В сентябре 1971 года по Центральной улице Владивостока, идущей вдоль бухты Золотой Рог, носящей в дореволюционные годы название Светлановской, а ныне Ленинской, бодро шел молодой человек около 25 лет. На нем ладно сидела черная форма военно-морского офицера с лейтенантскими погонами. В фуражке с белым верхом, в кремовой рубашке, стройный и подтянутый, он явно торопился. Еще бы, время на часах показывало 17-30, а к 18 часам он должен был быть в казарме своей части – 4-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота. Там собирался весь небольшой офицерский коллектив экипажа, чтобы подвести итоги работы за день и потом разойтись кто куда. Правда, все, за небольшим исключением, шли в офицерскую столовую на ужин, и уж затем расходились. Четверо молодых лейтенантов, начавших службу на субмарине, живущих в офицерском общежитии на береговой базе, могли не торопиться, их все равно никто не ждал, но вот несколько женатиков спешили к своим женам и семьям.
Но не зайти по пути в книжный магазин напротив Дома офицеров флота, лейтенант не мог, он давно там не был и не видел новинок. Его интересовали два раздела с литературой - один на медицинскую тему, а второй – на спортивную. Зайдя в магазин, он, не обращая внимания на других покупателей, прошел к нужному ему стенду с медицинской литературой и оглядел его, но ничего нового не заметил. Переходя к другому интересующего его разделу, размещенному на столике и полке на стене, он бросил мимолетный взгляд на других посетителей. Стоящая у окна, рядом с которым умостился еще один столик, молодая женщина в профиль показалась ему знакомой, и он, посмотрев книги в разделе о спорте, решил подойти поближе и убедиться, не ошибся ли он.
Была середина сентября, во Владивостоке это время обычно тепло, поэтому на девушке была лишь легкая куртка, которая не скрывала её стройную девичью фигуру. Короткая стрижка открывала лоб, глаза девушки смотрели на книги, и не сразу заметили подошедшего к ней морского офицера. И лишь когда знакомый голос произнес: «Рита?», она повернула голову к сказавшему эти слова.
Перед ней стоял её одноклассник по сельской школе, с которым они нелепо расстались пять лет назад, а до этого полтора года переписывались и изредка встречались, так как жили в разных городах. Она любила этого парня, страдала, когда он без объяснения причин перестал ей писать, хотя знала за собой небольшой грешок, который ей показался совсем невинным, а гордый юноша счел изменой. И вот теперь вместо студента-второкурсника медицинского института стоит красивый офицер с погонами лейтенанта медицинской службы. Прожив несколько лет во Владивостоке, где училась в местном педагогическом институте, она могла различать офицеров как сухопутных, так и морских, в каких родах войск они служат.
Удивленно подняв брови, девушка спросила:
- Саша? Как ты оказался во Владивостоке и почему в морской форме?
Офицер, обрадованный, что его догадка подтвердилась, и перед ним стоит действительно девушка, с которой у них начался роман на выпускном вечере в школе, с которой они пять лет назад целовались в темной комнате студенческого общежития до боли в губах, ответил:
- Распределил институт после окончания. Кого-то направили в деревни, а кого-то на флот.
- Но почему на флот, а не в армию?
Лейтенант взглянул на часы, и заторопился:
- Рита, мне нужно срочно в часть. Если ты не возражаешь, давай в 19 часов встретимся у памятника освободителям Дальнего Востока.
Немного подумав, девушка согласилась. Её захотелось узнать побольше о человеке, которого она любила до сих пор, несмотря на их расставание. И она согласилась, предупредив, что может немного опоздать.
Но опоздание получилось довольно большим. Молодой человек, успевший переодеться в гражданскую одежду, в которой он чувствовал себя свободнее, уже собирался уйти, решив это сделать в 20 часов, т.е. на час позже назначенного срока, но тут увидел, как на площади подходит та, которой он писал любовные письма и с которой целовался. В тот год, первокурсником, он не обращал внимания на других девчонок, да и, честно говоря, нагрузка в институте была намного больше, чем в школе, которую он окончил чуть ли не с медалью, и в которой учился играючи. Будучи обязательным, он каждую неделю писал письма девушке, рассказывая, как прошла эта неделя. Дважды за год, на ноябрьские праздники и сразу после летних экзаменов, он ездил в её город, где она жила вместе со старшей сестрой.
