В дождливый октябрьский день Перерубов стоял у окна, наблюдая за плаксивой московской осенью, раскрашенной огнями проезжающих машин. Суровый ветер обрывал золотые лохмотья с редких деревьев. Мужчина и женщина доставали какие-то сумки и пакеты из багажника автомобиля.
- Заказчица наша приехала, - сказал подошедший Семенов.
- Ты меня заикой сделаешь, что же такой внезапный. Говоришь, Свиридова? С мужем? А что за баулы?
- Могу лишь догадываться. Верестюжинск – особое место, вот доживу до пенсии, куплю там себе домик и буду яблоки сушить.
- ???
В сумках, действительно, оказались яблоки. А еще домашняя наливка, консервация и другие гостинцы.
Перерубов только прицокивал:
- Надо же, анис! Я детство провел у бабушки в деревне, какой там был сад! И ведь не вспоминал, а сейчас перед глазами стоит, - проговорил он, вдыхая аромат румяного яблока. – Осенние. У них и запах другой, нет летней пряности, скорее терпкая зрелость.
- Ну вот, а ты говорил, что зря, - шепнула Наталья Сергеевна мужу. Александр Анатольевич смущался, он впервые был в агентстве, да и в столицу не приезжал много лет.
- Ну что, готовы выслушать всю историю, узнать, кто оказался убийцей Евгении Зорькиной? – заметил смущение Свиридова Перерубов.
- Разумеется, мы за этим приехали.
- Наталья Сергеевна, заранее просим прощение за то, что нам вновь придется коснуться неприятных для вас фактов.
- Я готова.
- Тогда начнем сначала, - начал Петр Макеевич. – Со школьного детства вы, Александр, оказались в эпицентре любовного треугольника. Вас тянуло к Жене, природу этой влюбленности мы обсудим позже, Женя оставалась равнодушной, но и не отталкивала вас. В вас была влюблена Вика - болезненно, страстно. Она и до сих пор испытывает к вам нездоровую привязанность. Отношения с Женей прервались после того, как она на деньги, собранные вашими родителями на учебу, уехала в столицу. Там быстро вышла замуж за коренного москвича, ее жизнь изменилась. Теперь ей стало доступно многое. Родители супруга, Романа, подарили им квартиру, обеспечивали молодых, пока сын доучивался. Позже они помогли ему с трудоустройством, Евгения же бросила институт, на работу не пошла, она просто сидела дома.
- Но как? Она говорила, что муж заставил ее уйти из института!
- Александр Анатольевич, вам придется много нового узнать о вашей знакомой, особе крайне лживой. Ложь для нее даже не инструмент, скорее, ее реальность. Но вернемся к Евгении и Роману. Для начала я хотел бы дать прослушать небольшую запись, это показания Романа Алексеевича Зорькина, бывшего мужа убитой.
Перерубов нажал на кнопку воспроизведения и отошел к окну, а Эдуард с интересом наблюдал, как менялись лица Александра и Натальи Свиридовых: растерянность, недоумение, ужас, да-да, самый настоящий ужас.
- Вы, уважаемый Александр Анатольевич, столкнулись с редким феноменом. Евгения, действительно, обладала даром воздействия на людей. Не знаю, гены или еще какая игра природы, но еще в детстве она ощутила свою власть над людьми. Ощутила и разочаровалась в них, они ей стали неинтересны. Именно этим объясняются ее странные пристрастия, отсутствие эмпатии.
- Вы рассказываете о другом человеке! Женя довольствовалась малым, согласилась на тяжелую работу, одевалась скромно.
- Простите, а белье? У нее ведь было дорогое белье?
- Я не разбираюсь в этом, - смутился Свиридов.
- Это следует из заключения экспертов. Все, что касалось ее тела, должно быть качественным, дорогим. И об этом совсем необязательно знать остальным, она никогда не опиралась на чужое мнение, была к нему равнодушна. Последние годы она старалась стать незаметной, раствориться в среде, где ее не будут искать. Это объясняет и скромный дом в отдаленном районе, и работу на птицефабрике. А у нее были деньги, и немалые. Сумма на счетах измеряется шестизначными числами.
- Ого! – не выдержала Наталья Сергеевна.
- Откуда?
- А вот это интересно. Какие-то деньги она получила от разницы московских квартир, но основной доход - преступный. Несколько лет она участвовала в различных мошеннических схемах, но преступный апогей – трагедия семьи нотариуса. Доказано доведение до самоубийства и склонение к убийству в деле, о котором рассказал Зорькин. Бывшая жена нотариуса объявила войну гипнотизерше. Она с самого начала знала о способе, которым воспользовалась ее дочь, чтобы получить наследство, и когда та попала в психиатрическую клинику, догадалась, что это – воздействие Евгении. Дочери становилось хуже, и Валентина Николаевна решила разыскать Зорькину, чтобы та помогла вылечить несчастную. Но к этому времени Ваала арестовали, группа распалась. Шло расследование, и Евгения скрылась в Кряжинске. Оттуда она следила за ходом расследования и как-то узнала, что ее разыскивает первая жена ее жертвы. Она переехала в родной город, бросила дом на попечение соседки. Полгода назад она вернулась в Кряжинск и спешно продала его гораздо дешевле рыночной стоимости. Забегая вперед скажу, Валентина Николаевна как-то вышла на след Кряжинска. Евгения возвращается в Верестюжинск, все так же ходит на работу, встречается с вами, - Перерубов кивнул Александру.
- Ваша забота и забота Вики развлекала ее, - продолжил Семенов. - Накануне смерти Вика не выдержала и поскандалила с Зорькиной. Та сделала вид, что обиделась, ушла, хлопнув дверью. Думаю, что для нее это стало очередным спектаклем. Вика догнала ее, довезла на своей машине. И на следующий день она поехала к Жене, но у самого дома передумала, развернулась и уехала на работу. А Зорькина ждала Александра Анатольевича. Нет, в ее отношении к нему не было привязанности, скорее, пьянящее ощущение власти, так необходимое ей. Она была во дворе, когда кто-то стукнул в калитку. Решив, что это пришли вы, она распахнула ее. За порогом стояла Валентина Николаевна.
- Сейчас женщина арестована и дает признательные показания. И хоть шла она с просьбой, но заранее надела перчатки, в раскрытой сумочке лежал приготовленный нож. Евгения сразу догадалась, кто перед ней. Она побежала в дом, хотела закрыться, но не успела. Ну а дальнейшее вам понятно.
- Нет, я не понимаю, почему, обладая таким даром, она не смогла остановить убийцу?
- Это вопрос не к нам. Возможно, что-то изменилось, дар стал пропадать, мы же не знаем его природы. Или просто растерялась, не ожидала увидеть Валентину Николаевну, ей казалось, что она надежно спряталась.
- И следом пришел я… Вы правы, Женька была болезнью – затяжной, тяжелой, все эти годы как во сне.
- Вы повторяете слова Романа Алексеевича. Один замечательный старик, ее сосед Василий Петрович, сказал о ней – с червоточинкой. Это не дар, это проклятие, убившее все человеческое.
Большое красное яблоко вдруг покатилось по столу и упало на пол с глухим стуком.