1
Я прилетел к себе на ферму, когда солнце вовсю проходило последнюю четверть своего пути до горизонта, а местное время перевалило за половину восьмого.
Ещё на подлёте я внимательно осмотрел через камеру драконофона все жилища своих подопечных и заметил, что Баро, этот сине-жёлтый негодник с металлическим «шлемом» на голове, снова на месте. Значит, Сева вернулся. Не думаю, что я рад этому так же сильно, как освобождению Даши, но с моим непутёвым младшим братом хотя бы всё в порядке... если только его не прибила мама. Вот и проверю. А заодно выясню, принял ли всерьёз мою информацию папа.
Только приземлившись и отцепив драконофон от специального захвата на ошейнике Асси, я снова увидел значок «Снайпа» на панели уведомлений. Наверное, мама написала, что брат возвратился, но не говорит – откуда. Надо бы пойти её успокоить, а то Севу выбесит так, что однажды он тоже решит, как я, свалить из семьи и пожить «на воле». А мне его хватает и так.
Я покормил драконов, на их сетования о том, что сегодня я уделил им мало внимания, ответил успокаивающе, пообещав после всего этого кризиса заняться ими вплотную, и отправился через лес на родительскую дачу.
Подъездная грунтовая дорожка была, как обычно, пуста и ни о чём конкретном не сообщала. Папа либо уже приехал, либо ещё нет, либо решил остаться дома. Вот так всегда: ничего не узнаешь точно, пока не проверишь.
Я вошёл в дом, сменил кроссовки на тапочки и проследовал в гостиную – почти единственную комнату на даче, куда я после столь долгого существования «вовне» считал себя вправе заходить. По количеству пар обуви на входе я уже догадался, что собралась вся семья, а значит, моё присутствие уж точно будет не лишним. Более того – определяющим.
– Привет, мам; привет, пап; привет, Сева, – сказал я, входя в помещение. – Давненько мы не собирались вместе...
– Давай ты не будешь ходить вокруг да около, – перебил меня папа. Он сидел на диванчике вместе с Севой напротив мамы и держал кружку с чаем. – Сейчас меня интересует только одно: всё действительно так серьёзно, что понадобилось меня выдёргивать сюда и обсуждать всем вместе план спасения?
– Увы, да. – За неимением другого свободного места я сел рядом с мамой, которая укоризненно посмотрела на меня, но я не понял, что именно она хотела этим выразить. – Эти люди уже похитили одну мою знакомую, чтобы надавить на меня как на драконника, и я еле её спас от них. Думаю, каждый из вас может стать не менее привлекательной мишенью. Ты уже в курсе всего? – спросил я у папы.
– Более-менее, – покачал он пальцами. – И если всё так, нам реально нужно что-то делать.
– И что ты предлагаешь? – поинтересовалась у меня мама. – Днём ты намекал на то, что у тебя есть какой-то план. Сейчас самое время его озвучить.
– Не вопрос. Я хочу, чтобы утром вы взяли с собой побольше еды, какую-нибудь одежду, фонарики и мой автомат и спустились в «метро» драконников под моей фермой, я отправляю вас на десяток километров вдаль, а сам иду разбираться с последствиями. Ах да, вам ещё баночки понадобятся, чтобы не справлять нужду прямо на путь...
На последних моих словах Сева засмеялся в голос. Родители ничего не сказали, но я каким-то шестым чувством догадывался, что они взвешивают все за и против и на это им нужно некоторое время.
Время у нас ещё было – что-то около четырнадцати с половиной часов. Но за него нам следовало принять решение, отоспаться, приготовиться и всё осуществить. А лучше – с запасом, чтобы не попасть ни под какой подвох со стороны «Бхаггара».
– И нас там искать не будут? – спросил папа.
– Если в поле зрения камеры, которую гипотетически могли повесить на моей ферме, не будет попадать вход в «метро», то сначала им придётся додуматься, что вы могли спуститься туда, а на это может уйти целый день. Если не повезло и слежение идёт конкретно за входом в туннель, то узнают сразу, но подумают, что я минут пять с вами там прощался и после этого отправил к следующей «станции» – ферме одной моей знакомой драконницы – и вас надо искать у неё. Но они не будут знать, что вы просто «зависли» на ленте между фермами. Поэтому, если вы вдруг почувствуете, что едете дальше вперёд, то помните: за вами идёт охота, и вы должны убегать, чтобы к скорости самого пути добавить десяток-другой километров в час. В этом случае, когда доберётесь до «станции», не выходите наверх, а продолжайте ехать; там на стене туннеля будут кнопки, разберётесь...
Легонько сжалось сердце, когда пришлось так небрежно сказать об Ульяне, но я в тот момент только вздохнул. Ни к чему родным знать все нюансы моих отношений с другими драконниками.
– А если мы ощутим, что едем обратно? – спросила мама.
