"Они все выросли, - подумала Пат, - Их, тех, прежних, больше нет".
Она проснулась часов в девять, но вместо солнца комнату заполнял тяжёлый сумрак: небо за окном было затянуто тучами, на город яростно обрушивался проливной дождь. В квартире стало зябко. От вчерашней жары не было и следа. Пат продрогла, натянула одеяло до самого подбородка. В небе сверкнула молния. «Их больше нет…» Раскат грома, тяжёлый и устрашающий, словно подвел итог. Душа прогнулась под ударом. Пат задохнулась от чувства собственной беспомощности, пронизывающего осознания своей ничтожности. "Я бессильна… Время идёт... Забирает друзей... Прячет под землю тех, с кем говорила ещё вчера, но если вдуматься и вспомнить, оказывается, что прошли годы... А я так много не успела сказать...
Младшая дочь бывшей одноклассницы пошла в школу. Маритта – мать?! Она, ещё вчера приходившая ко мне учить уроки, эта хрупкая девочка со звонкими смехом, вечно возившаяся во дворе со своей собакой, и так наивно мечтавшая в старших классах о карьере актрисы?»
Мать. Двоих детей. Жена. Купили квартиру и переехали с семьёй в другой город... Мечта юности не сбылась, но так ли это важно для Маритты?.. Располневшая, но цветущая, она улыбчива и счастлива. "Привет, Пат... Да, всё хорошо... Как работа? Замуж не вышла? Ну, ты даёшь... До сорока будешь одна ходить?.. Ха-ха-ха, нет-нет, ты, это, не бери в голову. Конечно, время ещё есть, да и не моё это дело..."
"Ошибаешься, - подумала Пат, - Мало его, времени. Маритта... Подруга детства... А может, ты бросишь всё это?.. Семья, дети, взрослая жизнь... Пожалуйста. Не оставляй меня в прошлом. Не уходи..."
Конечно, это желание абсурдно и невыполнимо. Время не повернуть вспять. А если бы и да, было бы несправедливо лишать людей будущего и настоящего только потому, что она застряла в прошлом.
Сегодня ей опять снился этот больной ностальгией и пропитанный тревогой сон. Новенькие, скрипящие туфли на ногах. Белые гольфы. За спиной – рюкзак, полный тетрадей и учебников. Школа... Полустёртые воспоминания очертаний когда-то хорошо знакомого коридора... Подружки... На уроке обязательно изрисовать учебник... Заполнить анкету для Мэллы... Да, тогда были в моде так называемые "Анкеты Для Друзей". Интернета в их юности ещё не существовало... Хорошо было...
А потом – девятый класс. Выпускной. Пятнадцать лет. Экзамены сданы, весна, и долгожданная линейка, последний звонок – вот он... Юные, взволнованные лица... Блеск глаз, румянец щёк, шёпот: "Тихо, директор выступает..."
Что будет дальше?.. Кажется, она знает… Пат тревожно... Она стоит в тесноте, топчется рядом с подростками, и помнит, что это всё иллюзия, что их больше нет, ушли, выросли давно, это всего лишь сон, всё в прошлом, этого не вернуть... А выпускной?.. Ах, да. Его же так и не было. Но почему тогда на ней это платье?
Как бывает во снах, картинка резко сменилась. Вот они уже и не на линейке. Отдалённо маячит призрак музыки. Какое-то развлекательное заведение. Одноклассники больше не в парадном, Пат – тоже, на ней настоящее принцессино платье, роскошное, как в фильмах. В жизни у неё такого не было. А жалко… Маритта танцует. Шевон улыбается ей. Как же они ещё юны. Всё впереди! Этот вечер – только их.
Пат на миг забывает, что находится во сне, и ей становится радостно. Как хорошо, что выпускной всё-таки состоялся. Как прекрасно, что она и друзья опять вместе. Но почему не покидает чувство, что скоро придётся куда-то вернуться? Почему ей кажется, что она, в толпе веселящихся друзей, совсем одна?
Почему – она поняла, когда сон кончился, и она проснулась. Радость оборвалась. Тяжесть лет, прошедших с того последнего звонка, осознание, сколько их прошло, сдавило грудь чувством безнадёжности. Уже ничего не вернуть... И дальше будет только хуже... Она стареет, и друзей у неё больше нет. Зато набирает силы болезнь. Иногда настолько плохо, что она часами не может встать с кровати, и просто сделать себе чай. Сил совсем нет. И веры, что что-то изменится, тоже.
Сестра... Тогда, в детстве, мать сказала, что это Пат виновата в её смерти. И чувство вины, боль, омрачили ей юность. «Омрачили» – мягко сказано.
Никто не вставал на её защиту.
Никто и не знал.
Лишь потом, став старше, Пат поняла, что мать не должна была так говорить. Что они с отцом тоже были виноваты. И отец признавал это. Но мать по-прежнему винила только их двоих. И Пат ненавидела её за это. "ТЫ убила её! ТЫ была с ней рядом в тот день! Фани и так страдала чересчур активным воображением. Что ты наговорила ей об этих мирах?.. Сказала, что там прекрасно? Лучше, чем здесь?! Вот поэтому она и решила уйти... И ушла".
- Это не я, - прошептала Пат, вслушиваясь в шум дождя, - Это бабушка с Библией... ОНА рассказала нам о рае... А я наоборот спорила... Не хотела, чтоб Фани верила во всякие сказки...
Но сестра решила доказать ей свою правоту: "мир существует!.." И спрыгнула. Вновь и вновь Пат преследует тот день, забыть который нет сил. Да, она виновата... Но она же хотела, как лучше! Она любила сестру! Она пыталась уберечь её от ненужных фантазий!
Только кому теперь кричать эти слова? Родители состарились, и меньше всего им хочется вспоминать о трагедии, вороша угли в костре с трудом затихшей боли.
Дождь заливал окно. От порывов ветра скрипела рама. По щеке Пат скатилась слеза. Щекотно. И прямо в ухо. Если она расплачется, снова будут болеть глаза и голова. Не хочется. Но если держать в себе – душа на части разорвётся. А это больнее. От слёз легче.
- Прости меня, фантазёрка... Прости, что тебе пришлось доказывать... Знаешь, как сильно всё это время я мечтаю, чтобы ты оказалась права?.. Там, в твоих красочных мирах, куда ты " ушла"... Когда мать тиранила меня, мне так хотелось сбежать, бежать без оглядки, и я бы кинулась следом за тобой, если б знала, что они реальны... Мне было так больно… Так одиноко. Но рисковать я не хотела. Может быть, зря?
Я мечтаю, что однажды мы встретимся. Тогда я смогла бы попросить прощения. Тогда бы забылась вся эта серая, полная боли, унылая жизнь, и мы бы играли вместе, как раньше... Знаешь, ведь я не расту с тех пор. Мне так и осталось двенадцать. Мне постоянно снится школа. И я пугаюсь, когда вижу, какими зрелыми людьми стали мои одноклассники. Я же – заперта в прошлом... В тот день, незримо, моя жизнь оборвалась тоже.
Родители мало уделяли нам времени. Только я знала о нашей случайной встречи с верующей, о речах, которые произвели на твоё воображение такое впечатление. Может, стоило рассказать отцу, или матери... Но почему они сами не следили за тобой??? Почему мать во всем обвиняет только меня и отца?! Это жестоко... Мне было всего двенадцать!.. И я не являлась супергероем, я старалась помочь по мере своих сил...
Пат проклинала свою жизнь, её душили обида и отчаянье, чувство вопиющей несправедливости. Осознание тщетности всех этих переживаний лишь добивало. В юности ей до смерти хотелось услышать от матери слова, которых она никогда не говорила. Возможно, та и осознавала свою часть вины, но вслух обвиняла только других. Она любила Пат. И Фани любила. Но ей никогда не понять, каково маленькой девочке жить и расти с чувством вины за смерть своей единственной сестры. Мать являлась не столько жестокой, сколько ограниченной женщиной. Эгоистичной, эгоцентричной и недалёкой. А может, Пат просто пытается её оправдать…
В тот год у девочки резко съехала успеваемость в школе. Между друзьями выросла пропасть. Пат замкнулась в себе. Дома, она часами просиживала с фотографией сестры, и плакала. Мать игнорировала это. Отец тяжело вздыхал, почёсывал пивной живот и запирался в комнате наедине с телевизором. Разделить своё горе было не с кем. Отец, правда, предлагал делить с ним пиво, тайком от матери… И пару раз она соглашалась. Но мать потом узнавала про это, и было очень плохо.
