(Начало: http://proza.ru/2020/09/20/146)
VI
Есть такая великая фраза великого Константина Сергеевича Станиславского: “Искусство требует жертв”. – И был в этом абсолютно прав! То, какая лично от меня пришлась жертва ради этой Роли да и самог`о спектакля …вряд ли кто после этого подумает обо мне как о человеке умном. Тем более, – никто от меня этой жертвы не требовал и даже не просил. Это – моя личная инициатива. Но сподвигнул меня к ней, или спровоцировал, как обычно это и бывает – случай. А точнее – инцидент.
Жертвы для Его Величества Искусства бывают разных видов и в различных качествах: это могут быть близкие люди, которые подолгу тебя не видят рядом с собой, зачастую это бывают дети, и даже дети нерождённые; это могут быть: и твоё любимое хобби, и твоя любимая еда, и твои привычки, и какие-то личные азарты и привязанности… В общем, всё своё время и свои интересы ты уделяешь, подчиняешь, подстраиваешь не вышеперечисленным понятиям, а только своей любимой профессии. То есть, ты проявляешь жертву временем. И это называется посвящением. Не просто призванием, а гораздо! – во много раз б`ольшим! Но это всё – понятно и объяснимо. А вот когда жертвуют своими личными финансами, деньгами из своего личного портмоне, собственной карточки Приватбанка, например, – то тут уже могут появиться и вопросы и возражения. – И конечно же – от родных и близких. А в первую очередь – от родной жены!
*** Но чтобы продолжить свои воспоминания, – без дополнительного нижеследующего комментария – просто не обойтись. Очень хочется объяснить читателю так, чтобы он не понял меня неправильно, чтобы он услышал от меня именно то, чт`о именно я говорю, и не надумывал бы от этого ничего своего, и не прибавлял бы к этому ничего постороннего. Выражаю по этому немаловажному поводу искреннюю надежду.
В каждых и в любых коллективах: трудовом, творческом, чиновничьем, крестьянском, интеллигентном, культурном, кабакском, семейном, студенческом, женском, мужском, детском, взрослом, китайском, американском, интернациональном, религиозном, протестантском, бедном, богатом – и так далее и тому подобное – коллективах, – без межличностных отношений не-бы-ва-ет никогда. Сразу делаю существенный акцент. В природе человеческого общества (или общежития) не существует абстрактных отношений между людьми. Всегда – и в первую очередь! – существуют отношения к обстоятельствам(!), которые и определяют различные отношения как между людьми конкретными, так и отношения в коллективах. Форму и текущий результат взаимоотношений определяют воспитание, интеллект, индивидуальные качества и черты характера.
Повествуя свой длинный рассказ, я столкнулся с возникшей дилеммой меж правдивостью и этичностью. А между ними – добропорядочность. Оставить один «фасад»?.. Получится враньё. Изложить всё так, как и было?.. Выйдут обиды, наговоры, жалобы. Что делать? Как определить объективность, меру, этичность вместе с прямотой, искренностью, правдивостью? Как?! Приняв решение излагать о произошедшем, спустя календарный год …рассказывая саму суть актёрского постижения образа реального великого человека …опустив при этом межличностные взаимоотношения в нашем коллективе?.. Съесть вкусное и полезное индюшиное филе без казни индюка – никак не получится. Воскресение Иисуса Христа без Голгофы – простите за подобный пример – невозможно! Процитирую текст самог`о Льва Николаевича из искомой пьесы: “Надо бы как-то распорядиться, чтобы из дневников молодости выбрали для печати только то, что может представлять интерес, выбросив всё дрянное, что там есть. (Пауза.) А впрочем, пускай дневники остаются такими, какие они есть. Из них, по крайней мере, видно, что, несмотря на всю пошлость моей молодой жизни, я всё-таки не был оставлен Богом и хоть под старость начал понимать и любить Его”.
Продолжаю своё изложение.
Всё началось с того, что во время нашей театральной мужской застольной компании, которая проходила по взаимной договорённости в честь 23-го февраля, я обратился в непринуждённой обстановке к режиссёру с вопросом, может ли(?) наш Лев Толстой иногда ходить по сцене с палочкой. – Так как и на фото и по видео-хронике я видел Льва Толстого, идущего с палочкой, привязанной к правой руке, или сидящего с палочкой на лавочке. В подтверждение я показал ему соответствующее фото из Гугла. Он посмотрел, подумал и согласился.