– Значит, опасность миновала, и моя знакомая отправила вас назад. Не волнуйтесь, я её предупрежу. Надеюсь, она мне в такое непростое время не откажет. В крайнем случае вам я спущусь в «метро» с несколькими драконами и на них вывезу вас назад. Итак, что скажете?
– А у нас есть выбор? – проворчал папа. – Я сейчас отпрошусь с работы – на всякий случай на неделю. До выходных ты сможешь со всем разобраться?
– Я постараюсь, – ответил я. – Прошлая война с викингами (точнее, её активная стадия) продлилась пару дней. Не думаю, что при таком же уровне участия моего и моих друзей на этот раз движуха растянется на полгода. Но в «метро» вам придётся просидеть самое большее пару дней. Потом я придумаю, как вам быть дальше. А пока следует исходить из того, что я озвучил.
– Тогда мы согласны, – сказал папа, залпом допил свой остывший чай, поставил кружку на столик, встал и, доставая смартфон, вышел из комнаты.
– Я надеюсь: ты знаешь, что делаешь, – пробормотала мама и тоже поднялась и ушла.
Я не смотрел ей вслед. Я старался понять, а знаю ли я, что именно делаю.
;
2
;
Мы с Севой остались вдвоём – друг напротив друга.
– А теперь рассказывай, – потребовал я. – Зачем ты без спроса взял моего дракона и исчез неизвестно куда?
Брат скорчил рожу; я понимал, что он не хочет отвечать мне, человеку, с которым у него отношения всю сознательную жизнь складывались ни шатко ни валко. Вдруг он подскочил и бросился было к двери, но я успел преградить ему путь, вытянув руку наподобие шлагбаума.
– Тихо-тихо-тихо... Куда ты так спешишь? Снова слетать куда-нибудь на Баро – на ночь-то глядя? Нет, ты мне расскажешь всё. А я уж подумаю, как стану относиться к тебе после этого бардака.
Сева прорычал что-то (я сделал вид, будто ничего не услышал, хотя вообще-то было обидно) и плюхнулся обратно на диван. Взглянул на меня исподлобья и ответил:
– Я... это... самолёт угонял.
Прозвучало это настолько нелепо в нынешних обстоятельствах, что я не мог не расхохотаться. Спросил сквозь смех у насупившегося брата:
– Что, серьёзно?! Как БТР или ту «Феррари»?..
А когда Сева с тем же видом кивнул, я заржал ещё сильнее.
Всё-таки у моего мелкого родственника была неодолимая тяга к угонам всего, что само по себе не движется. Это, как я внезапно подумал, сближало его с нами, драконниками, – ведь мы также иногда пренебрегаем действующими где-то в остальном мире законами. А у нас закон один: не мешай другому, и всё будет хорошо.
Поэтому я и не хотел мешать Севе в его планах. Разумеется, пока они не начинали идти вразрез с моими.
– Только один вопрос, – отсмеявшись, сказал я, – зачем тебе это? Зачем ты угоняешь чужой транспорт? Просто покататься?..
– А что, если и так? – набычился Сева. – Мне было скучно всё лето сидеть тут и тупить в экран с безлимитным Интернетом – и я угнал БТР с полигона, чтобы подкрасить свою жизнь. К тому же, стрелялки – это ведь круто?..
– Ну, не всегда... – попробовал было возразить я, но он продолжал:
– У родителей нет машины, потому что они долго копили на этот домище и всё равно лишь недавно закончили выплачивать рассрочку; поэтому нам приходится ездить сюда и отсюда в город на такси. Мне нравились гонки, но я мог разве что играть в них на планшете. Что я ещё мог сделать, когда подвернулась такая нереальная возможность?.. Но БТР я потерял в лесу, «Феррари» угнали уже у меня, и я опять остался без всего. Теперь на очереди был самолёт, раз уж я полюбил летать. Маленький, чтобы я мог вести его один и посадить на небольшое свободное пространство... Да он всё равно никому не нужен был! – добавил брат в ответ на мой укоризненный взгляд. – Я на том аэродроме каждый месяц бываю, а тот старенький «Ан-2» стоит без пользы, ржавеет... Ну, я за несколько раз натаскал к стоянке канистры с керосином и тайком заправил самолёт. А сегодня я специально выбрал момент, когда на ВПП никого не было, и слинял оттуда на «Ане»... Но всё равно быстрее дракона разогнаться не получилось...
– Ты назвал лишь внешние обстоятельства, – сказал я, – но не ответил на мой вопрос. Что внутри тебя самого есть такое, что заставляет тебя пускаться в авантюры? Над этим ты когда-нибудь задумывался?
– Ну, не знаю... – почесал затылок Сева. – Мне это как-то неинтересно было... Наверное, это какая-то тяга к приключениям, недовольство всей этой долбаной скучной жизнью... ну и просто я ненавижу все эти тупые правила и законы. Вот для кого они написаны? Что плохого в том, чтобы немного поразвлечься? Если всё равно самолёт был никому не нужен, а машина прям сама в руки пришла?!
