5
Последнюю ночь перед решающим днём Святослав не мог заснуть. Он многое бы отдал за хороший крепкий сон, но понимал, что это утопия. Когда решается всё, когда от успеха или провала зависит твоя жизнь, невозможно заставить глаза сомкнуться. Однако Святослав не ощущал особенного волнения. Ведь теперь, когда до начала операции оставались лишь сутки, его действия или бездействие уже мало что решали. Оставалось только довериться судьбе - а в этом у него имелся богатый опыт. А сон всё-таки не шёл.
В три часа, окончательно поняв, что ничего тут не поделаешь, Гордин встал, заправил кровать и, одевшись, вышел на улицу. Стояла ясная холодная ноябрьская ночь. Звёзды - маленькие далёкие светила - мерцали ровно и равнодушно. Им не было никакого дела до его проблем и переживаний, и Святослав невольно позавидовал им. Иногда - в особенно трудные минуты - он мечтал обрести такое же полное равнодушие ко всему.
Мысль посетить в эту ночь кальянную пришла к нему спонтанно, как и большинство его мыслей. Святослав сразу же ухватился за неё, за возможность хотя бы несколько часов н е д у м а т ь о предстоящем. Всё, что мог сделать, он сделал - по крайней мере, ничего лучше придумать бы не получилось. А в таком случае остаётся лишь ждать. Но ожидание всегда давалось хуже всего. Кальян казался идеальным выходом из ситуации. Было, конечно, ещё казино, но туда Святослав после встречи с Маргаритой избегал заходить. Он даже сам себе удивлялся: желание играть у него как отрезало. Возможно, потому что назавтра намечалась игра покрупнее.
А вот кальян... мысль казалась привлекательной. Недалеко от центра было неплохое местечко, в котором раньше он нередко бывал. Сейчас, в последний день, ему снова захотелось там побывать.
Несмотря на поздний - или уже ранний - час его приняли с улыбками, как старого знакомого. Сразу же был выделен отдельный кабинет, куда принесли огромный кальян, полностью заправленный и распространявший вокруг себя приятный травяной аромат. От предложенных закусок и горячительных напитков Святослав решительно отказался. Аппетита у него не было совсем, а голову в течение всего для нужно было сохранить ясной. Утонув в мягком, приятно облегающем кресле, он глубоко втянул в себя насыщенный горячий воздух и, закрыв глаза, погрузился в прострацию.
Святослав не смог бы сказать, сколько прошло времени - может быть, десять минут, а может быть, и все сорок. Он постарался полностью отключить мысли и отдаться своим ощущениям. Смутные, обрывочные образы возникали в его возбуждённом последними событиями мозгу, проплывали мимо, сменялись новыми, таяли. Но упорнее всего перед ним вставало одно лицо - лицо, которое, он чувствовал, ему уже никогда не удастся забыть. Красивое, очень красивое лицо. И от этого особенно страшное.
Неизвестность всегда была притягательна для Святослава, ведь никакой риск без неё невозможен. Однако та неизвестность, которой окружила себя Маргарита, была иного, особого рода. Он ощущал своё полное бессилие хотя бы немного проникнуть в суть этой загадки. От мысли, что эта рыжая бестия могла быть связана с органами, Святослав в конце концов отказался. Ему, к счастью, не приходилось слишком часто сталкиваться с людьми в погонах и штатском, но он понимал, что подобные сотрудницы в их рядах задержались бы ненадолго. Слишком уж Маргарита была… настоящей. Всё, что она ему сказала тогда, звучало очень натурально, ей хотелось верить. И потом, какое ведомство разрешило бы своему агенту играть на рулетке? Это только в фильмах о Джеймсе Бонде бывает…
Значит, девушка действовала по собственной инициативе – и это, с одной стороны, успокаивало, а с другой заставляло ещё крепче призадуматься. Откуда у Маргариты могли быть сведения, на владение которыми она столь прозрачно намекала? Не иначе как кто-то из связанных с делом лиц не удержал язык за зубами. Кто это мог быть? Тут вариантов имелось не так уж и много. Григория можно было отмести сразу – он просто не тот человек, который станет болтать о деле с незнакомыми, пусть и очень привлекательными женщинами. Да, поначалу он скрыл факт встречи с Маргаритой в ночном баре, но его вполне можно понять. Случись такая встреча с самим Святославом – он бы тоже дважды подумал, прежде чем о ней рассказывать. Да и растерянность Григория, когда ему были показаны стоп-кадры, казалась вполне естественной. А самое главное – он старый друг, не доверять которому было бы просто… неправильно.
