Часть 1.
Он щелкнул выключателем, комната погрузилась в темноту. Мерное тиканье будильника ускорило процесс погружения в сон. Прочитав дежурную мантру и поблагодарив прошедший день, он приготовился к новому путешествию в таинственный и загадочный мир Сна. Мозг, отключая дневные программы, уже совершал привычный ритуал перехода в «ждущий режим», на память пришли кадры старой кинохроники о старте космического корабля в Байконуре. Улыбнувшись, уже исчезая из мира Реальности, прошептал: « Он сказал – «Поехали!» и махнул рукой.» Рука чуть дрогнула на одеяле и очередной полет в Неведомое начался.
Народ в казарме суетился, сновал туда – сюда, сдвигая к стенам железные койки и укладывая на них, перевернутые ножками вверх, табуретки. «ПХД» - обычный субботний «парко – хозяйственный день». Надо отскоблить и помыть полы, навести порядок в помещениях, протереть рамы, помыть окна, вобщем – сделать все то, что хорошая хозяйка делает дома регулярно, а плохая – иногда. Сержанты руководили процессом, направляя бойцов первого года службы по нужному курсу: кто – то мчался в умывальник за водой, другие аккуратно поднимали и ставили друг на дружку стандартные солдатские тумбочки, работа кипела. Несколько солдат второго года службы сидели в углу спального помещения, занимаясь своими делами: писали письма домой, читали газеты и лениво перекидывались плоскими шутками о службе в армии и роли их ротного командира в этой суровой обстановке. Иногда кто – то из этих закаленных бойцов жестом подзывал, пробегающего мимо, первогодка и поручал ему нечто стратегически важное и ответственное. Найти закурить, сгонять в чайную за лепешкой, или взять ремень и надраить бляху – «шоб блестела, как у кота… ну, ты понял!» У двери на своем возвышении маялся дневальный, пытаясь поймать ускользающую мелодию из транзисторного радио - приемника. В Ленинской комнате два солдатика аккуратно чистили влажными щетками большой красный лозунг: « Перестройка и гласность - залог высокой боеготовности!» Чуть ниже висел тусклый портрет идеолога «нового мышления», тоже нуждавшийся в помывке.
Он сидел на табурете возле канцелярии, она же – кабинет ротного командира. Дверь была заперта и он терпеливо и спокойно ждал, когда появится начальник и они обсудят сложившуюся ситуацию. Весь процесс обновления помещения протекал мимо него, не задевая и не вовлекая. Как горный ручей обегает камни на своем пути и весело стремится дальше.
Проходящий боец - двухгодичник хотел что – то сказать, но потом боязливо покосился на него и прошел по своим делам.
Он слегка поерзал, форма рядового солдата Советской Армии как – то не так сидела, он шевельнул плечами, поправил ремень на поясе, расстегнул пуговицу кителя. Нет, не то, всё – не то. Что именно не то, он и сам еще не совсем понимал. Потому и ждал ротного командира, который переговорив с ним пол – часа назад, вдруг, срочно засобирался и приказал сидеть ему на этом стуле и никуда не отлучаться. А помдежу по роте - сержанту Коновалову, который через две недели уже должен был ехать домой, было дано указание: «Этого бойца не привлекать и вообще, не трогать. Пусть сидит, ждет!» И, вот, уже часа два, он сидит здесь, иногда выходя в курилку и снова возвращаясь к этим магическим запертым дверям.
Крик дневального «Смирно!» переполошил всех снующих по казарме, солдаты выпрямились и замерли, старослужащие вскочили с коек и тоже приняли подобие уставной стойки. Вошедший офицер, а это был командир роты, выслушал рапорт дневального, кивнул, разрешая всем расслабиться ( последовала команда «Вольно!») и шагнул к дверям концелярии. «Значит так, солдат», офицер смотрел слегка рассеянно, избегая сталкиваться взглядами: «Бегом в штаб, кабинет номер «9». Понятно?» - «Так точно, товарищ старший лейтенат!» Он козырнул, но даже это он сделал как – то не так и старлей тоже это заметил, не по - уставному, как козыряют молодые призывники, четко и отрывисто поднося руку к пилотке, или фуражке. А как – то привычно – устало, слегка коснувшись пальцами лба чуть выше бровей и не поднимая локоть на уровень плеча, как положено по Уставу. Офицер поморщился, как от зубной боли – «Все, боец - свободен!»