В старших классах Пат оказалось совсем не до первой любви. И за спиной шептались, что с ней что-то не так. Как когда-то её сестра, Пат начала жить в своём мире. На уроках она не слушала учителей, а рисовала вымышленных людей, волшебные города и страны, в которых они могли бы встретиться с Фани, чтобы жить, как раньше.
И всё же, Пат не сошла с ума. Она и сама удивлялась, насколько крепка оказалась её психика. Что же спасло её? Может, мечты и надежда? Та самая вера, которая сгубила её сестру?..
Нашлись в классе те, кому нравились её рисунки. Маритта, и Мэлла... Иногда девочки подсаживались к ней за парту, и рисовали вместе. Это очень радовало Пат. Но даже им она не рассказывала правду о гибели сестры. Родители запретили ей. И все думали, что Фани упала случайно, а не спрыгнула.
Школьная жизнь шла Пат на пользу. И в девятом классе она стала волноваться, что скоро всё закончится. В школе так некстати сделали девятилетку, и теперь все подростки оживлённо делились планами о том, куда поступят «после». Пат же понятия не имела, чего ей хочется кроме того, чтоб продолжать рисовать вместе с Мариттой и Мэллой. Маритта в том возрасте уже начала встречаться со своим будущим мужем. А Мэлла поделилась печальным известием, что уезжает после школы жить в деревню. Теперь Пат понимает, как много для неё значила их дружба. И раскаивается, что не сказала этого в своё время. Сегодня же никому нет дела. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как Пат и девчата сдавали выпускные экзамены...
И ещё больше лет прошло со смерти Фани...
Стылую тишину нарушил лёгкий шорох. Второй обитатель квартиры – кот – запрыгнул на кровать. Осторожные шаги животного прокрались по постели. Неуверенно, лапка коснулась бока Пат, и, балансируя, кот взобрался на "холм", чтобы перелезть ближе к лицу. Пат почувствовала прилив облегчения и радости. Всё-таки человека, который живёт с котом, нельзя назвать совсем одиноким. Кот был живым и тёплым. Он дышал, возился, укладываясь удобнее в нескольких сантиметрах от её лица, и мурчал. Пат уверена, что это – признак радости. Кот тоже нуждается в её компании. И ему знакомо чувство одиночества. Это сближало, роднило их.
Пат улыбалась, с удовольствием зарываясь длинными пальцами в тёплый мех.
- Маленький... Замёрз, да?.. Соскучился? Ты прав. Одному зябко и грустно. Ты знаешь, что я сегодня именинница?.. В честь этого планирую устроить праздник живота! Чай тебя, конечно, не заинтересует, но от сосисок ты не откажешься. Или, может, побаловать тебя сегодня, и купить паштет, как в рекламе?.. Говорят, котам он нравится. Попробуешь???
Мысли приняли новый оборот, отчего Пат сразу почувствовала облегчение. Встала. Заправила постель. Переоделась. Когда приступ печали отпускает, мгновенно появляются силы. И планы в голове рождаются, и жизнь наполняется смыслом... Вот бы всегда так. Сегодня придёт Плар, а значит, нужно как минимум быть привлекательной, показать себя хозяйственной. Она не замужем, он холост... Совпадение?.. Мало ли, в какое русло перейдут их отношения!
Незаметно для себя, Пат стала напевать под нос песню, которую слышала вчера. Дети во дворе пели. Что-то про солнышко и птичек. "Ла-ла-ла, ла-ла-ла"... На плите ожил чайник. Пат надула несколько воздушных шаров, прикрепила их к шторе, оценила результат. Настроение быстро поднималось. Собираясь в магазин, Пат задумалась, стоит ли покупать свечки на торт. "Когда-то это казалось обязательным... Каждый год, отмечая с сестрой наш двойной День рожденья, мы украшали торты свечами... Хм".
В ней опять проснулся ребёнок. Пат удивилась, как сильно ей захотелось сделать всё так, как в детстве. Обязательно будут свечки! И шары не зря купила. Жаль, подруги уже не придут... Вялая переписка в соц сетях едва ли делает их близкими, как раньше. У всех своя жизнь…
Ну, да ладно. Плар придёт! Для него она накроет стол.
Пат облачилась в цветной летний сарафан, перекинула через плечо сумку. Дождь кончился, и, как это бывает летом, на улице стремительно потеплело. Только в подъезде воздух всё ещё оставался сырым и стылым. На встречу шла соседка.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте.
- Заходите ко мне. У меня сегодня День рожденья!
Минутное замешательство.
- Да? Поздравляю, – осторожная вежливость.
- Вы придёте?
- Э... Может быть. Позже.
Пат обрадовалась: в душе затеплилась надежда. Шурша пакетом, вышла во двор. Грустно, но соседские дети смотрели на неё настороженно, (спасибо разговорам их родителей о "странной» тёте Пат, которая «немного не в себе"), из всех поздоровался только один мальчик.
Паршивая репутация... Проклятые сплетни... Из-за замкнутого образа жизни, вечно болезненного вида, замершего взгляда и неулыбчивости, люди недолюбливают Пат. Плюс – все помнят скандалы, которые гремели в квартире ещё до того, как съехали родители. "ТЫ убила её!.. - вопила мать так, что стены тряслись, - ТЫ, убийца!" И заступиться было некому. Зато до сих пор люди помнят о Фани и её "странной" смерти: девочки взобрались на высокое дерево, после чего одна из них сорвалась, и разбилась... Но почему тогда эти крики про "убийство"? А не столкнула ли странноватая Пат сестру самостоятельно?.. В общем, друзей среди соседей у неё не было. И всё же, Пат надеялась, что Геона заглянет к ней. Если найдёт время.
В магазине Пат взяла коту паштет, и запаслась продуктами для стола. В соседнем отделе свечки для торта нашлись полным набором: в виде цифр от нуля до девяти. Пат наклонилась над витриной, и смотрела задумчиво, не замечая, что нервирует продавщицу. "Вот мне и тридцать..." Ощущение неправдоподобности этого факта напрягало. Она казалась себе невероятно молодой, и старой одновременно. Не вчера ли ещё ей было двенадцать, и они спорили с сестрой о существовании иных миров, взобравшись на дерево? Куда кануло столько лет?.. Когда болеешь, жизнь проходит мимо. Пат не была счастлива, прожитые годы ничем ей не запомнились. Поэтому она чувствовала себя обокраденной. Жизни словно и не было!
И, что хуже всего, она совершенно не уверена в будущем. Очень вероятно, что однажды ей стукнет семьдесят, а она так и будет растерянно хлопать глазами, не понимая, как так вышло.
"Фани... Сестра-близняшка, моя внешняя копия, ты так и осталась вечно юной мечтательницей... Если б ты не ушла, мы бы праздновали сегодняшний день вместе. Но тебе никогда не исполнится тридцать... Даже тринадцать... Не исполнилось..."
Запас слёз иссяк ещё утром, поэтому Пат лишь крепче стиснула зубы. Решение пришло внезапно. «К чёрту!.. – подумала Пат, - У Плара и Геоны, если они придут, могут возникнуть вопросы, но я не волнуюсь. Расскажу всё, как есть. Фани заслужила своё тринадцатилетие!.. И я –тоже».
Больше всего на свете они с сестрой обожали праздники. Но после ухода Фани Пат перестала их замечать. Сейчас она силилась вспомнить своё настоящее тринадцатилетие, и поняла, что память сохранила лишь боль. Не удивительно: родители весь день говорили о годовщине смерти Фани, устроили поминки. Так было каждый последующий год…
«К чёрту, - подумала Пат ещё решительней, - Я хочу ПРАЗДНИК!.. МЫ хотим праздник…»
- Вы выбрали?.. – потеряв всякое терпение, подошла к ней продавец, - Или уснули?
Пат не огорчило её хамство.
- Да! Мне, пожалуйста, единицу и тройку!
