Багровый диск краем коснулся леса. И, пока Бодрич созывал стражу, а Кожемяка с друзьями пытался оседлать лошадей в княжеской конюшне, две подруги-волшебницы удалились вглубь сада и там грянулись оземь. Два синих вихря столбами крутнулись в небо и через мгновение две соколицы взмыли в высь и стремглав полетели в сторону ткацкой слободы.
А в это время Зольдия опять забралась в курятник. Она поворошила труху в тёмном углу бревенчатого сарая и достала потайной ларец. Куры уже привыкли к её опытам и лишь иногда испуганно-удивлённо квохтали. Перо жар-птицы ярко осветило курятник и перевернутые ступы. Колдунья изломала сухую травинку над большим глиняным горшком и он вдруг доверху наполнился жаркими углями. Она плеснула три разноцветные жидкости из маленьких склянок в другой горшок, который был много меньше первого, и поставила его на горящие уголья.
Зольдия очень осторожно развернула белую тряпицу, достав её из-за пазухи, и долго смотрела на осколок Золотого рога с головы крошечного изваяния своего бывшего властелина.
Наконец варево закипело, и она бросила осколок в горшочек. Она опять уставилась на горшок. Осколок не растворялся. Колдунья дико зарыдала, переполошив кур, и упала на землю.
Она долго лежала неподвижно, и куры постепенно успокоились. Зольдия поднялась, отряхнулась и снова присела у своего варева, обхватив щёки руками. Наконец она плюнула в горшок и сняла его в сторону, поставив на его место светлый горшочек. В этот горшоячек она положила огрызки молодильных яблок, недоеденные капризной волшебницей. Неожиданное шипение привлекло её внимание к снятому горшку. Она оглянулась и изумлённо воскликнула. Над горшком медленно подымалась золотая пена. Она плеснула в горшок тёмное густое масло и пена осела. Затем она плеснула на блюдце варево из светлого горшка и сунула под нос старой облезлой курице. Та недоверчиво покосилась на блюдце и осторожно клюнула. Зольдия внимательно смотрела на старую наседку. По телу курицы пробежал трепет. Она вдруг стала меньше и суетливей, а её туловище вдруг стало покрываться белыми перьями. Курица изумлённо пискнула по-цыплячьи. Так оно и было. На глазах у Зольдии курица превратилась в цыплёнка первогодка.
Чернокожая красавица схватила второй горшочек и дала курице отпить из него. Затем она ловко схватила заоравшую курицу, и, подхватив из-за ступы топор, отхватила ей голову. Вторым ударом она разрубила куриную грудку и из неё выкатилось каменное куриное сердце с мелкими прожилками золота на поверхности. Она схватила топор стоявший у простенка и обухом ударила по каменному куриному сердечку. Каменная скорлупа раскололась как орех и из сердечка выкатилась мелкая золотая горошина.
Зольдия закрутилась, завертелась в танце, полусогнувшись в тесноте курятника, подбрасывая горошину на ладони и целуя её. И вдруг неожиданная боль обожгла ей грудь. Она бросила сердце в пустой горшочек и вытащила из-за пазухи свой колдовской амулет. Он был горячим, а рубин в середине амулета полыхал багровыми сполохами, бросая кровавые отблески на стены курятника.
-О, мои боги! Я пропала. Кожемяка или княжна решили погубить меня. Что же мне делать? Опасность уже близка.
Колдунья лихорадочно собрала склянки и поспешно перелила в них жидкость, а затем завязала их в чёрный платок. Его она сунула в ларец и заперла его. После этого она пробормотала заклинание и превратила ларец в кольцо, которое надела на палец. Схватив перо жар-птицы, Зольдия убрала его за пазуху и надела своё ожерелье из птичьих перьев. В полной темноте среди кур на насесте оказалась огромная сова. Сова похлопала глазами и через застреху в крыше курятника вылетела на волю.