В кабинете номер «9» присутствовали ( этот термин он подобрал, как наиболее подходящий для ситуации):
командир их части, отдельного полка связи – подполковник Б.,
замполит полка - майор Ш., нач. медицинской службы – капитан С. и еще один офицер, которого он не знал, тоже - капитан. Он представился, сел напротив командира на предложенный стул, снял пилотку и изобразил на лице почтительность и внимание. Подполковник, листая лежавшую перед ним папку с какими – то справками, выписками, фотографиями чего – то, наконец, откашлялся и задал первый вопрос.
- Итак, боец. Вы утверждаете, что Вас призвали в Армию третий раз?
- Так точно, товарищ подполковник, третий.
- А что же – не второй? А то у нас тут были такие призывники из южных республик. Сначала сам отслужил, потом пришел за брата служить: «Брат жениться нада, ему в армия не нада! Я еще отслужу, начальник.»
Подполковник смешно передразнил неведомого призывника, пришедшего служить за брата. Все заулыбались, кроме офицера – капитана, который внимательно наблюдал за ним, слегка постукивая костяшками пальцев по зеленому сукну стола. Он спокойно выдержал этот взгляд и так же спокойно ответил:
- Если я уже два раза служил, то, значит, этот раз – третий. Я правильно считаю, товарищ подполковник?
- И когда же Вы служили раньше, боец? У нас тут в Вашем личном деле это не отражено совсем, может, потерялись документы? Вы нам разъясните, мы тут специально собрались, послушать о таком призывнике. Очень интересно - третий раз в Армии!
- Странно, что не отражено. Срочную службу проходил с 197… по 197… год, а потом, это уже, когда в институте учился, сначала сверх – срочную и на контракт перешел, когда закончил и диплом получил.
- И когда же случился этот «второй раз» Вашей службы, рядовой?
- В 1989г, товарищ подполковник.
Наступила тишина. Офицеры молчали, разглядывая его, начмед , сухо кашлянув, произнес, обращаясь к командиру полка : «Я звонил в их военкомат, там все нормально. Обычный призывник – не болел, не страдал, не наблюдался, годен без ограничений. И документы все в порядке, вот – тут все справки и заключение медкомиссии.» Подполковник пожевал губами, поглядел на незнакомого капитана: «И сколько Вы во второй раз пробыли в рядах Вооруженных Сил, солдат?» - «Восемь лет, товарищ командир!» Майор Ш. крякнул и слегка ругнулся, отвернувшись от присутствующих. Подполковник уставился на него, подбирая соответствующие слова, потом, словно обрадовавшись какой – то мысли, снова задал вопрос: «Ну и как служилось, боец? За 8 лет, поди, звание получили, какое, если не тайна?» - «Нисколько не тайна, уволился по рапорту капитаном. Товарищ подполковник.»
За дверями кабинета кто – то громко крикнул: «Командир занят! Да, очень, сказал, чтобы не мешали. Ждите.»
Командир полка, с некоторой опаской глядя на него, уже, видимо, сделав свое предположение обо всем происходящем, желая как – то разрешить весь этот не то – цирк, не то – трагифарс, продолжил, понизив голос, придавая своему новому вопросу некий таинственный, заговорщицкий ореол: « А где служили, капитан, кем, можете сказать? Мы сейчас позвоним туда, спросим. Вдруг, там ищут пропавшего офицера, а Вы у нас тут солдатом – призывником притворяетесь, говорите, не стесняйтесь! « Он, удивляясь, что собравшиеся не понимают таких простых вещей, искренне желая помочь и закончить нелепый диалог, произнес: «Закавказский военный округ, часть такая – то, должность – командир отдельного взвода РПД и РЭБ. Место дислокации – поселок… да, недалеко от Гос.Границы.» Потом, уже начиная нервничать и видя недоуменные и странные взгляды офицеров, добавил: «Да, Вы пробейте через МО РФ, там же в кадрах все есть. Товарищ подполковник.» Молчавший до сих пор капитан, вздрогнул, поднял руку, останавливая их разговор: «Какой МОРФ, солдат? Морской флот, что ли? Разъясните.» Тут уже он не сдержался: «Да, какой морфлот, капитан! Министерство Обороны Российской Федерации! Ну, вы даете, товарищи офицеры!»
