Чужая жизнь

               
            Ночью случился пожар. Сгорел дом бабки Куличихи. Да там и не дом совсем, вернее будет сказать, ветхая хибарка. Построена она была ещё до войны её прадедом, потомственным крестьянином. Старуха жила одна, хотя семьдесят лет ей в прошлом году минуло. Ноги у бабки болели, последнее время почти не выходила из избы. Уж каким таким чудом осталась она жива, то одному Богу известно. Нашли её сельчане, сидящей на чурбаке, на котором кололи дрова, недалеко от сгоревшего дома. Потом народ говорил, мол, старая сама свою хибару сожгла, мол, дочь её единственная, как уехала в город десять с лишним лет назад, так и не приезжала ни разу. Но на сей раз, она приехала, как только узнала о пожаре и забрала мать к себе, в город.
       Только речь дальше пойдёт вовсе не о бабке Куличихе, героями моей истории будут совсем другие люди. Старухин участок, на котором сгорел дом, был очень хорош сам по себе, он задней частью выходил к реке, а с правой стороны примыкал к лесу с гигантскими соснами.
Соседями были муж с женой Кисляковы, Варвара да Тимофей. В селе все их называли Варька и Тимоха Кислые.
- Опять пьют, какие уже сутки, – говорила про них старая соседка, когда ещё могла передвигаться и выходила к реке к бабам, полоскавшим белье на деревянных мостках.
         Супруги нигде не работали и часто выпивали. Мужу было сорок восемь лет, жене сорок пять. Общих детей они не имели. У Варьки имелась дочь от первого брака, и внучка пяти лет, но они очень редко приезжали. А если и приезжали, то гостили недолго, ровно до того момента, пока хозяева не напивались. Жила пара на деньги, которые получала от сдачи внаем квартиры в городе, принадлежавшей когда-то матери Варвары. Особняк, где сейчас жили Кисляковы, достался им от отчима Тимофея, который давно уже умер. Он в советское время занимал высокий пост, возглавлял НИИ. Дом был добротным, с высокоподнятым фундаментом. Строили его люди со знанием дела. Приезжал хозяин туда только по выходным, так как у него еще была служебная квартира в городе.  Наши же герои жилье свое запустили, и оно постепенно приобретало неприглядный вид. Кое- где прохудилась крыша, снегом покорёжило водостоки, забор прогнил и покосился, местами его вообще не было. Дочь Варьки последний раз приезжала к ним, год назад. Супруги, как всегда, напились и устроили скандал. В итоге родные люди оказались на улице. Приютила их тогда бабка Куличиха на ночь, а утром бедолаги уехали в город. C тех пор, никто к этой парочке не приезжал ни разу. Родственников больше не было, друзей они не имели. Разве что заходили местные, такие же, как и они, выпивохи и те ненадолго. Все боялись хозяйку: злей её, особенно когда она с похмелья, в селе не найти было бабы. Напьются, бывало, и пялится в окно. Другого занятия они не находили, да и не искали. Дом их был высокий, и из окошка участок Куличихи, как на ладони виден. Старуха, когда помоложе была, то и дело сновала по огороду, без работы не сидела. То землей, то скотиной занималась. Соседи её у окна, как у телевизора сидели, попивали и наблюдали да обсуждали каждое движение женщины. Позже из-за болезни ног, старуха стала очень редко выходить из дома, и кадр в «телевизоре» соседей как будто замер. А последнее время картина эта стала и вовсе тоскливой. Пепелище от пожара да сосны по ту сторону. Кислые ещё крепче запили от этого однообразного вида. Всю зиму за окном ничего не менялось, и соседи старухи не просыхали.
     Ранней весной появился новый хозяин земли, по всей видимости, бабкина дочь участок продала.
-Какой-то Петрович купил бабкину землю, пенсионер военный, - сказала Варька мужу, возвратившись из магазина.
-Бабы говорят: "Неплохой мужик. Хочет строить здесь дом. Лето будет жить у нас в селе, а зиму в городе".
