Жующий яблоко Адам начал погружаться в нирвану.
Взгляд его остекленел, зрачки расширились, а глаза поразил тот самый божественный паралич.
Первым забеспокоился Попугай.
— Разворачивай этого придурка от Евы, — заорал он Удаву. — Иначе он еще и разговаривать разучится.
Но было поздно. Адам уже тянул к ее груди руки и мычал:
— Ого… Жжжжж… Такое… чудо…
Удав как смог оплел его ноги и потянул прочь от коварных женских прелестей.
Не отрывая взгляда от шикарного бюста Евы, Адам вяло мямлил:
— Отпусти… Отпусти, гад…
Дело принимало не самый лучший оборот, пока не вмешалась женщина.
— Стоять! Даже не думай! Не твоё! — взвизгнула она.
Резкий звук ударил по ушам, зомби пришел в себя, оглянулся по сторонам, зачем-то посмотрел на небо и почесал себе между ног.
— Это сейчас что со мной было? Ты, Ева, больше так не делай. Шкурами, что ли, все это прикрой, смотреть больно...
Ева ухмыльнулась и, показывая рукой ниже живота Адама, произнесла:
— Ну и где бабочки?
Попугай задумался.
— Ну… Где-то внутри… Их надо позвать.
— Как?
— Во-первых, змей должен вылезти из своей норки.
— Да я туда и не залезал, — удивленно отозвался Удав.
— Ты, балда, помолчи. Я про секс говорю, а не про тебя, живоглота.
Вступать в перепалку удаву было лениво, и он промолчал.
— Ева, — задумчиво сказал Попугай, — ты должна за него подержаться.
—За кого? За него? Хочешь, чтобы ему вообще голову снесло?
— А ты к нему как-то боком подойди или накинь что-нибудь.
— Может, он сам за него подержится? Я-то ему для чего?
— Он подержится, конечно, но только потом. Когда ты уйдешь, и он увидит все, что сзади.
— Господи! А что у меня сзади - то?
— То же самое, только еще аппетитнее.
— Я вам кусок торта, что ли? Что вы меня со всех сторон потрогать да облизать хотите?
— Ну… В каком-то смысле ты — спелая вишенка, которая со всех сторон хороша. А уж на вкус…
— Вот скажи, пернатый с большим клювом, — Ева озорно поглядела на Попугая, — как ты все эти слова находишь? И почему этот балбес только мычит и чего-то там разглядывает на песке?
— Это потому, что я лицо незаинтересованное, — огорченно произнес пернатый. — У нас с тобой ничего кроме разговоров быть не может, а вот с мужчиной… Там все наоборот. Там либо говори, но не делай, либо делай, но не говори, либо говори и делай... И вообще... Девочка моя, есть такое понятие, как притяжение между двумя любящими людьми.
— А я его люблю?
— Ты его хочешь.
— Съесть?
Удав отрешено слушал и наконец разочарованно спросил:
— Может, им надо им еще яблок дать? Видимо, для их массы такое количество дальше желудка не идет.
— Да хоть обожрись ты этих яблок! — взвизгнул Попугай. — Тут искра нужна.
— Мне за Зевсом метнуться, что ли?
— Узкотелый, тут любовная искра нужна. Их надо как-то физически взбодрить и соединить губами. Я видел! Я знаю!
— Губами? Зачем? Там же слюни. Они мокрые.
— Мокрые! То, что надо!
— Так им же носы будут мешаться. Может, их откусить?
— Разберутся они с носами…
И Попугай задумчиво почесал свой клюв.
===============
— Ева, — не унимался Попугай. — Ты его трогала?
— Что?
— Пипиндорик.
— Да сто раз.
— И как? Понравилось?
— Ты говорил, что надо разбудить удава, так? А на деле этот змееныш оказался какой-то малец сопливый.
— Ничего не умеет?
— Нет, ему к доктору надо.
