Я замер в предвкушении близкой схватки, так как настроился исключительно на победу. Ура-а! Я услышал рычание одного-единственного монстра, который начал подъем по крутому склону. Неожиданно за спиной послышалось всхлипывание Арал. В данный момент звуки ее плача были мне, как бальзам на сердце. Я даже пожелал, чтобы чудовище обязательно их услышало. Тогда оно точно начало бы подниматься именно по нашим следам.
Между тем томительные минуты ожидания затянулись. Выступивший под мышками горячий пот, медленно стекая по телу, на уровне живота начал холодить кожу.
Наконец, в густом тумане сначала я услышал осторожное сопение, а потом разглядел два красных огонька, приближающихся в мою сторону. В прошлую ночь увидел точно такие, которые впоследствии оказались глазами монстра. Теперь ни за какие коврижки я не подумал бы броситься на монстра врукопашную. Так что лозунг «Мы легких путей не ищем!» был писан точно не для меня. В результате я тщательно прицелился в один из кроваво-красных огоньков. Выбрал правый, затаил дыхание и плавно нажал на спусковой крючок.
Предутренняя тишина разорвалась диким воплем ярости и боли. Правый огонек дернулся и потух навсегда. Левый, напротив, мигнул, чтобы через секунду вспыхнуть снова. Он загорелся ярче, и его зловещий красноватый свет, будто бы насквозь прожег серую мглу тумана и всей мощью приготовился испепелить врага.
К слову сказать, я испытывал к монстру аналогичное желание. Долго пытался поймать на мушку его пышущий гневом зрачок. Наконец, зафиксировал в прицеле и с легким сердцем всадил в цель две пули. Оголтелый вой, от которого прежде у меня заложило уши, мгновенно прекратился.
Тут вспомнилась шутка Андрона. Он всегда повторял ее после каждого своего удачного выстрела, и она набила оскомину всем легионерам: «А пуля-то разрывная, раскинув мозгами, подумала жертва». Андрон очень любил черный юмор. Запоминал подобные остроты, находил их, где только возможно, записывал. Прямо был зациклен на них, запрограммирован, что ли? Только вот, где сейчас наш Андрон, неужели тоже раскинул свои шарики-ролики на каком-нибудь пятачке эдемовской земли?
Я тяжело вздохнул и приготовился ждать второго монстра. Рассчитал, что он придет по берегу оврага со стороны развалин старой башни. Чтобы не уснуть, вколол себе стимулятор. Ждал «гостя» долго, чутко вслушиваясь в тишину. К этому времени всхлипы Арал прекратились. Наверное, согрелась, завернувшись в одеяло, и крепко заснула. Как все-таки странно она воспринимает опасность?
Между тем утренний туман рассеялся, однако небо по-прежнему было сплошь затянуто облаками. Если судить по хронометру, то с момента выстрелов прошло два часа. Мне надоело бестолково лежать на сырой земле, по всему получалось, что зря теряю время. Тем более, что за дневной переход предстояло преодолеть 30 километров.
«Маузер» зачехлять не стал, а, закинув за спину, оставил на перевязи. Гранаты тоже взял с собой, так как решил спуститься к убитому монстру посмотреть, кто на сей раз попался? Свежий экземпляр оказался меньше ростом, чем вчерашний, и в плечах поуже. Да и «шерсть» у сегодняшнего блестела ярче. Может оттого, что монстр был возрастом моложе?
В остальном все как у вчерашнего представителя этого вида чудовищ. Те же шишковатая башка и «волосяной» покров из пластинок, закрученных в спиральки и отливающих на солнце серебром. Попытался отломать одну из пластинок-спиралек, не удалось. Тогда я выстрелил в монстра. Пуля с противным звуком прошла рикошетом, не оставив ни царапины на теле мертвеца. М-да…, тот Кто Разгрызает Камни оказался крепким орешком!
Решил, пусть другому «повезет» больше, так как следующим наверняка будет кто-то из семейства монстра. Из подсумка извлек две лимонки. Недолго провозился около трупа чудовища. Правда, пришлось подняться наверх за стальной проволокой – нашлась в ранце – и опять спуститься к трупу. Установив все что надо, вернулся к Арал.
Женщина теперь проснулась и лежала, закутавшись до подбородка в одеяло. По лицу Арал смог понять, что сон явно пошел ей на пользу. Да и вообще, я пока не встречал в жизни никого, кому сон был бы противопоказан. Присел перед женщиной, ее глазищи пристально уставились на меня.
– Что? – последовал ее короткий вопрос.
– Всё! – ответил не менее кратко.
