С самого начала Ле Мэй была уверена, что всё это – безумно и совершенно неправильно.
Она не понимала, зачем согласилась. Впрочем, она и не соглашалась. Просто не хватило сил, чтобы ответить «нет».
Она не ушла в первый раз, когда они встретились в переходе между отсеками; она не оттолкнула Ринт, когда та схватила её за руку и потащила за собой; она не попросила вернуться на Станцию, когда Ринт взяла её к себе на корабль. Она не сказала «нет», когда Ринт рассчитывала курс. Она не сказала «нет», когда Ринт вошла в гиперпространство и их корабль навсегда исчез для радаров Базы. Она не сказала «нет», когда Ринт с удивительной наглостью и без тени стыда или сомнения рассказывала о своих планах. И сейчас, когда вся База, наверное, искала Ле Мэй, а Ринт гнала прочь на сверхсветовой, она по-прежнему не нашла в себе сил сказать «нет».
Ринт знала, чего она хочет от жизни. А также, наверное, знала, чего хочет от Ле Мэй. И была у Ринт эта потрясающая уверенность, что всё во Вселенной будет именно так, как она хочет.
И, в отличие от неё, Ле Мэй не знала совсем ничего. Она никогда раньше не пробовала на вкус эту настоящую, неправильную и безумную жизнь. И теперь ей казалось, что, возможно, эти полёты с Ринт – то самое, что она искала и чего хотела.
И сейчас она полулежала в кресле, зная, что через несколько минут взорвется в миллионный раз, а затем в миллионный раз соберётся по атомам и снова станет собой. Потому что это – план Ринт. Потому что Ринт сейчас в очередной раз рассчитывает координаты гиперскачка, который должен перенести их в Эль-Геленнао. Пожалуй, самое мистическое место Ланиакеи. От мысли о том, сколько там пропало без вести кораблей, кожа покрывается мурашками. Но их не видно через плотную ткань комбинезона, а раз их не видно – значит, не существует.
Ле Мэй должна была уже привыкнуть.
В первый раз было страшно. Кажется, она пыталась что-то кричать и хотела заставить Ринт повернуть обратно. Кажется, она рассыпалась на нейтроны, протоны и электроны и думала, что никогда уже не соберётся. Но через несколько мгновений, которые, правда, казались длинными, как жизнь, она собралась.
И увидела над собой смеющееся лицо Ринт. Как Ринт оказалась рядом с ней, она не знала. Вообще-то во время любого гиперпространственного перемещения нельзя вставать с кресел.
В миллионный раз страшно уже не было.
По крайней мере, Ле Мэй так считала.
Но какая-то её часть всё же сомневалась, что постоянно разбираться на атомы и собираться заново – безвредно для её организма. А ещё сомневалась, что во всех этих прыжках есть какой-то смысл.
Но Ринт этот смысл видела. Она стремилась попасть туда, где до неё не было никого. И упрямо игнорировала всех, кто твердил ей, что это опасно, что это бессмысленно.
И в последнее время Ле Мэй начала задумываться: а что она вообще делает на этом корабле?
«Что я здесь делаю?» - думала Ле Мэй, сжимая поручни кресла влажными пальцами.
Ле Мэй никогда не интересовалась тайнами пространства и гиперпрыжками, верно?
Она вообще не знала, чем она интересуется.
Ринт увлекла её за собой. Неизвестно зачем. И неизвестно как. Просто как мощный ветер, поднявший с земли лёгкий упавший листик.
- Внимание, готовность одна минута. – Ринт щёлкает чем-то и пристёгивается. Кресло Ле Мэй опускается в горизонтальное положение. Ле Мэй не хочет взрываться в миллионный раз.
- Ринт, - тихо говорит она. Та удивлённо оборачивается.
- Что?
- Не надо.
- Что не надо?
- Прыгать туда.
- Мэй, ты чего?
Ринт удивлена. Но не более. Жёсткое и решительное выражение её стальных глаз не меняется. И не менялось никогда.
И Ле Мэй становится страшно.
- Не говори глупостей, Мэй. Остался один прыжок – и мы у цели. Ты же не хочешь сейчас сбежать, верно? Куда ты без меня денешься? Подумай, Мэй. Ты без меня – никто.
- Нет, Ринт!..
Она не успевает договорить. Её вжимает в кресло, и она успевает увидеть, как Ринт передвигает рычаг. Движения Ринт такие свободные и лёгкие, как будто бы нет этих перегрузок. Как будто это невесомость, а не гиперпрыжок.
Уже привычное, но по-прежнему жуткое чувство подбирается откуда-то снизу, и Ле Мэй взрывается в миллионный раз.
…и не собирается обратно.
Она просыпается в холодном поту и долго не может понять, что произошло.
Медленно поднимается, пытаясь унять бешеное сердцебиение и дышать более размеренно. В каюте темно, только маленькая полоска света на стене.
Ринт лежит рядом. Видимо, она настолько устала, что даже не пошла в свою капсулу. Или?..
Или она просто следит за Ле Мэй.
Ле Мэй тихо встает, чтобы не разбудить Ринт. В последний раз смотрит на её резкие черты лица. Кто ты такая, Ринт? Какое ты имела право завладеть моей жизнью на всё это время?..
На пороге каюты Ле Мэй оборачивается. Что-то не пускает её. Наверное, она слишком привыкла к Ринт.
Но Ле Мэй сжимает зубы и делает шаг.
Через пятнадцать минут Ринт проснётся от сигнала тревоги и увидит, что Ле Мэй больше нет на корабле.
Ле Мэй маленькой сияющей точкой мчит на сверхсветовой прочь отсюда.
Она не знает, что будет дальше.
Но одно знает точно.
У неё будет своя жизнь.