« Какой федерации?» - офицеры уже с откровенным сочувствием глядели на него. Подполковник что – то тихо сказал начмеду, тот кивнул, соглашаясь. Майор Ш. подошел к нему и отечески обнял за плечи: «Ты, солдат, выйди пока. На воздух - там, возле штаба сосенки растут, посиди, отдохни. Мы тут все обсудим. Главное, не нервничай, не волнуйся. Все будет хорошо. Иди, парень - там лавочка есть, покури, мы быстро.»
Он вышел из здания штаба. Был хороший солнечный день, редкость для этого осеннего времени. Он прошел в крохотный сосновый бор из пары десятков ровных мачтовых сосен, присел на скамью из струганных потемневших досок, возле щита с надписью – «Место для курения». Над штабом развивался красный флаг со звездой, справа от входных дверей красовался большой плакат во всю стену – летчик, моряк и солдат смотрели куда – то вдаль, видимо, выясняя, откуда появится агрессор и яркая надпись над их головами гласила: « СССР – оплот мира во всем мире!»
«Странно, причем здесь СССР?» Он затянулся, выпустил клуб дыма, осмотрелся по сторонам. «Вообще, тут все странно. Вроде, обычная в\ч, а все какое – то не такое, флаг советский, лозунг в Ленкомнате, плакат этот из времен Союза. Да и форма на всех еще та, не современная, из тех лет. Их, что тут, до сих пор не переодели? Все так плохо?»
Капитан мед.службы С., выйдя наружу, оглянулся, увидев его, подошел, опустился рядом. Закурил, молча разглядывая сосны, наклонился, сорвал пожелтевшую травинку. «Осень, а солнце греет. Будто снова лето. А здесь даже земляника растет, знаешь, у меня дочка старшая бегает, собирает в банку. Принесет домой, мы вон там живем, за стадионом, сметанки и сахара добавим – вкуснотища!» Помолчал немного, негромко спросил: «Зачем ты здесь, солдат? Что не сделал, не успел, не смог - почему вернулся? Говори, я пойму. Что ты ищешь здесь, сынок?»
На плацу полковой оркестр вдарил строевую песню, слышно было, как сотня пар сапог, выбивая пыль из бетонных плит, четко отбивает шаг и сотня глоток дружно ревет: «А для тебя, родная, есть почта полевая!» Он сидел, давясь сигаретным дымом, кашлял, смахивая рукой набежавшую слезу, шептал, подтягивая: «Труба вперед зовет, солдаты – в поход!»
Утро было солнечным, весна вступала в свои права, уже капало с крыш и грязные снеговые кучи вдоль обочин дорог съеживались, исчезая на глазах. «Рота, подъем!» - скомандовал ему очнувшийся мозг, как когда – то, очень давно, кричал дневальный в казарме. Он вылез из – под одеяла, тряхнул головой, отгоняя вереницу образов минувшего ночного путешествия. «Надо же, какой сон яркий! И длинный - целый рассказ написать можно. И вопросы такие, серьезные, там.» Вытирая мокрое лицо полотенцем, глянул в зеркало: «Вопросы – там?», повторил машинально.
(записано 23.03.2019)
Часть 2.
Он встал, бросил окурок в урну и пошел по асфальтовой дорожке, рассеянно глядя по сторонам и пытаясь привести мысли в порядок. А в голове царил полный хаос: «Кто я? Где я? Зачем, что это вообще тут?»
Ответов не было, была какая – то беЗпричинная тоска и легкая грусть. Он понимал, где – то там, глубоко внутри, что никому и ничего он тут объяснить не сможет. Да и не нуждался здесь никто в его объяснениях, это ему были нужны ответы. На вопросы, которые он даже толком и сформулировать не мог.
