Любовь, штука науке не поддающаяся. То есть, клиника-то, конечно, присутствует: пульс, давление, гормоны... Но поди ты выжми из тех брызг единую формулу, если этот любит дур и пончики, а тот - ни черта, кроме пива и родины.
Это я к тому, что любовь материя индивидуальная, особенно, когда всенародная. Вот уж где феномен всем феноменам...
Приезжаю, пару лет тому, в Таиланд, гляжу, а Таиланд-то не работает - закрыт курорт сексуального обслуживания. Даже горючего не продают. Причём не только импортного, но и родного, местного, добываемого, судя по цене и вкусовым качествам, из сливов сливного отстойника. Короче, хоть воду пей!
А печень-то у меня воду - так себе, особенно на отдыхе.
«Деньжищи, - думаю, - в путёвку вбуханы, а в себя вбухать нечего?!»
- Как же так?! – трясу на кассе раскосого мальчонку. – Я же к вам за отдыхом приехал, а вы мне какие-то ананасы подсовываете? Продай хотя бы из сливов сливного отстойника, - поддержи, так сказать, местного отравителя!
А мальчонка ни в какую.
- Кинг... - бормочет, - кинг... - и взором ласкает портрет мухами обсиженный да цветами украшенный, с красавцем в белом мундире с позументами.
- Вот те на, - говорю, - помер что ли? Эка я подгадал с датой вылета - прям на отпевание... Ну и что теперь? – жестами показываю. – Когда кинга закапывают?
А мальчонка на меня таращится.
- Вот? Вот? - говорит.
- Ну, если вот-вот, то и отличненько! И царствие ему, как говорится, небесное! А теперь, давай помянем по-людски, раба божьего... Как там звали-то усопшего?
Смотрю, а парнишка-то мне попался припадочный. Щёки дует, глаза вытаращил, ручонками машет на манер пропеллера, будто из куцего тельца желает выпорхнуть.
- Бёздей! – орёт. – Тудэй кингс бёздей!..
«Ну, понятное дело, - думаю. - Король помер. Да здравствует король!».
- Вот и отличненько, - говорю. - Экселент! Давай спрыснем это радостное событие. Как говорится – одному вознесенье, другому рожденье, - кому многие лета, а кому и отпето. Подавай скорей своего елея – помазаника мазать будем!
Однако мальчонка с тех слов так залопотал на своём визгливом, что из подсобки набежали таиландские граждане, и выпихали меня в десять рук из того маркета.
Прихожу я в гостиницу опустошённый.
«Ну, - думаю, - если ещё и жрицы любви по королю в трауре, то, вообще, хоть вешайся!».
Включаю телек...
А там, по всем каналам, один сюжет - свечное шествие!!
Бредут толпы в белых одеяниях, и все с зажжёнными свечками. Будто свечной заводик вынесли.
«Ну, - думаю, - сейчас поволокут покойника!»
Ан нет, несут лишь портрет новорождённого, которому сегодня аккурат шестьдесят пять годков стукнуло.
Портрет, надо сказать, десять на десять, и рамка из цветов - розочка к розочке. Ну красавчик прям – весь в белом, и в натуральном золоте!
«Это ж сколько, - думаю, - коронок надо было народу пожертвовать? Сколько кокосов и жриц сдать туристам в потребление, чтоб такие роскошества? Ничего не скажешь, богатая страна! Только где ж сам именинничек?».
Глянул в интернет... А нет именинничка. В Англии грустит себе, печалится, вдали, так сказать, от благодарной ему родины.
А тут уж и генерал, - судя по орденам, как минимум, главнокомандующий, - перед портретом на колени величественно бухается, и давай поклоны бить да пожелания высказывать. А вся свечная толпа следом за ним кланяется... Желают и кланяются. Желают и кланяются... И слёзы в глазах - трёх-каратные!
А именинник, надо полагать, через спутниковую антенну на всё это поглядывает, и думает себе: «От же черти, эдакие. Умеют! Ну умеют же, прям до мурашек своего государя проняли!».
И тут вдруг, как грянуло. Как затянула толпа, замурлыкала «Бо-о-о-о-о-же, царя храни!» - на свой манер, разумеется. Но нотки обожания ни с чем ведь не спутаешь.
У меня от чувств аж горло перехватило и слезу с соплёй вышибло. И это, надо отметить, без капли горючего.
Такой вот силищи – любовь народная!
«Это ж в каком, - думаю, – благоденствии население блаженствует, что так властителя благодарит и чествует».
И весь отдых потом, наблюдая, - как в замызганных лавчонках да в хибарах загаженных, все, от босого лоточника до сутенёра наркодилера, склоняются перед портретом венценосного, - поражался тому обожанию.
А как вернулся, телек врубил... И тоже со стопкой в струну вытянулся.
«Чёрт меня дери! Чуть не пропустил. Сегодня ж и у нашего День Рождения!.. Ца-а-арствуй на сла-аву, на сла-аву нам!..».