В семье Нюрки было четверо детей, родители воспитывали ее и сестер с братом в строгости и нравственных принципах, приучали к физическому труду. Изнурительной работы для них конечно не было, но как в деревне без физического труда, дети всегда были на подспорье.
Пусть знают "Правду жизни" часто говаривал отец семейства, только эта .."Правда жизни" зачастую относилась почему - то к Нюрке.
Какую такую правду жизни она должна знать, часто задавалась вопросом Нюрка, к какой такой жизни ее готовили?
Авторитет родителей был безукоризнен. Нюрка полностью им доверяла, значит так нужно, отвечала она на свои же вопросы.
Отец не терпел возражений, пререканий в свой адрес, мнения детей он не учитывал. У него был крутой нрав и не зря друзья в шутку его называли Обрывом.
Летом родители брали ее на сенокос, он был далеко, на Каменске, километров 10, а то и больше, ходили пешком, но Нюрка не жаловалась, терпеливо сносила укусы комаров и слепней, да и отцовское" Пусть знает Правду жизни"не позволяло расслабляться и ныть .
Родители косили траву, а Нюрка собирала ягоду, что попадалось: чернику, голубику, малину. Потом с матерью копали корни колгана от поноса, отваром которого лечили и детей и домашних животных, собирали зверобой и листья брусники на чай. Домой уже возвращались под вечер, совершенно уставшие.
Дома приходилось полоть в огороде постоянно растущую траву, носить воду для поливки из болота, которое находилось в лесу, сзади дома, ходок с сестрой нужно было сделать 8-10.
Огород был большой, пятнадцать соток, поливать приходилось много, и огурцы, и помидоры, особенно в засушливые дни.
Посередине огорода стояла яблонька - дикушка, и больше никаких плодово - ягодных насаждений не было, ни цветов, ни даже виктории, только грядки с овощами, огурцы, помидоры, а остальное все под картофель.
Отец не разрешал ничего другого сажать: "Надо вам ягоду"-говорил он- "Иди в лес собирай". Земляника, малина, даже смородина была из леса.
Весной перед посадкой картофеля, вспаханный огород отец прочерчивал граблями, на концах которых было по одному зубу, и по этим линиям копали лунки, а картошку не кидали, а кланялись каждой лунке, клали картофель ростками вверх.
Всходы были дружные и четко были видны ряды. Люди, все время проходившие мимо нашего дома, останавливались и любовались огородом, без единых сорняков и четкой, как у солдат, выправке рядов.
И вот, посреди этого огорода и стояла яблонька - дикушка, оставшаяся с тех пор, когда строились дома в поселке и лесной участок возле дома расчищали под огороды.
Плодоносила она обильными кислыми яблочками зеленого цвета с белыми точками, но Нюрка и сестры с братом были и этому рады, настоящих садовых яблок они видели только под Новый год в Дед Морозовских подарках.
Эти яблоки дикушки убирали на подловку(чердак), они потом становились желтыми и более мягкими, и до самого Нового года в доме стоял терпкий яблочный запах.
Чтобы содержать такой огород, нужно и работать было не покладая рук. Осенью копали картошку, убирали овощи, вообщем, познавали "Правду жизни".
Большую часть этой "Правды" брала мать на свои плечи, дети были, как подмога.
Глядя на своих родителей, Нюрка думала об их унылой, безрадостной, тяжкой, как ей казалось, жизни: "Копаются целыми днями, то в огороде, то во дворе, как жуки майские"- мысленно сравнивала их она.
"Наверное, так нужно"- опять думала она, но, все ее существо начинало протестовать против такой "Правды жизни".
Не хотела такой жизни для себя, Нюрка.
После окончания работ в огороде, мать поведала отцу. что корову нужно вести к быку. "Вон, возьми Нюрку, поможет тебе, пусть знает "Правду жизни"- как всегда парировал отец.
Шли затяжные осенние дожди. В соседнюю деревню Николаевское за четыре километра вели корову на случку. Мать тянула впереди за веревку, а Нюрка, в больших резиновых сапогах, под которыми смачно чавкала грязь, хворостиной подгоняла сзади.
Какую опять "Правду жизни" должна постигать одиннадцатилетняя Нюрка?. Мать как могла объясняла Нюрке на ее нескончаемые вопросы для чего корове теленок нужен.
Значит, опять так надо.
Нюрка росла совершенно бесхитростной девочкой, она и не обманывала никогда, да, собственно и не понимала, почему нужно врать, когда можно сказать правду, а если не хочешь говорить, тогда смолчи. "За правду меньше попадает"- размышляла она.
А потому и не мучили ее никогда угрызения совести.
Вот такая позиция ее была с детства.
Деревенский бык был огромный, с широко расставленными рогами и красными глазами, он громко фыркал, угрожающе наклонял голову. Нюрке стало жалко свою комолую корову Дочку, и ища глазами какой-нибудь дрын, в случае чего, готова была кинуться на защиту, но корова вела себя абсолютно спокойно.