– Кто?.. – с затаенной надеждой спросила Арал.
– Не она! – отозвался я, предугадав, о чем подумала женщина. Услышал ее приглушенный вздох разочарования. Возникла пауза. Через какое-то время до меня донеслись слова, приглушенные одеялом:
– Долгое утро.
– Оно только началось, – равнодушно произнес я.
– Странный ты, какой-то!
– Наверное, – я пожал плечами. – Да и ты чудная!
Женщина лежала, по-прежнему укрывшись под самый нос одеялом, край которого она придерживала пальцами сложенных у себя на груди рук. Было слышно, что она сладко зевнула. Затем, словно сожалея о чем-то, глубоко вздохнула и приподнялась, прикрыв грудь одеялом.
– Ты бы знал, как не хочется вставать! – теперь Арал зевнула откровеннее и поежилась. – О-ох, а ведь надо одеваться в сырое и побыстрее уходить!
– Думаешь, самка прибежит?
– Не знаю, но уходить от того Кто Разгрызает Камни надо подальше! Даже от мертвого! – Женщина помолчала, а потом указала на пасмурное небо. В редкие просветы среди облаков с трудом пробивались тусклые солнечные лучи. – Я же говорю, долгое утро. Пока Светило не выглянуло, есть вероятность на встречу с нечистью!
– А я подумал, что у вас «долгое утро» это форма приветствия, наподобие нашего «доброго»?
– Нет! – Арал покачала головой. – Буду надеяться, что с тобой это утро будет действительно добрым!
Она нерешительно протянула руку к мокрой одежде. Уголок одеяла откинулся, бросился в глаза конус ее маленькой упругой груди с темной вершинкой. Женщина заметила, куда направлен мой взгляд, однако не сделала попытки прикрыться, а только досадливо поморщилась. Понятное дело, сейчас у спутницы думы вертятся не вокруг утреннего секса, а заняты, прежде всего, тем, каким образом преодолеть себя и заставить влезть в сырую одежду. Хотя, как заметил раньше, чувственные мысли у Арал стоят далеко не на последнем месте.
– А почему я должна скрывать их, если мне нравится ощущать себя женщиной? -
Арал опять подслушала и задала вопрос, который продолжил тему отношений между мужчиной и женщиной. Никак не привыкну, что мое сознание, – это открытая книга для спутницы, и потому сердито заявил:
– А я не желаю, чтобы ты копалась в моих секретах!
– Подумаешь, тоже мне тайна! – фыркнула женщина. – Да твои мысли на поверхности, ты сам об этом все время думаешь!
Должен признать, что кое-какая правда в ее словах присутствовала. Тем не менее посчитав, что разговор на тему полов закончен, отправился к походному ранцу, который лежал неподалеку. Надув чувственные губки, Арал проводила меня обиженным взглядом. Однако не прошло и пяти минут, как у нее опять изменилось настроение. Впрочем, к его резким перепадам у этой женщины я начал привыкать. Тем более что сейчас ожидал подобного.
Ведь ушел к ранцу, чтобы достать из него сухую рубаху. Еще немного и я действительно поверю, что этот ранец вовсе не обыкновенный вещмешок легионера, а настоящая сказочная скатерть-самобранка. В конце концов, если на Эдеме бытуют магия обучения языкам и волшебство коррекции зрения, а под кустами и в бутонах цветов встречаются мокрые чародейки, то почему бы в этом мире не может появиться ранец-самобранец?
Когда вернулся к Арал и развернул перед ней рубаху, реакция женщины превзошла все ожидания. Сначала она изумленно захлопала глазищами, будто никак не могла поверить в очевидное. Потом выпорхнула из-под одеяла и со словами, – Милый, ты само совершенство! – бросилась ко мне на шею. Я чуть отстранился от женщины.
Если честно, не ожидал столь восторженного проявления чувств симпатий. Не то что было неприятно, но несколько настораживало. Хотя… у местных жителей вполне могли существовать подобные выражения чувств. И, будем надеяться, что искренних.
Тем временем обнаженная женщина, невзирая на прохладный ветер взялась примерять рубаху без всякого стеснения передо мной. Арал прикладывала ее к телу то так, то эдак и болтала без устали:
– Ах, какое великолепное платье! Макс, откуда ты узнал, что мне оно будет впору? Ах, какие блестящие украшения на воротничке! Они в вашей земле дорого стоят?
Мне нечего было сказать. Впрочем, Арал не требовала ответов, что меня выручило. Ну, каким образом я смог бы объяснить женщине, что это вовсе не платье, а моя форменная рубаха. Что не украшения и прочие бирюльки привлекли ее внимание, а латинские буквы: S и L. Они являлись аббревиатурой, и расшифровать их нужно как Space Legion или Космический Легион.