Что касается его сестры, то тут, конечно, не всё так просто. Ксюша – женщина неглупая, но у неё своеобразный круг общения. И в этот круг вполне могла входить и Маргарита. Теперь Святослав пожалел, что решил ничего не говорить сестре Григория про свои приключения в казино. Кто знает, может быть, она могла бы дать какую-нибудь зацепку. Но сейчас поздно исправлять промахи. Машина запущена, и её ход не остановить.
Остальные участники операции вызывали ещё меньше доверия. Гортензия – девушка рисковая, решительная и себе на уме. Она не производила впечатления легко заводящей знакомства, но тут легко можно было ошибиться. Гена – вспыльчивый, невоздержанный хромой, который в запале мог сказать что угодно и кому угодно. Костя – компульсивный игрок, который в моменты тильта себя совершенно не контролирует. Ну а господин Шестаков – и вовсе карманник, связи которого в самых разных сферах предугадать невозможно. Любой из них мог быть так или иначе связан с Маргаритой.
Маленький кабинет плотно наполнился густым жирным дымом. Святослав всё ниже сползал в кресле, пока совсем не развалился в нём. Мысли начинали сбиваться, путаться. К чему были все эти переживания, рассуждения, попытки докопаться до истины? Разве не всё равно, откуда появилась эта девушка и куда она исчезла? Через сутки наступит развязка. И какой бы она ни была, после неё нынешние проблемы не будут иметь значения.
Святослав глубоко и с удовольствием потянулся, зевнул, открыл глаза и так и замер с полуоткрытым ртом, не успев завершить зевок. Сквозь лениво колыхавшиеся клубы дыма неясно проступали черты женской фигуры. Святослав не видел её лица – казалось, у неё вообще не было лица. Но, несмотря на это, он не сомневался ни минуты: перед ним стояла никто иная, как Маргарита. И Святослав вынужден был признать, что краем сознания ожидал чего-то подобного.
Неясная фигура колыхнулась, подалась вперёд и обрела лицо. Красивое лицо с тонкими чертами лица в обрамлении каштановых волос - лицо Маргариты. Не произнося ни звука, она медленно опустилась в кресло напротив, заложила ногу на ногу и с очевидным (и довольно обидным равнодушием) посмотрела на Гордина.
- Что... зачем вы пришли? - спросил он, справившись с первым потрясением. - Зачем вы преследуете меня, скажите на милость? Это у вас такая игра, любите пощекотать нервы себе и другим? В таком случае вы не на того... не на того напали, смею вас уверить!
"Что за чушь я несу? - промелькнула у него мысль. - Немедленно прекрати этот цирк!"
Однако Маргарита никак не отреагировала на его тираду. Взгляд её был спокойным, очень спокойным. Чересчур спокойным для этой ситуации. Святославу вдруг стало очень неуютно, мороз пробежал по спине. Что это, в самом деле, она так молчит и смотрит? Как будто пытается вывести его из себя или... А что “или”?
- Маргарита... вас же Маргарита зовут?
Девушка чуть заметно кивнула, и Святослав с удивлением заметил, что дым в кабинете сам собой почти рассеялся. Теперь он видел её лицо очень ясно. Бледное, как будто неживое лицо с тёмно-бирюзовыми норвежскими глазами. Почему норвежскими? Чёрт его знает, именно это слово первым пришло в голову. Гордину всё сильнее казалось, что он видит сон, кошмар. Просто задремал, убаюканный кальяном, и давешние мысли сразу воплотились в подходящий образ. Надо лишь сделать над собой усилие – и проснуться. Вот только сделать это усилие никак не удавалось.
