Как сейчас помню, это был 1975 год. Моя дипломница Дина, решив, что моя жизнь скучна, однообразна и посвящена только науке, решила меня вывести на мероприятие на ипподром.
Я предположила, что мне, как человеку, когда-то “подвизавшемуся около спорта” и один раз ездившему в телеге на лошади в колхозе , это будет интересно. Сказано — сделано. Приехали, купили билеты.
На ипподроме для всей собравшейся группы тренер провёл вводное занятие: рассказал об “устройстве” лошади, обозначил как отличить голову от хвоста, как запрячь и как ездить. Да, ещё наказали купить в ларьке сахар. Я подумала, что мотивировать сахаром надо себя, но нет — оказалось, что лошадь. Мы запаслись сладким “мотиватором” и пошли в конюшни. Тренер выдал седло, сбрую и подвёл к стойлу с лошадью. Мне досталась Забойка.
В предвкушении развлечения я шагнула в стойло. Сказать, что я была ошарашена размерами лошади, это ничего не сказать. Вот ведь на зря говорят, что у страха глаза велики. Высота в холке мне показалась в два моего роста, а спина — ну просто «футбольное поле». Не подозревая меня в неадекватной оценке своих размеров, лошадь стояла и мирно жевала сено.
Я на полусогнутых ногах с дрожащим сердцем примерялась к ней со всех сторон и поняла, что запрячь её самостоятельно не смогу. Куда уж там уздечку куда-то накинуть. Стояла и вспоминала всю теорию, но от этого лошадь по-щучьему велению не запряглась. А на манеж между тем уже выезжали люди. Когда уж успели?!
На моё счастье рядом оказалась девочка, которая занималась при ипподроме, и Забойка была её лошадью. Девчушка была ниже меня на целую голову. Увидев неописуемый ужас на моём лице, она быстрёхонько запрягла Забойку и подала мне вожжи в руки, уверив, что смирнее лошади нет на всём ипподроме. Лошадь сама двинулась на манеж, чуть не волоча меня за поводья. Видимо, она застоялась в стойле, и ей, в отличие от меня, хотелось поразмяться.
На манеже, как мне показалось, я появилась почти последней, все уже сидели в сёдлах. Я конечно не какая-то рохля (могла даже сальто делать), а вот ногу задрать в стремя не смогла. Тренер знаком указал, на тумбу-лесенку, явно намекая, что уж так-то я смогу водрузиться на лошадь.
Дальше ещё хуже. Переминаясь с ноги на ногу наверху лесенки, я пыталась сесть на спину, перекинув правую ногу через лошадиную спину. Но вместо этого смогла лишь улечься на неё головой вперёд, как положено. Забойка вздрогнула и насторожилась. Сидя уже на её спине, я пожалела, что ноги у меня не колесом, потому что своими прямыми ногами я не могла обхватить бока лошади и вставить ноги в стремена.
Устав смотреть на мои старания-страдания, тренер своими руками засунул мои ноги в стремена. Не выдержав кривизны лошадиной спины, ноги мои разъехались в стороны, оказавшись почти в горизонтальном положении. Мне казалось, что смешней меня в этот момент никто не выглядел. Мне хотелось отмотать плёнку событий назад и оказаться где-нибудь подальше от лошади, манежа и самого ипподрома.
Тренер стоял в центре и подавал команды своим подопечным. При очередном ударе хлыста моя лошадушка сама пошла строиться в ряд, перестав надеяться на меня. Я собрала остатки своей воли в кулак и покорилась своей судьбинушке. Отступать некуда — за мной другие «наездники».
Мы двинулись по кругу. Мне казалось, что задние лошади на меня наедут или укусят. Господи, думала я, только бы она не побежала. Но мои робкие надежды на медленный аллюр рухнули при очередном треске хлыста. Лошади, услышав команду, побежали, а мне казалось, что они просто неслись сломя голову. Одно я чётко помнила, что нельзя натягивать поводья сильно, иначе лошадь встанет дыбом. Я держалась за гриву и молилась. Мои страдания длились 45 минут. Ездили мы по манежу то шагом, то бегом, то поворачивали в обратную сторону. В общем "отъездили" честно на всю ту сумму, которую заплатили.
Но мои мученья продолжились и после того, как я слезла с лошади. Я не могла соединить ноги и идти так же, как пришла сюда. Я двигалась на полусогнуты, как обезьяна, не имея возможности правильно шагать. Тут я вспомнил своего папу, который 8 лет служил на восточной границе пограничником и ездили они на лошадях.Только вот не помню, чтобы у папы были кривые ноги.
Хозяйка Забойки встретила меня. Я угостила лошадку сахаром в благодарность за то, что она меня терпела, не сбросила и докатала до самого конца. Больше на ипподроме я не появлялась. В отличие от меня, Дина получила огромное удовольствие.
Мне так “понравилось” это катание, что до сих пор я вспоминаю его со смехом сквозь слёзы.