       На следующий день рано утром Варьку разбудил сильный шум из соседнего двора. Она тут же к окну полетела. Видит, трактор рушит остатки Куличихиного дома.
-Проснись, глянь, что делается-то, - затормошила она спящего супруга.
-Отстань, - пробормотал не отрезвевший ещё Тимоха и натянул одеяло на голову.
А любопытная женушка его уселась у окна и стала наблюдать, как мелькают кадры в её «телевизоре». Такого уже давно не было.
        Трактор сгребал обгоревшие брёвна к краю участка, где стояла машина. Рабочие в одинаковых куртках грузили их на неё. К вечеру территория была чиста. Бульдозер, сильно рыча, вскарабкался на подъехавшую платформу на колёсах. Через некоторое время механическая площадка тронулась, увозя технику. Рабочие что-то вымеряли на земле, растянув рулетку.
-Дом будут новый строить, – раздалось за ухом Варвары.
Та от неожиданности вздрогнула. За спиной стоял муженек, укутанный в одеяло.   
-Чтоб тебе…, - увидев в окно подъехавшую легковую машину, Варька замолчала.
- Вот и Петрович, – протяжно произнесла она через некоторое время.
Из автомобиля вышел седой, стройный мужчина среднего роста, лет шестидесяти.
-Точно-он, мне его бабы описали, он им понравился. Да, ничего мужик!
Кислые припали к окну и стали рассматривать своего нового соседа. Петрович же о чём-то говорил с рабочими, показывая рукой в сторону реки. Уехал он, забрав с собой людей, когда стало темнеть. Варька с Тимохой всё это время наблюдали за происходящим. В их «телевизоре» с сегодняшнего дня начался сериал с новыми героями. Забор между участками давно сгнил, кое- где только покосившиеся чёрные столбы торчали, поэтому видно было всё прекрасно.
      На следующий день рано утром Варвара проснулась от стука. Во рту было сухо от выпитого вчера. Она набрала в кружку воды и села перед окном. На соседнем участке давно уже трудились люди. Рабочие копали траншеи под фундамент. Петрович тоже был во дворе, он ремонтировал будку собаки, которая ему досталась от бывшей хозяйки. Дворняжка по кличке Арма виляла хвостом перед новым хозяином, предчувствуя, что в её жизни намечаются перемены в лучшую сторону. Повизгивая, собака с жадностью ела что-то из новой блестящей миски. Почему ее так звали, Варька знала. Когда-то, ещё маленьким щенком ее подарили Куличихе армяне, укладывавшие асфальт возле сельского управления. Вот она и назвала Армой, что для неё означало- армянская. Собака выросла и стала, и охраной, и подругой для старухи. Она была очень умной, хорошо отличала злого человека от доброго, зря во дворе не тяфкала. Если лаяла, значит на то, были веские причины.
«Повезло Петровичу с собакой. Не захотела дочь старухи забрать её в город», - думала Варвара.
Через некоторое время проснулся Тимоха и тоже сразу к окну, у которого вплотную к подоконнику стоял стол и несколько стульев. За этим столом последний десяток лет и проходила жизнь супругов. Летом они ещё что-то делали в огороде, а зимой выходили по очереди только в магазин, больше за выпивкой, чем за продуктами и всё оставшееся время проводили за столом, бывало, там и засыпали.  Готовила Варька с неохотой и редко. Закусывали соленьями с огорода, да варили иногда  картошку, когда ещё трезвые были.
-Голова гудит, надо бы в магазин сгонять, – заикаясь, выдавил Тимоха.
-Иди, вон, к соседу, может, даст тебе какую-нибудь работу, денег у меня только на хлеб осталось, – прошипела Варька.
Ей тоже хотелось опохмелиться, но она знала, что деньги заканчиваются, поэтому, сколько могла терпела, это и выручало супругов. Муженек же, слыша от жены, что денег нет, к ней больше не приставал, а искал, с кем можно выпить в деревне и всегда находил. Бывало, что занимал, тогда спиртное он приносил домой и они его распивали вместе. Зато потом, когда надо было отдавать долги, он смело заявлял Варьке, мол, вместе же пили, а теперь надо рассчитаться. Та молча ему отсчитывала.
