Этот придурок неисправим! Сегодня снова видел, как он лезет на пустую дачу. А из соседней калитки выходит мужик, чтобы сесть в машину и вот-вот увидит его. Пришлось срочно отвлекать мужика. Мне Дэна жалко. Он пытается сделать то, чего не может. Я его не понимаю, зато прекрасно понимаю, чем все это закончится. А закончится все плохо для него, а может и для меня тоже. Мне надоело уже его во всём страховать. К тому же, я чувствую во всей этой ситуации себя предателем. Я предаю Ильича и свою братву тем, что помогаю вору-одиночке. Но в нём есть что-то такое, из-за чего меня к нему тянет. Он – смелый человек. Смелый, как ребёнок, который моет тарелку, еле дотягиваясь до раковины и рискуя её разбить. Он знает, что если разобьет, то его мама будет ругать, а не хвалить за помощь. Но ему непременно хочется, чтобы тарелка была чистая. Зачем, я не понимаю, да и он, наверно, тоже. Но такое сильное стремление достойно уважения. Только вот как бы направить этот энтузиазм в нужное русло? Ещё когда Дэн птичку под новый год изобразил, Ильич меня про него расспрашивал и намекал, что в нашем районе какие-то крысы завелись. Он знает, как я понял, и про то, как я изображал мусора, и очень недоволен этим.
Ильич – сильный во всех отношениях человек. У него очень хорошая соображаловка и сильнейшая интуиция, а также необычная манера все время вертеть на пальцах связку ключей. Всё это позволило ему завоевать авторитет среди воров, не попасться и заставить себя уважать даже полицию. За все время, что я с ним знаком, никто из тех, к кому он хорошо относится, не сел в тюрьму. Ильич всех отмазывал. Тем, кто с ним, явно хорошо. Это заставляет задуматься о том, что тем, кто не с ним, плохо. Поэтому мне очень не хочется терять его признание. А из-за Дэна он уже подозревает меня в крысятничестве. Попробуй докажи, что я не ворую вместе с ним, скрывая деньги от братвы, а просто прикрываю его.
Когда Дэн провалялся в больнице почти полгода, я уже надеялся было, что он там перевоспитается. Некоторое время после больницы он действительно жил мирно и законопослушно. Но как только ближе к августу на дачах пошёл урожай, его снова потянуло на дело, а мне пришлось тайком от Ильича сбывать его яблоки куда надо, только чтобы этот индюк снова не продавал их на базаре.
Чую, не обойдётся мне даром вся эта подпольная деятельность. А чуйка – дело важное, её просто так не выкинешь. Поэтому в тёмный коридор хаты, в которой никогда не прописан, но постоянно кто-то вписывается, я захожу сейчас на дрожащих ногах. В комнате накурено. С потолка тускло светит одинокая лампа. Светит она слабо, поэтому в углах сгустилась таинственная тьма. Небольшое пространство комнаты сильно загромождено мебелью. Здесь и двустворчатые массивные шкафы с антресолями, и множество кривоногих табуреточек, шконка с провалившимся матрасом, а на потёртом кресле стоит большой медведь. В нём хранится общак. Конечно, пароль знает только Ильич и пара тройка его приближенных. А сам Ильич сидит на шконке у правой стены и беседует с Веником и Косым. Видимо, дает им какое-то задание. Когда парни ушли, я подошел и поздоровался с Ильичом. Он, вопреки обыкновению, не сказал мне сесть на табурет.
- Дёма, – обратился он ко мне.
Дёма – это моя кликуха, образовавшаяся от фамилии Демидов.
– Дёма, привет. Послушай, тут до меня слухи докатились, что в масти крыса. Кто-то из братвы помогает единоличнику. Дём, я тебя как брата прошу, узнай, кто это. Мне кажется, они товар на сторону сбывают.
Я охренел от такого задания. И кого я ему найду? Самого себя? А может, кто-то ещё в масти крысит?
– А что за единоличник? Откуда он взялся?
– Наверняка с вашего бомжатника для малолеток. Он работает по дачам.
Я обалдел от информированности Ильича.
– Почему по дачам? Кто-то видел его?