Ещё в январе я подспудно начал думать и о бороде, и о парике, и о каких-то предметах личного пользования Льва Николаевича, которые подразумевались по ходу пьесы: походный блокнот, ручка, карандаш… А если на сцене стоял письменный стол, за которым в качестве Льва Толстого я должен работать, то и на столе несомненно должны быть соответствующие атрибуты и инвентарь. Время карантина дало богатую возможность обо всём таком подумать. Но ведь прежде всего, это – проблема режиссёра! Он должен или решать этот вопрос сам, или поручать его кому-то для положительного разрешения. Но ничего он мне не поручал, а я, в силу своего безпокойства и педантизма, понимал, что кроме меня это больше никому не будет нужно. Вернее, обычно, всегда весь реквизит и бутафорию к новым спектаклям готовит наш специалист по этой части. И это – один из наших ведущих актёров, который на полставки ещё и является бутафором-реквизитором; а он – действительно хороший спец по изготовлению бутафории собственными руками. Но ещё тогда по наитию я чувствовал, что для этого спектакля понадобятся не столько умелые руки, сколько щедрые – и безкорыстные! – финансы. И всё так и произошло.
Есть в интернете достаточно сайтов по продаже и новых и бэушных товаров. Нашёл я на одном из сайтов симпатичную резную для пожилых людей палочку и заказал её для покупки. Скажу сразу, что это была моя первая личная покупка, мой личный материальный вклад в будущий новый спектакль. Но то, что это было только моей первой(!) покупкой, – тогда я этого предположить не мог. После получения палочки на руки я позвонил нашему бухгалтеру с вопросом, можно ли по копии присланного с бандеролью чека получить деньги согласно стоимости товара. Я звонил, как говорится, чисто спросить, абсолютно не настаивая и не требуя затраченных денег. То есть: “Да? – да. Нет? – нет”. И всё! Повторяю: без каких-либо претензий.
Но как(?) и чем(?) слушала меня бухгалтер? Она решила поделиться с режиссёром моим финансовым интересом и, очевидно, сделала это сразу после моего звонка. Если бы я мог про себя предположить, что с этим она позвонит режиссёру, то в диалоге с ней я был бы предельно аккуратен и предупредителен. Я бы обязательно у неё спросил, насколько точно она меня поняла. Я не сомневаюсь, что целью её звонка к режиссёру никакой подставы не было. Подстава, уверен, получилась чисто объективно, и поэтому я даже не пытался выяснить с ней эту ситуацию. Вероятно, она звонила, чтобы уточнить детали моей покупки, как(?) это может отразиться на её финансовой подотчётности и т. п. Конечно, она пересказала ему мой звонок, но явно не уточнила о том, что мой интерес был безо всяких претензий. В общем, в театре на следующий день режиссёр после общей репетиции высказал мне при всех своё «фе», что, типа, я спекулирую покупкой, что приобретать ничего больше не надо, и вообще – не делать того, чего не просят. В итоге, б`ольшая половина его выговора в мой адрес была перекручена и абсолютно неверно им истолкована.
Приобрести палку для моего нового образа он мне лично разрешил. Денег от театра я вообще не требовал, тем более – не спекулировал, а лишь поинтересовался, возможно ли вернуть себе потраченную сумму. Ничего такого делать того, чего не просят, я не собирался, а только проявил элементарную инициативу. А это разве – наказуемо??? Конечно, я попытался как-то оправдаться, но сразу после его настойчивого серьёзного наезда я понял, что оправдываться – значит плевать против ветра.
Итак, эта ситуация стала первым неприятным инцидентом в репетиционном процессе. Суть режиссёрского выговора – несправедливость. Случилось это незадолго до карантина.
Совру, если скажу, что не хотел выяснить с бухгалтером нюансы в случившемся. Но я заставил себя воздержаться. А вот то, что во мне взбурлило престранное желание приобретать необходимый реквизит именно за свои средства, – это – да.
Актёр-бутафор-реквизитор, по-видимому, хорошо услышал в той нашей застольной мужской компании мою перед режиссёром просьбу достать палку для Льва Толстого. И он решил сам её сделать. Молодец! – конечно. Только мне он об этом не сказал. А то, что я палку собрался купить, он этого не знал. И получилось у нас две палки – покупная и самодельная – вдобавок с моим неприятным осадком от несправедливого режиссёрского отношения. После моих самостоятельных на репетициях проб обеих палок я совершенно объективно определился на своей покупке. Да и сам коллега-реквизитор подтвердил мой выбор, согласившись, что мой вариант выглядит получше.
