Мария с силой схватила Стеллу за руку, потащив её в сторону ближайшего дома, но, поняв, что маленькие ножки не такие быстрые, как ей хотелось, подняла дочку на руки и побежала на босых ногах, стянув с себя каблуки. Её голова плохо соображала, поэтому она полностью доверила управление своим телом инстинкту самосохранения. Все подъезды были закрыты на замок. Мария почти взвыла от отчаяния, но не теряла надежду и постоянно крутила головой, пытаясь найти хоть что-то отдалённо напоминающее убежище.
Громкоговоритель снова и снова повторял сообщение о том, что это не учебная тревога. Все вопросы, как такое могло произойти, ушли на второй план. Для этого у неё оставалось слишком мало времени. Мария сообразила, что жилой дом почти со стопроцентной вероятностью снесёт ударной волной или волной взрыва, поэтому подходящим вариантом могло являться какое-нибудь помещение в земле. Что-то, хотя бы отдалённо напоминающее бункер, она не нашла, но вспомнила, что на соседней улице был небольшой частный продуктовый магазин, который располагался на удивление глубоко под землёй. Этой глубины могло хватить, чтобы хотя бы заиметь минимальный шанс на выживание. Стелла начала плакать, наблюдая за разбегающимися по улице людьми. Она что-то спрашивала у мамы, но та упорно молчала, пытаясь сосредоточиться на главном. Она побежала через дворы, пытаясь как можно эффективней срезать путь. Левая стопа наткнулась на небольшой осколок стекла, но Маша и не думала сбавлять темп. Выброс адреналина глушил даже намёки на боль. Нога Марии оставляла небольшой след, и Стелла заметила, что нога её мамы покрылась грязью, смешанной с кровью, отчего девочка зарыдала ещё громче.
Задыхаясь, Мария добежала до магазина, но то, что она увидела, вызвало в ней новую волну отчаяния. Огромная толпа, растаскивая друг друга, пыталась пролезть в магазин, который уже был близок к тому, чтобы стать переполненным. Она подошла к началу скопления, посадив дочку на плечо.
- Пропустите с ребёнком, - хрипя, кричала Мария, - мать с ребёнком пропустите!
Казалось, никто не слышал её в общем галдеже толпы, но она продолжала выкривать просьбы пустить её, пока сама не стала пробиваться силой, пытаясь растащить толпу.
- Пожалуйста, возьмите ребёнка, девочку возьмите, она много места не займёт! - рыдая, говорила она, пытаясь перекричать гул толпы.
Мария подняла Стеллу над головой, опёршись на правую ногу. Осколок оставил глубокий порез, из-за которого почва вокруг левой ступы побагровела.
"Эй!" услышала она в свой адрес. Она оглянулась. У входа в магазин стоял человек, который вместе ещё с двумя крупными мужчинами сдерживал толпу. "Пропустите её!" Прокричал человек ещё раз. По всей видимости, это был хозяин магазина. Мария разрезала толпу, обняв дочку двумя руками. Пару раз ей наступили на ноги, что напомнило ей о боли, и она вспомнила о порезе. Но всего на секунду. Люди на входе пропустили её, и она быстро стала спускаться вниз. Мария услышала небольшой шум, похожий на прибрежный сильный ветер. Едва заметный на фоне общего гула. Краем глаза увидела она через крошечное окошко у входа серую полоску на небе и поспешила вниз.
* * *
Несколько секунд Виктор стоял в оцепенении, не веря в происходящее. Он перебирал различные варианты в голове: это могло быть ложное срабатывание или чья-то неуместная шутка. Заметив суетливую возню толпы, быстро перешедшую в панику, он не придал этому большое значение, всё ещё делая ставку на злую шутку каких-нибудь подростков-взломщиков. Постепенно к нему пришло осознание, но причина, по которой мог быть нанесён удар, все ещё оставалось неясна. Возможно, удар проводился повсеместно в нескольких городах одновременно. Виктор достал телефон, но не увидел на экране ни одного уведомления. Быстрым шагом он направился по улице, набирая номер и одновременно оглядываясь по сторонам в поисках убежища. Механический голос из трубки упорно повторял "Неправильно набран номер" . Виктор побежал вниз по улице изо всех сил, соображая, где же он может спрятаться. Он заметил внизу небольшой магазинчик, вокруг которого собралась небольшая толпа. "Идиоты" - подумал он, однако до него быстро дошло, что магазин располагался в подвальном помещении. Если укрыться на складе, то был пусть небольшой, крохотный, но всё таки шанс уцелеть.
