Человек слаб, особенно в 17 лет. В сумасшедшие весенние месяцы ночью не заснуть, а за световой день можешь три раза влюбиться. И тем более человек слаб, когда неожиданно встречает Светку из 9 «А». Описать это чудо природы не берусь, в поэзии несилен. Объясню на техническом примере. Сам видел, и не раз, как на улице незнакомые парни выворачивали за ней шеи на 180 градусов или вообще останавливались и таращились, как загипнотизированные. Толпами люди за ней пока не ходят, как за Софьей де Витт. Жила такая красавица в нашем городе в XVIII веке, но, думаю, у Светы все это впереди.
Я гнал по коридору на пятой передаче, ребята уже размялись и ждали меня в спортзале. Перед лестницей пришлось сбросить газ, и тут она. меня остановила, пальчик выставила вроде шлагбаума, улыбнулась и сказала: «Ты мне так нужен…» Я дал по тормозам, и тут Светка неожиданно взяла меня за руку. Ощущение было такое, словно попал под двести двадцать. Я, конечно, попытался что-то сказать достойное и соответствующее обстоятельствам, но на ум лезла только дикая лабуда. Девушка спокойно ждала, пока я очухаюсь, потом скромно попросила: «Помоги мне, пожалуйста, подготовить выступление на литературном вечере. Всего пять минут. Я буду повторять текст, а ты следи, чтобы не было ошибок». Она вручила мне открытую книжку и сразу начала: «От роду моего лет семи или более отдали меня в том же селе Харине, где отец мой жил, пономарю Филиппу, прозванием Брудастому, учиться. Пономарь был росту малого, широк в плечах, борода большая…» Говорила Света без запинки, я за ней не поспевал, пришлось попросить сделать остановку, чтобы найти место, до которого она дошла.
Дальше репетиция пошла практически без пауз: «…У него, в то же время, учились два брата мне двоюродные, Елисей и Борис». Света безупречно повторила и вторую страницу. Я снова ее остановил: «Слушай! Ты отлично подготовилась, все запомнила прекрасно, нет смысла продолжать». Она благодарно улыбнулась и сказала: «А я еще могу», и понеслась дальше: «Памятно мне мое ученье у Брудастого и поднесь, что часто меня секли лозою».К этому времени я начал слегка соображать, нужно было как-то выкручиваться, иначе я вообще не попаду на тренировку. «Извини, Свет, давай выйдем на улицу. Неудобно здесь на проходе торчать». Она согласилась. Мы спустились по лестнице на первый этаж, оделись, вышли из школы на тротуар и двинулись к парку. Все это время она продолжала бойко пересказывать старинную историю жизни не очень счастливого мальчика.
«Удивительно, - подумал я, - такой архаичный текст, а она шпарит, как по писанному. Молодец!» На улице я отдал ей книгу и сказал, что, к великому сожалению, должен уйти. Она отрицательно качнула головой и продолжала спокойно и размеренно повторять текст: «Брудастый, увидя кота, висевшего на веревке, от досады и жалости остолбенел, потом пришел в такое бешенство, что ухватил метлу и …». Несколько минут я слушал рассказа с интересом, потом внимание мое начало ослабевать. На какое-то время голос почти затих. Потом откуда-то издали снова донеслись слова: «И до меня дошла очередь: приказала вдова и меня поднять на козла, и было мне удара три подарено в спину, хотя я, как и учитель наш, яблок отнюдь не обивал». «Какая бессмысленная жестокость!» - вскипел я и резко повернулся к Светке, чтобы высказать ей свое возмущение. В это время сбоку возник слабый свет, и в нем черты девушки стали расплываться, размываться и скоро растаяли без следа. Осталось только пятно света в непроглядной темноте.
Чтобы понять, где я и что происходит, пришлось с усилием открыть глаза. В мраке угадывались очертания незнакомой комнаты. Скоро я ее узнал — это была спальня на втором этаже нашей дачи, в которой мы всей семьей спасались от эпидемии коронавируса. Присмотревшись, я увидел спаниеля Сэма — он мирно спал в кресле, свернувшись калачиком. Это окончательно вернуло меня к действительности, нужно было встать и выпустить собаку на прогулку. И тут до меня дошло, что Света, с которой мы вместе закончили школу в середине ХХ века, продолжает готовиться к литературному вечеру: «Чаятельно ты, Иванушка, давече испугался, как секли твоих товарищей; не бойся, голубчик, я тебя никогда сечь не стану».
«Какие изверги! Секут розгами невинных детей в назидание сыночку паразиту», —разозлился я и окончательно проснулся. На тумбочке горела настольная лампа, рядом лежал телефон; экран светился, на дисплее чернели строчки рассказа, виднелась голубая полоса опции «Текст в речь». Бесстрастный компьютерный голос продолжал говорить. Я ткнул пальцем крестик, голос замолк и наступила тишина. Через открытую форточку тянуло холодом. Вставать не хотелось, я решил еще несколько минут полежать в теплой постели.
Приснится же такое! И эта наша школьная королева из 9 «А»… Кого она напоминает? Инку Волкову? Вику Голавскую? Красивые были девушки, обе мне когда-то нравились, но не сложилось... Женю Дрикер? Тоже нет, та всегда ходила гордая и неприступная, словно принцесса. И тут до меня дошло: Светка – это же вылитая Анастасия Вертинская! Как я сразу не догадался? Обязательно пересмотрю «Алые паруса». Никогда раньше такого сна не видел и даже не мечтал, прямо подарок волшебной феи. Как жаль, ведь через несколько часов все начисто забуду… Нет, не бывать этому! Я рывком встал, включил компьютер и напечатал первую строчку: «Шутки компьютерного века»».
PS. «Записки Михаила Васильевича Данилова, артиллерии майора, написанные им в 1771 году» имеются в свободном доступе в интернете. Рекомендую всем любителям реальной отечественной истории, которая заметно отличается от более поздней героизированной литературы.