-Пойду- ка я с соседом познакомлюсь, - заявил Тимофей и стал одеваться.
-Может, и правда, он тебе какую-нибудь работу найдёт. Эй, да что ты хоть умеешь-то, ничего ты не умеешь, – с горечью сказала Варька и махнула рукой.
Муж вышел. А вторая половина не отходила от окна, она видела, как ее суженный протянул руку новому соседу. Меж ними завязался разговор. Варькин муженек что-то говорил Петровичу, размахивая руками.  В это время один из рабочих, по-видимому, бригадир подошёл к хозяину и что-то ему стал объяснять, показывая рукой на выкопанную траншею под фундамент. Потом они пошли к этому месту, оставив соседа одного. Тот постоял немного, затем быстрым шагом направился в сторону магазина.
-Куда ты, зараза? – крикнула Варька.
Муженек ее и не думал искать у Петровича работу. Да, собственно, он ничего и не смыслил в строительстве, и не умел делать. Единственное место, где он когда-то работал сторожем, была автостоянка в городе. Там он и начал крепко поддавать, веселей ночь проходила. Почти три года Тимофей охранял машины, пока не сгорела по его вине бытовка для охранников. В то дежурство, как всегда, он хорошо был выпивший и уснул, не потушив сигарету. Повезло тогда ему: транспорт не пострадал. Разбудил горе-сторожа клиент, пришедший ночью за автомобилем. С тех пор Тимоха нигде не работал, а после смерти отчима они с Варькой перебрались в его дом в деревне.
-Всегда мечтал жить и трудиться в деревне, - говорил он, когда супруги туда переехали.
Одна мечта Тимохина сбылась.  Он перебрался в сельскую местность. А вот о другой своей мечте - о работе он приврал, так как о ней даже не хотел думать. Сейчас выпивоха мчался к магазину, страшно горели «трубы».  Задачи, кроме как опохмелиться, для него другой не существовало.
«Возьму у Нюрки под запись», - думал страждущий.
Так они с Варькой уже много раз брали спиртное у продавщицы.  Давала та им, потому что знала, что получат деньги за квартиру и отдадут. Пока ещё она им доверяла, хоть и считала ненадежными.
-Нюрочка, дай бутылочку, милая, – нежным голосом обратился он к продавщице.
Она сразу поняла, что тот пришёл без денег.
-Вы мне уже за три бутылки должны будете, - строго предупредила она, подавая водку.
-Нюра, ты же нас знаешь, на днях нам деньги переведут.
Через несколько минут Тимоха, запыхавшийся от быстрой ходьбы,  с маху шлёпнул бутылку водки на стол, перед сидящей у окна благоверной.
-Уже приволок, - сердито глянув на мужа, произнесла она.
-Ладно, слазай в погреб, достань капустки и огурчиков, – добавила уже чуть приветливей Варька.
-Приготовила бы что-нибудь.
-Тебе надо, ты и готовь.
Супруг молча полез в погреб, затем также молча, поставил на стол банку квашеной капусты и банку соленых огурцов.
А жена все смотрела в окно. На соседском участке на глазах всё менялось, работа кипела.  Подъехала машина с цементом, люди стали её разгружать. Петрович что-то говорил водителю, взяв у него накладные.
-Спрашивал про работу-то? – неожиданно задала вопрос Варька.
-А как же, – наврал тот.
-И чё?.
-Ни чё, отказал, вон, сколько у него трудяг.
-Тьфу, брехло, наливай, давай.