Он подбежал к ставшей уже громадной толпе, каждый элемент которой пытался всеми силами протиснуться в магазин. Виктор понимал, что если не придумает сейчас что-нибудь, то быстро превратится в груду пепла. На него сильно давило чувство незнания того, когда снаряд коснётся земли, и с какой стороны произойдёт взрыв. Одно он знал наверняка: если прямо сейчас он не попадёт в этот магазин, то шансов у него не останется. Ровно также думали остальные полсотни собравшихся. Он увидел, как один из хозяев магазина буквально расталкивает народ, пропуская хромую женщину с ребёнком, после чего пытается закрыть входную дверь.
Что-то переключилось в голове Виктора. Организм резко впрыснул адреналин в кровь, разгоняя её до мозга и обратно. Внезапно, Виктор почувствовал всем нутром своё положение. Примерно так чувствуют себя жертвы за секунды до казни. Глаза его округлились, а дыхание остановилось. Он что есть силы побежал по дороге прочь от магазина в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Виктор побежал в сторону дворов, пытаясь найти среди них наиболее закрытый. Вдруг краем уха он начал улавливать слабый шум, словно очень высоко пролетающий самолёт, где-то вдалеке. Он резко обернулся, но ничего не увидел. Взор его заметил незакрытый подъезд, и он шумно выдохнул с облегчением. Сознание Виктора ясно давало понять, что ничего в этой ситуации ему не поможет. Его сотрёт в пыль вместе с этим и ещё десятком домишек вокруг, сотрёт до основания. Но подсознание, инстинкт самосохранения не прекращал приободрять его организм, направляя в сторону подъезда.
Шум усиливался. Виктор забежал в подъезд и стал пытаться сломать подвальный замок с помощью найденного куска булыжника. Эта затея быстро провалилась, как только мужчина понял, что замок никак не собирался поддаваться грубым ударам булыжника. Он достал телефон посмотреть, нет ли пропущенных вызовов. Часы на экране показывали восемь часов тридцать одну минуту утра. На секунду Виктору показалось, что в квартире будет гораздо безопаснее, и он стал простукивать двери первого этажа. Он уже было собирался бежать на второй этаж, но взгляд его сконцентрировался на окне лестничной площадки. Шум тем временем от нарастающего гула плавно стал стихать до напоминающего сильный порыв ветра звука. Глаза мужчины внимательно следили за крохотной точкой, оставляющей за собой на небе белую полоску. Полоска эта шла дугой по всему небосводу, на удивление чистому и прозрачному в прохладный августовский день. Виктор приблизился к окну, наблюдая за снижающейся до горизонта точкой. Вдруг он услышал резко приближающиеся шаги. Кто-то забежал в подъезд. Виктор спустился, чтобы увидеть гостя. Напротив него стоял немолодой мужчина в плоской кепке и разорванной ветровке. "Дверь!" - громко крикнул Виктор, показав пальцем на открытую железную дверь подъезда. Однако, мужчина не шелохнулся. Он уставился на Виктора немигающим взглядом. Тот увидел в глазах гостя что-то первородно инфернальное и от этого его страх усилился. Из под морщинистых век проглядывали практически багровые зрачки, а безразличное выражение лица стало напоминать сардоническую улыбку. Виктор побежал к двери через мужчину и закрыл её, почуствовав перед самым закрытием небольшую дрожь на полу, словно сама земля боялась предстоящего ужаса. Когда он обернулся посмотреть на мужчину, то увидел, что тот стоит с ножом в руке с лезвием, направленным к собственной шее.
* * *
Это лето Тимофей проводил на даче, поэтому, когда ему позвонила бывшая жена и сказала, чтобы тот передал подарок Лизе - дочке Тимофея и Светланы - в аккурат перед сбором гостей в десять часов, тот собрал вещи, разбросанные за многодневное отчуждение от цивилизации. Затем Тимофей заправил кровать, побрился с помощью нераспечатанного одноразового станка и хозяйственного мыла, отправил в рот две подушечки мятной жвачки и сел в свой автомобиль. Тимофей поправил зеркало, убедившись, что подарок дочке пристёгнут на заднем сидении, а затем тронулся.