«Пусть решит, что мне тридцать один. Хотя сомнительно, что ей вообще это интересно».
Дома, кот оценил паштет по заслугам. Пат гладила его по тугой спинке и любовалась, как животное ест, словно любящая мать. «Наверно, таков удел всех одиноких, бездетных женщин. Избыток нерастраченной любви мы изливаем на домашних животных... Будет ли у меня когда-то семья?»
На стол именинница застелила праздничную скатерть. Расставила тарелки, разложила по ним салаты. Насыпала в вазу конфет. Вытащила фрукты и бутылку шампанского.
«Семья… Люблю ли я Плара? Чего нам не хватает, чтобы стать ближе? Я никогда не рассказывала ему о своей семье и том, через что пришлось пройти. Может, мы оба ощущаем эту стену?»
Утром Пат по телефону пришли поздравления. От родственников, коллег, Плара и кое-кого из старых друзей. Иллюзия, что она не одна. На деле же придти и поздравить по-настоящему согласился только Плар. Спасибо… На лице Пат родилась улыбка. Уложив в кастрюлю последний голубец и прикрыв её крышкой, проверив, хорошо ли подрумяниваются котлеты, она взяла в руки телефон.
«Дорогой, как дела? Успеваешь?»
«Солнце, сейчас я немного занят, но к двум должен освободиться. Поэтому жди! Можно, я напишу «целую»?»
«Ок) Но только в щёчку».
«Врединка) Ну, ничего, когда-нибудь я доберусь до твоих губ) Ты ведь не против?»
Котлеты подозрительно зашипели, и Пат, едва не выронив телефон, метнулась к плите. Чуть не споткнулась об кота. Заправила за ухо выбившуюся прядку волос, щекотавшую нос и глаза. Готовить она научилась рано. Супы, каши, салаты и даже мясные блюда. Девочка стала маленькой хозяйкой лишь затем, чтобы заслужить благосклонность матери: ради её скупой похвалы и милосердного взгляда. Ей так не хватало любви в те трудные годы! Юная Пат постоянно чувствовала себя виноватой, пока не осознала, что Фани погибла не только из-за того злосчастного спора. "Убийца"... Да, именно так и называла мать её в детстве. И Пат никогда не простит ей этого. Впрочем, умение готовить в будущем пригодилось.
Так же, как пригодилось существование сумасшедших домов, в один из которых однажды упрятали её мать, после того, как женщина в ясный летний день решила в костюме Евы погулять по двору в центре города.
Был выходной, улица – наводнена ребятнёй и отдыхающими. Ничто не предвещало «чудес», и вдруг… Люди пришли в оторопь. Соседские дети уставились на странную женщину, раскрыв рты: «Смотрите, тётя голая!..» Взрослые среагировали по-разному. Кто-то поспешил к малышам, чтоб отвести их в сторону, а кто-то и выругался крепким словцом. Почему матери вдруг взбрело в голову выйти голышом?.. Где-то неподалёку от души загоготали подростки. Кое-кто уже достал телефоны и стал снимать. Пат выбежала следом за матерью, но было поздно: все её увидели.
"Мам, оденься...» - заплакала девочка, краснея от стыда, но только разозлила свою родительницу. Мать вцепилась дочери в волосы, вопя о том, чтоб она не указывала ей, что делать. Кулаком била по голове и плечам, пока Пат пыталась вырваться. Каждый удар, как всегда, взрывался острой болью. И тоже, как всегда, девочка чувствовала себя бесконечно слабой, маленькой и беззащитной. «Мама, не надо…»
До этого соседи не были свидетелями того, что происходило в их квартире довольно часто. Кое-кто таки не выдержал, вмешался, стали оттаскивать безумную от девочки, которую последняя в припадке ярости готова была разорвать. Кто-то вызвал полицию. А мать грязно ругалась и плевалась, доказывая, что они все лезут не в своё дело. Но больше всего она почему-то злилась на Пат.
«Ах, ты, дрянь! Позоришь мать!.. Думаешь, меня волнуют эти сопляки с телефонами!? Да пусть хоть заснимают, я не боюсь вашего Интернета! Не указывай мне! Мне жарко!!! Кто вы все такие?! Уберите руки!.. Я вам не девочка!!!»
До тех пор, пока мать не положили в больницу, Пат не осознавала, что с ней что-то не так. И верила каждому слову безумной. "Убийца"...
Как же хочется уничтожить, стереть из памяти всё, что причиняет мучительную боль эти долгие годы... Крики матери до сих пор звучат в голове. Тело помнит побои, сердце – страх и отчаянье.
"Ты была права, Фани... Твои миры защищали тебя от этой реальности. Теперь, через годы, я знаю, почему ты пряталась в них. Ты была мудрее, а не глупее. Наша семья всегда имела странности, но ты стала замечать это раньше меня… Наш мир допускает страдания и болезни. Наш мир не всегда способен защитить детей от неадекватных родственников, от жестокости, от психологического насилия… Зато мы можем укрыться от этого своим воображением. Нырнуть в цветной омут теплых фантазий и отрешиться от всего, что пугает снаружи. Так ты и делала... Мечтательница, желавшая совершить яркое путешествие в мир, "где всё хорошо", как сказала женщина с Библией... Какие планы теснились в твоей головке? Возможно, ты воображала, что приведёшь из тех миров Волшебника, способного помирить вечно ссорившихся родителей?
Ведь там наверняка полно магов и добрых волшебниц, а болезней, таких, как у матери, совсем нет...
Ни боли, ни страдания, ни болезни... Верующая сказала тебе, что смерти не существует: душа бессмертна...
Эх, Фани, Фани... Наивная твоя головка... Романтичная, мечтательная девочка, сестрёнка...»
Все-таки котлеты подгорели. А на улице снова пошёл дождь. Погода просто взбесилась: давно Пат не видела таких молний и ревущего грома. Во дворе завизжала сигнализация чьей-то машины. Кот от испуга забился под диван.
Плар опять написал, что задержится, только теперь уже из-за погоды. Пат расстроилась. Ещё и платье выходное жиром заляпала. Всё-таки надо было надеть фартук, раз вздумала нарядиться. Выключив шипящие, как обозлённые змеи, котлеты, Пат с досадой смотрела на своё отражение в зеркале. Повезло: на платье всего парочка маленьких пятнышек. В целом, она ещё похожа на ждущую гостей именинницу, разве что с волосами пора что-то сделать. Плойка?.. Нет, кудряшки ей никогда не давались. Распущенные? Мешаться будут. Заколоть? Скучно получится, а красиво она не умеет. Сегодня хочется чего-то необычного! А может, косы?..
В эту же минуту Пат осознала: душа просит. И всё равно ей на числа, и всё равно на мнение зануд, сказавших бы, что косы в тридцать – это "странность".
- Сегодня мне будет тринадцать! – объявила Пат выманенному из-под дивана очередной вкусняшкой коту. – И я отмечу этот день вместо Фани. Тринадцать... Мне – тринадцать! Катитесь. Все. К чёрту.
Она достала свечки "1" и "3", положила их рядом с тортом. Вытащила из полки две резинки, сделала аккуратный, ровный пробор, расчесав волосы на левую и правую стороны. Когда она плела косы последний раз?.. Наверно, в школе. Потом девочки стали говорить, что это не модно, и косить под взрослых, воруя у мам косметику, безжалостно кромсая волосы, кому как вздумается. Пат тоже подстриглась, классе в восьмом. И много лет ходила с короткими, пока затяжная депрессия таки не вынудила её отрастить: как выяснилось, за модной стрижкой уход куда сложнее.
Теперь ей безразлично, что у неё на голове. Главное, вовремя мыть, и причёсываться.
Так было до сегодняшнего дня.
Через пару минут из зеркала на Пат смотрела знакомая, и одновременно не слишком, женщина. Если не обращать внимание на залёгшие на лбу морщинки и несколько осунувшееся лицо, ей теперь можно дать лет двадцать пять. К радости Пат, новая причёска не выглядела слишком эксцентрично. Имелась даже своеобразная привлекательность: косы вышли ровными и пышными, на концах вымытые волосы слегка вились.
«Фани обожала косы. И очень сомнительно, что на неё повлияло бы чьё-то мнение в старших классах. Какой бы она была сейчас?»
