2019 г. Дневниковые записи 75 Мемуары
3 декабря 2019 г.
Но:
Вот мои мемуары, крохотная часть их. Они вызваны к жизни перепиской с моей племянницей из Питера, они нарушают хронологию публикаций, но ничего страшного.
Я всю жизнь с 2-х лет, потом с 12 лет не имела нормальной семьи. В 12 лет меня из пригорода Москвы, когда папа второй раз женился, отправили в Москву к родителям мачехи, я её с семи лет звала мамой. Это были печальные, мягко говоря, годы. Позже мне сказали, что моя неродная бабушка была одержима тёмной силой, я жила в аду, и папа ничего об этом не знал, я не хотела его расстраивать. Я промучилась так до 18 лет.
Когда пришла пора бабушке болеть и умирать, я с ней простилась. Благодать пронизывала комнату, где она лежала. Я уже была воцерковлённым человеком. Дома я стала читать в один из вечеров молитвы на исход души. Утром звоню маме-мачехе — бабушка умерла именно в то время, когда я молилась о ней. Начались 40 дней мытарств. В середине это периода бабушка снится мне, лицо её всё в шрамах. Мужской голос произносит: «Все её беззакония были по неведению».
С родной мамой не получались встречи в Москве, я так переживала их, так была травмирована, что взрослые отложили встречи эти до моих 18 лет. Мы встретились и обе рыдали. Год жила я в Москве у мамы и сестры Лены К., потом ушла от них. Это тоже был для меня мучительный вариант — они всё время ссорились. Мама из троих детей любила только Лену. В последнее время год и восемь месяцев мы с мамой жили, обменяв наши жилплощади, вместе. Я ухаживала за ней. Она сказала мне однажды: «Ты — ангел трудолюбия». Мы гуляли с ней, и я говорила ей о Христе. Это не прошло даром. Однажды мама мне призналась: "Я каждый вечер молюсь о Галочке и Леночке". Почему же она о брате моём не молилась...
С внуком Митей у мамы была большая дружба. Они беседовали по телефону и встречались. Митя был обделён вниманием Лены с детства. Она его полюбила позже. В 17 лет он вслед за отцом своим улетел в Мехико. Он не мог жить с Леной. «С ней невозможно...», - сказал он мне, ещё находясь в Москве.
Опять я за городом, живу с папой в г. Жуковском. Брат мой Герман снимает комнату в Москве то в одном месте, то в другом. Он один без папы и мамы жил в Подмосковье с 14 лет, ходил столоваться к приятелю в семью. Так что мы с ним намЫкались. Три раза он женился. Все браки не дали ему счастья. От второго брака есть дочь. У неё девять человек детей. О ней потом напишу...
Очень поздно я вышла замуж за Колю Ларского — это была моя старая любовь. 13 лет назад нас познакомили, и я тогда не захотела с ним общаться, потом образ его стал всплывать передо мной, я его нашла и мы подружились, так как он меня стал рисовать, мы много разговаривали с ним и часто виделись. У меня появилась к нему нежность.
Я в тот период пережила ещё один кошмар, о котором речь будет когда-нибудь потом. Это связано с человеком, которого мне велел любить Господь. Имя его Андрей. Он был филологом-лингвистом.
После знакомства с Андреем я была отчаянно одинока, много молилась о больном Андрее, у меня начались обморочные состояния, пришлось лежать в больнице, так как я много пела в церкви, брала уроки фортепьяно и вокала — я надорвалась. Мой духовник меня не отпускал из церкви, с клироса. Он сказал, что я падаю. "Ты падаешь, и чем больше ты будешь падать, тем труднее тебе будет подниматься".
Тогда я напрягла оставшиеся силы, и проявив послушание воле духовника, опять пришла на службу петь на клиросе, и мне стало плохо. Едва приехав домой, я вызвала на помощь моего друга Игоря Нагишкина, он приехал со своим братом Димой, дверь в коммуналку я оставила открытой, написала записку братьям, чтобы они входили. Они напоили меня крепким чаем с сахаром, что немного мне помогло, вызвали скорую помощь. Врачи сказали, что меня надо обследовать. Я рухнула. Несколько недель болела дома, потом жена духовника устроила меня в больницу.
Меня навещало очень много друзей, человек шесть, семь приходило каждый день. Мне стали колоть в вену инсулин. Я не понимала, зачем. Диабета у меня не было. Врач невропатолог Владимир Степанович сказал: "Это затем, чтобы у Вас появился аппетит". Много лет спустя моя подруга врач сообщила мне, что в те годы так лечили обмороки.
В браке я тоже не обрела ничего, кроме страданий. Длилось это 4,5 года. Из них только месяц была у нас нормальная хорошая семья, увы.
Два года мой муж не давал мне развод, когда жить вместе стало бессмысленным. "Я никого лучше тебя, не найду", - сказал он. Просил меня вернуться. Мне некуда было возвращаться.
Потом я часто приходила в гости к нему и его очередным гражданским и законным жёнам и даже приводила своих друзей. У меня со всеми его жёнами были тёплые отношения.
Реабилитируя себя, он напечатал книгу моих ранних стихов, подарил магнитофон, общаться с ним стало легче. Но когда он при жене принимался за старое, я тут же уходила от них.
Я стала постепенно публиковать свои дневники разных лет и ещё раз почувствовала и поняла, что он — больной человек, душа моя вспомнила все ужасы, пережитые с ним. Он с последней женой, сходив в загс, переехал к ней в Подмосковье, до этого они жили в его мастерской. Мастерскую на Арбате снесли.
Я с тех пор только иногда ему звонила. Он всегда звонил мне в день моего рождения. Жена его обожала, — видимо, он изменился к лучшему, она не работала, жила только для него.
Муж умер в 2018 г., о его смерти жена мне не сообщила, мне позвонили знакомые. Тут же его сожгли, кремировали.
Я была на посмертной выставке его картин, она меня пригласила, я подарила ей подарки, мы обнялись. Это было последнее наше свидание с ней.
Теперь я забыта. На письмо моё она не ответила, я спрашивала, чем ей помочь. Это было недавно. Такое сейчас хищное время — человек тебе не нужен и плевать на него. Так она и поступила со мной. А были у нас с ней очень тёплые отношения. Но маски сняты.
Перед уходом мужа мы с ним не виделись долго, он звонил мне, хотел проститься, повидаться, сказал, что скоро умрёт. "Ты болеешь?", - спросила я. "Нет", - скрыл он свои болезни. Я попросила у него прощения, он ответил, что всё быстро забывает, но я ждала, что он тоже извинится передо мной. Он не догадался.
Так и ушёл он в Тонкий мир, мы не простились, он ещё полгода болел. Жена его (четвёртая по счёту) за ним ухаживала. «Она помогает мне», — говорил он мне по телефону. Через 20 дней примерно после ухода, ещё не пройдя мытарств, он пришёл ко мне во сне — радостный, сияющий, улыбающийся. Надеюсь, что я отмолила его в своё время, пока мы жили вместе. Было что отмаливать. Подробности опускаю.
Написано 2 октября 2020 г. (письмо племяннице не отослано)
На фотографии моему бывшему мужу вручают награду за его достижения в живописи.