Дожидаясь девушку, он вспомнил, как неожиданно и для себя, и для неё предложил сразу после выпускного пойти погулять. Девочка ему нравилась с того дня, когда она пришла в их восьмой класс, переехав вместе с родителями из другого поселка. Миловидное личико, точеная фигура, хорошие знания школьных предметов, что он, твердый «хорошист», считал важным качеством для девочки, привлекли к новенькой его внимание. Но не только его, вскоре он заметил, что Рита по вечерам гуляет с его одноклассником. Решив, что его одноклассник больше нравится девочке, он никак не показал свой к ней интерес, хотя, поймав её взгляд при встрече, всегда воодушевлялся. Он вместе с ней и другими девчонками и одним парнем занимались радиоделом (в те годы было производственное обучение в старших классах), а её кавалер проходил практику как будущий автослесарь. Вот на этих занятиях по радиоделу он мог сколько угодно и разговаривать, и смотреть на неё, сидящую впереди и сосредоточенно принимавшую точки-тире или выбивавшую на ключе азбуку Морзе.
Но к окончанию школы между Ритой и её кавалером пробежала черная кошка, и поэтому он, танцуя с ней во время выпускного бала, к тому же чуть выпив вина, неожиданно для самого себя предложил ей погулять после бала. Рита согласилась, и эту первую ночь их самостоятельной жизни они провели вместе, гуляя по так любимой всеми горе, где весной цвел багульник на фоне ярко-зеленых иголочек молоденьких лиственниц. Они ходили по горе, встречали другие пары, разговаривали о чем-то, сейчас уже не вспомнишь, о чем. Поделились, куда собираются поступать после школы. Рита по примеру свой старшей сестры собралась ехать в Москву, поступать в МГУ. Он же не определился с местом дальнейшей учебы. Как хороший спортсмен он мог без проблем поступить на факультет физического воспитания педагогического института, но родители, сами учителя, отговаривали его от этого шага.
Прошло три или четыре вечера, которые они провели вместе, и он уехал в Хабаровск. Там, после некоторых метаний между приемными комиссиями различных ВУЗов, все же решил подать документы в медицинский, хотя там был самый большой конкурс. Поступил без особых проблем, а вот Рите не удалось выдержать огромный конкурс в МГУ. После экзаменов она поехала к старшей сестре, все же в городе молодой девушке интереснее, чем в поселке. Студент-первокурсник на ноябрьские праздники поехал к любимой девушке, именно тогда они впервые поцеловались. Потом была еще одна поездка уже в конце июня, когда он успешно сдал экзамены за первый курс. Они ходили на реку купаться, а потом гуляли по старинным улицам Благовещенска. К августу Рита снова поехала в Москву, снова не прошла по конкурсу. Решила навестить родителей, к тому же купить там красной рыбы для себя и сестры, поэтому в начале сентября поехала в родной поселок. По пути они провели вечер и ночь вместе. Целовались и обнимались в комнате студенческого общежития, где второй год жил молодой человек. Он проводил её на самолет, который увез любимую в родные места. И надо было так случиться, что там в это время был курсант летного училища, тот самый первый кавалер Риты. Их вместе видели многие, это дошло до студента-второкурсника, заставило его призадуматься. А когда она в письме написала, что «чутку изменила» ему, он решил порвать с ней. И вот прошло пять лет с той сентябрьской встречи.