- Скажите мне, Маргарита, - произнёс он медленно, плохо ворочающимся языком, - к чему это всё? К чему ваши внезапные… появления? Вы что-то хотите мне сказать? Вы… вы от Юрия Петровича?
Это было рискованное предположение, которое к тому же нарушало один из принципиальных пунктов соглашения, заключённого с коллекционером: ни при каких обстоятельствах не упоминать его имени. Однако Святослав в тот момент не думал ни о каких соглашениях. Появление Маргариты выбивало у него почву из-под ног – уже во второй раз. Если он снова даст ей исчезнуть, так ничего и не выяснив…
Вопрос, видимо, показался девушке весьма забавным. Она вдруг негромко рассмеялась, обнажив идеально белые зубы, и покачала головой.
- Что мне нравится в вас, Святослав Павлович, так это ваша неуёмная фантазия. Подумать, будто я могу быть связана с Юрием Петровичем! С осторожным, расчётливым Юрием Петровичем, который и собственной тени пугается.
Подобная характеристика коллекционера показалась Святославу некорректной. Но у него не было времени и желания вникать в это.
- Тогда что же вы такое? – с раздражением спросил он. – Какой у вас во всём этом интерес? Вы, может быть, хотите получить свою долю?
Маргарита засмеялась снова.
- Долю! - саркастически произнесла она. - Вы так много думаете о деньгах, Святослав Павлович, о деньгах и их распределении. Тратите так много энергии на цветные бумажки, что даже обидно становится.
- Вовсе нет, - огрызнулся он. - Но мы живём в реальной... жизни, и в ней деньги играют не последнюю роль. Я, по крайней мере, ещё не встречал человека, который был бы полностью к ним равнодушен. Возможно, такие и есть, не спорю, но мне они пока не попадались.
Маргарита смотрела на него насмешливо, но в то же время с какой-то сочувствующей грустью.
- Можете считать, что уже попадались, - сказала она. - Меня деньги совершенно не интересуют. И уже довольно давно.
- А сколько… - хотел было спросить Святослав, но вовремя сдержался. Тема возраста в любом случае должна быть табу. И не всё ли ему равно, сколько Маргарите лет? Ему вообще не хочется иметь с ней ничего общего. Ему хочется, чтобы она ушла… и больше никогда не возвращалась.
- Это вовсе не так трудно устроить, Святослав Павлович, - вдруг услышал он её голос, шедший, кажется, прямо у него из головы.
- А… что? Что вы такое сказали? – встрепенулся Гордин, привставая в кресле и в упор уставившись на Маргариту. – Что не трудно устроить?
- Вы ведь желаете меня никогда больше не видеть, не так ли? – мило улыбаясь, объяснила девушка.
- Да… то есть… нет, я… откуда вы знаете? – совершенно смутился Святослав. “Мысли она мои читает, что ли?” – в панике подумал он.
Маргарита немного помолчала, как будто взвешивая свои слова. Затем со скучающим видом осведомилась:
- Вы бы хотели знать, когда умрёте?
Переход был столь неожиданным, что в голове у Святослава всё окончательно перемешалось. Он сидел истуканом, а рыжая (хотя не такая она и рыжая, с чего он взял?) бестия спокойно ждала ответа.
Прошло две или три минуты, прежде чем Гордин нашёлся, что сказать:
- Вы не потрудитесь объяснить, зачем… зачем вы заводите подобные разговоры? Или вам кажется очень остроумным подобным образом… нарушать мой покой? Имейте в виду, что если вы будете продолжать… я могу обратиться в полицию.
Маргарита лишь невесело усмехнулась. Угроза не произвела на неё никакого впечатления.
