События последних дней носят такой мощный, мистический характер в своей значимости, что заставляют размышлять о вещах древних, но настолько ли далеких, как нам порой кажется.
Заскребыш всегда считала место, где расположен этот город - местом необыкновенной силы. Место, где люди поклонялись богу солнца Ра, где течет река Ра и сливается с другой рекой, под названием Ока и где древнеегипетский символ Око Ра уже явственно прочитывается из космоса, а угол Стрелки является клювом сокола, таким почитаемым во многих культурах как символ Бога Солнца.
То, что здесь присутствует такая смесь культур, где одна древнее другой и все они тянутся к единому первоисточнику - давно понятно, если знать историю того, кем являлись местные жители, в том числе и старообрядцы до революции, и какая сверхмощная сила и возможности для претворения на земле добра были ими осуществлены в реальности.
Но сегодня размышление Золотаюшки сводилось к пониманию такого понятия, как кара. Если разделить это слово на предлоги, то получится Ка и Ра. Можно было бы считать кару неумолимым воздаянием за грехи и преступления, именно за них, потому что за ошибки кара не полагается, а отделываются простым вразумлением или наказанием, а тут кара.
Кара не просто месть Творения. КаРа это духовное возмездие. Приговор самого справедливого Правосудия.
И какие силы тут задействованы - страшно даже произнести.
Самосожжение женщины пробило основания всех восходящих миров и гнев их будет страшен. "Я не являюсь материалистом, а потому не буду желать или даже воображать, какой будет кара. Чур, нас, чур. Спаси и сохрани. Сбереги, Господи от преступления и страха" - говорила себе Заскребыш, ибо понимание того, что страх непременно настигнет или уже настиг тех, кто так или иначе, вчера, сегодня или завтра творит одно только зло, а зло, как известно, требует, чтобы его в конце - концов уравновесили, поскольку изначально противоестесственно, ибо мир иначе перестанет существовать, а, значит, окончательная битва зла и добра приходит к своему огненному финалу.
Можно не чувствовать, но не надо быть полным идиотом, чтобы это не понимать. Внутренним зрением Заскребыш различала, как рухнуло вниз огромное и бесполезное здание. Как разбегаются те, кто находится с ним рядом, потому что их некому будет жалеть. Жуткий вой и зловонный, стойкий чад, вызывающий головную боль до рвоты. Беги от него. Все происходит. Здесь и сейчас.
Заскребыш повела плечами, не оттого, что ей стало жутко.
Просто потому, что тоже устала. Так много и так долго она по человеку не плакала давно. Она понимала, почему та ни к кому не обращалась за помощью. Не обратилась и к ней. Заскребыш думала, много ли бы значили ее слова или несколько тысяч рублей пожертвования. Но на последние три месяца Заскребыша вывели словно специально из сферы внимания - слишком много было собственно-значимых дел, которые выполнять мы так или иначе обязаны просто потому, что сами их на себя возложили.
Впрочем, все это отговорки. Могла бы помочь, не могла - Заскребыш не знала. И что стоит за поступком было трудно понять, кроме того, что та, другая - устала. Еще она сделала это для нее. И для таких, как Заскребыш. "Огненная" стала теперь и ее защитой, чтоб творить безнаказанно зло было больше неповадно.
Заскребышу представилась кара. Душа Огненной теперь ничего не боится. Как заставляла себя не бояться никого и никогда. Вот теперь уж точно не оставит в покое. Никого из тех, кто ее обидел. Настигнет всякого, да так, что до конца своих дней и в следующей жизни им трястись в паранойе.
Продажные судьи. Неправедные юристы. Те, что считают себя разведчиками, но на самом деле самые преступники и стукачи. Каждый, кто участвует в подобном деле - мерзавец и дни их практически сочтены. Так понимала про это дело Заскребыш. Как сочтены были дни всех на свете преступников, которые это никогда не осознавали, и что даже сам страх, великий мистический ужас встал наконец-то в защиту людей.
Но люди не все подлежат защите. Заскребыш это осознавала и непрестанно задавала вопрос, можно ли что нибудь изменить. Не находила ответа и оправдания тоже не находила, ибо древний брат человека-убийцы - Авель представлялся Заскребышу куском мяса в борще с человеческого стола.
Как все связано. Капля за каплю крови. Страдание за страдание. Гаввах за гаввах. Пока не поймем.
Но тут в один котел и то и другое. Вся злоба и ненависть, вся жадность и зависть, бесстыдное, черное, темное, мрачное, гадкое, липкое, гнусное - все в огонь самой себя. И яркое страшное пламя, идущей к финалу освобождения, сильной, но отчаянно уставшей души, бесстрашной и чистой.
Содрогнешься тут, темнота. Жирные тараканы, что прячутся скопом у давно не мытой, газовой горелки, которую они при ленивой хозяйке засрали. Ишь, как бегут. А РАдивая хозяйка их тапками, тапками! Давит и шлепает, только треск стоит, да белый жир по стенам висит, тараканьи кишки и сало. Так чего же жалеть. Где жрут, там и срут.
Но грязную крышку кто-то явно открыл. Готовы и тапки и тряпки. Горелка зажглась, накаливается железяка. Все что сожрано, выпито, слизано, все говно и жир, длиннющие усы, драпающие лапы, отвратительное млеко самцов и самок - все те, кто так или иначе наживался, кто придумывал, планировал, кто участвовал по своему желанию или не по своему, мол, работа такая - никто не избегнет кары по принципу почему ты оказался самым лучшим учеником. Не стоило, ох, как не стоило насекомым всем скопом д. на горелку, молниеносна и ужасна , ибо чистка приходит точь в точь по санитарному плану, верят в него или нет.
Не надо даже быть медиумом или экстрасенсом, чтобы не чувствовать, как стойкий гнев разлит во всем пространстве. Этот гнев на сей раз по странности не затихает, несмотря на все предсказания, как обычно утихает обывательская бытовуха. Увы. Отныне утро. Власть Ра. Время гнили и грязи кончилось. Колесо сдвинулось, сколько склизлых камушков под него не клади. Кому то движение солнечного диска несет освобождение, счастье и РАдость, а кому то неизбежное наказание для спасения их души. Какою мерою судили - такою отмерено будет. Этот закон не продажный и его никто еще не отменял.