Старые дедушки – народ непростой. Как правило, они очень хорошие актеры. Талантливые актеры.
Один знакомый старичок, когда вокруг него собирается родня, прикидывается глухим. Переспрашивает каждое слово, морщит лоб от напряжения, чтобы услышать. Затем делает плаксивое лицо и говорит: «Оглох, совсем оглох! Что делать? Годы». Это чтобы его пожалели. Через какое-то время забывает про глухоту и отвечает на телефонный звонок. Трогательно очень!
Или на него нападает экономия. Начинает считать каждую копейку, говорит, что, например, нужно отказаться от домофона – дорого, мол. И требует решительно, принципиально, неумолимо. Но вдруг вспомнит, что женщины, которые носят пенсию, пользуются домофоном, и замолчит.
Попросит дочь купить ему пельмени, причем подешевле. Сыграет роль бедного несчастного дедушки – такая внутренняя «слеза», «невидимая миру», по словам Гоголя! И тут же скажет: «Ты деньги-то бери, они все равно так себе лежат». И покажет на шкафчик.
Ночью вспомнит, что лет сорок назад у него была мочалка – «синенькая такая», почти новая. И утром всю семью построит на поиски этой мочалки. Глаза гневом нальются, голова задергается. Но потом успокаивается. Это не деменция, это желание, чтобы вокруг него «поплясали». Детское, дедское желание.
Иногда делается «жутко» заботливым. Беспокоится за безопасность близких. В декабре в 18 часов правнучка пойдет собаку выгуливать, дед начинает стучать костылем о пол и кричать: «Куда пошла, ночь на дворе!». И это тоже не проявление деменции. Видимо, ему нужно, чтобы кто-нибудь к нему подошел и объяснил подробно, что еще вечер. Общения не хватает ему. Или в тридцатиградусную жару «приказывает» той же правнучке надеть кофту, потому что на улице ветрено.
Говорит, что смерть про него забыла. Сердится на нее. Но у него лекарства – как в аптеке. И дочь каждый день покупает новое, потому что дедушка по телевизору рекламу видел. Лекарство, которое омолодить может какие-то органы.
Смотришь не него и видишь много детской непосредственности. И вспоминаешь, что каких-нибудь десять лет назад у него была иная речь, иные эмоциональные реакции, иные интересы. Да, от «дедского» до детского один шаг.