Итак, несправедливый в мой адрес режиссёрский выговор, – в хорошем смысле меня лишь разозлил. Дело – в том, что к весне я настолько уже был заинтересован Личностью Льва Николаевича Толстого, что никак не мог себе позволить, чтобы на рабочем столе находились предметы “приблизительного”, то есть – “далёкого” от той исторической эпохи – появления. К началу карантина на столе находились: какое-то подобие чернильницы из большой и маленькой морских ракушек с металлическими держателями для ручек, и сама бутафорская перьевая ручка, лично сделанная бутафором. В общем, как по мне – для «васи тютькина». Не для Льва Толстого! И не для меня – в том числе. В первоначальном репетиционном выгородочном формате это, конечно, было вполне допустимо. Но далее …жил-был на свете карантин.
Явные факторы: конкретная историческая эпоха, живые незаурядные исторические личности, высокие и безусловные авторитеты этих личностей во главе с самим Львом Толстым – давали мне безупречное желание действовать в направлении приобретения конкретных предметов, по возможности максимально приближённых к той эпохе или имеющих символический смысл в контексте сюжета пьесы. Прежде всего, я нашёл в интернете фотографии письменного рабочего стола писателя в Ясной Поляне. Он – явно не пуст. Самым ярким на столе пятном является бирюзовая чашка (с логотипом царя Николая Второго) в качестве пенала для карандашей, ручек, линейки и тому подобное. Три разных гугловых фотографии одного и того же стола, в принципе, и стали некоей отправной точкой ориентации для поисков настольных принадлежностей, которые можно было бы достать как раритетные под ту эпоху начала XX века. Я составил первоначальный список предметов, который постепенно пополнялся новыми немаловажными наименованиями. Есть в интернете несколько порталов, где находилось примерно то, что нужно. Но поиски были совсем не такими уж и лёгкими! Задней мыслью я допускал, что, а вдруг режиссёр, увидев все мои приобретения, разозлится на меня и откажет моим инициативам, стараниям, финансовым затратам. Вдруг это всё не подойдёт. Вдруг это всё окажется напрасным, лишним, ненужным и будет на сцене только мешать, отвлекать …и т. д. и т. п. Эту мысль я пытался учитывать лишь на то, чтобы особо не злоупотреблять приобретениями. Но у меня это не получилось. Ц`ены меня не останавливали; да многие из них не особо-то и были высокими. Но, как говорится, копейка к копейке ощутимо прибавляла цену моей финансовой Жертвы. И, как ни странно, предмет за предметом – рос аппетит. Список обновлялся не по случайным прихотям. Вдруг обнаруживалось, что очень надо приобрести ещё и то, и другое, и третье… Всё было важно и нужно именно для роли, для образа своего героя, для самог`о спектакля в целом. И я давал себе целостный отчёт в том, чт`о я делаю, для чег`о я этим занимаюсь, ради чег`о я ищу, нахожу и приобретаю те или иные атрибуты и принадлежности, которые должны были стать полноправными бутафорией или реквизитом в готовящемся спектакле. Каждая на столе «мелочь», в итоге, имеет свою короткую или длинную, простую или необычную, ожидаемую или неожиданную запечатлённую истории приобретения. Рассказать ли подробнее хотя бы о некоторых?.. Будет ли это интересно?..
Всё-таки обозначу весь список предметов, приобретённых за личные деньги. Но перед этим делаю честное признание в том, что, приобретая всё это, я сознательно скрывал свои денежные растраты от своей жены. Честно – я боялся… Боялся ссоры и скандала, решительного непонимания, вполне оправданных возмущений и негодований с её стороны. Да, – я однозначно рисковал её отношением и расположением ко мне.
Настольные предметы.
1. Ручки перьевые нешкольные – 2 шт. (раритеты СССР).
2. Чернила синие и красные (по два пузырька).
3. Перья – 5 шт. (раритеты СССР).
4. Двухцветный карандаш (красный и синий).
5. Кисточка (№7) и простой карандаш (“HB”).
6. Авторучка наливная чернильная (раритет).
7. Пресс-папье – 2 шт. (раритеты СССР).
8. Чернильница сувенирная «Царь-колокол» (раритет СССР).
