Грешна. Вдруг захотелось пригубить из рюмочки сладкой наливочки, чтобы подсластить воспоминания о работе моей преподавательской. Как и в любом деле, не все было гладко и сладко, иногда - горько и больно.
Я на ту пору работала в школе второй год. С вопросами дисциплины проблем не было, а все-таки был один парнишка в шестом классе, страдавший гиперактивностью. Ну, не сиделось ему ровно и правильно сорок пять минут на уроке. Он все время двигался. То лез под парту за ручкой, то выяснял отношения с соседкой по парте, то без разрешения моего поднимался с места и ходил посмотреть, что пишет, отвечая на вопросы контрольной работы, Наташа. Он вел себя свободно.
А я уставала делать замечания и выматывалась за урок до тошноты. Всю радость от общения с детьми он забирал безоглядно. И решила я сходить и пожаловаться матери. Тем более, что она была женщиной видной. А как же. Передовая доярка, депутат районного Совета народных депутатов, коммунист, активная общественница, участница совхозного хора, солистка.
Стояла зима лютая. Закутавшись в теплый платок, отправилась я на другой конец деревни, на небольшой хуторок, получивший странное прозвище - Оторвановка. От основного массива жилых домов его отделяла небольшая протока, через которую был наведен горбатый мост, а возле протоки - болотце труднопроходимое, которое охватывало хуторок полукольцом.
Место это было открытое. Продувное было место. Даже когда не было ветра нигде - здесь он дул всегда. Я преодолела все преграды. Дома на хуторке были новые, новой планировки. С двумя входами - парадным и черным. По задумке архитекторов - через главный вход должны были жильцы ходить по делам, на работу и в школу. А черный ход прямо из кухни вел во внутренний двор, к сарайчикам и подсобным помещениям со скотиной.
Только хуторяне парадный вход игнорировали. Они его закрывали на замок и никогда им не пользовались. Не господа - зайдут и с черного хода. Также поступили и Колмыковы. Тропинка натоптанная вела к черному ходу. А поскольку веранды здесь не было, а только навес, то под навесом стояла широкая скамейка, на которой в изобилии были какие-то ведра и банки железные и ящики, какие-то лопаты и скребки, какие-то мешки пустые и наполненные кормами для животных.
От копны сена в огороде была протоптана дорожка к хлеву, в котором стояла породистая коровка - голштинофриз - рыжеватого окраса. Заметив меня, она замычала громко. Как будто спрашивала меня, за какой надобностью я иду в их дом. Черный лохматый пес даже голос не подал, хотя я прошла рядом с его утепленной будкой. Он пригрелся и дремал. Холодно. Не до гавканья ему было. Я громко постучала в дверь.
- Да кто там еще и тарабанится? - услышала я недовольный голос, - заходите, коли пришли.
Хозяйка была дома.
- Я учительница Вашего сына - Коли.
Я робко встала у порога. Вокруг меня стояли ведра с напареным и распаренным кормом для животных. Хозяйка управлялась со скотиной.
- Какой предмет?
- История.
- Жаловаться пришла?
- Да, - кивнула я головой, - плохо ведет себя на уроках.
- И чего ты от меня хочешь?
- Чтобы повлияли.
- Как? Ты хочешь, чтобы я бросила работу и сидела в классе с Колькой и дисциплинировала его? Тогда давай меняться. Я завтра в школу с утра, а ты вместо меня на ферму.
Она ухмыльнулась нагло. Я взорвалась.
- А давайте, - сказала я, - поменяемся. Я молодая и сильная, с доильным аппаратом управлюсь, выдою ваших коров. И подкормку развезу по кормушкам. А вот Вы перед классом встанете, рот откроете и ничего не скажете. Сказать Вам деткам нечего. А я - умная. У меня институт за плечами. Я шестнадцать лет училась, чтобы учителем стать. Одиннадцать лет в школе и пять - в институте. А у вас семь классов и коридор восьмой. И я не для того в школу хожу на работу, чтобы десять замечаний на уроке делать сыночку вашему. Он ведет себя хуже всех.
- А ты там на что? Призови к ответственности. Разрешаю - тресни чем-нибудь по башке его. Он у меня слов не понимает. Только не покалечь.
- Как это треснуть? Он что - скотина бессловесная? Он что? Смысла слов не понимает? Не буду его бить, не дождетесь. Он же умный и хороший мальчик. Я к нему с уважением отношусь. И зачем я только шла к Вам? Все бесполезно. Уеду я от вас. Домой, в город поеду.
Я повернулась и вышла из дома. Побрела в общежитие потихоньку. И где искать подмогу? И как договориться с ребенком, который воспитан на крике да на оплеухах и затрещинах? Я орать дурниной на Колю не стану. Не так воспитана.
На второй день на уроке Коля вел себя лучше. А после урока он меня подождал в коридоре.
- Я буду вести себя лучше. Я постараюсь. Только не уезжайте. Мы Вас любим.
А через месяц миновал декабрь. На Новогоднем празднике я научила всех танцевать полечку. Движения-то несложные. И вся школа выплясывала незатейливый танец. А мы с Колей возглавляли группу танцующих. Он плясал с таким озорством и с такой радушной улыбкой, что у всех при взгляде на него улучшалось настроение. А еще через год я вышла замуж за красавца агронома. Скромного деревенского парня. И осталась в деревне. На всю жизнь.