Иномирная сущность свободы нуждается в том, чтобы субъект свободы охранял и творчески утверждал её. Поэтому всякий акт свободы содержит, с одной стороны, защитное напряжение, с другой – творческую активность. Охранительная установка включает в себя такие формы, как свобода от, свобода воли, свобода выбора. В творческой же активности проявляется свобода сама по себе.
Прорыв в свободу осуществляется через несколько ступеней. Прежде всего, приходится отвоёвывать свободу от мира сего. Чтобы услышать голос свободы в себе, необходимо отстаивать свободу вхождения в свободу. Для обретения свободы должно освободиться не только от хаоса и мирской обыденности, но и добиться независимости от порабощающих ценностей и авторитетов. Формальная свобода, одним из аспектов которой являются политические и социальные свободы, не есть собственно свобода, а лишь одно из её условий и проявлений.
Отношение к формальной свободе как окончательной и полной перекрывает путь к свободе. Без стремления к свободе самой по себе и без ощущения её творческой предназначенности (свобода для) вырождаются формальные свободы. При этом все силы уходят на служение идолам свободы, например, идолу демократических свобод. При гипертрофии формальных свобод развивается слепота к истине, добру, красоте, равнодушие к живым их носителям и творцам. Борьба за свободу для себя от всего, в том числе и от высших ценностей и целей свободы, создаёт вакуум свободы – тотальный эгоцентризм. Обретение же истинной свободы от мира не уводит от него, не отгораживает, но погружает в глубины личностной свободы, в которых только и открываются мировая истина и справедливость.
Когда человек обретает формальную свободу, свободу от мира, ему слышится внутренний зов свободы, который разбивается на различные голоса. Прежде всего, необходимо отличать свободу от воли, но это различие можно провести только в метафизическом плане (свобода для). В социальном и политическом аспекте (свобода от) они мало различимы: свободный человек – он же вольный человек. Свободу имеет только духовная личность. Всё природное проявляет хотение, волю. Воля – это «естественная сила, стремящаяся к тому, что сообразно с природой, сила, охватывающая все существенные свойства природы» (св. Максим Исповедник).
Воля-хотение – это равнодействующая природных, космических, исторических, родовых сил в индивидууме. Космические и исторические силы складываются в волю природную и волю историческую. Эта воля стихийна, не ориентирована на добро или зло. В ней и слепое тяготение к добру, и стихии рока, фатума, необходимости, косности, случайности. Это часть общей природы, «зачерпнутая» индивидуальностью и стремящаяся слиться с природой. Воля природы в индивидууме сопротивляется индивидуации-персонализации.
Человек несёт в себе начала земли и неба: и «крайнюю глубь бездны и высший предел неба» (Шеллинг). Первое проявляет слепую волю, вожделение, влечение и порождает своеволие твари, второе несёт свободу. Воля не отменяется свободой, а преобразуется и используется как орудие космического строительства. Для истинного выбора нужно вслушиваться в голос естества. И здесь необходимо отличить свободу от свободы воли.
Свобода воли – это защита волеизъявления природы индивида, утверждение автономности индивидуального естества. Воля свободного индивида стремится к автономии, но она не может быть самодостаточной и не самополагающей, не является сама для себя законом. Автономность индивидуальной воли заключается в том, что она стремится быть независимой от всего внешнего и чуждого индивиду. Попытки же утвердить самодостаточность воли ведут к порабощению природными стихиями.
Человек как индивид проявляет волю, как личность – свободу. Он призван в природной воле услышать стенания твари к преображению и воплотить их в свободном творческом акте. Творческая обязанность человека включает в себя и бремя служения делу всеобщего спасения: «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих…» (Рим. 8, 19). Мы предназначены услышать голос естественной воли и в акте свободы определить её функцию: «Природа хочет и действует, личность – выбирает, она принимает или отвергает то, что хочет природа» (В.Н. Лосский).