Хм. А может, вопрос стоит ставить не так?
«Какая она СЕЙЧАС?..» - подсказала Мечта.
«Мёртвая. Что с тобой?.. Совсем умом повредилась?..» - голосом матери съязвила Депрессия.
- Пошла к чёрту, - прошипела Пат, - Чувствуешь, как ты слабеешь, когда я начинаю мечтать?
Назло всему, она накрасила ресницы и подвела губы блеском. Депрессии это очень не понравилось. Сегодня она потеряла над Пат всякий контроль. И вот как теперь быть?
«Я не Депрессия, а здравый смысл! Хочешь сойти с ума?.. Ну, мечтай, мечтай. Вспомнишь потом мои слова. Поймёшь, кто был прав». – Она даже кашлянула, как мать. Хотя на самом деле у них с последней таких разговоров не было. У них… А вот Фани слышала эти слова от матери периодически.
- Это ТЫ убийца, - мстительно сказала Пат в равнодушную тишину, - Ты, ты, ты!
Сегодня родительница её даже не поздравила. Подвыпивший, как всегда, отец сказал по телефону, что «мама болеет».
Есть ли у неё шансы выздороветь?..
Шло время, а гостей всё не было. Пат набрала номер Плара, держала трубку у уха долго, до тех пор, пока не кончились гудки. Не взял… Сердце сразу наполнилось тревожным, мрачным предчувствием, не смотря на убеждения разума не впадать в преждевременную панику и не делать поспешных выводов. Однажды Пат уже кинули так. Но Плар не может! Если у него и не получится придти, он обязательно об этом сообщит, игнорить и молчать не станет. Впрочем…
«Даже если и сообщит – не велика радость. Останусь сидеть одна… С остывающими голубцами и подгоревшими котлетами».
Она нервничала и барабанила пальцами по спинке кровати, на которую присела с безмолвным телефоном в руке. Оп!.. Сообщение. Нет, не от Плара. «Дорогая, поздравляю с Днём рождения! Целую и обнимаю. Ты умница. Будь счастлива!» Кто это?.. А, тётя. За всю жизнь Пат видела её только один раз. Живёт в другой стране, в гости не зовёт, и сама никогда не приезжает. Но при этом такая неизменно слащаво-любящая, что тошнит. Сильнее, чем смерть, Пат ненавидела только лицемеров. И всё же, дань вежливости надо отдать. Опять, опять и опять. «Спасибо!»
Просто где-то в сердце теплится надежда, что это лишь депрессия заставляет её видеть мир и людей в таком мрачном свете. Она всегда там теплится… Бессмертная надежда. Возможно, лишь благодаря ей сердцу Пат удавалось все эти годы не зачерстветь.
Кот доел паштет и теперь сидел рядом на кровати, сладко жмурясь. Казалось, животное улыбается. Глазами. Чуть позже стал с удовольствием умываться. Наверно, только кошки умеют это делать с таким неподражаемым чувством гордости и достоинства. Но Пат глядела на него, и по щекам её опять струились слёзы. В тёмном уголке разума проснулась, радостно зашевелившись, Депрессия: «Никому ты не нужна!»
- Ты говоришь языком Глупости, - возразила Пат.
«А ты разговариваешь сама с собой. Больная? Больная!» - ехидно ухмыльнулась эта тёмная тварь.
Пат разозлилась, чем снова её напугала. Усмехнулась, и внезапно повеселела.
- Да, когда-то я считала себя таковой. Но будь оно так, меня бы уже закрыли. Поэтому я не боюсь разговаривать со своими чувствами, пока этого не слышат посторонние. Я отдаю себе отчёт в том, что делаю, и что происходит.
«Пф… Ты так думаешь? Не замечаешь, что твоя дружба с Воображением стала слишком тесной? А ведь именно оно убило твою сестру! И ты к этому идёшь… Ты сходишь с ума, Пат! Жаль, что никому нет до тебя дела. Никто тебя не спасёт. И ничего не изменится, когда тебя запрут в психушке. Плар быстро исчезнет, если узнает, насколько ты свихнулась. Расплети уже, ради Бога, эти дурацкие косы! А телефон убери. Вообще его выключи. Ясное дело, что уже никто не позвонит».
Кот вылизал лапы, хвост, бока, помыл морду, и теперь наблюдал за Пат с доброжелательным любопытством. Он давно привык к монологам своей хозяйки. Иногда она выкрикивала что-то и плакала, но чаще всего философствовала или рассуждала вслух о всяких мелких бытовых вещах. Это явление было обычным.
Иногда, когда Пат лежала лицом кверху и плакала, он вылизывал ей слёзы.
С кухни всё ещё доносился приятный аромат, но Пат знала, что голубцы и котлеты уже остывают. Тишина пустой квартиры начала давить. Время капало, день шёл, праздник не начинался. Может, сходить к соседке, и напомнить о приглашении? Но с чего Пат решила, что Геона вообще собирается придти? Да, теоретически такое возможно: тётка отзывчивая, общительная, простая, с Пат они хоть и не закадычные подруги, но и плохого между ними никогда не было. А в гости Геона ходить любит. У Пат она уже бывала пару раз, и уходила довольная. Но сегодня – другой случай… Пат забыла предупредить, что подарка ей не надо. Хотя, даже если и сказать, не все люди смогут явиться с пустыми руками и чистой совестью.
Некоторые предпочтут вовсе не приходить, лишь бы не выставить себя в дурном свете. Глупые предрассудки…
В подъезде теплее не стало. По-прежнему пахло сыростью и пустотой. Каждый шаг по ступенькам отдавался гулким эхом. В резиновых шлёпанцах было холодно и некомфортно.
Тук, тук...
- Кто там? – голос мальчика из-за двери показался тусклым.
- Здравствуй, Тиз. Это Пат, соседка. Тётя дома?
Неловко и неприятно. Да, дверь мальчик не откроет. И не здоровается с ней никогда. Почему Геона не научила племянника вежливости?
- Её нет. Уехала на дачу.
Вот и всё… Короткий ответ, разговор окончен, информация получена… Теперь иди, Пат, домой. Очередная маленькая надежда погасла, сменившись холодным разочарованием. Дача?.. Есть ли у Геоны дача? Наверно, да. Могла ли она туда уехать, забыв или не приняв всерьёз приглашение? Тоже да.
А может, и нет.
Возможно, Геона сидит сейчас за дверью с Тизом, и вздыхает, сама не понимая, отчего бы не взять в магазине открытку и не пойти в гости. «Нет, совестно бумажку дарить… На День рожденья так не дарят…»
- Дура, - прошептала Пат, испытывая раздражение от собственных предположений. Мне ТЫ нужна, ТЫ! Мне даже открытки этой чёртовой не надо!..
Снова набрала номер Плара.
Тишина.
- Дура, - повторила она, теперь глядя на своё отражение с косичками. Наряженная, накрашенная… И одна. Какая радость для Депрессии: повод поиздеваться. А Пат ведь не умеет смеяться над собой. Вот Фани умела! Она прекрасно умела защищать себя. Маленькая, жизнерадостная фантазёрка. Об неё Депрессия точно бы сломала зубы. Может, Фани просто была слишком хороша для этого мира?
- А я осталась здесь… - прошептала Пат, избегая смотреть в зеркало на ту, кого считала неудачницей. Думает ли она в этот момент о смерти? Случайно взгляд скользнул по бутылке с шампанским. Покупая напиток, Пат хотела произвести впечатление на гостей. Но Геона не придёт, а Плар куда-то исчез. Возможно, они и появятся вечером, (всякое бывает), только как пройдёт этот день для неё? Ещё не поздно, но уже и не рано.
- Алкоголичка, - холодно бросила Пат своей двойнице из зеркала. Вздохнула с тоской и осуждением. Осуждение сменилось жалостью. За последней снова нахлынула горечь, на радость пороку подхватывая Пат под обе руки и таща к столу.
«Чем горше на сердце, тем сильнее хочется залить горьким и горло», - голосом отца, вдохновлёно прошептало Уныние.
Впрочем, шампанское она взяла сладкое.