– А тут уже когда как. Сева, драконники как раз и отличаются от таких детей, как ты, тем, что умеют определять, в каких случаях и насколько сильно следует игнорировать существующие правила. А для этого нужно знать всю ситуацию – или хотя бы столько, чтобы решение было обоснованным. Что, если тот самолёт тайно к чему-то готовили, а ты нарушил все планы? А если его всё-таки использовали – но в те дни, когда тебя на аэродроме не было? Пойми: чтобы решить что-нибудь сделать, надо быть уверенным в том, что негативные последствия будут наименьшими. Но и это не всё. Какова моральная сторона вопроса? Можешь ли ты быть уверен в том, что никто от твоего поступка не пострадал? – Я помолчал, глядя на задумавшегося брата, и закончил: – Будь взрослее. Мысли масштабнее. Ведь у тебя же IQ должен быть примерно такой же, как у меня...
Сева ничего не ответил. Он просто поднял голову и посмотрел мне в глаза.
В этом взгляде было то, чего я от брата ну никак не мог ожидать. То ли надежда, то ли мольба. И я понял, чего именно хочет Сева. Того, о чём, кроме меня, в ближайшие годы никому не сможет рассказать.
Я наклонился к нему и положил руку ему на плечо. Сказал своим самым доверительным тоном:
– Ты станешь драконником. Но не прямо сейчас. В твоём возрасте я был более ответственным и рассудительным. Безбашенным, да, я мог становиться – но только в том случае, если этого требовали обстоятельства. От тебя они такого пока не требуют. Сейчас наша главная сила – это я. Ты сможешь стать таким немного позже. Если захочешь – и если победишь в себе это неуёмное детство.
;
3
Наступил поздний вечер. Стемнело, и спальня на втором этаже моего лесного домика со стенами кремового цвета, в которой горел свет и на кровати сидел я с ноутбуком на коленях и драконофоном в руке, казалась мне единственным островком жизни в бескрайнем мире черноты.
И где-то в этой черноте – или даже за ней, где заканчивался или же начинался день, – происходило то, что я сейчас мониторил через Сеть. Как будто шевелились щупальца далёкого чудовища, с которым мне предстояло сразиться, и я должен был знать, как чудище их расположит перед началом битвы.
С драконофона я сидел в «Dragether'е» и читал то, что писали другие драконники, а на ноутбуке было открыто несколько обычных новостных сайтов, где я искал всё, что могло быть как-то связано с творящимся сейчас в нашей обособленной реальности.
Коммьюнити Федерации драконников было в коллапсе мыслительных процессов. Две смерти правителей за один день – это надо же! Первый случай за всю историю криптогосударств! Был забыт утренний пост с открытым письмом на имя трагически погибшего Иштвана Дапчезу; Штинку писать вообще не порывался никто. Заседание Совета Федерации, судя по всему, ещё шло: не было упоминания о том, что избран врио президента.
И мне становилось всё яснее, что сегодня уже ничего не решится. Всё шло к тому, чтобы постепенно копящееся напряжение прорвалось завтра.
В «обычном» же мире всё пока находилось в пределах многолетних отклонений от нормы.
В Европе шли жаркие споры насчёт того, что вызвало пуск венгерской ракеты по цели внутри страны. Власти Венгрии предполагали сбой в одном из управляющих компьютеров системы ПРО; большинство других государств считало, что пуск ракеты связан с какой-то нарушающей международное право спецоперацией.
Спор был совершенно бесплоден, потому что эта диверсия «Бхаггара» (а в том, что это диверсия – и именно данной террор-группы, я был уверен), скорее всего, останется не расследованной компетентными органами Венгрии. Попытки если и будут, то к результатам не приведут, так что до организаторов добраться точно не удастся...
Подумав об этом, я стиснул зубы и сжал кулаки.
Полиции с тамошней безопасностью, может, и не удастся – но не мне. Ведь я драконник, а значит, должен приструнить тех, кто нарушил наш главный неписаный закон о том, чтобы не мешать никому из нас жить так, как этот человек считает нужным. Например, мне – или моим друзьям, или самому президенту Федерации, царствие ему космическое.
Приструнить так, чтобы раз и навсегда. Хватит с меня переворотов, убийств и угроз. Хочется жить в своё удовольствие и не париться ни о чём глобальном.
Однако пока в нашем драконничьем мирке преобладает хаос, надо стремиться привести его к порядку.
Но не сейчас. Сегодня для этого уже слишком поздно. Поэтому я решил, что подумаю над этим завтра, выключил и убрал ноутбук, поставил на драконофоне будильник, чтобы не проспать срок ультиматума, и лёг спать.
Закрыл глаза – и для меня, наконец, закончился этот безумный день, ставший прелюдией к предстоящему неизбежному конфликту.