Вот уже несколько дней меня преследовал чёрный автомобиль. От мамы я слышала, что, после того, как люди в кожаных пальто, выходили из него, то обязательно кто-нибудь из соседей исчезал, попадая в подвалы ОГПУ. И хотя я была не из робкого десятка, эту машину очень боялась. Почему она неотступно следует за мной, провожая утром в университет, а после учёбы прямо до подъезда дома?
Каждое утро я направлялась по тротуару в сторону автобусной остановки. И в этот день ничего не изменилось, за исключением того, что чёрный автомобиль, поравнявшись со мной, вдруг остановился. Шторка окна опустилась и я успела заметить, что в машине сидит человек в военной форме, довольно симпатичный. Продолжая двигаться дальше, по направлению к остановке, я сделала вид, что происходящее меня никоим образом не касается. Включила, так сказать, дурочку, как выражается сейчас молодежь.
- Могу ли я вас подвезти? Услышала я голос за спиной. Когда мужчина получил мой незамедлительный отказ, то вторично уже настоятельно потребовал сесть в машину. Оглянувшись по сторонам, я поняла, что помощи ждать неоткуда, ибо там, где оказывалась черная машина, людей, как корова языком слизывала. ,,Была-небыла,, - подумала я и, нехотя, забралась на заднее сиденье.
Уже в машине я догадалась, что человек, который не понятно, чего от меня хочет - Рафаэль Саркисов - начальник личной охраны самого Берия. ,,Это капец, загребут на Лубянку и поминай, как звали. Даже мама ничего не узнает, ведь до сих пор, об исчезнувших людях, когда-либо севших в такую машину, никто, ничего не слышал...
А что я такого, блин, сделала то? Учусь себе тихо, спокойно в университете, никого не трогаю, о советской власти плохо не говорю. Ещё и пытать, поди, станут... А может где-то, чего-то брякнула всё же? Отказалась собирать металлолом... Так, ведь, живот тогда болел. Поди, теперь, докажи... Мысли лихорадочно неслись в голове, наскакивая одна на другую пока, после прибытия на место назначения, меня вели по узкому мрачному коридору.
Оказавшись в небольшом кабинете с изрядно потрепанным диваном и огромным письменным столом, я немного успокоилась. В конце-концов не в доисторическую же пещеру с людоедами меня привезли.
Немного погодя, открылась внутренняя дверь ведущая, видимо, в другой кабинет и на пороге возникло нечто небольшое, лысоватое, в очках, явно мужского пола. Если бы это страшилище было даже последним мужиком на планете, я и тогда бы на него не позарилась - почему то промелькнула в голове левая мысль, хотя я уже и понимала, что передо мной стоит не кто-нибудь, а сам комиссар государственной безопасности Лаврентий Павлович Берия.
По его острому, хищническому взгляду я тут же поняла, что никто и не собирается обвинять меня в чём либо и уж тем более запирать в темном подвале.
Бегло окинув, от прически до туфлей, мой скромный прикид и, видимо, оставшись довольным от увиденного, он тут же, приоткрыв дверь, приказал накрыть на две персоны стол. Таких яств, которые стали появляться одно за другим, на свежевыкрахмаленной белой скатерти, я не видела даже в кино, правда скатерть показалась мне саваном. Зубы так предательски стучали, то ли от волнения, то ли от прохладного воздуха кабинета, что кушать, а, тем более, пить вино, я наотрез отказалась.
Недолго думая, я, вдруг, резко встала из-за стола и, сама не ожидая от себя подобного, начала спешно раздеваться. Когда я осталась в одном неглиже, мой собеседник, словно очнувшись от оцепенения, вызванного моими внезапными действиями, громко воскликнул своим отвратительным грузинским акцентом: Что ты дэлаешь?
- А чего тянуть! Я так понимаю, что приглашена сюда не только для того, чтобы посидеть за красиво накрытым столом, так давайте поскорее уже тогда и покончим с тем, ради чего мы здесь встретились, а то уже и занятия в университете скоро закончатся, мама меня потеряет - ответила я, резко дернув за лямку нижней рубашки и, оставшись в одних трусиках.
Казалось бы, любой мужчина должен испытывать чувство счастливого опьянения от созерцания свежего девичьего тела, но ,,Лаврик,, , вдруг, неожиданно рассвирепел. Видимо, он привык наблюдать страх в глазах своих жертв, ужас, застывший на лицах невинных созданий, слышать мольбы о пощаде, а тут перед ним стоит какая-то развязная особа, да ещё просит поторопиться.
Он резко соскочил, смешно раскачиваясь на своих крысиных ножках, подошёл к двери и, распахнув ее быстрым движением, крикнул в темную пропасть коридора: ,,Ты кого ко мне привел, Раф?! Увози!,,- и скрылся за дверью. Больше я его, если не считать правительственных трибун, никогда не видела.
Так закончилось моё странное приключение о котором теперь, спустя годы, я вспоминаю с содроганием и брезгливостью.
Уже после казни Берии, я узнала, что далеко не всем девушкам, попавшим в кабинет этого мерзавца, повезло так, как мне (меня в тот день благополучно доставили домой). Говорят, что некоторые из них покончили жизнь самоубийством, некоторые бесследно исчезли в лабиринтах того смутного времени. Некоторые, такие, как, некогда блистательная, актриса Татьяна Окуневская, изнасилованная этой обезьяной, вытерпели чудовищные пытки в подвалах Лубянки, а, впоследствии и в страшных лагерях, из которых мало кто возвращался нормальным человеком, если вообще возвращался.
Впрочем все эти темные пятна на ,,чистом,, образе Страны Советов, остались лишь в Истории, уплывшей от нас навсегда...
Со времён описанных мною событий, сменялись ,,племена,, , вожди и структуры... Но был ли в этой круговерти смен декораций сделан хотя бы один шаг на пути к гармонизации нашего общества?..
Думаю - вряд ли...
(Прим. Рассказ основан на реальных событиях).