«А что, если ты сейчас напьёшься? - строго прогудел Здравый Смысл голосом самой Пат. – Алкоголь – это депрессант, в курсе?.. Эффект от него временный, а потом станет ещё хуже, чем было. Так и спиваются».
- Я чуть-чуть, - пообещала Пат, наполняя фужер игристым вином, и хрустя салатом. Прислушалась к шипению весёлых пузырьков. Не спеша выпила. Посидела. Налила ещё. Снова выпила… Мысленно взглянула на себя со стороны, оценила, как глупо она выглядит одна за накрытым столом, болтающая сама с собой, и снисходительно хихикнула: отравление прогрессировало, настроение поднималось.
Много раз Пат задавалась вопросом: почему организм устроен так нелепо? Нет, во всём остальном он весьма мудр, природа позаботилась! Но что касается ядов, тут явно промах. Ну не должно ей быть сейчас хорошо! Это противоестественно! Почему гипоталамус не понимает этого?
И в итоге многие люди просаживают своё здоровье, а то и жизнь. Почему-то природа не учла такого варианта. Отец был настолько глуп, что верил в пользу выпивки, словно это витамин.
Он и сейчас так думает.
Не смотря на язву и проблемы с сердцем.
Пат сидела одна на кухне, с поднявшимся аппетитом поедая голубцы и салаты, но скоро еда утратила вкус, стала неинтересна. О, торт… Ах, да, свечки! Что ж, во всём есть свои плюсы. Раз в гости никто не придёт, можно и не волноваться, что её осудят за странное баловство с «изменением» возраста. Мысли в голове Пат растеклись, превратившись в оптимистичную кашицу. Здравый Смысл оскорблёно удалился, бутылка опустела. На ослабших ногах, именинница принесла фотопарат, распаковала торт, воткнула свечки. «1» и «3»… «13»… Зажгла. Скорчила глупую рожицу, запечатлевая себя на селфи рядом с весёлыми, подрагивающими огоньками. Впрочем, зачем кривляться? Зачем помнить свой настоящий возраст в эти минуты веселья и отрыва от реальности? Не для того ли она отравилась, (да, именно «отравилась». Она не будет мыслить, как отец. Она знает, что такое алкоголь), чтобы временно забыть о прожитых впустую годах и испытать детскую беспечность?
Пат включила музыку и поставила чайник. Всплакнула под грустную песню Флёр «Мир пропавших вещей», ассоциируя с собой. Выключила. Сменила на фольк-рок. Пить чай совершенно не хотелось, но упрямое желание сделать праздник полноценным (хотя бы отчасти), требовало отведать торта. Ах, как славно поёт Хелависа! Пат начала душевно подпевать исполнительнице, подумывая о том, не сходить ли в магазин за второй бутылкой шампанского. И пусть весь мир катится к чёрту!
Незаметно каша из мыслей превратилась в цепенящий туман. Сквозь него острыми когтями скреблась реальность в виде боли от осознания происходящего. Благо, сейчас это чувство неустойчиво и смазано. И всё же, лучше поискать компанию. Отвлечься, срочно!
Эх, сил нет ни на какие действия… Лучше лечь, и полежать...
Выключив чайник, Пат поплелась в спальню, рассеянно ища взглядом телефон. Вспомнила, что оставила его на кровати, когда плакала. Стоп… «Пропущенный вызов»?! Плар!
- Дура! – сердито выкрикнула Пат, разглядев время, когда он звонил. Почти час назад. Растерянно стала перезванивать.
Сквозь гудки и играющую музыку не сразу услышала стук в дверь.
- Мяу! – сказал кот.
- Иду-у!.. – чуть не споткнувшись об ковёр, крикнула хозяйка.
За дверью стоял Плар, задумчиво разглядывая её из-за букета цветов.
Пат ощутила, что у неё пылают щёки, а изо рта так некстати вырвалось предательское «ик!».
Плар не спеша разулся и заглянул на кухню.
- Ты что ж, моя дорогая, пьёшь одна? – В его взгляде она почувствовала переживание и неприятное удивление. – Что случилось?
Пат расплакалась и бросилась ему в объятья. Ей было бесконечно стыдно, но вместе с тем – бесконечно радостно.
- Прости… Мне так неловко!.. Плар, если б не ты, если б ты не пришёл… Ты знаешь, что ты спас меня?.. Я редко пью, но если это всё же случается, совершенно теряю меру! Наверно, теперь ты станешь иначе думать обо мне… Прости, мне не стоило это говорить…
Её грудь продолжали сотрясать рыдания, она глупо хихикала и несла всякую чушь, пока парень не догадался отвести её под холодный душ. Заботливо смыл слёзы с опухших глаз, промокнул влажной тряпочкой разгорячённый лоб… Пат и не заметила, как оказалась в постели.
- Глупышка. Я никогда не оставлю тебя, тем более, теперь. – Его бархатный голос звучал тепло и успокаивающе, рука мягко сжимала кисть, делясь энергией. – Прости, что опоздал и не брал трубку. Забыл телефон на работе! Пришлось возвращаться. А потом ты не отвечала. Решил, что обиделась, но всё-таки приехал в надежде искупить вину. Ух, а чем это так приятно пахнет?..
- Это голубцы, - пробормотала Пат. Язык её слегка заплетался. – Голубцы, и котлеты. Могу ещё суп сварить! На первое. Ик!.. Ой…
- Не сейчас. - Он наклонился, и чмокнул её в щёку. – Ты закусывала?
Она стала убеждать его, что сыта, как никогда, но Плар всё-таки отвёл её на кухню и усадил за стол. Заварил и налил крепкого чаю. Задумчиво уставился на торт с уже оплывшими, но всё ещё не потерявшими форму свечками.
- Кажется, кто-то воткнул свечки не в том порядке. Переставим?
Пат упрямо затрясла головой, воздев к потолку указательный палец.
- Нет, нет и нет!.. Мне сегодня тринадцать! Видишь эти косички?.. Я заплела их, потому что я ребёнок. Но ты, если хочешь, можешь считать меня чокнутой. Я не обижусь. Возможно, ты даже будешь прав.
- Всё мы немного чокнутые, - улыбнулся Плар, осторожно нарезая торт, и раскладывая куски по тарелкам, - Просто чаще всего люди это скрывают. За время нашего общения, я заметил, что и у тебя есть какие-то секреты… Может, пришла пора поделиться ими? Я хочу помочь, Пат! Я хочу стать для тебя близким человеком. Пожалуйста, не закрывайся от меня! Расскажи, что происходит? Что здесь случилось?
Пат тупо уставилась перед собой, обдумывая, как поступить. «Никто тебя не спасёт. И ничего не изменится, когда тебя запрут в психушке. Плар быстро исчезнет, если узнает, насколько ты свихнулась»... – напомнила Депрессия.
- Я не хочу тебя терять… - прошептала она, заглядывая ему в глаза, - Прошу, не спрашивай. Ты всё равно не примешь мои фантазии всерьёз. Только разочаруешься. И тебе придётся уйти из моей жизни, испытывая неловкость и жалость. А я не хочу этого…
- А вдруг я всё равно уйду? – сказал он неожиданно, твёрдо посмотрев ей в глаза.
- Но ты сказал, что не оставишь… Никогда…
- Но ты же не веришь!
Пат растерялась.
- Прости… Я не хотела тебя обидеть.
- А я и не обижен. Я требователен. Вот как это называется. Люди приходят и уходят… Но далеко не всегда в этом виновата ты, или именно так, как думаешь. Ты носишь маску, надеясь, что она сделает тебя в глазах людей привлекательней. Но рано или поздно эта маска становится слишком заметной. Тогда человек начинает чувствовать обман и твою отчуждённость, недоверие… В итоге решает, что он не тот, кто заслуживает правды… Но неужели ты поступишь так со мной, Пат?
На миг она представила, что когда-нибудь, (а может, в свете последних событий, уже очень скоро), их роман с Пларом закончится, как предыдущие. Он станет реже звонить, забывать писать, находить причины, чтобы не встречаться… Или же прямо объявит, что… Да хоть что. «Нашёл другую», «мы с тобой слишком разные», «мои чувства перегорели», «пора сделать перерыв», «это не те отношения, которых мне бы хотелось»… И она потеряет его. Так же, как своего первого парня. Так же, как двух последующих. Он прав… Она всё время носила маску, но разве помогло это их удержать?