- Вы не обратитесь в полицию, Святослав Павлович, и мы оба хорошо это знаем. Не стоит тратить моё и ваше время на подобные сентенции. Я задала вам вопрос - очень важный вопрос. Мне интересно услышать, что вы скажете.
В голосе её внезапно зазвучал металл. Гордин почувствовал, что ему в любом случае придётся ответить. Но как? Как найти правильный ответ на подобный вопрос?
- Я... честно говоря, вы поставили меня в тупик. Думаю, любой человек... не хотел бы знать день своей смерти.
- Я спрашиваю вас не о любом человеке. Вы - именно вы - хотели бы обладать подобной информацией?
"А почему бы не высказать ей то, как я это чувствую? - подумалось ему. - Вряд ли тут есть, что терять".
- Нет, Маргарита...
- Николаевна.
- Нет, Маргарита Николаевна, для меня... для меня важна неизвестность. Я ведь, как вы знаете, игрок. И в игре... в игре самое главное - непредсказуемость. Если ты заранее знаешь результат, то не получишь никакого удовольствия, просто ни малейшего. Так же и тут, если позволите сравнить жизнь с игрой, что до меня делали уже не раз. Если я буду знать день своей смерти... всё потеряет смысл. Ведь умереть раньше срока нельзя, если я правильно понимаю? - Святослав вдруг поймал себя на мысли, что он обращается к Маргарите как к эксперту... вот только в чём - непонятно. - В таком случае я мог бы каждый день рисковать жизнью, не испытывая никаких острых ощущений. Как можно рисковать тем, что нельзя (до определённого момента) проиграть? И как избежать того, что (в определённый момент) всё равно неизбежно?
- Это так и так неизбежно, как вы прекрасно понимаете.
- Да, но каждый день, просыпаясь утром, я тешу себя надеждой, что вечером ещё буду жив. Надежда - вот главное чувство, которым движутся все остальные.
- Вы действительно так думаете? - с интересом спросила Маргарита.
- Да, я действительно так думаю. Почему это вас удивляет?
Девушка смотрела на него с каким-то новым выражением, которое Гордин не смог определить. "Может быть, теперь она скажет наконец, что ей нужно?" - между прочим подумал он. Но то были напрасные ожидания.
- Вы интересный человек, Святослав Павлович, - задумчиво сказала Маргарита, чуть прищуривая свои странного цвета глаза. – Но вас губят ваши убеждения. Надежда – это худшее из всех чувств, которые только существуют. Именно она заставляет людей ждать того, что никогда не произойдёт. Вы думаете, казино дарит возможность интересно провести досуг? Нет, оно прежде всего дарит надежду – надежду на баснословный выигрыш, на то, что вся ваша жизнь внезапно изменится. Но этого не происходит, никогда. Даже если вы действительно сорвёте джек-пот, это будет скорее приговором, чем удачей. Ведь когда надежда вдруг обрела реальные очертания, остановиться тем более невозможно. Представьте, как уменьшились бы человеческие страдания, если бы не существовало надежды. Рассчитывать можно лишь на самих себя – и точка. А вы…
- Что – я?
Маргарита вздохнула – вполне сочувственно, как ему показалось.
- Вы не можете не полагаться на удачу. Иначе вам попросту станет неинтересно. А ваше завтрашнее предприятие… О, не напрягайтесь так, Святослав Павлович, прошу вас. Да, мне всё известно, но это совершенно неважно, потому что я никому рассказывать не собираюсь. Мне ни к чему чужие секреты, просто так уж сложилось, что я знаю много – чересчур много. Я просто хотела… в последний раз вас предупредить.
- О чём же? - мрачно осведомился Святослав.
- О том, что джек-пот вам не поможет.
- А что же мне поможет?
- Только полный отказ от надежды, - твёрдо и подчёркнуто внятно произнесла Маргарита. – Другого пути нет.
И прежде чем Святослав успел что-либо возразить, она растаяла в снова возникших клубах дыма.