– Конечно, видела братва. Причём тырит все, к чему руки тянутся, а потом как-то загадочно фартово ускользает от мусоров. У этого шкета должен быть покровитель. Я на своем районе Такого беспредела не потерплю. Ты же вертишься с малолетками, тусишь там с ними. Нашарь, где собака зарыта. А я эту собаку на скотобойню пошлю, чтобы ею даже в масти не воняло.
– Понял. – обречённо ответил я, – сделаю.
Всё. Кирдык. Я вышел из хаты Ильича и сел на ступеньки в подъезде, не в силах идти дальше. Посоветоваться даже не с кем. Кто же меня слил? Может, тот барыга, Ваниш, которому я урожай Дэна сливал втёмную? Или Ильич сам обо всём догадался? Я же видел, как он смотрел на меня. Он явно всё знает. И решил поиграть со мной в кошки-мышки! Причём и за кошку и за мышку один и тот же я. Ильич, Ильич! Ну, это жёстко! Очень! Я же, блин, не крысил от братвы то. Просто Дэну помогал. Теперь пусть Дэн мне помогает. Пойду и объясню ему ситуацию как есть. Блин, из-за него мне крышка. Ведь знал же, что доиграемся. Братва его видела, понимаете ли! Да как он работает, только слепой не увидит.
И меня братва видела, потому что я вечно рядом с ним кручусь, когда у него кипиш какой-то. Это всё Ильичу и передали. Надо валить из города. Других путей у меня нет. По крайней мере, из района точно. Ильичу я на глаза больше не покажусь, я не камикадзе. Не убьет, но вставит по самое не балуйся. Меня просто закроют, и я почухаю на зону. Ильич сможет это организовать.
Поэтому надо уйти пока не поздно куда подальше и на подольше. Например, к Сычу. У него всегда есть какая-то движуха и товар годный, который я сливаю Ванишу и с этого имею свой навар.
Ваниш – один из тех самых мелких, вёртких и вездесущих барыг, с которыми хочешь-не хочешь, будешь работать на их условиях за неимением никого другого. На вид ему лет двадцать пять, но точно определить возраст невозможно из-за капюшона, закрывающего пол лица и прокуренного голоса. Он брал яблоки Дэна и другие вещи, которые я часто передавал ему от Ильича. За то короткое время, что я с ним общался, я понял только одно: за деньги этот человек способен абсолютно на всё.
Я пришел в приют. Ни Дэна нет, никого. Все свалили наверно на какое-то общее мероприятие. Только заведующая у себя. В коридоре слышно, как она с кем-то говорит. Когда я проходил мимо, разговор прервался. Нина Андреевна, услышав, что я пришел в отделение, выглянула из-за двери:
- Ой, Антон, это ты! А я думаю, кто здесь ходит? А что ты так рано пришел? С колледжа уже отпустили?
Несколько секунд я думал, какой колледж, сейчас же лето? И вот, наконец, до меня доперло, куда все делись. Сегодня же первое сентября! Точно, я же уходил утром и мне сказала Вероника Сергеевна: «Не опоздай на учёбу в первый раз».
– Да, отпустили, – ответил я заведующей и ушел в комнату ждать Дэна.
Теперь понятно, Почему никого нет в отделении. Спустя полчаса в комнату заходит Варя. Ну и зачем эту дуру принесло?
– Привет, Антон.
– Вообще то, стучаться надо, когда заходишь.
– Ой, да ладно. Ты же не голый.
– А мог бы быть голым.
– Прикольно тогда было бы, – идиотски фыркнула Варя.
– Слушай, Демидов, я к тебе по делу пришла. Там один идиот до меня докапывается. Ты можешь ему морду набить?
– А я тебе, что, телохранитель что ли?
– Ну, ты же мужчина! Или тебе слабо?
Я посмотрел на часы. Дэна ещё неизвестно сколько не будет. Почему бы не поприкалываться над Варей? Интересно, кому она понадобилась? Такая ж любого заколебает в пять минут! Наверно и заколебала, а теперь говорит, что он до неё докапывается. Надо мужика спасать, пока она не нашла того, кто реально набьет ему морду. Только лень куда-то идти далеко. Сначала надо прояснить ситуацию:
– А чего он хочет от тебя? - спросил я.
– Не знаю я. Просто пристал ко мне почему-то, – обиженно надув губы, как маленький ребёнок, ответила Варя. В этот момент в комнату зашёл Дэн.