Едва она поднялась в небо, как её сшибли две рассерженные соколицы. Но она не приняла боя, а потеряв немного перьев, спустилась ниже и заметалась по садам среди деревьев. Так она добралась до леса и скрылась в сумеречной тени. Соколицы обиженно громко крикнули ей вслед и прекратили бесполезное преследование. А Зольдия вылетела на опушку леса и уселась на раскидистой ветле возле песчаной дороги. Она отдышалась и дождалась полной темноты. Потом она снова поднялась в небо. Теперь её путь лежал в сторону перевоза. Колдунье позарез было нужно тело могучего лодочника.
В ИЗБУШКЕ ПЕРЕВОЗЧИКА
В избушке перевозчика Порока горел свет и Порок, гордый доверием и любовью чернокожей колдуньи, играл в кости и пил сбитень из больших медных кружек на пару с расколдованным им снова в человека бывшим купцом-работорговцем Веселухой, когда –то преращённым Зольдией в большого чёрного ворона. Сам Порок слегка обалдел от могущества доверенного ему заклинания и казался самому себе всесильным чародеем. Бывший купец, отданный Зольдией своему новому помощнику, быстро привык путешествовать по реке, сидя на плече у чернявого мрачного перевозчика и поглядывал на окружающий мир презрительным взглядом.
Однако непривычно долгими жаркими для листеня вечерами, расколдованный Пороком, он раскисал и ныл, жалуясь на свою несчастную жизнь. От его нытья спасало только то, что Веселуха теперь был очень богат. Он с первого же дня дал понять перевозчику, что готов поделиться с ним своим богатством, лишь бы тот не бросал его. И поэтому первый же вечер их совместного застолья был просто великолепен, после того, как Веселуха выковырнул камушек из драгоценного ожерелья, подаренного ему Кащеем, а лодочник сбегал в кабак на пристани и открыл там, заложив камень, неограниченный кредит на еду питьё и ежедневные выплаты серебром, да не как раньше по одной–две монеты, а сколько мог унести в пригоршне.
На эти деньги он нанял на пристани разбитных девах и за две седьмицы такого веселья решил было, что так будет продолжаться до бесконечности. Их стол ломился от еды и питья и почти до самого утра неслись веселые песни и звон балалайки. Однако ещё до рассвета девиц вытаскивали из тёплых постелей и выгоняли из дома. Они обижались, но вечером снова поджидали Порока на причалах.
И в этот, уже пятнадцатый вечер знакомства с Веселухой, Порок приготовился идти на пристань за девицами, которых он уже достаточно потомил на причале, чтобы показать свою власть над ними, как вдруг в оконце, затянутом бычьим пузырем, раздался условный стук.
Горе-игроки заметались по избушке, прибирая снедь, вино и женские тряпки, как дверь задрожала от удара ногой. Открыв дверь, они увидели за ней рассерженную арапку.
-Вы что, разгильдяи, под дверью меня решили на ночь оставить? Может мне вас в ужей заколдовать, али ещё каких мерзких гадов? В жаб или тараканов?
Но пьяницы упали перед ней на колени и попросили пощады. Затем Порок полез к колдунье с поцелуями, но она брезгливо отпихнула лодочника.
-Не время сейчас целоваться. Веселуху я у тебя забираю и ухожу в лес…
-Я тоже с тобой в лес хочу- заныл Порок, но Зольдия пихнула его кулаком в бок.
- Нишкни, балбес, бери лодку и отправляйся на христианское кладбище. Там на дальней стороне от города, за оградой похоронен Чёрный принц. Так вот сегодня мы должны отрыть его труп и забрать с собой.
- А куда денем принца? –испуганно-зловещим шёпотом спросил Веселуха.
- Его мы зароем в лесу в приметном месте. А тебе надобно завтра утром выкрасть с окна статуэтку Кащея, как только сенные девки распахнут ставни для проветривания.
- Так значит у тебя получилось твое волшебное зелье из молодильных яблок? – удивился Веселуха.
- Думаю, что получилось. Да так удачно, что словами и не расскажешь. Да только убегать мне пришлось сломя голову в самое последнее мгновение . Едва я опробывала снадобье, как амулет начал жечь мне грудь. Он у меня всегда опасность загодя чует. Пришлось всё собрать и дать дёру. Онега с Василисой обернулись соколицами и пытались меня сцапать. Но я легко ушла от них. Думаю, что всё складывается удачно, и скоро мы оживим принца, как только подберем его голове подходящее тело.