Все это пролетело в голове молодого офицера, когда он поджидал Риту. А та очень долго не могла решить, пойти ли ей на свидание с человеком, которого она в глубине души продолжала любить. Ведь он женился, у него растет маленький сын, хотя семья осталась в Хабаровске. Все это Рита узнала от своих родителей, которые продолжали жить в одном поселке с родителями молодого человека. Но потом все же решилась, ведь она привыкла держать слово. Доехала на троллейбусе от общежития Университета, где жила третий год, до центра города, и стала искать фигуру морского офицера. Она была близорука, но очки ей не шли, поэтому одевала их только на занятиях и в кино. Поэтому не сразу узнала своего знакомого в гражданской одежде.
Тот, увидев, что девушка мотает головой из стороны в сторону, понял, что она его не видит, и пошел ей навстречу. Когда они сошлись почти в середине площади недалеко от огромного здания Приморского крайисполкома, она проговорила:
- Ты не в форме? Я тебя в ней искала.
- Не привык я еще к военной форме, особенно в городе. Все время козырять приходится. У нас на береговой базе мы отдаем честь только старшим офицерам, начиная с каптри. А в городе надо всем козырять, и старлеем, и каплеем. Поэтому предпочитаю ходить вечерами по гражданке.
- А тебе форма морского офицера очень идет.
- Она всем идет, если только пузо не отрастил.
- Мне форма морских офицеров больше нравится, чем армейских. Особенно парадная, с кортиком.
Они неторопливо приближались по огромной площади к бухте Золотой Рог, где у 33-го причала кормой к причальной стенке стояли крупные корабли Тихоокеанского флота, включая ракетный крейсер «Варяг». Рита спросила:
- А ты где служишь?
- На подводной лодке. Наша береговая база расположена рядом со стадионом «Авангард». Там еще мотогонки по гаревой дорожке проводятся. Ты была в том районе?
- На подводной лодке? Так это же опасно?
- Плавать в море вообще опасно, там шторма бывают, ураганы. За это морякам, которые плавают, доплачивают 30%, так называемые «морские». А подводниками еще 20% , мы их называем «гробовые». А вообще и улицу переходить опасно бывает, машины сбивают. Надо просто все делать по правилам.
- Так ты уже под водой был?
- Да, первый раз в прошлом году, во время военно-морской практики в Советской Гавани. Был у меня выход на подводной лодке, и погружение было. Посвящение в подводники тоже там прошел.
- А что это за посвящение?
- Надо во время погружения выпить плафон забортной воды и поцеловать качающую кувалду. Но я кувалду не целовал, обошлись плафоном соленой воды.
- Но под водой страшно ведь?
- Да не очень, если не думать о том, что под водой на корпус давит огромное давление. Ты спускаешься в подводную лодку, где горят электрические лампочки. О том, что лодка погружается, узнаешь только по командам. Лампочки как горели, так и горят. И воздух такой же, как был. Только со временем, когда углекислый газ накапливается, труднее дышать. И уж когда всплываем, и тебе дают возможность выйти на мостик и подышать свежим воздухом, это такая незабываемая минута.
- А в этом году ты уже плавал?
- Да, были учения «Восход» Тихоокеанского флота, многие корабли в них участвовали. Наша лодка стоит в ремонте, так меня отправили на другой, без врача корабль или субмарина выйти в море не могут, вдруг какое-заболевание или травма.
- А где же ты ведешь прием больных в море?
- В кают-компании в определенные часы. А помощь травмированным оказываю прямо на боевом посту. В кают-компании стол выполняет функцию операционного, над ним специальные операционные лампы весят. Но операции делают редко, хотя на нашей лодке лет 8 назад доктор оперировал в море аппендицит.
- У тебя есть подчиненные?
- Есть, только он лишь наполовину мой, вторая половина старшего помощника командира. Химик-санинструктор. Химик – старпома, санинструктор – мой. Он помогает мне вести прием, делает перевязки и все такое.
- А ты где живешь?
- В офицерском общежитии, оно там же, на береговой базе. Комната большая, на восемь человек, но все мы редко бываем. Кто-то в море, кто-то на вахте, я дежурю в санчасти базы. Но что мы все обо мне и обо мне. Ты-то как живешь, как во Владивостоке оказалась?