Он ехал неторопливо, осознавая, что выехал рано, и ему всё равно придётся ждать. Однако, позволить себе опоздать он не мог, поэтому поехал заранее. Вдоль дороги проходили обширные поля, заросшие травой и разного рода сорняками. Небо было на удивление чистым. Тимофей слегка приоткрыл водительское окно, сдувая с себя легкий недосып. Так он ехал всю дорогу, пока не увидел, что ехавший перед ним автомобиль притормозил, а затем прижался к обочине. Из-за этого Тимофею пришлось затормозить свою машину и объехать авто. Решив посмотреть на водителя, Тимофей заметил, что за рулём сидел молодой парень, уставившись куда-то наверх. Тимофей проследил его взгляд до конечной точки, представляющей собой небольшое пятно, быстро пролетающее через небосвод и оставляющее за собой полоску белого дыма. Объект двигался необыкновенно быстро для обычного самолёта, однако Тимофей поначалу не придал этому факту большого значения. Он двигался по шоссе и изредка поглядывал на странный объект, от которого доносился протяжный гул, словно от сильного ветра, который разгоняет волны, собирая их в большое цунами. Заметив в последний момент разворачивающийся перед ним автомобиль, Тимофей резко дал по тормозам, и его тело сильно наклонилось вперёд. Он нажал на автомобильный гудок и гневно уставился на неряшливого водителя. Но тот, казалось, не обратил на него никакого внимания, смотря в сторону пассажирского сиденья. А затем, резко набрав скорость, он уехал в обратную сторону.
Тимофей не спешил давить на газ. Он взял в руки телефон. Полоска связи показывала полное отсутствие сигнала. На главном экране мигал значок уведомления об СМС. Тимофей открыл сообщение. Он тяжело сглотнул накопившуюся слюну, затем ещё с полминуты провёл в полном бездействии. В своём сообщении Светлана написала бывшему мужу о надвигающемся на город ударе. Естественно, она не уточняла, что это за удар, и просто написала, что "на нас летит бомба". Тимофей посмотрел вверх. Тонкая белая полоска стремительно подбиралась к городу, с каждой секундой снижая свою высоту.
Мужчина резко повернул руль, и автомобиль поехал обратно в сторону дачи. Мокрые глаза едва различали дорогу. Тимофей видел, что ещё несколько автомобилей мчались на огромной скорости, обгоняя его. Некоторые неторопливо ехали в город. Мужчине изо всех сил хотелось остановиться и развернуться назад, к своей дочке, к своей бывшей жене, которую он всё ещё любил, пусть и не признавался в этом даже самому себе. Как-то глупо всё получилось. В какой-то момент в голову Тимофея закралась мысль о том, что это обычная ракета "земля - земля", и ничего страшного с его семьёй не будет. Он цеплялся за эту мысль, и руки его стали дрожать заметно меньше. Однако, логика упорно подсказывала ему, что эта ракета была баллистической, и менее чем через минуту снаряд разорвётся над городом или вовсе сдетонирует, ударившись о землю и всё вокруг в радиусе нескольких километров разлетится на мелкие кусочки. Почему эта версия должна была быть правдоподобной Тимофей не знал. Он посмотрел на свои часы. Восемь часов тридцать две минуты. В зеркале заднего вида он увидел, что источник белой полосы на небе скрылся за горизонтом.
* * *
Олеся смотрела в окно, в то время, когда её соседки по палате собирались в спешке, хватая, как им казалось, вещи первостепенной важности. Олеся неподвижно лежала на кровати, в то время, как медсестра звала её к выходу.
- Я не пойду, - негромко произнесла женщина.
Медсестра не собиралась настаивать и ушла, забрав с собой соседок Олеси. Наверное, в душе медсестра знала, что у этой пациентки шансов на спасение нет. Женщина осталась лежать одна в палате. Из коридора доносились выкрики и бегающий топот персонала больницы. Затем источники звуков стали удаляться, и в палате стало тихо.
Сегодня к ней должны были прийти её дочь и внучка, приём начинался с девяти часов, так что они сейчас, наверное, находятся в городе и ищут укрытия. Женщина тяжело вздохнула. Каждый вдох ей давался с большим усилием, однако, проснувшись сегодня, она почувствовала себя необычайно легко. Возможно, причиной этого стала поставленная рано утром капельница с обезбаливающим, а возможно ожидание прихода любимых гостей. Всё это сейчас было неважно. Олеся была стара, и жить ей оставалось совсем недолго.По оценкам врачей, от полугода до двух лет. Её бледное исхудалое лицо не выражало никаких эмоций. Лишь глаза проронили одну слезинку, которая медленно скатывалась по впалой щеке.
Олеся смотрела в окно и слушала через открытую створку шелест листьев, которые разгонял предосенний ветер.
- Отличная сегодня погода, - прохрипела пациентка.