-Тот зубами быстренько сорвал мягкую пробку с бутылки и, присев торопливо налил водку в стопки, всегда стоящие на столе. Кислые выпили по одной, затем по второй. Поправили здоровье и стали смотреть свой «телевизор». Шел новый «сериал», кадры в нём быстро меняли один другой. Главным героем был сосед Петрович. Бежали дни, картина в окне обновлялась каждый день. К сентябрю напротив красовался дом c мансардой из красного керамического кирпича. Двор, который Петрович увеличил за счёт смещения строения в середину участка, был выложен брусчаткой, рядом вырос гараж из такого же кирпича. Сам особняк был небольшой, зато красивый, с огромными окнами и оригинальной крышей не похожий ни на один в деревне. Свою землю сосед огородил забором со всех сторон. Благодаря ему появился новенькое ограждение и на границе участка Кисляковых. Несмотря на это, вся территория Петровича была прекрасно видна соседям, которые все дни проводили за столом у окна.
                Однажды супруги проснулись утром от жужжащего шума. Тимоха  тут же помчался полюбопытствовать.
-Что это за техника у тебя работает? – поинтересовался он.
-Вода же нужна, вот скважину бурим, колонка-то у вас больно далеко.
-Да, верно, колонка от нас далековато, – с грустью в голосе согласился Кислый.
-Ну, ничего, если найдём воду, будете у меня брать, – пообещал пенсионер.
Счастливый  сосед от того, что ему теперь не придётся таскать  воду с колонки, находящейся на приличном расстоянии, придя домой с порога сообщил эту радостную весть жене.
-Настоящий  мужик, – со вздохом произнесла та.
Воду нашли на тридцатом метре бурения. Петрович свозил её на анализ в город и сообщил парочке, что водица хороша и пригодна к употреблению.
-Не стесняйтесь, приходите и берите, когда надо, – предложил он.
Конечно, их обрадовало появление новенького забора между участками, но, главное, теперь не надо было далеко ходить за водой. Возвращаясь как- то с ведром воды от Петровича и видя грязь у своего дома после брусчатки соседа, Варька задумалась:" Почему у них всё так? Вот приехал мужик и сразу всё сделал по- человечески. Дом какой красивый построил, воду провел, двор чистенький, весь в брусчатке, сруб для баньки поставил. Что нам – то не давало это сделать? Тем более, что дом мужу хороший достался, при отчиме он выглядел, как новенький. Как старого хозяина не стало, ничего здесь не делалось, а ведь тоже могли и брусчатку во дворе положить, и баньку срубить. Сапоги никогда не снимаем, после небольшого дождя непролазная грязь во дворе, за водой ходим за тридевять земель. Помыться негде, о бане даже и не думали". Чем больше Варвара видела хорошего у Петровича, тем больше стала ненавидеть своего пьяницу и лодыря мужа. Зло на муженька своего в ней кипело. Если бы он хоть где-то работал, мы могли бы откладывать деньги понемногу и давно бы все это сделали».
Войдя в дом она увидела спящего одетым пьяного супруга.
-Свинья, - крикнула Варвара, с силой сдёргивая с мужа грязные галоши.
       Рано утром следующего дня с участка соседа раздавались громкие детские голоса. Было тепло, и окно на кухне Кислых со вчерашнего дня осталось приоткрытым.
-Арма, Арма ко мне! - услышала Варька.
Она глянула в свой "телевизор".  К Петровичу приехали дочери и внуки. Две молодые женщины что-то сеяли в клумбе у дома.  Мальчик лет пяти и девочка лет семи играли с собакой.
Умница, – сказала девочка, обращаясь к ней.
Мальчик, улыбаясь, гладил Арму.
Варвара присела.
-Кто там ? – услышала она за своей спиной хриплый голос мужа.
-Кто, кто, дети к человеку приехали,–сквозь зубы ответила Варька.
Тимоха подошел поближе.
Появился  дед, неся в руках детский велосипед. Внук, увидев его с радостным криком побежал навстречу.
-Будем учиться кататься, – сказал Петрович мальчику.
-Ура! …, - громко раздалось в ответ.
«Счастливые люди», - думала Варька, глядя на соседа, улыбающихся дочерей его, ликующего внука и смеющуюся внучку.
Вот так, прильнув к своему "телевизору", Кислые каждый день наблюдали чужую жизнь. Совсем другую, нормальную, не похожую на их убогое существование. Поскольку свою-они давно уже утопили, утопили в рюмке с водкой.