II
…Ничего не подозревая, Вера вошла в кабинет. Андрей сидел отвернувшись в кресле. В неподвижном, темном отдалении нельзя было увидеть ничего, кроме коричневой кожаной обивки и только по тяжелой посадке, необычному развороту да по особенной тишине кабинета чувствовалось его присутствие. За столом сидел Сергей и четыре человека из службы охраны.
- Что происходит? – недоумевая, огляделась Вера.
- Это я хочу узнать, что происходит? - и Сергей неторопливым движением положил на стол подслушивающее устройство.
Молчание на секунду застыло в воздухе.
- Откуда это у вас?- напряженно взглянула на прибор Вера и тревожное предчувствие заставило ее еще раз рассеянно оглядеться.
Ожидающе глядя на Веру, Сергей зажал подслушивающее устройство в ладони, словно пытаясь раздавить его:
- Вера Юрьевна, хватит. Мы все знаем. Бессмысленно отпираться. На кого вы работаете?
Веру снова охватила та мучительная паника перед неотступными вопросами, от которой хотелось кричать.
- Я? Но я ни на кого,- растерянно произнесла она.
Всегда веселые глаза Сергея, сейчас неприятно блеснули:
- Мне еще раз повторить вопрос?
Вера попятилась, но сделав несколько шагов, остановилась, словно спина ее натолкнулась на стену.
- Я ни на кого не работаю,- повторила она трудно повинующимся голосом.
- Я повторяю. Кто вас нанял, Вера Юрьевна?- Сергей наклонился вперед, готовый в любой момент встать.
- Меня никто не нанимал,- торопливо ответила Вера охваченная острой тревогой, от которой ее начинало знобить.
- Вера Юрьевна, вы даже сами не понимаете, насколько сейчас вы рискуете, продолжая выкручиваться,- продолжал Сергей. Голос его был преувеличенно спокойным, а рука нервно зажата в тяжелый кулак, в котором задыхался беспомощный прибор.
- Я говорю правду. Я работаю в корпорации «Лабрадор» по договору и больше нигде,- надломленным голосом повторила Вера. Краснея, она чувствовала, что стоит совсем одна, покинутая, и никто ее не хочет ни слушать, ни понимать.
Сергей продолжал с тем же холодным спокойствием проговаривая каждое слово:
- Если вы внимательно читали договор, то должны знать пункт о неразглашении.
В кабинете вдруг стало душно. Вера, будто ища помощи, посмотрела на отвернутую спинку кресла. Нахмурилась, ясно вспомнив, что была виновата:
- Я никому ничего не говорила.
Широкие плечи Сергея сжались, как от неожиданного удара, в глазах его, устремленных на Веру, вдруг появилось что-то недоброжелательное, нервное, напрасно ждущее признания.
- Вы же знаете, что мы можем начать внутрикорпоративное расследование, и мы все равно все выясним, - Сергей проговорил это бесцветным голосом и по тону его голоса было ясно, ей теперь никто не верит.
Вера хотела промолчать, но не выдержала и прямо взглянула в глаза Сергею.
- Вы ничего не выясните,- упрямо ответила она и тут же начала раскаиваться, что ответила так импульсивно.
Сергей поправил галстук, будто ему тоже стало трудно дышать.
- Мы выясним, - убедительно продолжил он,- и тогда здесь будет уже другой разговор и другие люди. Поэтому прекращайте врать и рассказывайте.
Вера взяла себя в руки, стала спокойна, сделала шаг вперед, подняла голову и уже не избегая смотреть на Сергея, сказала внятно:
- Я не вру.
Сергей прокашлялся, посмотрел на спинку кресла, где все так же отвернувшись, неподвижно сидел Андрей, и сказал уверенно и жестко:
- Ладно, не хотите ни по-хорошему, ни по-плохому, будем по – простому. У вас есть ребенок?
Уже напугана была Вера спокойствием голоса и холодом фраз, и что-то непривычно злобное было в тоне Сергея. В глазах ее мелькнул панический ужас:
- Нет.
- Вера Юрьевна, - предупредительно повысил голос Сергей.
- …Да…но причем тут это? – в страхе зашептала Вера, понимая, что он собрал о ней все сведения, которые только смог.
На лице Сергея появилось выражение действия, готовности на все и голос его стал пронзительным:
- Вы не оставляете нам выбора.
Глаза у Веры налились слезами.