Она с сомнением оглядела Порока с головы до ног.
-Ты это о чём, красавица? -подозрительно спросил перевозчик, но колдунья только засмеялась.
Неожиданно в саду послышались шаги и раздался тихий шорох. Зольдия затушила лучины и свечи и при лунном свете надела на себя пернатое ожерелье. Она быстро пробормотала одно заклинание за другим и тут же следом за Веселухой грянулась об пол. Теперь перед так и не привыкшим к подобным обращениям Пороком на столе сидели, расправляя крылья, огромный ворон и ещё более величавая сова.
А к двери дома перевозчика подходили переругиваясь и толкаясь, уставшие ждать на пристани распутные девицы.
-Вон уж луна светит вовсю, а он гад не появился- шептала старшая из девиц.
-Может ну его… мало ли что. Нельзя же так настырно заказчикам навязываться. Чай неспроста они нас по утрам поспешно выгоняли? Не чисто у них в доме. Ой, не чисто. Клянусь Макошью.
- Ты мне давай Палашу то не пугай. Ей то впервой с нами. Да чай не обидятся, что приперлись, а и то, кто ж ещё нам столько за одну ночь отвалит, как не эти два олуха. Сухопарый то поди так изголодался, что я вся вон в синяках.
- Тихо! Пришли. Ну, что стучать что ли? –испуганно спросила младшая новенькая девица.
Подруги не успели ей ответить. Дверь распахнулась и из неё с диким хохотом вылетела огромная сова. Она растопырила когти и бросилась первой молодке прямо в лицо. С криками ужаса девицы покатились в овраг с крапивой, откуда долго раздавался их истошный вой, поскольку узких нижних юбок для своих ночных дел они обычно не одевали.
А две огромные птицы взмыли в небо и исчезли в лунном сиянии. А следом за птицами из двери крадучись выбрался и сам Порок и поплелся вдоль обрыва к реке. Добравшись до лодки, он вставил весла в деревянные проушины и погнал лодку на другой берег, поёживаясь от ночной прохлады. Добравшись до противоположного берега, он погнал лодку вдоль него и вскоре в свете луны разглядел вдалеке колокольню христианской часовни.
Внезапно к нему метнулись две темные тени и огромные птицы закружились у него над головой. В клюве у ворона светилось перо жар-птицы.
-Шагай за нами олух и смотри не разбейся.
Порок шагал по темной дороге и спотыкался от страха. Еще медленнее он пробирался вдоль жутких христианских могил, на которых вместо округлых камней или насыпей, принятых в православном ведичестве у русичей-ведичей, стояли растопыренные кресты-распятия, готовые ухватить обалдевшего от страха лодочника и утащить под землю.
Наконец Зольдия опустилась на землю и стряхнула с себя колдовское ожерелье. Она тут же превратилась в прежнюю чернокожую красавицу и сверкнув в лицо Пороку белозубой улыбкой, страшной на её чёрном лице в призрачном лунном свете, принялась шарить по соседним могилам. Она нашла там лопату и стоя перед пороком с тощим вороном Веселухой на плече приказала копать.
-Красавица, ты не представляешь как я сегодня устал. Поколдуй и лопата сама будет рыть могилу.
Но арапка только злобно сверкнула на него глазами и приказала копать. Ей не хотелось объяснять Пороку, что на освященной земле кладбища, её колдовская сила сильно уменьшалась. Она сняла с себя накидку и расстелив села на траву. Порок потел от страха и напряжения но усердно копал. Наконец в глубине могилы показался белый саван и Зольдия ушла за ограду кладбища, чтобы расколдовать Веселуху.
Вдвоем они достали из могилы тяжелое тело принца и вынесли за ограду. Там Зольдия расстелила свою накидку на траву и она превратилась в огромный ковер самолет, края которого рьяно подрагивали от нетерпения, ожидая приказа на взлёт. Ковер был размером не меньше трех саженей в поперечнике и заговорщики не только уложили на него тело принца Обадия, но и сами удобно устроились у него в ногах.
