Рецензии и критика
Романы современного писателя
Владимира Уланова о прошлом
ради будущего
Человеческая память - это дар, который обеспечивает преемственность поколений. Отдалённые друг от друга на целые тыся-челетия, разграниченные территориально, люди тем не менее чувствуют неразрывную связь, ведь от прадедов к детям передаёт¬ся информация о прошлом, чтобы можно было управлять настоящим. В то же самое время память о былом необходима, «чтобы построить общее будущее» [2, с. 219], ибо судьба отдельного взятого человека соеди¬нена десятками, а то и сотнями незримых нитей с судьбами его соотечественников, совместными усилиями творящих исто¬рию. Именно к такому выводу приходит читатель, познакомившийся с произведени¬ями писателя-современника В. И. Уланова. Выросший на Алтайской земле, он впо-следствии изъездил всю страну. Вот почему его романной прозе, к числу которой сле¬дует отнести «Бунт», «Искушение», «Кня¬жеский крест», «Трагедия Царя Бориса», свойствен такой размах.
Обладающий панорамным зрением, ав¬тор показывает Россию с высоты птичьего полёта; шаг за шагом ведёт по Москве, Вла¬димиру, Туле, Угличу, Ржеву; обстоятель¬но описывает территории, сопредельные Древнерусскому государству. На множе¬стве примеров читатель воочию убеждает¬ся, насколько сильно желание В. И. Уланова «не упустить и малейшей детали» [6, с. 76]. Поставив перед собой задачу осмыслить художественно-литературными средствами отдалённое прошлое нашей страны, он по крупицам воссоздаёт те социально-истори¬ческие и политические обстоятельства, ко¬торые способствовали эпохальным событи¬ям XIII-XVII веков. Двигателем сюжетного замысла в произведениях становятся ситу¬ации, свидетельствующие о преданности людей родной земле, готовности постоять за неё, устремлённости в будущее. Други¬ми словами, неистребимая вера в то, что тя¬жёлое положение, в котором они находятся, рано или поздно изменится.
Жанр исторического романа, выбран¬ный В. И. Улановым, с одной стороны, обуславливает необходимость оставать¬ся в заданных границах. Проще говоря, текст «должен быть исторически точен» [1, с. 4]. И здесь нет сомнений в том, что автор опирался на подлинные документы, последовательно выстраивая хронологи¬ческую цепочку произошедшего. С другой стороны, высок риск уйти в сухие цифры и перечисление фактов. Ничего подобного читатель не видит. Напротив, каждый ро¬ман «увлекательно написан», а само про¬изведение становится «учителем героики, правды и добродетели» [1, с. 4]. Произ¬ведения В. И. Уланова густо «населены» персонажами, разными по национальному составу, вероисповеданию, видам деятель¬ности, социальному статусу. При этом лю¬бой герой имеет «свой норов, своё лицо» [1, с. 5]. Таков, к примеру, образ Степана Разина из дилогии «Бунт». Писателем по¬казан тип истинно народного вождя, кото¬рый ни на секунду не сомневался «в право¬те своего дела - заступничестве за бедных и обездоленных» [3, с. 366].
Перенёсший множество лишений, по-терявший брата, к которому был привязан всем сердцем, донской казак видел, что простому люду приходится непомерно тяжело, в чём, по его глубокому убеждению, были виноваты представители привиле¬гированных сословий. Вот почему у героя романа так сильно желание «извести всех бояр и воевод» [3, с. 366]. Все, кого Степан Разин освобождал из плена, наделялись правом выбора - следовать ли за казачьим войском или идти своим путём. Благород¬ный разбойник хотел, чтобы «все были рав¬ны и чтобы никто их не обижал!» [3, с. 241]. По сути это модель идеального общества, созданного силой воображения героя, рато-вавшего за справедливость. Говоря совре-менным языком, бунтарь был харизматич- ным человеком, мастерски оказывающим влияние на окружающих: «есть у этого казака какая-то притягательная сила, знал, что идёт за ним народ» [3, с. 371].
При жизни, пишет В. И. Уланов, Ра¬зин стал человеком-легендой, ибо «по всей Руси слагают про него песни, скла¬дывают сказы как о народном защитни¬ке» [3, с. 371]. Везде, куда бы ни пришёл атаман, «простой люд с надеждой ждал своего защитника и избавителя» [3, с. 59]. Но если в образе Степана запечатлён вы¬ходец из народа, то герой произведения «Княжеский крест» Александр Ярославич становится воплощением коллективных представлений о справедливом правителе, стоящем на страже земли Русской. Время, о котором повествует автор романа, отно¬сится к периоду феодальной раздроблен-ности. Тогда с южных и восточных окраин древнерусскому государству досаждали степняки, с западных - немцы и шведы. Не потерпевший вторжения крестоносцев, князь оказал им серьёзное сопротивление. За победу над неприятелем «Александр Ярославич был прозван в народе Алек¬сандром Невским» [4, с. 14]. Но они не оставляли надежду на чужие территории, выжидая удобного случая. Организовав очередной поход, западные соседи не толь¬ко потерпели физическое, но и моральное поражение, так как князь «навёл на врага такой страх, чтобы у них отбило желание делать набеги на Русь» [4, с. 137].