Теперь уже не так и важно, что бы они подумали о ней, расскажи она правду о своих мечтах и прошлом.
- Я верю в другие миры, - тихо прошептала Пат, разглядывая свои руки, - Я верю, что рано или поздно мечты должны сбываться.
- Что? - Он почти не расслышал: она говорила слишком тихо.
- Другие миры… Те, куда ушла моя сестра.
- У тебя есть сестра? Ты никогда мне не говорила.
- У меня БЫЛА сестра… Хотя, возможно, всё ещё есть. Официально она мертва. Погибла в наш двенадцатый день рожденья. Она сказала, что собирается совершить путешествие. Не верила в смерть. Думала, это лишь переход из мира в мир, как сказала нам верующая. И спрыгнула вниз. На моих глазах. Предварительно пообещав, что вернётся вечером, через зеркало… Ей казалось, что оно обладает магическими свойствами. В её воображении, являлось чем-то вроде портала, объединяющего миры: наш и тот, куда она «ушла».
Раньше я была реалисткой… Из-за этого-то и вышел наш спор, итогом которого стала трагедия. Фани решила доказать мне свою правоту… И в итоге у неё получилось… Хоть она так и не вернулась.
Теперь мне тридцать, а я мечтаю так же ярко, как раньше это делала Фани. Я желаю верить, что её мир существует. Мне требуется эта вера, потому что я не хочу, чтобы её жертва была напрасна. Это было бы не правильно. Не справедливо!
Плар мрачно смотрел на плачущую перед ним женщину, и чувствовал, что нервничает.
Если она не бредит, история эта очень мрачна.
- Понятно. Тебя всю жизнь преследует чувство вины. Но это не значит, что ты должна сойти с ума, как твоя сестра.
- Она не была сумасшедшей! Мы были детьми!
- Но ты-то уже взрослая.
- Я ВЕРЮ в эти миры, Плар!
- ЖЕЛАЕШЬ верить. Ты сама так сказала. А это – разные вещи.
Он говорил настолько спокойно и рассудительно, что её вспыхнувший гнев улёгся так же мгновенно, как возник.
- Мне недостаточно одной моей веры… Я хочу, чтобы её разделил кто-то ещё. Я ждала чуда всю жизнь. И всю жизнь этот мир приносил мне одни разочарования. Моя мать была жестока со мной. Но никто не заступался. Только это наоборот провоцировало мечтать ещё сильнее… Я просто не могу поверить и принять, что всё настолько плохо. Однажды она придёт, Плар… Она придёт и докажет, что я ждала не зря.
- Пат…
Она уже не слушала его. Глаза женщины лихорадочно блестели.
- Слушай, а если бы она позвала меня с собой, мы бы пошли вместе? Я хочу вместе, Плар! Ты пойдёшь со мной?.. Я уверена, что мы будем счастливы. Мы заслужили этого. Прошу, не бросай меня!
Плару таки удалось в неё влить остатки остывшего чая, после чего он отвёл Пат в спальню, уложил на кровать и накрыл одеялом. В сон она провалилась почти мгновенно. Он сидел и смотрел на неё. Хотелось курить, но Плар не решался оставить Пат одну.
Что бы сделал на его месте брат? Старший брат учил Плара уму-разуму с детства. Было время, когда Плар восхищался им, а себя при этом чувствовал ничтожеством.
Потом он понял, что это именно брат заставляет его так себя чувствовать.
С тех пор они мало общаются, и всё же, голос брата иногда издевательски звучит в голове и довольно хохочет, когда он поступает так, как считает нужным, но при этом ошибается.
«Не хочешь быть лохом - смотри на МЕНЯ, - говорил брат, затягиваясь сигаретой, - Делай, как я. Слушай мои советы. Если б не я, ты бы уже давно пропал».
Где-то он оказывался прав. И всё же, когда Плар поступал по-своему и совершал ошибки – это были ЕГО ошибки, ЕГО выбор, ЕГО жизнь. Это приносило радость одним осознанием, что он больше не живёт по чужим внушениям, что имеет дерзость бросить вызов своим страхам. В ответ брат усмехался и говорил, что лишь дураки так учатся. Но кончилось то время, когда Плар придавал ему значение. С тех пор, как брат перешёл с сигарет на «кое-что покруче», Плару расхотелось идти со своим бывшим кумиром нога в ногу.
И всё же, что теперь делать?..
«Твоя тёлка только что несла полный бред. Ты что, не понял, что у неё проблемы? – раздался в голове насмешливый голос брата, - С бабой должно быть приятно. Проблем в жизни и без чужих тараканов хватает. Мне если тёлка не даёт, я сразу посылаю её левой дорогой. Отношения придумали мазохисты. Ты что, и дальше будешь возиться с ней?»
Сам он был сторонником секса без обязательств. В юности Плару тоже показалось это привлекательным, (в первую очередь от того, что советовал брат), но потом подобные игры стали оставлять в душе сухой, царапающий осадок. Плар осознал, что он и его партнёрши обесценивают то, что может принести гораздо большее удовольствие, если не концентрироваться исключительно на удовлетворении плотской потребности. Плар научился ценить своё тело, здоровье и энергию.
Другими словами, он стал старше.
Но Пат…
«Мне сегодня тринадцать! Видишь эти косички?.. Я заплела их, потому что я ребёнок».
Сомнительно, что она захочет измениться. Так и проживёт одна, в мечтах, до самой старости.
И это в лучшем случае…
Плар нервничал. Не так себе он представлял этот день. Взгляд упал на букет, так и не увидевший вазы, на невскрытый подарок. Кажется, именинница вовсе и не ждала их. Всё, что ей нужно – это чтобы кто-то разделил её фантазии. Так она сказала? Ей надоело мечтать в одиночестве. Теперь она хочет мечтать с кем-то вдвоём. Но нужно ли это ему? И сколько времени придётся играть в её игру, прежде чем Пат захочет вернуться в реальность?
С другой стороны, сказать, что ему не было интересно совсем – нельзя. История, рассказанная Пат, зацепила его. Он и сам мечтал в детстве о путешествиях. И воображение его было ого-го. Возможно, ему просто повезло, что он не повстречал женщину с библией…
Пат мирно посапывала в подушку. В квартире стояла полная тишина. Плар неожиданно поймал себя на мысли, что его не отпускает неприятное чувство слежки. Бред, конечно… Кроме них двоих здесь никого нет. Ну, ещё кот. Только кот не мог быть источником такого напряжения. Он щурился на Плара вполне дружелюбно.
ЭТО было что-то иное. Но где оно затаилось?
Плар не спеша обошел квартиру. Не часто он бывал в гостях у Пат, и никогда не видел у неё фотографий сестры или родителей. Наверно, она не хочет держать их на виду.
Курить… Как же хочется курить.
Плар достал сигареты и вышел в подъезд, решив, что с Пат за пару минут ничего не случится. Да и что может произойти? Кот проводил его вопросительным взглядом, но ничего не сказал.
«Пат – просто одинокий ребёнок, которому не с кем играть, - выпуская дым из лёгких, и затягиваясь сигарой вновь, размышлял Плар, - Она не доиграла своё детство. Хотя, если быть с собой честным, я мало знаю эту женщину... Не принимает ли она ещё чего-то, кроме алкоголя? Выпить в одиночестве всё шампанское… Это наводит на разные размышления».
Перед ним встал выбор. Он мог сейчас вернуться, дождаться, пока женщина проснётся, и с этого дня превратиться для неё в личного психолога, пытаясь помочь закрыть дверь в прошлое и начать вместе строить будущее.
А мог уйти.
Просто докурить эту сигарету, кинуть бычок в импровизированную местными подростками урну, и спокойным шагом отправиться на остановку. Забыть о Пат и её странных мечтах. Забыть её улыбку, доверчивый, детский взгляд, наивные рассуждения о жизни и запретных губах, которые он так и не поцеловал. Почему он вообще встречается с этой женщиной?..
Возможно, устал от взрослых.