- Мне предлагали, да, но я отказалась. Этот прибор…… Я не смогла установить. Я ничего не делала…. Ничего не говорила….. Почти ничего… Поверьте мне! Ничего не делала…. Ничего не знаю, - бессвязно залепетала она.
Сергей неожиданно резким движением встал и грузно наклонился над столом:
- Почти ничего или что-то все-таки сказали? – уточнил он.
Судорожно и сухо глотая воздух, Вера ответила:
- Ну что-то…. Может быть….. Незначительное. Могла….. Я не помню.
- Говорите что, кому и когда,- медленно приближаясь, продолжал выяснять Сергей.
Он подтянул к локтям рукава рубашки, и этот нехитрый жест, обнаживший дюжие запястья, изменил его и даже придал жесткость обычно мягким и добрым его чертам.
- Я же не намеренно, возможно случайно, - говорила Вера странно утихающим голосом и плечи ее вздрагивали.
Сергей остановился напротив нее. Вера особенно близко увидела, как и в глазах его, голубых как небо, безнадежно отсутствовало сочувствие.
- Так вот, Вера. Чтобы оградить корпорацию от случайностей мы на время возьмем у вас ребенка и посмотрим насколько случайности не случайны.
- Нет! Вы не можете! - в слезах закричала Вера, и вся похолодела от ужаса, - Андрей, почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, Андрей.
Вера бросилась к нему, но охрана ее не пропускала, а он не поворачивался.
- Вера Юрьевна, если вам нечего добавить, можете идти. Разговор закончен, - Сергей повернулся, сел на стул, но во всей позе его угадывалась взвинченная напряженность.
Вера в ярости толкнула одного из охранников и с решительным упорством проскочила сквозь них:
- Андрей! - падая к Андрею в ноги, зарыдала она, - Андрей, ну почему ты мне не веришь? Ты же мне должен верить, Андрей? Ведь ты же веришь мне?
Андрей повернулся и посмотрел на нее. Это был не Андрей, другой человек, человек с ледяными глазами. Вера смотрела и не могла поверить. Когда успела вырасти между ними эта непробиваемая стена?
Где тот Андрей, который говорил «я всегда с тобой», где Андрей, которого она видела в лифте, которого так беззаветно любила? Она заглядывала ему в глаза и видела пустоту. Ее глаза просили: «Скажи, что ты любишь меня или скажи, что ненавидишь, только не молчи» и Вера явственно кричала это, как если бы обладала даром чревовещания.
- Не молчи, Андрей. Только не молчи,- вдруг зашептала она, как будто от этого крика сорвала голос,- ты мне веришь?
Он сидел в кресле в своей обычной позе: ноги крепко уперев в пол, положив руки на подлокотники, и властное лицо его было спокойно, холодно и непроницаемо. И сколько не смотрела Вера в эти холодные глаза,- ни одна черта не дрогнула, не выразила ни капли волнения, которое вызывает человеческий умоляющий взгляд.
И как нож режет тонкую бумагу, так и этот голос сказал быстро и беспощадно:
- Я тебе поверил Вера, а ты меня продала. Хорошо заплатили? На такси до дома хватит?
Вера вдруг вздрогнула, потому что этот бесстрастный взгляд начал разрывать ее на тысячу частей.
- Я бы никогда, Андрей,… Я не смогла бы,- зашептала она,- я клянусь тебе, Андрей.
Андрей склонился над ней, как коршун над жертвой, и растянуто спросил:
- Чем клянешься?
Вера съежилась от этого голоса, испуганно заговорила:
- Ребенком своим клянусь. Я знала, что за тобой охотятся, но я ничего, ничего не сделала.
- Залог принят, - хладнокровно ответил Андрей и выпрямившись, оперся локтем о подлокотник кресла, уперев кулак в подбородок.
Голос Веры силился набрать бесстрастность и ровную уверенность, но холод бежал по спине от этого взгляда.
- Нет, ты не можешь, ты не посмеешь,- в ужасе зашептала она.
Андрей опять наклонился над ней, хрипло произнес:
- Ты не посмеешь больше мне врать.
Уже от отчаянья трепетала Вера, и кружилась голова, и сердце бешено стучало.
- Не веришь, значит не любишь,- зарыдала она,- неужели ты так бесчеловечно врал? Ты все выдумал? Ты использовал меня?
- А ты как думаешь? – пристально смотрел ей в глаза Андрей. Во взгляде – сумрачная серьезность, холод – в тоне голоса.