Как подчёркивает В. И. Уланов, понятие территориальной целостности неразрыв¬но связано с православием. Так, во время встречи с ханом Батыем, который предло¬жил русскому посольству пройти меж ог¬ней, Александр Ярославич ответил кате¬горическим отказом: «Я православный и мне не подобает справлять языческие обы¬чаи» [4, с. 216]. То, что монгольский пол¬ководец назвал обрядом очищения, князь посчитал попранием давних традиций: «А для того чтобы очиститься от скверны, мы творим молитву Господу» [4, с. 218]. Стойкость и мудрые речи убедили Батыя, и посольство беспрепятственно продол¬жило путь по степям. Нужно подчеркнуть, что своим мировоззрением Александр был обязан отцу, Ярославу Всеволодовичу, ко¬торый воспитывал сына в преданности отчизне и православной вере. Неслучай¬но сам он, погибая от рук Туракины, про¬сит перед смертью исполнить последнюю волю: «Только не хороните меня на чужби¬не, а сделайте это на моей Русской земле» [4, с. 142].
Тип русского праведника в образе царя Фёдора Ивановича представлен в романе «Трагедия царя Бориса». Спокойный и нез¬лобивый, он с молодости был отстранён от мирских дел, что значительно контрастиро¬вало с фигурой его отца Ивана Грозного. За характер, погружённость в свои мысли, а ещё больше за истовую веру он «прослыл среди бояр и придворных блаженным, так как любил молиться, часто посещал мона¬стыри» [5, с. 16]. Унаследовавший престол, Фёдор Иванович и после изменения свое¬го положения не перестроил раз и навсег¬да заведённых порядков: «Царь постоянно сидит на сухом хлебе и воде и молится до изнеможения по несколько часов в день» [5, с. 79]. Менее всего он был приспосо¬блен управлять государством, ввергнутым в пучину раздоров между людьми, прибли¬женными к царю. Тем самым невольно от¬крывал дорогу расчётливому Годунову для захвата власти. Пройдёт немного времени и тот «бросит Россию в страшные испытания» [5, с. 144], ведь всё, что сделал боярин, свидетельствовало «о нарушении Боже-ственных заповедей» [5, с. 144]. А впослед-ствии привело к «карусели» на российском престоле: в Смутное время государством правили четыре Лжедмитрия и масса мни¬мых родственников царя.
Простой народ интуитивно понимал, какую беду принесут России самозванцы, каждый из которых норовил поживиться, как, например, Григорий Отрепьев, чей об¬раз раскрыт в романе «Искушение». Мо¬нах-расстрига опустошил государеву казну. Но утрата денег - полбеды: Лжедмитрий хотел позволить католикам распространить западную веру. К счастью, не получилось. Взять хотя бы эпизод, в котором описано празднование венчания Григория Отрепье¬ва и Марины Мнишек. Несколько шляхтичей, разгорячённых вином, пригрозили закрытием православных церквей. Евсей, здоровенный детина, крайне болезненно отреагировал на поругание веры предков. Вместе с мастеровыми и московскими жи¬телями, подоспевшими на шум, он проучил поляков, избив тех кольями и булыжника¬ми. Вспыхнувшая искра обиды переросла в пожар: уже через несколько секунд воо¬ружённая толпа ринулась в Кремль, чтобы по призыву Григория Елизарова громить антихристов. Народ жаждал знать, кто же находится на троне - настоящий царь или самозванец. Всю силу гнева люди обруши¬ли на Отрепьева, убив его, а затем предав тело огню.
В завершение стоит сказать, что спустя несколько столетий невозможно проверить фактологию событий XIII-XVII веков, пе-реосмысленных писателем. Да это и не нужно, ведь жанр исторического романа позволяет создать собирательные образы героев, чьи подвиги прославлены в народ¬ных песнях, преданиях, легендах, и кото¬рых роднит нечто общее: «безграничная любовь к Родине, уважительное отношение к её истории» [7, с. 92].
Иван Романов
Список литературы
1. Лисицын В. О творчестве Владимира Уланова // Уланов В. Бунт. Исторический роман в 2-х книгах. - СПб.: Литео, 2017. - с. 4-14.
2. Мухлаева Т. В. «Помнить ради будущего» образование взрослых для продвижения мира и согласия в Европе // Человек и образование. — 2014. - №4. - с. 218—222.
3. Уланов В. Бунт. Исторический роман в 2-х книгах. К. 1. - СПб.: Литео, 2017. - 526 с.
4. Уланов В. Княжеский крест. Исторический роман. - Екатеринбург: Ridero, 2018. - 482 с.
5. Уланов В. Трагедия царя Бориса. Исторический роман. - СПб.: Литео, 2017. - 406 с.
6. Хазеева О. А. Он жизнь строкам в книгах посвятил // Научный аспект. - 2017. - №3. - Самара: Аспект, 2017. - с. 71-77.
7. Юрина Е.Д. Владимир Уланов - современный писатель, не позволяющий нам забыть о прошлом // Аллея Науки. - 2017. - №1. - с. 88-92.