Рядом с Пат он снова ощущал себя влюблённым юношей. Юношей, которого ценили просто за то, что он есть, готов быть рядом и уделять внимание. И никаких тебе вопросов «с кем живёшь?» «Сколько зарабатываешь?» «Есть ли квартира?»
Рядом с ней было светло и естественно. Наверно, от того, что он чувствовал: она с мужчиной планирует не выживать, а любить. Просто и доверчиво, по-детски, не ища для себя какую-либо выгоду.
Эта простота исцеляла его. Пат полностью перевернула его представление о женщинах.
«Тёлкам от нас нужны только секс и деньги. Усёк?.. Она не будет с тобой просто потому, что ты ей нравишься», - говорил брат.
- Иди лесом, - пробормотал Плар.
Докурив сигарету, Плар бросил взгляд на дверь. Он не захлопнул её, но ключи на всякий случай держал в руке. Нельзя уйти, не попрощавшись. Он не собирается рвать отношений, но сейчас сидеть одному в чужой квартире не видит смысла.
«Я позвоню ей вечером, когда проснётся».
Плар вошёл в квартиру, и сразу вновь ощутил то странное, неприятное чувство слежки. Он даже напрягся, хотя определённо точно знал, что никого постороннего здесь нет.
«Что за?..»
- Мяу! – сказал кот, выходя из комнаты. Уселся, глядя на парня растерянными зелёными глазами.
Напряжение усилилось. Оно сгущалось в воздухе вместе с этой неестественной тишиной. Тишина явно изменилась. Не так молчала та квартира, из которой он вышел пять минут назад.
- Пат?..
Охваченный дурнейшим предчувствием, он бросился в спальню. Что он увидит там? Не исключено, что её покачивающиеся пятки. Она ведь так скучает по сестре. Не решила ли и сама «отправиться в путешествие»?..
Сердце несколько раз сильно стукнуло в груди, затем неохотно выровняло ритм. Плар перевёл дыхание, но ладони всё ещё нервно покалывало, а в ногах появилась слабость. Нет, его фантазия не оправдалась.
Но и в постели Пат больше не было.
Балкон?
Под балконом?..
Тоже нет. Отлегло.
- Мяу, - снова сказал кот из-за спины.
- Эй, где твоя хозяйка?
На кухне её не было. И в ванной. Нигде!
«Она не могла выйти из квартиры так, чтоб я её не заметил. Я курил у самой двери. Из окна не вылезти – этаж высокий. Значит, она здесь… Но почему сидит так тихо? Прячется?.. Зачем?!»
Накатило чувство липкого страха. Да, эта женщина явно не в себе. Раньше он не замечал, но сегодня, наверно, обострение. Плюс она выпила. Может, Пат не хочет «идти» за сестрой одна?
«Я хочу вместе, Плар! Ты пойдёшь со мной?.. Прошу, не бросай меня!»
Конечно. Она хочет, чтобы он ТОЖЕ «отправился» в эти неведомые миры… Пусть бы даже и насильно.
Опомнился Плар слишком поздно: она уже стояла за спиной.
- Мяу-у-у!.. – взвыл кот, и он увидел в отражении зеркала, как шерсть животного встала дыбом.
- Не двигайся, - сказала Пат, подходя к нему сзади. Во взгляде и интонации угрозы не было, лишь мягкая требовательность. – Не оборачивайся.
Плар подчинился. Она стояла так близко, что казалось, её дыхание вот-вот защекочет ему шею. Можно было бы резко схватить её, оттолкнуть, ударить, но он не видел, что Пат держала в руках. Сомнительно, что они пустые. Иначе зачем подкрадываться?
- Послушай меня, Плар. Если ты сейчас уйдёшь – мы никогда больше не увидимся. Это будет разлука навсегда. Так, как если бы один из нас умер. Встреч больше не будет… В этом мире не останется мест, где мы могли бы снова держаться за руки. Даже просто пересечься. Если ты уйдёшь сейчас – это будет навсегда…
«Подыграть ей. Успокоить. Убедить, что я никуда не тороплюсь».
- Дорогая, у тебя ведь День рождения, помнишь? Праздник ещё не кончился, так зачем же мне уходить? Я не поступлю так с тобой, я твой гость, я пришёл к тебе, чтобы провести этот день вместе до конца. – Он попытался улыбнуться, но в отражении увидел, что похож на плохого актёра. Улыбка вышла натянутой, уголки губ нервно подрагивали, взгляд оцепенел вместе с реальными эмоциями, которые он скрывал.
- Она пришла! – сказала Пат. – Ты слышишь?! Это случилось!.. Спустя столько лет… Я видела её… Только что. Она поманила меня в зеркало… За собой. Так ты идёшь? Или выберешь сбежать?.. Решай быстрее. У нас не так много времени. Я не знаю, как долго будет работать портал.
Много не много, а Плар решил его потянуть. Он просто не знал, что теперь отвечать. Если скажет «да» – она с радостью всадит в него нож, (или что там у неё), а потом и сама вскроется, со счастливой улыбкой на лице, с уверенностью, что так они «уходят» в счастливую жизнь.
Если скажет нет – есть вероятность, что проделает то же самое, только без улыбки.
- Милая, а что же произошло сегодня такого особенного, что сестра наконец-то напомнила о себе? Она сказала, почему не приходила раньше?
Кажется, ему удалось её отвлечь. Лицо Пат озарила улыбка, глаза – как у очень чувствительного человека, которого посетило долгожданное счастье... Мягкие и тёплые, совершенно спокойные, ни грамма не безумные.
И вот с таким вот озарённым светом лицом эта женщина сейчас может его убить, абсолютно уверенная в том, что выполняет безобидный ритуал перемещения…
Наверно, это даже страшнее, чем звериный оскал маньяка, одержимого жаждой крови и насилия.
- Я повернула время вспять, - сообщила Пат, - Благодаря тому, что купила эти свечи. «13», а не «30». Кроме меня, в Фани никто больше не верил... Для всех она мертва, а, следовательно, никогда не станет старше. Но я, силой веры и воображения, сломила этот барьер. Сегодня – наш тринадцатый День рожденья… День, который наступил для Фани вопреки всему.
Безумная женщина, стоявшая у него за спиной, была возбуждена и счастлива до предела. А Плар проклинал своё решение вернуться, и вообще идти на этот «праздник». Кот тем временем снова привлёк его внимание. Животное уже перестало щетиниться, но по-прежнему вело себя странно. Поджав уши и усы, кот на согнутых лапах подкрался к зеркалу, напротив которого они стояли. Затем поднял одну лапу и стал шкрясти стекло так, словно оно действительно было дверью. Даже жалобно мяукнул, будто прося, чтоб его впустили.
- Пат, - сглотнув сухой ком страха в горле, сказал Плар, глядя в её внимательные глаза через отражение, - Я не хочу умирать. Я бы с радостью пошёл с тобой, но не сейчас. Я не готов.
- Умирать?! Да нет же, нет, Плар, ты не так понял, мы не умрём!..
Ах, да, она же не верит в смерть…
- Плар, сестра смогла уйти не потому, что умерла, а потому, что верила! Если ты поверишь, что мы можем просто взять, и уйти, так и будет! Надо лишь очень сильно этого захотеть!..
Она положила руки ему на плечи, и в этот момент Плар понял: что-то не так. В первую секунду он обрадовался, что оружия у неё нет, но в следующую ему снова стало страшно.
Страшно, потому что он НЕ ЧУВСТВОВАЛ её рук. Их НЕ БЫЛО, хотя в отражении он их видел…
А может…
Плар резко обернулся и судорожно вздохнул, встретившись лицом к лицу с пустотой. От неожиданности и неестественности происходящего разум ошалел. Всё это время он разговаривал с воздухом! Никакой Пат здесь нет, и не было!..
- Дерьмо, - прошептал Плар, - Вот же дерьмо.
- Мяу!
- Заткнись, шерстяной придурок! – Вот теперь у него окончательно сдали нервы, - Ты тоже спятил?.. Видно, мы все сегодня тронулись. Что она подсыпала в эту свою стряпню? Всё, с меня хватит. Я ухожу…
- Мяу…
Что-то всё же заставило его обернуться, чтобы снова увидеть кота.
В зеркале.
