-Ну что, все готовы? – Спросил егерь Андромедов, натягивая на лысую, как коленка, голову разноцветный шутовской колпак. – Предупреждаю последний раз, во время охоты между собой не общаться, электронными устройствами не пользоваться, логически не рассуждать. Зверь очень осторожный, пугливый, завезен из Мексики, к нашему климату не привык.
Охотники закивали, загомонили вразнобой: «Да…Готовы…»
-Тогда по коням, граждане! – С этими словами Андромедов сел за руль видавшего виды внедорожника с убранной тентовой крышей, рванул рычаг переключения скоростей, газанул. Машина с ревом рванулась назад, едва не сметя столпившихся возле нее охотников, на большой скорости врезалась в дерево и заглохла.
-Чего ж вы стоите?! Охотнички, вашу мать! Зверь же уйдет! Действуйте! Как учили! – Заорал егерь.
Охотники, а их было человек десять, с громкими воплями бросились врассыпную, паля из ружей в воздух. Расстреляв заряженные патроны, некоторые принялись делать сальто, другие легли на землю, раскинув руки и ноги на манер морских звезд, а один принялся громко декламировать стихотворение Бродского "В альбом Натальи Скавронской".
Егерь Андромедов меж тем вскочил на капот машины и принялся плясать на нем вприсядку с абсолютно серьезным лицом, энергично встряхивая при этом головой, звеня бубенчиками на кончиках шутовского колпака.
-Шел трамвай девятый номер, на площадке кто-то помер, тянут, тянут мертвеца, лам-ца дри-ца гоп-ца-ца! – Проорал он.
В кустах неподалеку послышался легкий шорох.
Андромедов проворно спрыгнул на землю, крутнулся волчком, выхватил из карманов два пистолета и принялся беспорядочно палить по кустам, за несколько секунд разрядив оба.
На миг наступила тишина, которую нарушил жуткий визг. Что-то большое, покрытое густой рыже-коричневой шерстью, выскочило из обстрелянных егерем кустов, одним огромным прыжком поравнялось с ним, легко, как тряпичную куклу, отшвырнуло в сторону, и громко улюлюкая, огромными прыжками, как кенгуру, скрылось в лесу.
Охотники подбежали к распростертому на земле Андромедову.
-Упустили… - Егерь приподнялся на локте, сплюнул на землю кровью и длинно выругался. – Ох, охотнички…
Охотники расселись вокруг ярко горящего костра. В темном небе высыпали звезды, лес загадочно шумел под ночным ветром.
-Настороже он был, иначе бы не ушел. – Сказал Андромедов, задумчиво глядя в огонь. – Ну, признавайтесь, кто напоганил?
-Я, наверно.- Признался один из охотников. – У меня, когда ружье разрядилось, часы на запястье сползли. Я на них машинально посмотрел, время увидел…
- Ну, это ничего… опыта у нас пока маловато на такого зверя. – Ответил ему Андромедов. –Экзотика мексиканская, понимаешь…
Все замолчали. Только где-то вдалеке глухо ухала сова.
Пост-эпиграф
- И что он сказал? - спросил я наполовину в шутку.
Я думал, он меня разыгрывает. Дон Хуан немного помолчал, как бы припоминая. Потом глаза его просветлели, он вспомнил:
- Олень сказал мне: "Здорово, приятель!" А я ответил: "Привет!" Тогда он спросил: "Отчего ты плачешь?" Я сказал: "Оттого, что мне грустно". Тогда волшебное существо наклонилось к самому моему уху и произнесло так же ясно, как говорю сейчас я: "Не грусти"
К. Кастанеда, "Путешествие в Икстлан"