«– Да, я слушаю», - говорю телефонной трубке и включаю громкую связь.
– Привет, - усмехается голос, будя ворох ассоциаций. Этот голос пахнет грозой и мятой, а еще он почему-то теплый, как солнечный луч.
– Привет, - откликаюсь и кладу телефон рядом, освобождая руки. Давлю на палитру белый и черный.
– Ты меня не узнала, - смеется сквозь пространство голос.
Я растираю, смешиваю краски, решая, чего в этом голосе больше: печали ли? Смеха?
– Нет. Не узнала. Ты кто? – и закрываю глаза, пытаясь поймать нужный образ.
– А ты говорила, что вечность лишь утро для нашей любви. Вспоминай. Первый шаг.
– Я не знала, наверное, тогда, что на свете еще есть бездна, в которой и гибнут все вечности? Нет?
– Да? – тишина, только редкие вдохи и… я рисую, а душа наполняется светом и солнцем. Оно спряталось в чашке и сейчас крутит золотой обруч, выпуская в мир солнечных зайцев. Мята! Мята пахнет не просто собой. Она пахнет пальцами, которые ее растерли и теперь скользят вслед за зайчиками по моей щеке, гладя. И я там, в первом дне, сейчас открою глаза…
– Ты, - врезаюсь в память в разбега…- ты, - и по щеке бежит отражение его поцелуев, - ты, – шепчу я и сердце пропускает удар.
– Где ты был? – смешиваю я радость и боль разлуки и отбрасываю в сторону кисти и краски.
– Шел к тебе. Но последний наш шаг, как всегда будет твой. Ты решишь: я – вчера или завтра…
Я оглядываюсь на мольберт, где глаза цвета грозы смотрят с печальным лукавством на меня, и бегу…мне нужно успеть в них утонуть.