-Господь милосердный триединый прости мои прегрешения!
Порок шептал про себя разные молитвы и славословия всем богам подряд, особенно Сварогу, Световиду и Даждю, пытаясь триединой силой уменьшить свой страх и спасти свою жизнь. Но к его удивлению ковер-самолёт парил над лесом так плавно, что он оправился от страха и с любопытством стал приглядываться к блеску озер внизу. Собственно даже при луне почти ничего нельзя было внизу разглядеть, кроме поблескивающих озер. Лес чёрным ковром закрывал мрачную землю и не собирался открывать случайному взгляду свои ночные тайны.
Но вот вдали засверкали три больших ярких костра и ковер самолёт начал снижаться. Полёт по кругу ужасно перепугал Порока, но он оглянулся на своего приятеля Веселуху и попытался придать своему лицу отчаянно смелое выражение.
Они плюхнулись прямо посреди костров и зольдия смело вышла навстречу подбегавшим мужикам.
- ну что братья- разбойнички? Ай не ждали свою хозяйку?
- -не гневи богов царица! Мы за тебя жизни готовы отдать.-вкрадчиво пропел Горлохват.
А подскочивший Гаркун просто повалился ей в ноги и стал целовать подол.
- да что ты на мне тряпьё то целуешь. Дай хоть я баньку приму да переоденусь. Не побобоишься мне спинку потереть, коварный подлиза?
- Потру везде где прикажет царица! Везде!-льстиво заверил угодливый Гаркун.
Горлохват недовольно пошёл сзади и повеселел только, когда Зольдия и его позвала за собой, чтобы насладиться любовью обоих могучих разбойников.
Пока главари предавались плотским утехам с чёрной принцессой, помощник Горлохвата однорукий Дудочник поставил возле ковра с телом черного принца охрану и сам приглядывал, чтобы к ковру никто не совался.
Из бани Зольдия вышла усталая и распаренная, движения её были плавными, а речь замедленной. Но она не стала дожидаться следующей ночи, а приказала перенести тело чёрного принца вглубь леса. Когда костров разбойничьего становища почти не стало видно, она приказала остановиться и отпустила всех носильщиков кроме Веселухи и Порока. Она молча разожгла небольшой костёр и стала готовитиь на нем свои снадобья, предварительно снова превратив свой перстень в ларец из которого доставала склянку за склянкой. Затем она обернулась к Пороку и криво улыбнулась.
-твое счастье Порок, что разбойники выследили и захватили в плен свиту новгородского посла и семейство, которое их лечило.
Один из свитских воинов, молодой боярин, просто великолепен, хотя и слегка ранен в голову. Но мне не нужна его голова. Мне нужно его тело, как совсем недавно нужно было твоё. Но тебе улыбнулась удача. Я оставляю тебе жизнь и назначаю своим ближайшим слугой. А теперь иди и скажи Горлохвату пусть ведут
молодого боярина и девчонку. Да пусть захватят жареного поросенка побольше.
Порок, шатаясь удалился. У него закружилась голова от подобного откровения колдуньи и он не знал, радоваться или огорчаться своему новому назначению. Однако он быстро нашёл Горлохвата и тот сам повел пленников. Они шли с завязанными глазами спотыкаясь на каждом шагу и Порок сильно утомился таща под руки раненого боярина. Горлохват только посмеивался. Ему было проще. Он тащил для колдуньи девчонку лет пятнадцати. Она непрерывно рыдала.
Получив пленников колдунья приказала всем удалиться и медлено разделась. Она долго кружилась между костром и дымящимся кристаллом вызывая джинна. И он явился в ужасном обличье, ростом в две сажени с кривыми зубами и окровавленным ртом.
-Кто из вас посмел потревожить мой покой?
Колдунья смело встала перед ним на колени.