- Учусь на третьем курсе местного университета, буду филологом. Профессия мне нравится, через год будем практику проходить. Хочу попроситься в Благовещенск, поживу у сестры.
- Она все там же? Замуж не вышла?
- Не вышла и пока не собирается. И родители все там же живут, только вот стареют. Они же старше, чем твои родители, скоро можно будет на пенсию выйти как северянам.
Темнело, на улицах зажглись уличные фонари. Они спустились на Корабельную набережную, и пошли по берегу бухты Золотой Рог, разговаривая обо всем. О том, как учились в школе, как дружно жили в классе, о подругах, о том, как в 11-м классе по вечерам катались на огромном листе картона с горки, как парни прыгали на девчонок, спускающихся с горы, образуя кучу-малу. Рита вспомнила, как он однажды, взяв в охапку самую маленькую в классе девочку, перебросил через бруствер снега, образующийся вдоль дорого после их расчистки бульдозерами. Та не смогла сама выбраться, пришлось все её откапывать. Всем смешно, а девочке горько. Она была подругой Риты и пожаловалась на него.
Вспомнили одноклассников, узнавая друг у друга, кто как устроился, где учится или уже закончил. Потом Рита сказала, что ей надо к 11 часам вечера быть в общежитии, потом на вахте будут требовать пропуск, а она впопыхах его забыла. Поэтому они вернулись на площадь и пошли вверх по Океанскому проспекту. Кавалер увидел кафе и предложил зайти, посидеть, выпить по чашечке кофе с пирожным. Рита была не против, она же не ужинала, и порядком проголодалась.
Посидев, вытянув уставшие ноги, выпив по чашечке кофе, а Рита с бисквитным пирожным, они пошли дальше, поднимаясь все выше и выше в сопку. В просвете прямого, как струна, Океанского проспекта, где-то далеко внизу, на акватории бухты, сновали небольшие катера и теплоходы пригородного судоходства. Различить их было невозможно, но по горевшим ходовым огням можно было сказать, что это за судно бороздит воды бухты Золотой Рог. Еще дальше были видны огоньки зданий на мысе Чуркина, а у уреза воды на той стороне бухты огни портовых сооружений.
Девушке за два года жизни в городе он понравился, хотя зимой было все – и гололед, и сильные ветры, приносящие с Японского моря осадки в виде дождя и мокрого снега, и туманы, закрывающие верхние этажи стоящих на возвышенности домов. Рита увлеклась туризмом, записалась в секцию и в теплое время года совершала пешие походы по южным районам Приморского края. Она вспоминала, с каким удовольствием вместе с одноклассниками совершала походы по окрестностям поселка. Обо всем по пути в общежитие она рассказала Саше.
А молодой человек только еще привыкал к жизни в столице Приморского края. За полтора месяца он успел лишь оценить плавание и ныряние в прозрачной морской воде. Познакомившись со студентами местного медицинского института, которые проходили на базе военно-морскую практику, он позже вместе с ними съездил на бухту Шамора, где понырял на глубину, доставая со дна трепанга, песчанок, отрывал от скал мидий, из которых был приготовлен вкуснейших обед. Море в окрестностях Владивостока было намного теплее, чем в Императорской гавани близ Советской гавани, и богаче на морепродукты. Именно там он впервые погрузился в морские воды. Об этом они тоже говорили, пока шли к появившемуся в поле зрения общежитию университета. В 22-55 минут они простились у входа в общежитие, не назначив следующей встречи. Оба понимали, что их школьный роман остался в прошлом, что впереди у каждого своя жизнь, и бередить старые раны нет смысла.
P.S. Тогда они не знали, что еще через много лет встретятся на 25-летие школьного выпуска в Хабаровске. Он потом поможет ей вылечить сына Сашу, решив вопрос с отправкой в окружной военный госпиталь из воинской части, где не могли вылечить его пневмонию. Затем они иногда будут встречаться в Хабаровске, и поддерживать телефонную связь, когда он уедет из города.