По обратной дороге домой, мать с Нюркой и коровой, вымокли до нитки, в следствии чего Нюрка слегла с высокой температурой, хотя простудными заболеваниями болела крайне редко.
Чай с малиной, теплые носки и русская печка быстро сделали свое дело и она снова бегала по своему нескучному лесу.
Через некоторое время действительно появился теленок(телочка) с белой звездочкой во лбу.
Радости Нюрки не было предела, он был довольно резвый,некоторое время его держали дома, за печкой и, уже подросшего, Нюрка кормила его сама, а потом и продолжила с ним свои пастушьи работы.
Поздней осенью, земля еще не была покрыта снегом, до Покрова, с коровой Дочкой приключилась беда, в табуне она сломала ногу, и родители приняли решение:"Надо срочно резать".
Для Нюрки это была страшная весть.
И обычно, когда в ноябре кололи свиней, родители не запрещали смотреть на это действо, считалось это обычным делом, на мясо, необходимое для питания семьи. Это была "Правда жизни" и Нюрка, как- то, терпимо относилась к этому, но уходила со двора, чтобы не видеть и не слышать поросячьего визга.
Заранее детям не сообщали.
А тут корова, ее любимая корова, Дочка.
На следующий день с раннего утра Нюрка, не дыша, смотрела в маленькое окошко в сенях и следила за каждым действием отца.
Корова тревожно мычала, чувствуя неладное.
И, когда корову повалили наземь, Нюрка увидела коровьи глаза, глаза полные слез, молящие о пощаде.
И, тут, "Правда жизни" вырвалась из Нюрки, как "кратерная пробка" из жерла вулкана.
Она выскочила на крыльцо, не помня себя, кричала отцу свои детские обвинения, что он безжалостный и страшный человек, и ей такой отец не нужен.
Отец, от неожиданности присел, никогда не слышавший в свой адрес подобное, тем более от своих детей, как посмели, весь побагровел и закричал:"Уйди отсюда, высеку" и матери рявкнул строго:"Уведи ее".
Мать с большим трудом оттащила Нюрку с крыльца домой, и оставив ее рыдающую, закрыла дом на замок.
Никогда так безутешно не рыдала Нюрка, страдая от "Правды жизни", да и плакала-то она крайне редко.
После этого случая отец не резал никогда больше, ни коров, ни быков, тем более, телят.
Вечером, когда на ужин подали мясо, Нюрка, насупившись, сидела молча, ни к чему не притрагивалась.
Все сидели тихо, в воздухе запахло семейной грозой. Отец стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки с едой, крикнул: "Вон из-за стола!"- и сказал матери: "Не кормить ее дня три".
От рыданий, Нюркины плечики ходили ходуном, надо было и плакать- то так , чтобы не было слышно.
Она бы не ела и больше, но мать разве позволит ребенку голодать, да и отец, стражился только для вида, а сам тихонько спрашивал мать:"Ну, как, она?".
После ужина, Нюрка пробралась к столу, собрав все косточки, тайно закопала их под яблонькой. Мать недоумевала:"Куда деваются кости со стола уже неделю"- косилась на кота, и подозрительно поглядывала на Нюрку, все время сидевшую под яблонькой, но никому ничего не говорила, во избежании нового скандала.
Но, Нюрка, упорно не ела мясо, пила только чай, да молоко, взятое от соседской коровы.
Со временем, все призабылось, теленок превратился в молодую корову, тоже "Дочку", и пастушья работа Нюркина по прежнему продолжалась.
А весной, яблонька обильно цвела и по осени был невиданный урожай яблок, причем яблоки были уже более крупные и слегка желтоватые, но такие же кислые.
Это заметили и мать с отцом: "Что - то наша яблонька расплодилась"-говаривали они.
Отец стал реже произносить свое изречение "пусть знает Правду жизни", но эта "Правда жизни" навсегда отвернула Нюрку от сельского уклада жизни, от возможной работы в родном поселке.
Закончив школу, после окончания техникума, Нюрка, в один из дней, 13 мая 1976 года молниеносно собрав документы и справки, купив билет, приняла решение ехать в город Томск, с соседкой, ехавшей туда на сессию.
Не пугала Нюрку предстоящая неизвестность в большом, незнакомом городе. Она любила жизнь и верила, что она у нее будет совсем другая.
И "Правду жизни", Нюрка, (а теперь уже и Анна Петровна) никогда больше не вспоминала, хоть и ездила каждое лето домой в отпуск.
У нее действительно была совсем другая жизнь, насыщенная и интересная.
И студенческий город Томск стал ее второй родиной.
После отъезда Нюрки, яблоньку, отец вырубил, говорили, что в нее попала молния и расщепила ее на две половинки, как и жизнь Нюрки.