Его вернул к реальности звук легких шагов навстречу. Тонкая женская фигура приближалась со стороны штаба, обретая очертания молодой женщины в форменной одежде, но без знаков различия. Юбка, рубашка, китель, «уставные» туфли на низком каблуке. В руках – букетик полевых цветов: «ромашки – лютики» и что – то еще сиреневое и пушистое. Они поравнялись, остановились, изучающе глядя друг на друга. Что – то неуловимо – знакомое промелькнуло в ее глазах, в чертах ее лица, ускользая от его попыток понять, что именно? Она улыбнулась и протянула ему букет: «Возьмите, дарю!»
- Цветы, мне?
- Да, Вам. Это так странно?
- Ну, обычно мужчина дарит цветы женщине.
- Так, это – обычно. А здесь все …не совсем обычно.
- Да, я уже это заметил. Вот, гуляю тут, жду решения начальства. Они там заседают в кабинете.
- Я знаю. Они Вас в госпиталь направят, на освидетельствование. Заодно и от себя подальше, лишние проблемы никому не нужны.
- Да, я, вроде и не болен. Зачем мне в госпиталь?
- Не волнуйтесь, Вы туда не доедете.
- Не доеду? Что – то случится по дороге, авария?
- Да, нет, что Вы! Просто… Вас заберут. Вы же здесь так, случайно…почти.
- Кто заберет и куда?
- Ну, эти… вобщем – «ваши» и заберут. Домой.
- Домой? Аха, я что – то такое и предполагал. А дом – это далеко?
- Далеко.
- А Вы? Ваш дом тоже далеко?
- Нет, мой дом здесь… пока здесь.
- Пока? А потом? Ну, позже, когда?
- Когда скажут, или, когда сама решу.
- А мы увидимся? Я очень хочу с Вами встретиться еще.
- Мы уже встречались, просто Вы …забыли.
- Я хочу остаться! Я – офицер и могу продолжать службу! Напишу рапорт, заключу контракт…
- Можете, но не здесь. Да и там… вряд ли. Уже все не так. Все – другое.
- Другое… какое? Где – другое? Расскажите, Вы же можете рассказать!
- Могу, но не имею права. Вы должны сами… вспомнить. Или – не вспомнить.
Она слегка коснулась его рукой – «Ой, мне пора уже, вон – машут, зовут, сегодня же комиссия приезжает! Да и Вас уже ищут, смотрите – у штаба собрались и командир там. Идите – идите.» Он успел взять ее ладонь в свою, ощутил тепло, какие – то волны тепла, домашнего уюта и еще чего – то, ласкового и светлого. «Я не поеду ни в какой госпиталь! Подождите, сейчас я там все решу и сразу вернусь!» Она молча смотрела на него, улыбаясь чему – то, словно вспоминая что – то давно забытое, но приятное. «Конечно, возвращайтесь, я подожду. Но это все позже… потом. А сейчас Вам надо идти. Вам пора домой.» Ее улыбка стала грустной, взгляд скользнул над его головой куда – то в необозримую даль: «Домой», повторила она, уже отдаляясь от него, уходя в сторону, исчезая из вида. Из его реальности.
Резкая судорога свела икру правой ноги, он проснулся, сел, еще не понимая – где он. Нога болела, он встал и заходил по квартире, массируя ногу и морщась от боли. «Семь утра, рановато, можно было еще поспать». Он уже знал, что больше спать не будет – картины другой реальности властно вторгались в его ум, требуя осмысления, требуя работы и понимания. «Не забыть! Главное – не забыть, успеть записать, это важно!» Он не знал, да и не хотел знать – кому важно и зачем важно. Он должен записать, чтобы кто – то смог прочесть и вспомнить. Может, это было важно именно для него, чтобы вспомнить то, что он давно забыл? Или – только думал, что забыл? Ведь, напомнили же… «оттуда». Не случайно и уже не в первый раз напоминают. Значит, так надо. «А хорошо дома, все – таки! Светло, тепло. Вон, комп стоит – ждет, когда его пальцы коснутся клавиатуры и он вспомнит…»
(записано 30.09.2020)