Поймал себя на мысли, что, наверное, мог – бы считать этот, совсем не долгий период своей жизни - самым лучшим, самым чистым, самым романтичным, самым насыщенным разными памятными и приятными событиями, связанными со взрослением и осознанием себя самостоятельным человеком, ответственным за свою судьбу. Мог – бы, если – бы не тяжелая и продолжительная болезнь и последующая смерть отца, которому на тот момент едва исполнилось 38 лет. Маме было 36, мне – 15, а младшему братишке – всего 7 лет.
Високосный 1968 год был омрачен целым рядом драматичных событий. 27 марта, совершая тренировочный полет на учебно – тренировочном самолете МИГ – 15УТИ, разбились неподалеку от города Киржача Юрий Гагарин, первый человек, побывавший в космосе и летчик Владимир Серегин. Точные обстоятельства аварии выяснить не удалось. По официальной версии во время полета сложились неблагоприятные погодные условия и при выполнении маневра экипаж не справился с управлением самолетом. Через два месяца 25 мая во время праздничного концерта на стадионе «Трудовые резервы» в городе Кирове взорвались 200 кг дымного пороха и 900 кг пиротехнических «звездочек», предназначенных для вечернего фейрверка. На месте взрыва погибло 39 человек, всего пострадало более 100, из них 41 школьник. В далеком Вьетнаме 16 марта американские морпехи сожгли деревушку Сонгми и убили всех ее мирных жителей — более полутысячи человек, половину которых составляли женщины и дети. В самих США 4 апреля в Мемфисе был убит Лютер Кинг и более чем в 100 американских городах начались волнения чернокожих жителей, которых с тех пор политкорректно стали называть не неграми, а афроамериканцами. Так что история погромов и протестов на расовой основе, которые сейчас сотрясают весь западный мир, начались именно тогда, в 1968 году. 5 июня в США был застрелен сенатор Роберт Кеннеди, наиболее вероятный победитель президентских выборов, назначенных на ноябрь. А в ночь с 20 на 21 августа Брежнев принял решение, и началась военная операция стран – участниц Варшавского договора по подавлению протестов уже в социалистической Чехословакии.
Этот год был отмечен и грозным всепланетным природным явлением - полным солнечным затмением, которое мы все наблюдали через закопченные осколки стекла 22 сентября.
Природа замерла, подул сильный ветер, залаяли собаки... Конец света!
К этому времени у нас дома было не только электричество, но и появился первый черно –белый телевизор «Рекорд», который стал настоящим открытым окном в огромный мир, и сообщил нам о всех тех драматичных событиях, о которых я упомянул.
Мой отец заболел, когда я заканчивал последние классы «восьмилетки» и умер летом этого –же високосного 1968 года, сразу после того, как я получил свидетельство о неполном среднем образовании. У него был рак легких, болел он тяжело и умирал мучительно. Дома. На глазах всей семьи, которая пыталась, как могла помочь ему и была в отчаянии от своего бессилия перед неизбежной смертью близкого человека … Отец мужественно переносил тяжелые боли, которые сопровождают уход больных онкологией. Получив последние заработанные им деньги и больничные, как он говорил – «гробовые», отец решил потратить их на подарки членам семьи. В первую очередь – мне и брату Андрею. Подарки были для нас - жителей маленького провинциального города, по тем временам - невероятные. Дошкольнику Андрюше отец купил педальный автомобиль «Москвич», а мне - подростку – мопед «Рига 3». Ни у кого из наших знакомых не было ни такого мопеда, ни настоящего педального автомобильчика, на котором лихо разъезжал мой младший братишка. Предполагаю, что и во всем нашем небольшом районном городке таких счастливчиков было немного.
Подаренный отцом мопед стал моей гордостью и страстью. К этому времени я уже лихо водил не только грузовики, на которых работали дедушка и отец, но даже пассажирский автобус, который некоторое время водил дедушка. Сейчас в это трудно поверить, а в конце 60 – х годов это было запросто. Дедушка сажал меня на переднее пассажирское сидение, выезжал на автобусе с пассажирами из города, на загородной грунтовой дороге останавливал автобус. И мы с ним менялись местами, он пересаживался на переднее пассажирское сидение, а я садился на его водительское место, заводил двигатель, и, под одобрительные реплики доброжелательных пассажиров, многие из которых знали не только дедушку, но и меня, лихо вел автобус до пункта назначения. Благо – машин на грунтовой дороге было мало, так что опасность от управления пассажирским автобусом 13…14 летним водителем была минимальная. К тому – же следует отметить, что мой водительский стаж к этому времени уже превышал 7…8 лет. Самостоятельно водить грузовик и автобус я научился, как только мои ноги «доросли» до педалей управления. Но роста еще не хватало, чтобы, сидя на водительском сидении, видеть дорогу. Поэтому вначале грузовиком я управлял не сидя, а стоя. Стоя за рулем, между колен дедушки, сидящего на водительском месте и подстраховывавшего начинающего «потомственного» шофера. Из истории казаков известно, что казаки сажали на лошадь своих малолетних сыновей, как только им исполнялось 3…4 года. За отсутствием лошади, меня, примерно с такого – же возраста, учили ездить на «стальном коне» - грузовике.