-О повелитель, помоги своей неразумной служанке. Мне нужно оживить моего жениха, но хотя у меня есть живая и мертвая вода, этого недостаточно. Он слишком долго пролежал в могиле, у него отрублена голова и палач скормил волкам его сердце. Однако у меня есть платок с его живой кровью и тело другого человека, которому можно приставвить голову принца.
Услышав о свое участи, связанный боярин стал отползать от костра в кусты, но Зольдия вскочила и полыхнула на него синим пламенем из глаз. Бедняга застыл как камень. Девчонка давно уже была в обмороке. Волосатый, похожий на свирепую обезьяну в человеческой одежде джин внимательно огляделся вокруг.
-Я помогу тебе, но готова ли ты предоставить мне наслаждение, чтобы вознаградить за неоценимую помощь, которую я тебе окажу.
И джин, протянув лапу ущипнул красавицу колдунью за выпуклую грудь. Она в страхе отскочила.
-Нет, нет! Я слишком хорошо знаю чем кончаются твои забавы. Поэтому я приготовила тебе вот эту девчонку с которой ты можешь делать всё что захочешь и потом даже съесть.
Джин наклонился и ощупал девочку. Видимо он остался доволен осмотром ипоэтому сразу же подощёл к неподвижному боярину.
Огромный золотой ноготь вырос на его мизинце и он быстро, как бритвой отрезал ему голову. Очнувшаяся девочка завизжала, но это не остановило волшебников.
-Теперь давай мне живую и мертвую воду и голову своего жениха.
Джин осторожно плеснул из склянки на шею безголового боярина туловище которого бессмысленно кружилось вокруг костра, и и придержав за плечо водрузил на его шею голлову черного принца.
Шея боярина оказалась шире и джин грубо стал придавливать пальцами выступающие места. Тело упало и джин осторожно плеснул на окровавленную шею живую воду.
-Теперь всё. Опусти платок с кровью жениха в живую воду и жди рассвета. Когда край солнца покажется над лесом влей эту воду ему в рот. Тогда он зашевелится и очнется. Но не торопи его.
Подняться он должен сам. Он сможет сделать это не раньше полудня.
С этими словами джин ухватил свою просительницу за талию и поднял вверх.
-А может ты сама решишься дать мне наслаждение. Я обещаю быть с тобою нежным.
Даже в темноте было видно, как колдунья посерела от страха но она стала яростно отбиваться.
-Не смей поганый урод! Ты не должен нарушать договор, таково правило. Возьми свою плату и проваливай, откуда пришёл.
Джин поставил колдунью на землю и ва развалку подошёл к девчонке. Он сорвал с визжашей девушки одежду и промерив
Руками её рост вдруг уменьшился сам. Ухватив девушку под мышку джин криво ухмыльнулся.
- если она мне понравиться, то я может быть даже её не съем.
С этими словами он подпрыгнул и исчез во мраке ночи.
А уставшая колдунья подошла к спящему принцу и поцеловала его. Она накрыла его краем накидки и прилегла рядом. Её разбудили визги, крики и шум нешуточной битвы. По лесу носились всадники и пешие. Ото всюду слышался лязг мечей. Она вскочила со своего неуютного ложа и тут же была подхвачена за волосы ловким всадником. Он перекинул её через седло и радостно завопил.
-Эй, я красотку поймал разбойничью, как есть черней сажи.
И воин погнал коня вскачь. Всадник, ехавший следом, спрыгнул с коня и наклонился над черным принцем.
-Странно, кажется мне знакомо это лицо.
И новый сотник младшей дружины половчанин Кунчата позвал двух отроков помоложе, и поручил спящего боярина им.
-Забирайте боярина с собой и везите прямо ко мне в дом. И никому пока о нем ни слова. Иначе, не сносить вам голов.
Отроки посуровели лицом и клятвенно заверили, что они выполнят приказ.
А чернокожая колдунья пыталась уговорить воина посадить её на коня. И то сказать, висеть головой вниз ей было неудобно и постыдно. Наконец он сжалился и остановил коня. Бой затихал, часть разбойников полонили. Часть ушла вместе с Горлохватом и Гаркуном, из-за чего одноглазый воевода, а это был бывший атаман разбойников Вельх страшно ругался, и проклинал нерадивость и нерасторопность молодых дружинников.