— Зачем?
— А он как меня видит, из норки вылезает, потом трясется, как будто хочет чихнуть, и весь на сопли исходит. А потом обратно залезает, и его оттуда уже никак не вытащить.
— Это природное. Ему надо чувствительность понизить.
— Это как?
— Обрезание сделать.
— Чего там резать-то? Он и так небольшой, а потом вообще с орешек будет. Там даже ногтем не подцепишь.
— Да не резать, а обрезать.
— А в чем разница?
— Ну, ты видела капюшон на его голове?
— Какой капюшон? Нет там ничего. Только волосы, да и то нечесаные.
— Да я не про ту голову, а про змеиную.
— Ааа... Ну да. Сидит там, насупившись, только угрюмо выглядывает… — Ева слегка поежилась.
— Вот этот капюшон и рубануть к черто... — Попугай в страхе оглянулся. — В общем, долой все лишнее.
— А он не простудится? И так болезный весь.
— Не боись. Вон наш удав здоровый, толстый и не чихает…
— Может, ты кусанешь? У тебя вон какой клюв большой.
— С ума сошла? Чтоб я у мужика чего-то кусал…
— Все сама, все сама... — грустно сказала Ева.
— Ты тяни сильнее и рубани резко, а то ведь…
— Что?
— Да так… Ничего.
=================
Адам видел приятный сон. Суслики щекочут его пах, а он улыбается и радостно что-то напевает.
Вдруг один из них больно его укусил.
От боли Адам проснулся и с ужасом увидел, как Ева, оттянув его пипиндорик, пытается острым камнем отрезать что-то там посередине.
— Тебе что, ребра мало? — взвыл Адам. — Ты еще решила и ЭТО у меня отнять?
— Попугай сказал, что…
Ева с удивлением увидела, как бывшая змейка начала превращаться в громадного удава.
Не менее изумленно на этот процесс смотрел и сам Адам.
— Стой! Стой! — заорал он. — Куда лезешь? Ты же меня сейчас наизнанку вывернешь!
— А твоя гусеница стала взрослым Гусейном, — задумчиво произнесла Ева. — Чудеса какие-то! А чего раньше так не было? Мне ж намного удобнее было бы за него держаться.
— Да кабы я знал... Я б им орехи колол, да сусликов одним ударом по голове убивал.
— А он больше не будет сморкаться?
— Не будет! — уверенно произнес Адам. — Он повзрослел и стал сильным как удав.
Попугай был тут как тут.
— Опаньки! Сработало!
— А чего дальше-то делать? — изумленно спросил Адам.
Попугай был птицей воспитанной и начал издалека:
— Ну… Для начала вы должны поцеловаться.
— Это как? — удивилась Ева.
— Губами соприкоснитесь.
— Зачем?
— Господи! — Попугай начал нервничать. — Ну на кой столько вопросов в таком простом деле? Делайте, что говорю, и будет вам счастье.
Адам и Ева приблизились друг к другу, и губы их соприкоснулись.
Попугай заорал:
— Рты свои расслабьте и почувствуйте влажность губ другого.
С неподдельным удивлением Удав наблюдал за рождением первого поцелуя.
Адама уже не надо было учить, что и как делать дальше. Его руки сами находили правильные места, а Гусейн ждал своего звездного часа…
Начинался первый и последний секс в раю. Потому что как только это станет известно Господу…
Через три часа Адам и Ева в изнеможении лежали на берегу океана, а над ними летал Попугай.
— Свершилось! Заработало! — орал он радостно.
— Попугай, ты чего ты разорался? — томно произнесла Ева.—- Лучше бы шампанского принес.
— Ага... и косячок покурить, — потягиваясь, добавил Адам.
Жить им в раю оставалось ровно столько, сколько страусу было бежать к Господу, чтобы рассказать о вопиющем нарушении режима.
Впрочем, Адама и Еву это все уже мало трогало…