Олеся попыталась подняться с кровати, и со второго раза ей удалось это сделать. Засунув ноги в тапочки, она направилась к окну, ведя за собой гремящую капельницу, которая всё ещё питала её организм. Подойдя, она облокотилась на подоконник и стала разглядывать больничный двор. Олеся глубоко задумалась. Когда последние несколько лет существуешь в ожидании смерти, перестаёшь воспринимать это явление всёрьёз. Особенно, если ты прожила хорошую, нет - замечательную жизнь, вырастила одна дочь, которая подарила тебе внучку. Когда ты успела пусть и немного, но повидать мир, пообщаться с тысячами людьми. Стоит ли о чём-то жалеть. Одно только смущало женщину: страшный удар, о котором несколькими минутами ранее рассказала соседка по палате, читая вслух присланное СМС, заберёт не только её жизнь, но и жизнь дочери и её мужа, и дочери её дочери. Бомба, если её можно так называть, заберёт жизнь её немногочисленных подруг, продавцов местных магазинов, которых она знала по именам, врачей и докторов, которые всё это время пытались вылечить её. Да и соседки по палате, к которым она немного привязалась, тоже едва ли останутся живы. Сотни тысяч примут ту же участь, что должна была принять лишь одна Олеся.
Олеся вдруг ясно поняла, как мелочно и наивно мыслят люди её возраста. Как держимся мы за то, что так легко могут забрать другие. Она и всё её окружение - лишь маленькие винтики большой машины, которые можно раздавить ударом кувалды по типу той, что приближается сейчас с колоссальной скоростью к ним. Одно успокаивало Олесю: определённость. Она точно знала когда умрёт и от чего, и не собиралась спорить с этим решением. Женщина стала различать едва заметный гул среди звуков ветра и шелеста листьев. Этот гул постепенно усиливался. Олеся закрыла глаза. Она представила в голове, как будет выглядеть место, куда она попадёт после смерти. Как и большинство из её окружения, она была человеком верующим, но с детства понимала веру по-своему. Она редко ходила в церковь. Для неё не существовало традиционных рая и ада. Для неё конец в этом мире означал начало жизни в другом, в другой интерпретации мира. Это не было похоже на перерождение на той же земле в другой или той же биологической форме или что-то подобное. Просто другая реальность, с другим мироощущением. Её убеждение сложно описать вербально, изобразить на бумаге, но можно почуствовать. И сейчас Олеся как никогда раньше чувствовала этот образ мыслей, её картина мира сложилась в законченный пазл. Она рассматривала свою руку, пытаясь в последний раз познать свои органы чувств. И даже сильная боль, которая снова давала о себе знать, потому что женщина поднялась с постели не приносила ей более никакого дискомфорта. Об одном сожалела Олеся: она не успела нормально попрощаться. Её мировоззрение не позволяло ей даже на секунду поверить, что она увидит своих родных там, на "другой" стороне. Это было бы слишком просто. В конце концов, уже поздно о чём-то печалиться, нужно успеть насладиться последними минутами здесь, в этой палате, на этой планете, в этом мире.
Нарастающий гул теперь перекрывал шелест листьев, и источник этого гула стал едва заметен из окна на несколько секунд, после чего скрылся за одним из домов.
- Вот и всё, - прошептала Олеся, - прости меня, Маша, прости меня, Стеллочка.
Её пульс ускорился, а дыхание участилось. Она не боялась, но волновалась, словно вот-вот должна была выйти на сцену перед огромным залом. Вместо скрипки - капельница, вместо вечернего платья - больничный халат, а вместо лебединой песни - ожидание смерти.
* * *
Яркая вспышка озарила город светом тысячи Солнц.
Мария, обхватив голову дочери, смотрела на подвальный выход, из которого продирался кусочек светового зарева. Казалось, стоит встать под его лучи, коснуться их - и ты тут же загоришься. Настолько ярким и недружелюбным был этот свет. Марию пугало не сколько наличие этого света, сколько быстрота его появления. Это выглядело настолько противоестественно, настолько пугающе, что Мария сильнее прижала к себе дочь, и закрыла глаза, щурясь от бившего в глаза света.
Виктор ощутил спиной какое-то лёгкое тепло и увидев силуэт своей тени, с каждым мгновением становившемся всё более четким поднял глаза на мужчину и увидел на его шее тонкую красную полоску.
Через зеркало заднего вида Тимофей увидел разрастающийся пузырь, который быстро скрылся за яркой вспышкой, идущей вслед. Всё вокруг стало настолько ярким, что Тимофей схватил рычаг коробки передач, чтобы затормозить.
