Он ещё с детства очень хотел стать знаменитым, то ли родители его вниманием обделяли, то ли наоборот, слишком баловали своим вниманием, а другие даже не замечали его, маленького пухлого розовощекого мальчика, похожего на рисованного ангела с рождественской или пасхальной открытки, а ему хотелось, чтобы его знали все, весь мир знал о его существовании, и потому ему всегда хотелось хоть чем-то прославиться.
А так как Юрчик никакими особыми талантами не обладал, кроме своей внешности, когда он лишним весом выделялся среди сверстников, то они за это его почему-то всё же не уважали и не любили, а наоборот, не понимая причины его полноты, дразнили по-детски жестоко и изощренно. От чего Юрчик в панике начинал искать способы как бы так чем-то выделиться из толпы, чтобы перекрыть свой физический, по сути, недостаток.
Но у него это не получалось и уже долгие годы, даже когда подрос и стал взрослым мужчиной с внушительными размерами и со своеобразной манерой передвигаться, придавая себе медленной походкой солидности и важности, когда на самом деле он иначе и не умел, его большое и неуклюжее тело не позволяло быть ловким и пластичным.
И потом на одной походке же уважение не заработаешь, и потому Юрчик или когда Юр Петрович, всё продолжал работать над темой как, как над предметом своей жизни, как стать известным.
Он уже и жениться успел, на учительнице по русскому языку и литературе, которая подарила ему двух замечательных ребятишек, сам получить образования не сумел, но обладая кое-какими способностями поработал какое-то время редактором в журнале с яркой глянцевой обложкой, на которой вечно маячили какие-то люди в погонах с красивыми правильными звездами, правда, это замечательное издание, редактором которого он был, выходя в свет, не попадало на прилавки киосков и магазинов с прессой, то есть о нём знал только узкий круг лиц, в основном те, статейки о которых Юрчик и редактировал, а потом ставил их на глянцевых страницах этого крутого журнала, как и редактора практически никто не знал, даже те солидные люди в кителях и погонах с правильными звездами, ведь писал о них не сам Юрчик, а какие- то непонятные ему и ничего не значащие для него авторы.
В общем, и тут он не достиг желаемого в жизни.
Хотя мог же просто жить и радоваться, семья была, жена замечательная, хорошо зарабатывала, трудясь на нескольких ставках в московской школе, сиди себе и воспитывай собственных детей, проявляй заботу, коли привнес их в эту жизнь, учи уму-разуму в конце -концов, так нет же, не сиделось этому не в меру тучному молодому ещё человеку на месте, всё не давала покоя чужая слава.
И он, будучи ещё в должности редактора в том журнале, начал плести интриги, желая занять место главного редактора, хотя и в этой роли о нём тоже никто не узнал бы, тем не менее продолжал строить козни, рассказывая по углам и на ушко всем подряд о том, какой их главред некомпетентный, какой дурак против него, Юрчика, и в итоге сам остался в дураках, что значит, вообще, без работы. Его просто уволили, не дав возможности хотя бы так прославиться, хоть в собственных глазах, заняв место старого главного редактора, став новым, подло спихнув того со стула.
И Юрчик с концами осел дома, оказавшись почти полностью на содержании у жены вместе с подрастающими сыновьями. Новая работа ему не светила, он же так и не получил никаких корочек, переболев в детстве какой-то нелицеприятной хренью и получив за это вторую группу инвалидности.
Но он давно был почти здоров, продолжая получать за утраченное здоровье денежное пособие, которое хоть как-то оправдывало его сидение дома и на шее у жены.
И оставаясь дома, он с ещё большим, усиленным рвением мечтал о том, как стать известным. Это был его конек в рассуждениях, в приоритетах и просто смысл всей его жизни.
Неуемная жажда славы постепенно делала из него параноика, человека, не способного здраво мыслить. Прославиться тем, что он отец двоих детей, он не мог, он же не был отцом одиночкой и не воспитывал своих детишек один, нет, он сидел с детишками на шее у жены-учительницы, и больше ничего, никаких заслуг, и потом другие мужики преуспели в этом деле, в клепании детей, как-то побольше. Так что и тут Юрчик оставался на задворках чьей-то славы.