9. Промокашка войлочная для перьев (самодельная).
10. Подсвечники из латуни – 2 шт. (один – раритет СССР).
11. Свечи парафиновые – 6 шт.
12. Органайзер для бумаг и книг.
13. Чашка-пенал.
14. Папки картонные для бумаг – 3 шт. (раритеты СССР).
15. Папка кожаная для документов (Кремлёвский раритет СССР).
16. Блокнот именной с инициалами «Л. Н. Т.» и «Имярек» (раритет).
17. Портняжные ножницы (раритет СССР).
18. Линейка деревянная школьная.
19. “Стакан” с подстаканником нестандартных размеров (подстаканник – раритет СССР).
20. Спички шведские – 3 пачки (раритет).
21. Статуэтка Волка сувенирная.
22. Стекло форматом листа А-4 (5-миллиметровое).
23. Масса рукописей авторских из ксерокопий.
24. Журналы, дневники и статьи Л. Толстого бутафорные из ксерокопий.
25. Бумага писчая под старину А-4 – 300 листов.
26. Логотип Л. Толстого в графике – 11 шт.
27. Обложка твёрдая новая винтажная для настоящей Библии.
Реквизит и бутафория по пьесе и спектаклю.
1. Трость.
2. Пояс-ремень.
3. Шахматы (раритет СССР).
4. Часы карманные (раритет СССР).
5. Российские рубли по рублю 1898 года из ксерокопий – 6 шт.
6. Конверты почтовые российские из ксерокопий – 6 шт.
7. Конверты почтовые английские из ксерокопий – 8 шт.
8. Газеты той эпохи из ксерокопий формата А-3 – 6 шт.
9. Фото-ксерокопии для семейного альбома – 36 шт.
10. Статья Л. Н. Толстого «Одумайтесь!».
11. Томик бутафорный писем Л. Толстого.
12. Дневник дорожный Л. Толстого.
Приобретался клей ПВА для собственного изготовления бутафорских конвертов, журналов, дневников, статей. Также были приобретены две дверные ручки для крепления на обратной стороне больших дверей.
Из всех перечисленных выше наименований мне в качестве презента от моей мастерицы-швеи (бывшей актрисы нашего театра) был преподнесён отреставрированный пояс-ремень, который я принёс ей для детального ремонта и индивидуальной подгонки. Спасибо ей! И ещё: мой добрый приятель – руководитель городского шахматного клуба – после моего взаимного с ним общения и специального намёка, в подарок театру преподнёс красивые деревянные шахматы, за что ему – огромная благодарность! За всё остальное – добросовестно оплачено из моего личного кармана.
Практически все предметы специально и максимально подобраны по той эпохе – начало XX века. Благодаря этой длительной творческой работе, я узнал для себя много полезного и интересного. Например: оказывается, что чернильные авторучки уже существовали во второй половине XIX века! Фирма «Паркер» – одна из первых по изготовлению авторучек; и Лев Николаевич их не чурался. Я приобрёл авторучку именно этой фирмы – скромную, неброскую – и в одном эпизоде нашёл ей применение. Часы карманные с цепочкой, конечно, не из той эпохи, но им – примерно столько же лет, как и мне: фирма «Победа»(!), ныне действующие, идут великолепно, по серебристому цвету – такие же, как и у Льва Николаевича. Рубли отксерокопированы согласно того времени. Конверты тоже – с изображениями марок и аналогичных на них текстов – именно тех лет. Газеты – такие же, из той эпохи: с соответствующими названиями, рекламами и тому подобное. Фотографии в семейном альбоме Толстых – отнюдь не случайны: те самые, которые вполне могли бы у них быть. И даже говоря текст роли об одном из своих давних приятелей, мой Толстой смотрит на фото именно того человека, о котором он теперь говорит. “И разве это – разумно???” — спросит кто-нибудь из читателей. “В контексте ситуации – да!” — отвечу я, прекрасно зная все азы актёрской грамматики, вроде следующего правила: “Вижу, что дано, – отношусь, как задано”. Но такой вот мой странный педантизм объясним историчностью, достоверностью, авторитетностью эпохи, времени, сюжета, реальных личностей!