Женщина продолжила примерку, не переставая щебетать всякие глупости. Неожиданно фраза Арал привлекла мое внимание:
– Жаль, что нет зольной воды!
– Зачем она тебе?
– Как это?.. Чтобы умыться, вымыть голову!
М-да…, век живи и век учись. Я в очередной раз направился к ранцу и со словами - Возьми, это вместо золы! - достал из одного из его многочисленных отделений тубу с жидким мылом.
Арал с неподдельным интересом уставилась на тубу. Потом узнала, что нужно сделать, чтобы ее вскрыть и, как была нагишом, помчалась по склону оврага к ручью. Я остался ее прикрывать на верху откоса. Через несколько минут до меня долетели шум от плеска воды и счастливый смех женщины. Потрясающая личность, минуту назад, как ни в чем не бывало, пробежала мимо трупа ужасного чудовища, а сейчас, знай себе, беззаботно плещется в холодной воде!
Когда женщина вернулась, отдал ей мое полотенце. Пока она вытиралась, внимательно смотрел по сторонам.
– Ты избегаешь глядеть на меня, – с огорчением произнесла Арал. – Неужели я тебе не нравлюсь?
– Наоборот, нравишься, поэтому не смотрю, как ты вытираешь сокровенные места!
Ответил, может быть грубо, но ужасно не люблю, когда почти сразу после знакомства женщина начинает выяснять: нравится она тебе или не нравится? Хотя пришлось по душе, что Арал ничуть не обиделась на откровенное высказывание и невозмутимо и споро продолжила несложный туалет. Наконец, облачившись в новое «платье», она с веселой улыбкой посмотрела на меня.
– Я готова!
– У тебя же не высохли штаны и мокасины!
– Пустяки, они просохнут по дороге. Ты только срежь мне ветку кустарника потолще да покрепче, чтобы я повесила сушить на нее одежду.
Отправился за палкой, благо куст рос невдалеке. Потом мы позавтракали и снова концентратами. В этот раз Арал не стала капризничать. И правильно, голод – не тетка! После завтрака сложил наш скарб в ранец, вооружился, и мы выступили в поход. Правда, отойдя от места стоянки, сразу повздорили.
Началось с пустяка. Арал опять наотрез отказалась прикасаться к оружию. Я было обратился с просьбой подержать «Маузер», пока надеваю ранец, но женщина отвернулась, будто не услышала. Пройдя несколько метров, протянул спутнице нож со словами:
– Мало ли что, вдруг понадобится?
Однако в ответ услышал, что она скорее умрет, чем возьмет в руки предмет, сделанный из проклятого вещества. Тут я задумался.
– Подожди, но ведь ты же не умерла, когда тебя тащил в свое логово монстр? А у него шкура совсем не меховая!
– Да, не меховая! – согласилась женщина. – Но тот Кто Разгрызает Камни родился и живет на нашей земле, а проклятое вещество…, – Арал запнулась, – оно не из нашей земли!
Да, что-то подобное я как-то услышал на «Стерегущем». Однажды два офицера заспорили. Один из них в доказательство своей мысли привел высказывание древнего политика: «Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын!» Кто такой этот Сомоса мне было глубоко безразлично, однако смысл цитаты вроде понял. Раз ты не из нашего муравейника, значит изначально плохой! И наоборот, если из нашего, то кем бы ни был, однозначно хороший!
Арал по каким-то соображениям мои мысли не опровергла, хотя подслушала, – в этом я не сомневался! – и в наших отношениях наметилась трещинка.
Потом мы заспорили, каким путем идти. То ли вдоль оврага к развалинам башни, а от нее дальше по древней дороге к следующему укреплению. Или, срезав путь по долине, сразу выйти к башне, которую условно обозначил под № 2.
– Как ты не поймешь, – я попытался убедить Арал, – мы должны пройти путь до второй башни засветло, но из-за монстров и твоего недомогания потеряли драгоценное утреннее время. Поэтому сразу идем напрямки туда, – и я указал рукой на видневшееся на горизонте древнее сооружение.
– Нет! – заупрямилась женщина. – По закону мы должны идти по старой дороге (если изобразить мой и ее план движения, то на рисунке наши пути предстали бы в виде линий, из которых сложится прямоугольный треугольник).
– Это не закон, а чистая блажь, – загорячился я. – Закон это, когда длина гипотенузы всегда меньше длины суммы двух катетов!
