Они собирались в парк.
Пить кофе.
Они попинают осенние листья кроссовками, выпьют по бумажному стаканчику восхитительного латте. Ну он, может быть, что-нибудь и покрепче.
А потом она отвезёт его домой.
Уже много лет после совместных дежурств в выходные дни, они пили кофе в парке возле роддома, как бы сбрасывая весь негатив и усталость ночи, чтобы не приносить домашним это чувство полного опустошения и усталого раздражения, которое есть всегда. Даже после очень спокойных суток.
Она знала, ещё с институтской скамьи, что он будет классным врачом. И ей почему-то казалось, что нейрохирургом. А он стал анестезиологом, её другом, плечом и советчиком во всех сложных случаях, гением гемостаза и гомеостаза, Эйнштейном интубаций и спинальных анестезий.
Он появился в ординаторской, громко хлопнув дверью, сказав, что она должна зайти в родзал. На её возражения, что до конца дежурства осталось два часа, она должна хоть чуть-чуть отдохнуть, а в родзале всего одна женщина и ей про неё доложили, он с улыбкой достал из кармана две её любимые конфеты «Ромашка», ехидно пробубнив - «Как знал, как чувствовал, принёс глюкозку».
... Она была рыжая. Обычная рыжая, двадцатипятилетняя роженица с множеством веснушек, даже на спине. Невысокого роста с короткими ногами и толстыми щиколотками. На бедре - родимое пятно, похожее на половинку груши.
«Таких совпадений не бывает..., - подумала она, - А если ещё и вторая группа крови...»
Он стоял за её спиной и тоже про это думал. Она это чувствовала. А ещё он думал про то, что сейчас, спустя двадцать пять лет и перенесённый микроинсульт, он уже не сможет долго давить всей массой своего тела на брюшную аорту....
Двадцать пять лет назад, тоже осенью, молодой анестезиолог висел на животе родившей женщины, пытаясь всем весом своего тела прижать брюшную аорту к позвоночнику, спрятанную под многочисленными складками передней брюшной стенки.
Кровь всё равно текла.....
Со стороны казалось, что где-то есть невидимый краник. Вот его только нужно найти и повернуть, найти и закрыть. И сразу всё прекратится.
В клинике тогда были все сотрудники. В три вены шла инфузия. Плазма, кровь...
Багровое лицо анестезиолога, из последних сил пережимающего аорту...
Бледные лица акушеров гинекологов, в руках которых, как у фокусников мелькали инструменты и салфетки.
Сливающееся с простыней, лицо родившей женщины.
Кровь всё равно текла....
Короткие команды, отрывистые фразы, страшные и понятные всем, каталка, операционная, лаборанты...
Кровь всё равно текла...
Сосудистые хирурги, разложенные на полу красные салфетки.
А потом .... тишина. Страшная акушерская тишина.
На тёплом столике под лампой, маленькая новорождённая девочка сосала свой палец. Она не кричала, не кряхтела. А просто сосредоточенно сосала пальчик. Беленькая, с рыжим пушком на голове и родимым пятном на бедре, таким как у её мамы.
«Бойся рыжих и толстопятых со второй группой крови», - сказал ей тогда профессор, выкуривший пачку сигарет за два часа. Хотя он бросил курить десять лет назад...
Сейчас они отчаянно спорили. Предмет спора - дорогостоящая ампула препарата, который сокращает матку после родов и не допускает кровотечения. В роддоме этот препарат был.
Он доказывал, что в двадцать первом веке, нужно предусмотреть возможные осложнения и не допустить их. Она была с ним полностью согласна, но чтобы использовать этот препарат должны быть показания.
И она не может просто так взять и ввести его женщине, только потому, что роженица рыжая и толстопятая со второй группой крови. Она может ввести и списать этот препарат, только тогда, когда уже есть кровотечение. А профилактировать в нынешнее время - это расточительство.
А тот случай много лет назад? Да кто его помнит? И это не статистика для доказательной медицины.
«Но у тебя же он есть? Свои ампулы?», - вдруг спросил он очень тихо, - «Знаешь, я так хочу в парк, я так хочу кофе в картонном стаканчике с трубочкой, я так хочу через два часа ни о чём не думать».
Женщина родила через час. Прекрасно сократилась матка. Угрозы кровотечения точно не было.
И это дежурство, наконец-то, закончилось.
Она не знала как спросить, но всё-таки решилась... «Скажите... а Ваша мама.... она тоже рыженькая? Или Вы на папу похожи?»
Роженица подняла голову, отвлеклась от ребёнка, наморщила лоб - «У меня в семье никого таких рыжих нет. А мама - обычная, русоволосая.
А почему Вы спрашиваете?»
Кофе в парке был особенно вкусный. Все опавшие листья ей казались рыжими и она молча подбрасывала их вверх носками кроссовок.
Он рассказывал ей про свою младшую дочку, у которой переходный возраст и он уже замучился находить с ней общий язык.
Затем замолчал, остановился и посмотрел ей в глаза.
«Послушай... В жизни всё бывает. Её могли и удочерить. Чем тебе не сюжет для рассказа?
Или тебе жалко ампулу, которую ты лично купила?
Хотя... Я уверен, что у тебя эти ампулы ещё есть.
А вообще, доказательная медицина не очень развитых стран - это медицина экономии. Экономии на здоровье своих граждан.
И даже, если мы сегодня ошиблись, то уж точно - не навредили.
И пусть это будет тебе плюсиком в карму.
И посмотри - какие красивые эти рыжие осенние листья!».