Мне пришлось прочесть статью «Одумайтесь!», упоминающаяся в пьесе, и я был настолько шокирован …оттого, что у меня возникло ощущение, как будто Лев Николаевич писал статью не о русско-японской войне 1904–1905 гг., а о природе нынешних(!) современных в мире военных конфликтов. – Настолько актуальна сегодня эта статья! Забегу вперёд и скажу, что перед с`амой генеральной сдачей я спросил разрешения у режиссёра прочесть в спектакле цитату из этой статьи. Он нехотя разрешил попробовать. В итоге цитата прошла пробу. Она действительно – актуальна на все времена! Её можно прочесть в здешней главе IV в качестве эпиграфа в сонете №2229.
К томику писем Л. Толстого я в спектакле вообще не прикасаюсь. Эта бутафория – не моя. Но видя то, как актриса на репетициях мучилась с печатными листами; понимая то, что премьера спектакля – уже недалека, а данная бутафория всё ещё не готова, а если и будет готова, то я знаю, насколько это будет условно, а в контексте данного спектакля это меня совсем не устроит, – то я и решил помочь своей партнёрше: пошёл с одной из своих старых ненужных книжек в частное издательство с просьбой поменять обложку этой книжки на ту, которая меня устраивала; а также в трёх указанных местах книжки искусно был впечатан издательством текст читаемых этой исполнительницей в спектакле писем Л. Толстого. Актриса была очень довольна! Скромно меня поблагодарив, она пользуется этим бутафорным томиком вполне охотно.
Также и дорожный дневник Л. Толстого я подготовил для своего партнёра. Мой герой этим дневником в пьесе также не пользуется. Но ведь это – дневник Льва Николаевича! Вот лично я и решил его приготовить: купил примерно-винтажный блокнот, вписал в него нужный текст Л. Толстого, который читается моим партнёром, и даже сделал ленточную закладку для удобного поиска нужной страницы …и даже для убедительной винтажности блокнота закрасил торцы листов тёмным маркером. Партнёр сказал мне “спасибо”.
И газеты тоже я ксерил практически не для себя. – Для молодой нашей актрисы, играющей одну из дочерей Л. Толстого. Незадолго до этого она незаслуженно сделала мне замечание, что, типа, я испортил чужой фотоальбом. А я всего лишь красиво его внешне оформил. Молодая женщина, годящаяся мне в дочери, активно ставит меня на вид. Через полчаса выяснилось, что она была не права, но её извинения были довольно ленивы. А я «в благодарность» ей сделал для неё бутафорные газеты. Хотя она меня об этом вовсе и не просила. Но повторяю, что всё перечисленное чуть выше я, прежде всего, делал не для своих уважаемых партнёров по сцене, а ради нашего спектакля, посвящённый великой личности Льва Николаевича Толстого.
Декоратор спектакля, он же – актёр театра – смастерил хорошие декорации. Но перед премьерой мне пришлось молча кое-что в них по мелочи доделывать. Сзади у больших дверей не было ручек: открывать – неудобно. Забить для этого гвозди??? Разве в графском доме вместо ручек могут быть гвозди??! Почему декоратор не приделал ручки, – этого я у него не выяснял; и к руководству по этому вопросу не обращался. (Мне вообще с этим товарищем на сегодняшний день, чем что-либо совместно решать, так лучше сделать самом`у и молча. И кстати, он моложе меня почти на 11 лет. Ровно как и я моложе нашего режиссёра – почти на 10 с половиной. Но его отношения к нему и ко мне – как небо и земля. Призна`юсь честно: особого личного повода этому актёру для такого негативного ко мне отношения я не давал.) Конечно, я сам купил ручки, привинтил их, непосредственно перед премьерой приделал порожек у сам`ой двери для удобной фиксации при закрывании дверей, подкрасил дверные упоры, порожек и ещё – по мелочи…
Это – всё, что касается общих моментов. А теперь – касаемо рабочего стола.
Повторюсь, что в том числе и для стола мной лично приобретались предметы, максимально приближённые к той эпохе. Наиболее запоминающимся доставанием выделились: подсвечники, чашка, именной блокнот, ножницы, статуэтка Волка… Но особенной эпопеей поиска и приобретения запечатлелась история с подстаканником и “стаканом”!
Вообще, доставание практически всех-всех предметов продолжалось буквально с самого начала карантина вплоть до выпускной недели. То есть – с начала марта по начало сентября. Я просто не могу рассказать обо всём до мелочей. Хотя и в некоторых из них тоже были занятные ситуации. Но для процесса «застолья» я отвожу отдельную главу!
(Продолжение следует http://proza.ru/2020/10/25/81)