Сквозь слёзы Олеся смотрела на озаривший всё вокруг огонь, не отворачиваясь и не закрывая глаза. Свет был настолько ярким, что женщина почувствовала сильную боль. Организм сообщал ей таким образом, что вряд ли она когда-нибудь ещё что-то увидит. На это ей было совершенно наплевать.
Земля взвыла и задрожала, передавая с огромной скоростью ударную волну через свою почву.
Стелла закричала, когда почувствовала, что пол под ней начинает трястись, а с магазинных полок падают вещи. Мария пытается приободрить дочь, но ужас перед предстоящим взрывом превратил её слова в бессвязную кашу.
Виктор чувствовал дрожь земли, но не смел пошевелиться. На лице мужчины напротив застыла странная улыбка, и он упал навзничь, выронив окровавленный нож.
Тимофей выжал педаль тормоза, и машину повело вбок, после чего она начала переворачиваться. Краем уха он услышал какой-то шум, словно где-то рядом сходила большая лавина, или упало что-то очень большое.
Больница тряслась. Олеся облокотилась о подоконник, пытаясь не упасть. Она понимала, что на прощание с этим миром у неё остаётся меньше двух-трёх секунд.
Огромная волна, которую было видно даже из космоса, неслась со звуковой скоростью, неся за собой смерть и разрушение всего, что встретит на своём пути.
Ударная волна снесла крышу магазина и первый этаж помещения, обнажив яркую вспышку, которая уже начинала угасать. Мария понимала, что это конец, но материнский инстинкт диктовал ей держаться до последнего. Она прижала свою дочь к углу и накрыла её своим телом, зажав уши Стеллы. Шум волны был настолько сильный, что Мария почувствовала, как перепонки лопаются. Шок не позволял ей испытывать эту боль.
Волна толкнула Виктора вглубь подъезда, откинув его к лестничным ступенькам. Виктор больно ударился, но даже не успел этого понять, так как шум, самый громкий в его жизни, разрывал на кусочки остатки его сознания. Последнее, что он увидел, перед тем, как навсегда потерять сознание - это обнажённое небо, которое зияло сквозь разорванный взрывом дом, и тысячи кусков бетона, падающих на него.
Машина Тимофея продолжала переворачиваться, оборот за оборотом, но что-то сильное толкнуло её, и она заскользила по асфальту на правом боку. Все стёкла автомобиля в мгновенье лопнули. Один из осколков разорвал щеку Тимофея. Всё произошло так быстро, что мужчина не успел понять, что произошло. Оглушительный шум полностью дизориентировал его.
Олеся почувствовала, как ударная волна откинула её от подоконника в сторону двери, и вместе с ней туда летели обломки некогда бывшей больничной стены. Её внутренние органы разрывались один за другим, лопаясь, словно проткнутые шарики. "Вот и всё" - последнее, что успела подумать женщина.
Вслед за ударной звуковой волной поспешила волна взрыва. Огненная стена, которая превращала в ад все проходящие через неё объекты. Эта стена двигалась немного медленнее звуковой волны, но достаточно, чтобы охватить пламенем тысячи квадратных метров за считанные секунды. Энергии было настолько много, что нагретый до тысяч градусов воздух, поднимаясь и закручиваясь, образовывал вместе с частицами дыма огромное грибовидное облако, своими размерами закрывающее собой Солнце.
Мария взвыла. Нагретый воздух не давал ей дышать, её слух перестал функционировать, а пелена пыли и дыма застилала глаза. Она пыталась разглядеть свою дочь, но скопившиеся слёзы не давали её разглядеть что-то больше одинокого силуэта посреди зелёного угла разрушенной стены. Мария разозлилась. Только сейчас она поняла, какая несправедливость сейчас происходит. Почему кто-то решил за неё, что ей и Стелле не надо жить. Она подняла голову Стеллы, пусть и не видя её, но понимая, что та смотрит на неё и прокричала, хотя собственный крик она не слышала. Она кричала, как любит свою дочь, пока огненный смерч, волна - не достигли и не уничтожили их вместе со всеми вокруг.
Сквозь лобовое отверстие Тимофей увидел огромный поднимающийся столп пепла и пламени, который, заворачиваясь, напоминал очертания известного ядерного гриба. Он понимал, что это конец. Может быть и не для него, так как он находился за полсотни километров от эпицентра, но точно для его родных и близких. Он посмотрел на лежавший на асфальте вылетивший подарок дочери. Кукла смотрела на него из помятой коробки с открытым ртом, предназначенным для кормления игрушечной смесью. Он перевёл взгляд на столп пламени. Это конец. Конец для него.