Открыв рот, Арал ошалело уставилась на меня. Наконец сумела выговорить:
– В нашей земле нет такого закона!
– Теорема Пифагора, – это всеобщий закон евклидовой геометрии! Он верен и у вас и у нас!
Против справедливости законов геометрии и уж, тем более, свода этих законов от самого (!) Евклида, у простой аборигенки, Арал, крыть было нечем. В результате, после наших горячих споров женщина, как ей и положено, оружие в руки не взяла, а путь нашего отряда теперь пролег по долине. Ибо Пифагор, он и на Эдеме Пифагор!
Долгое время мы прошли молча. В такт движения я сосредоточенно отмахивал руками, периодически оглядывая местность. По бокам – пустынная равнина с чахлой растительностью. За спиной остался хвойный лес. Верхушки его деревьев теперь едва можно было разглядеть. А позади леса поднимался отрог, который со вчерашнего дня назывался именем моей спутницы.
Как раз в эту минуту она с природной грацией вышагивала босиком чуть в стороне и сзади по правую руку от меня. На палке, которую женщина несла коромыслом, висел ее гардероб: куртка, майка, штаны и мокасины.
Пасмурная погода, задувающий без устали ветер, который снова пригнал низкие облака, унылый вид местности, по которой шли, да вдобавок ко всему глупая размолвка угнетающе подействовали на меня. Поэтому я потерял осторожность и чуть было не раздавил маленькое человекоподобное существо, которое шарахнулось ко мне прямо под ноги.
– Осторожно! – закричала Арал, но было поздно.
Правда, я не наступил на существо кованым башмаком, а только задел, но даже последнего оказалось достаточно. Хруст и шипение, будто кислотой плеснули на кусок мрамора, заглушили недобрый скулеж, который раздался под моим ботинком.
Затем послышался жалобный писк. Еще не понимая, что произошло, заметил, как из-под грубой рубчатой подошвы ботинка вместо человечка выкарабкивается крупная жаба. Ее глаза навыкате зло блеснули голубыми огоньками. Лягушачьими прыжками и как-то кособоко она захромала прочь и скрылась. Я бы даже сказал, растаяла за пучком чахлой травы.
– Что это было?
– Не что, а кто! Его называют трэашо.
– Зачем он кинулся мне под ноги?
– Захотел, чтобы мы прилипли к земле! – Арал осторожно подошла и показала на цепочку слизистых пятен, которые пересекли наш путь и закончились около моего ботинка. – Но с тобой у него ничего не получилось. Для меня это просто поразительно!
Здесь женщина с каким-то недоверием уставилась на меня и вполне серьезно спросила: – Может, ты чародей?
В ответ я закатил очи в гору, потом многозначительно посмотрел на Арал. Мол, женщина, о чем ты говоришь? Я и волшебство, – вещи несовместимые! Чтобы доказать собственную правоту, снял ранец. Затем нагнулся, расшнуровал ботинок и разулся. Взял башмак в руку, и следом прикоснулся подошвой к влажному пятну. Вот тут и случилось самое интересное.
Как только я сунул ботинок уголком его ранта во влажное пятно на земле, так он моментально прилип. Причем, прилип намертво, и мне с немалым трудом удалось его оторвать. И это произошло, когда в сцеплении башмака с землей участвовал кусок подошвы площадью всего в два сантиметра! А что было бы, если бы я наступил всей подошвой? Тогда почему ловушка трэашо не сработала?
Почесав затылок, я помедлил, потом все-таки решился и обмакнул половину подошвы башмака в слизистое пятно. Немедленно услышал шипящий звук. Сразу приподнял ботинок. Взглянул на подошву. Невероятно, но сложилось впечатление, что слизь, в которой была измазана подошва, сжигалась на стальных набойках.
Да! Ну, или съедалась металлом, ибо она пузырилась и исчезала! А прочая слизистая масса в доли секунды стягивалась с испачканной площади подошвы к стальным набойкам. Она, эта слизь, подобно стаи мотыльков, слеталась на огнь свечи и там моментально сгорала. Теперь я понял, почему мои ботинки не прилипли на нечистой гадости, которую оставил после себя этот злобный паскудник трэашо.
С ошеломленным видом я взглянул на Арал. Видимо, она тоже почувствовала себя не в своей тарелке, но по другому поводу. Как-то затравлено посмотрела на меня, потом на ботинок, снова на меня и с дрожью в голосе промолвила:
– Макс, а ты действительно чародей!
– Ага, прямо настоящий кудесник, – буркнул я в ответ и, чтобы придти в себя от происшедшего события, немного сосредоточиться, взялся нарочито медленно зашнуровывать ботинок.