В, мать его, зеркале…
- С меня… хватит… - На выдохе повторил Плар, пятясь к двери. Едва не столкнулся со шкафом, но налетел плечом на косяк. Боли даже не почувствовал.
Как он спускался по лестнице и ехал домой, парень не помнил.
***
…Дни потянулись долгими и такими, какими были всегда, как раньше, ещё задолго до встречи с Пат. Плар ходил на работу, а вечера проводил с друзьями. Ему не хотелось вспоминать и думать о том злосчастном дне, когда в квартире единственной женщины, которую он, как ему казалось, полюбил, произошли неподвластные объяснению события. Нет! Не было и нет никакой Пат… Он просто её выдумал... Он подумывал о том, чтоб обратиться к психиатру, но всё время откладывал.
Почему?
Возможно, потому, что в телефоне всё ещё жил её номер.
А в Интернете – страничка.
НАСТОЯЩАЯ страничка НАСТОЯЩЕГО, РЕАЛЬНОГО человека, с реальными фотографиями, записями, лайками и его собственными комментариями под ними.
И переписка. Длинная переписка в соцсетях…
Какой тут, к чёрту, психиатр?..
У неё в друзьях – настоящие люди. Он не выдумал её. Нереально лишь то, что произошло в их последнюю встречу…
Сначала Плар ждал, что Пат как-либо даст о себе знать. Возможно, позвонит. Или напишет. Блокировать он её не стал: не смог. Время ожидания тянулось мучительно медленно. Мысленно, Плар много раз прокручивал в голове их возможный диалог:
«Плар? Нам надо поговорить».
«О чём? Ты хочешь извиниться, что подсыпала в еду какие-то галлюциногены?.. Пат, я не ожидал от тебя такого. Не думаю, что у меня есть желание продолжать общение. И мой тебе совет: обратись к психиатру! Всего хорошего».
Вот после этого он бы успокоился. Заблокировал больную, и забыл, как дурной сон. Или попытался бы. Со временем, скорей всего, получится.
Но что, если НЕ БЫЛО никаких галлюциногенов?..
Именно это и не давало ему покоя. А Пат тем временем исчезла. Не звонила, не писала, и «онлайн» была последний раз в тот злополучный день.
А почему он сам не выходит с ней на связь?..
Задавшись этим вопросом, Плар понял, что ответить себе честно не хочет. Он боялся…
Боялся, что трубку возьмёт не она. Боялся, что ему скажут, что Пат мертва…
Но нервы, в конце концов, не выдержали. Случилось это в тот вечер, когда Плару написал её отец. Нашёл он его в её друзьях.
«Это ты парень Пат?.. Она рассказывала о тебе. Моя дочь пропала! Дома её нет, на звонки не отвечает, и на работу я звонил, сказали, уже неделю как не выходит. Я подаю в розыск… Если владеешь какой-то информацией, рассказывай всё».
По сему выходило, папаша хватился дочери недавно. Наверно, как раз вышел из запоя.
Плар нервно закурил и решительно выдвинул полку, заглядывать в которую избегал уже много дней.
Там лежали ключи.
От её квартиры.
Прихватил он их автоматически, тогда, когда сбегал, не чувствуя под собой ног: просто забыл, что держит их в руке.
«Я поеду туда. Я сделаю это. И если она там…»
Может, в тот день он просто не заметил тела. Ему казалось, что он обыскал всю квартиру, но что, если галлюциногены начали действовать задолго до того, как он посмотрел в зеркало и «увидел» Пат у себя за спиной?
А может, он и на самом деле её видел... Только она была мёртвой, а не живой. Разговор ему, конечно же, просто примерещился, как и то, что она шевелилась.
Плар никому не сказал, куда он едет. Вот и её дом… В подъезде встретилась женщина. Кажется, её зовут Геона.
- Ей, парень! Ты же, кажется, друг Пат?
- Да. Что-то не так? – осторожно спросил он, маскируя волнение под вежливой улыбкой. Последняя получалась настолько располагающей, что многие собеседники теряли бдительность. Это было личное оружие Плара, которым он пользовался большую часть своей жизни.
Однако, на Геону чары не подействовали.
- Ты не знаешь, куда она пропала? – В глазах женщины читалось недоверие и почти что вызов. - Отец её к нам приходил, расспрашивал, ищет. Да и я давненько уже Пат не видела. Ты сейчас к ней?.. Напрасно! Я минут пять назад в квартиру стучалась. Даже ухо к двери прикладывала. Тихо, как в могиле… Дома её точно нет.
- Спасибо за информацию, но я всё-таки попробую, - сухо сказал Плар, про себя чертыхаясь: как бы любопытная бездельница не принялась за ним следить. Он терпеть не мог, когда люди лезли не в своё дело.
Вот и дверь… «Тихо, как в могиле…» Типун тебе на язык, старая ведьма!
Ключ вошёл легко. Замок тихо щёлкнул. Дверь плавно поехала прочь…
- Пат?.. – позвал Плар, осторожно входя в квартиру. Хоть бы кот, что ли, выбежал навстречу… Но при последних воспоминаниях о коте по коже вновь побежали мурашки. Животное было В ЗЕРКАЛЕ. Внутри. Он просился туда, и его впустили. «Если ты поверишь, что мы можем просто взять, и уйти, так и будет! Надо лишь очень сильно этого захотеть!..» - так, кажется, сказала Пат?
Отражение было вовсе не отражением...
***
Проводив любопытным взглядом тусклых старческих глаз спину удаляющегося по лестнице парня, Геона решила повременить с возвращением домой, хотя стояла рядом со своей квартирой. Она была почти уверена, что Плар позвонит в соседскую дверь, вздохнёт, помнётся немного и спустится обратно. И всё же, ей хотелось в этом убедиться. Пат – странноватая женщина. Все об этом знают. Ей она не открыла, отцу не открывает, но, может, этого хиппи впустит?
Плар не вызывал доверия у Геоны. По её мнению, нормальные молодые люди длинный волос не отращивают. Это женская привилегия: носить косы! А ещё – платья. А ещё – юбки. Женщину, которая не носит платья и длинных волос, нельзя назвать нормальной. Что за молодёжь сейчас пошла! Что за мода! Пат сказала, что Плар никакой не хиппи, но Геону так просто не проведёшь. Знает она их, этих неформалов!
Геона стояла, прислушивалась, что происходит на верхнем этаже, и вдруг не поверила своим ушам: судя по звукам, Плар открыл дверь ключом, и вошёл!..
«Злоумышленник!.. – мгновенно осенило женщину, - Что он забыл в квартире пропавшей? Откуда у него ключ? Что он сделал с Пат?!»
Минуту Геона мялась на лестнице и решала, стоит ли звонить в полицию. Может, она себя накручивает, и Пат сама дала ему ключи? Кто их знает, эту молодёжь. Свадьбы не было, нормальной семьёй не живут, может, на два дома обитают? Геона тихо поднялась на верхний этаж и встала у двери, прислушиваясь. Ни-че-го… Ни голоса, ни шороха, ни скрипа. Но любопытство пересилило страх: Геона деликатно постучалась. Ещё раз. Ещё…
Тишина.
«В полицию. Срочно!..»
Этот день обещал быть интересным, и последующие после звонка события не разочаровали Геону. О, сколько же пищи добавилось для сплетен! И Геона, как первая свидетельница, в течение ещё многих дней без устали чесала языком в компании своих вышедших на пенсию подруг и соседей. Ведь Пат так и не видел больше никто из знакомых. Куда бы она ни делась – назад девушка не вернулась, навсегда оставшись зачисленной к «пропавшим без вести». Квартира отошла к её родителям. Кто-то вспоминал, что Пат держала дома кота – но животное тоже куда-то запропастилось.
Однако, это ещё не самое интересное.
Обменявшись с Геоной парой слов, поднявшись на верхний этаж, открыв ключом чужую квартиру и тихо притворив за собой дверь, Плар так никогда больше и не вышел оттуда. Приехавшие сотрудники полиции, вдохновлённые возбуждённой речью Геононы, высадили дверь и обыскали бывшее жилище Пат, но хозяйки или «злоумышленника» там не обнаружили.
Были только следы.
Странные следы от обуви, судя по размеру – мужской, которые ровной цепочкой тянулись от порога и заканчивались у овала зеркала…