-Эх, говорил князю, чтобы он мне старшую дружину дал или стражников, наконец. А молодняк, он молодняк и есть, одна храбрость, а сноровки нет.
И он рванул коня за каким то отставшим разбойником, но тот с гиканьем пронесся мимо. Выскочил на лесную тропу. На счастье Вельха его опередили двое молодых воинов, ибо разбойник вывел их на тропу с самострелом и заставив коня прыгнуть через тонкую веревку, ушел в сторону. Длинная стрела из настороженного самострела сшибла обоих молодцов. Вельх не стал испытывать судьбу и, покричав подмогу, слез с коня, чтобы осмотреть раны. Оба воина были живы, но крайне плохи.
-Вишь гады, как научились ловко самострелы настораживать. Если бы не самострелы вокруг, мы бы их врасплох застали, тепленьких.
-Ладно, ничего- сказал Свельд, тоже спешиваясь. Больше дюжины полонили, и то хлеб.
-Да ничего стоящего. Главари то ушли. Значит, через неделю опять наберут таких же лиходеев.
-Ну и что ты предлагаешь делать?
- А ничего! Войском надо прекращать их воевать. Буду набирать охотников. Думаю выпросить у князя человек сорок и начну чистить в городе, а потом потяну за ниточки в леса.
А в это время, стоя в кустах всадник спустил Зольдию с коня и с ухмылкой смотрел, как она поправляется. Колдунья сложила руки и умоляюще протянула их к воину.
- Ну, отвернись на минутку я присяду в кустиках. Живот так скрутило, что мочи нет.
Воин загоготал и отвернулся. Через мгновение он уже падал с коня, схватившись за шею, из которой торчал тонкий кинжал. А колдунья выдернула перо из ожерелья и, пробормотав слова заклинания уже коршуном рванулась в спасительную высь небес. Она тайно преследовала отряд, который медленно возвращался в город, и по пути придумывала способы освобождения своего принца, который уже давно пришёл в себя, но никак не мог понять, что с ним происходит и кто его окружает. Однако, он видел, что вокруг него были в основном русские лица и он понял, что находится среди врагов. Пока что единственным его спасением было притворство, и принц надолго закрыл глаза, будто он до сих пор находился в обмороке. Кровавая рана на шее впечатлила лекаря и Обадия, сразу по прибытии во Владимир, отправили к волхвам-врачевателям.
Уже глубокой ночью принц попытался встать, притворяясь все еще слабым и держась за стенку выбрался во двор храма богини Триглы. Заметив двух, шедших от ворот мужчин, он притаился за углом амбара и прислушался к их разговору. Они не называли имён друг друга, но в одном из незнакомцев Обадий признал Кунчату. Бывшего помощника начальника городской стражи Гаркуна. Вторым оказался богатый иудейский купец. Они остановились возле амбара, в котором на сене лежали вместе раненые дружинники и разбойники.
-Уверяю тебя почтеннейший, что этот человек, вовсе не из свиты новгородского посла, как показали пленные разбойники. Я знаю этого человека в лицо и говорю тебе, что он из ваших, ты и сам возможно признаешь его. За пятьсот золотых ты сможешь забрать его к себе, так как здесь ему грозит страшная опасность. И, через несколько дней тебе за него заплатят в десять раз больше, ибо этот человек царской крови и таит в себе ужасающую угрозу владимирскому князю. Скажу одно-он в состоянии отомстить за разгром Иртиля.
-Твои слова убедили меня воевода. Веди меня к пленнику и, если всё так как ты говоришь, то мои слуги тихо вынесут его на носилках и спрячут в надёжном месте.
Обадий решительно выступил из тени амбара. Оба заговорщика вздрогнули.
-Вам не надо никуда идти. Я тот человек, о котором ты говоришь и обещаю уже сегодня отблагодарить тебя купец, не знаю твоего имени, и в ближайшее время покинуть город, чтобы не обременять тебя своим присутствием.