Работая в журнале, он так и остался никому неизвестным редактором, правда некоторые о нём узнали, как о человеке-интригане, способным на подлости. Но и тут не весь же мир знал о нем, как о подлеце, а то он согласился бы стать и известным всему свету негодяем, ну и что, что такой знаменитостью, почти как Бонни и Клайд или наш Чикатило, зато о нём говорили бы все, все подряд и все кому ни лень, и даже дворовые кошки с собаками приветствовали бы его лаем и мяуканием, когда он своей важной походкой, пытаясь ничего не задеть, проходил мимо них, идя к своему подъезду.
В общем, однажды Юрчик всё же додумался. Он так хотел стать знаменитым, что решил заняться оговором самого себя, тем более что склонность к такому имел и умением обладал, строя на работе козни.
Вспомнил, что он чем-то болел в детстве, не помня уже чем конкретно, но за что получал сейчас бабки, находясь на иждивении не только у жены, но и у государства, решил, что вот, это настал его звездный час, час такой долгожданной славы, надо придумать только себе болезнь покруче, а потом стать единственным в мире вылечившимся от неё, от этой заразы.
Решив таким образом всё для себя, Юрчик сел в интернет. Не вылезал оттуда недели три, все выискивая себе диагноз пострашнее. Уж очень ему хотелось стать знаменитым, пусть хоть со страшным смертельным экзотическим диагнозом, всё равно потом он должен был вылечиться от него и еще раз прославиться, сначала заболев редкой заразой, от которой никого ещё до него не излечивали, а потом вылечившись. Но так как ничего запредельно страшного и ужасного найти ему не удалось, надо же было, что б еще ему поверили, тому, что правдиво соврал, то он наконец, остановился на ДЦП, на детском церебральном параличе, при котором часто не только ноги и руки не работают, но и вместе с задержками речевого развития умственное задерживается. Форм ДЦП имело много и он, подробно изучив вопрос, выбрал для себя самую тяжелую со всеми прилагающимися.
То есть его не волновало, что он вот-вот станет в глазах всех всемирно известным умственно отсталым, или попросту дебилом, полнейшим дебилом, что вообще-то, уже походило на правду, но при этом известным всему миру.
И он начал плести интриги вокруг самого себя и всем, с кем ещё общался, рассказывал про то, кто он есть и кем был, и как таким, как сейчас, стал. Говорил абсолютно всем, даже тем не лающим и не мяукающим от удивления дворовым собакам и кошкам, всем, благо кроме своей семьи, этих он ещё успеет порадовать, скажет, когда о нём заговорит весь мир, и дети узнают, кто их папа, что их папа всемирно известный прославившийся на весь белый свет, который станет для детей чёрным, дебил.
Впрочем, он уже и сейчас, не дожидаясь публичного признания, мог об этом сказать жене и понимающим уже многое сынишкам, о том, что их ожидает в недалеком будущем.
Но он же был мастером интриг и знал как профессионально строить козни даже против самого себя.
Короче, чтобы не утомлять читателя рассказом и описанием ещё и всех подробностей построения этих козней не молодым всё же уже Юр Петровичем, скажу просто и коротко: он допрыгался!
Известным, даже в статусе единственно вылечившегося от ДЦП, как вы догадываетесь, он так и не стал, зато правда, прославился тем, что как выясняется, был всю жизнь свою реальным дебилом, человеком, больше всего на свете, больше нормальной человеческой жизни, желающим славы, но обретшим позор, оставшись без семьи, без жены и детей, которые не захотели разделить с ним славу великого интригана, лучше бы он им раньше обо всём сказал, не дожидаясь такой почти всемирной известности, став широко известным в узком кругу своих знакомых,
которые тоже почти сразу от него отвернулись, ведь он, будучи недоразвитым дураком с потенциалом интригана, мог и их подставить, как когда-то главреда того журнала, и кончится такая подстава могла совсем иначе, и потому они предпочли держаться от него подальше.
Ну, а Юр Петрович всё же не сильно расстроился такому, потому что обуреваемый теперь наедине с самим собой прежней жаждой славы, он и вправду сошел с ума и оказался в доме для умалишенных среди разных знаменитостей, людей амбициозных, с манией величия, которые возомнили себя чёрт знает кем, наполеонами и прочими великими известными личностями, но среди них не было ни одного излечившегося от ДЦП, кто смог избавиться от умственной отсталости.
Юрчик был один такой. И он был знаменит! Он наконец то, обрёл так желаемое больше всего в своей жизни— достиг славы и стал известен, пусть и среди себе подобных сумасшедших, а не получил всемирную славу, ведь мир его всё равно ограничивался сумасшедшим домом, так что по- любому, это было то, чего он больше всего хотел в своей жизни.
07.10.2020 г
Марина Леванте