Свободу воли можно отстоять, только проявляя самою свободу. Через акт свободы природа возвышается до ощущения, воли, разума. В личности природа проницается и преображается свободой. Космос движим и живёт деятельной свободой. Бытие-в-себе – это свобода, бытие-для-нас – это следы актуализации и воплощения свободы.
Выбор природных возможностей – один из аспектов выбирающей воли. После чего человек призван выбрать существующие нормы добра, ценности истины, формы красоты. Свобода выбора – отстаивание права и независимости личностного выбора, выбора добра в присутствии зла. Осуществление свободы выбора преодолевает внутреннюю и внешнюю детерминированность, инерцию состояний собственной природы.
Свободный выбор является самореализацией личности по совести – голосу Божиему в человеке. Первый шаг к этому – отстаивание свободы выбора от внешних авторитетов и свободный поиск собственных путей к ценностям, сокровенная встреча с ними. Ценность становится индивидуальным достоянием, возвышающим жизнь, если она не навязана, а свободно принята, пережита как родственная, если в ней я узнаю себя, а в себе – её.
Свобода выбора включает и возможность отказа от выбора, подчинения моральному императиву, учительскому авторитету. Этот путь оправдан, если служит духовной аскезе, самоуглублению, собиранию духовных сил – всему, что способствует взращиванию свободы и предшествует творческому дерзанию. Подчинение моральному закону оправдано, если оно осуществляется свободно, по велению сердца и ума, когда закон принимается не как абсолютная ценность, окончательно отменяющая свободу, а как норма, охраняющая прорастание свободы, как ступень на пути к свободе.
Свобода выбора тоже не является полнотой свободы, борьба за свободу выбора создаёт условия для обретения собственно свободы. «Свобода выбора не только не принадлежит к совершенству свободы; напротив, есть умаление и искажение свободы. Подлинная свобода есть безраздельное, непоколебимое, целостное устремление и влечение души к Благу. Это есть целостный порыв благоговения и любви. “Выбор” совсем не есть обязательное условие свободы… Выбор (то есть собственно “предпочтение”) предполагает раздвоение и неясность, то есть неполноту и нетвердость воли. Колеблется и выбирает только грешная и немощная воля… Но мерило совершенства и чистоты воли есть её простота, то есть именно цельность и единственность. И возможно это только через: “Да будет воля Твоя”» (св. Максим Исповедник).
Через греховность и немощность мира сего человек призван возвыситься до свободы как сотворчества Богу. Свобода – это творческое самоосуществление в Боге. Крестонесение свободы требует защитить самополагание индивида от мирской зависимости (свобода от), отстоять независимость волеизъявления индивидуальной природы (свобода воли), совершить отбор природных влечений и нравственных императивов (свобода выбора) и создать творческую новизну (свобода творческая, личностная, собственно свобода, свобода для).
Творческая свобода включает в себя все формы свободы как ступени раскрытия и защиты. Ибо свобода как долг творческого самополагания нуждается и в свободе от всего порабощающего. Но абсолютизация негативной свободы от, равно как и других подготовительных форм свободы, перекрывает выход в состояние свободы. Порабощает и страх полной свободы, и уход от обязанности совершить творческий акт.
Помимо внешних путей к свободе и путей свободы существует несколько внутренних измерений самой свободы. Прежде всего, свобода зачинается в предначальной свободе – способности души проявить свободу, совершить первичный свободный акт самополагания – принятия свободы. Предначальная свобода включает в себя свободу отказа от свободы, ибо свобода не вполне является свободой, если не содержит возможность отказаться от свободы. Но в этом апофатическом измерении свободы сохраняется способность вернуть свободу и после отказа от неё. И при полном предательстве себя и порабощении силами мира сего вечная душа сохраняет неотъемлемую и нерастворимую основу – потенцию свободы, способность вновь стать свободным. Сущность вечной души в том, что и при полном погашении её свободной природы в ней остаётся искра Божия, способная по волеизъявлению человеческой души возгореться вновь полнотой свободы.