Со смертью отца окончательно закончилось моё в целом – безоблачное и счастливое детство. Начиналась юность и затем – взрослая жизнь, в которой приходилось всю ответственность за свою судьбу брать на себя, не рассчитывая на не только на отцовскую поддержку, но даже на его совет.
И одним из первых взрослых поступков было моё решение отправиться вместе с моим другом детства, одноклассником и соседом – Виктором Пономаревым в дальний мотопробег – к устью нашей чистой и красивой реки Бузулук, на берегах и в теплых летних водах которой прошло всё наше детство. В мотопробег мы отправились летом того – же 1968 года на двух подаренных нашими отцами, моим – покойным, и Витиным – живущим, моторизированных транспортных средствах, я – на новеньком, блестящем и еще пахнущем заводской краской мопеде, носящим гордое имя «Рига 3», а мой более рослый и физически сильный товарищ Витя – на стареньком безымянном «моторчике». Так у нас называли модернизированные велосипеды, к которым полукустарным образом приделывали слабенький бензиновый моторчик. Видавший виды Витин «моторчик» доживал свои нелегкие, последние годы. Он сильно скрипел и трещал в движении, у него постоянно что – то отваливалось, слетала цепь, передающая усилия от двигателя к колесам. Да и у самого моторчика «искра уходила в землю», он частенько глох в самое неподходящее время, и нам приходилось его ремонтировать. Поэтому наши с Витей руки были все в ссадинах и перемазаны машинным маслом, смешанным с бензином и нашей вездесущей степной пылью. Вода в степи – вещь дефицитная, поэтому мыть руки было нечем. Да и незачем.
Летом 2018 год, когда мы с одноклассниками, в том числе и с Витей Пономаревым, отмечали 50 –летней юбилей со дня окончания нашей «восьмилетки», я за рулем динамичного Форестера повторил автопробег по этому маршруту «город Новоаннинский – станица Усть – Бузулукская» менее чем за час. Но, это – по современному асфальтовому шоссе и в прохладной кабине с кондиционером. А за полвека до этого мы с Витей планировали двухдневный мотопробег по грунтовым дорогам и просто по ровной степи. Под палящими лучами летнего жаркого южного солнца, прогревающего степной воздух до 30…35 С^0. Витя, как ни старался, как ни «понукал» своего «моторчика», выжать из него скорость больше, чем 12…15 км/час не мог. Нужно учитывать, что эту скорость «моторчик» развивал только в движении. А в движении он находился гораздо меньше времени, чем в ремонте и техобслуживании, которого он требовал практически ежечасно. А иногда и с меньшей периодичностью. Таким образом, средняя скорость нашего перемещения по маршруту мотопробега приближалась к скорости пешехода. Причем пешехода, толкающего тяжелый, заглохший «моторчик» по песчаным зыбучим дюнам прихоперских степей. Ну, а на обратном пути, по дороге домой, в крохотном бензобаке «моторчика» окончательно закончился бензин. В наших донских степях в то время АЗС (автозаправочных станций) не было. Как сейчас говорится – от слова «совсем». В баке моей Риги 3 бензина было тоже «на донышке». Поэтому уставшие, потные, голодные и злые мы с Витей несколько часов толкали наших стальных коней по пыльной грунтовой дороге, тщетно пытаясь остановить проезжающие мимо редкие грузовики, обдававшие нас клубами пыли и выхлопных газов. Но Витя, который в школе учился очень плохо и списывал из моих тетрадок всегда и всё, увидев стоящий в поле одинокий мелиоративный трактор, очень обрадовался и блеснул своими практическими познаниями. «Он –же дизельный, на солярке работает», - сказал двоечнику Вите отличник Сережа. «Дурак ты», - ответил двоечник отличнику: « У него – же «пускач» бензиновый». И он был прав. Мы перелили из небольшого топливного бачка бензинового «пускача», который заводит мощный тракторный дизель, пару литров вожделенного бензина в пересохший бачок Витиного «моторчика», и уже через пару часов были дома.
О том, как я ездил на своей Риге 3 за полевыми цветами для предмета своей первой юношеской, и, как и полагается, безответной любви, - однокласснице Р., я расскажу попозже и поподробнее.