Пораженная, Вера застонала, словно ее пронзили насквозь:
- Ты мерзавец Андрей. Я тебе поверила, а ты мерзавец. Если ты у меня ребенка заберешь – я все расскажу. Я даже то, чего не знаю, вспомню и расскажу.
- Ну вот, уже лучше, - не отрывал взгляда Андрей, и этот взгляд причинял почти физическую боль, - продолжай. Я внимательно слушаю. Теперь говори кому.
С шумом вдохнув, будто собираясь крикнуть, Вера прошептала:
- Если бы я знала кому. Всем расскажу! Кто спросит – всем расскажу.
Как тяжелый камень, затягивающий на дно, взгляд Андрея все сильнее и сильнее давил на нее.
- Так что- же ты тут сидишь? Иди, рассказывай. Или уже рассказала? – повысил голос Андрей,- мне тебя предупреждать не нужно, если рассказала – пеняй на себя.
И совсем не чувствовала Вера, что Андрей говорит не в свойственной ему манере: жестко, грубо, запугивая и уже давно испуганная, и уже давно подавленная, она стала еще и обманутой.
- Пусть не любишь, пусть не любил никогда. Так убей меня, меня убей, но ребенок – неужели ты осмелишься? – и голос ее задрожал.
Резким движением Андрей схватил ее за плечи, пронзая своим острым, как нож, железным взглядом:
- Я на все пойду. Меня никогда ничто не останавливало, говори.
Этот взгляд разбил ее на осколки. Эти ледяные ладони вдруг заморозили и парализовали. «Властный, расчетливый, холодный, вся его любовь – обман и игра», - ясно осознала Вера невероятно несчастная, совсем уничтоженная. Не в силах ничего сказать Вера закрыла глаза от нестерпимой боли, ей вдруг показалось что еще секунда, и она умрет от горя.
- Я прошу, - как сквозь сон, услышала она его тихий голос.
Где? Откуда этот голос, полный отчаянья? Она открыла глаза, но словно тюремные решетки захлопали сейчас и загрохотали стальные затворы. Она не успела, не смогла разглядеть где он спрятал сейчас эту ее единственную надежду на спасение.
- Ну прости. Прости меня. Я ведь, правда, никому, ничего не говорила, - зарыдала Вера.
- Нет, Вера, - убирая свои ладони, отвернулся Андрей, - это ты меня прости. Что –то я все-таки тебе сделал, что ты меня так ненавидишь.
Андрей оперся о спинку кресла и посмотрел в окно поразительно холодным, спокойным, отсутствующим взглядом.
В нерешительности колеблясь, Вера привстала перед ним и обхватила его колени.
- Не забирай у меня ребенка, Андрей! У меня же больше ничего нет. Ничего. Я умоляю тебя, я никому ничего не скажу, никому, никогда, - умоляюще говорила она, пытаясь заставить его посмотреть на нее.
- Я тебе, Вера, больше не верю. Не пытайся впредь со мной встретиться: и это не просьба,- резким движением он разомкнул ее руки и произнес в сторону, - уведите ее, - так же хладнокровно опять повернулся в кресле, отгородившись от нее спинкой. В ту же секунду ее подхватили под руки, подняли и повели к выходу.
- Нет, - кричала, отбиваясь от охраны Вера, не желая двигаться, - не смейте! Не смейте этого делать! Я тебя не прощу, Андрей, - выкрикивала она, - никогда не прощу! Какой же ты негодяй! Какой же ты все-таки низкий и подлый! Я умирать буду, но не прощу, никогда – слышишь?
И вырвавшись, она опять яростно кинулась к нему, вцепилась в спинку кресла, но охрана, схватив ее, вывела за дверь.
Сергей внимательно проследил, как дверь закрылась.
- Андрей ты был слишком спокоен. Ты мог жестче действовать? - недовольно произнес он.
Андрей повернулся. То стойкое мужество, которое и в этой ситуации не подвело его, измучило его до настоящей сердечной боли. Он грубо отшвырнул блокнот в сторону:
- Спокоен, говоришь?! Да я по ножам шел, как ты не понимаешь.
- Так мы и не узнали ничего, - повышая голос, возмутился Сергей.
Совершенно новым взглядом, точно с затаенной враждой рассматривал он теперь своего друга.
- Все, что надо, я для себя узнал, - Андрей резко отвернулся, мрачно посмотрел в окно. С неприятным чувством, что он совершил какую-то крупную, даже грубую ошибку, он несколько раз возвращался назад и проверял все ее поступки почти с начала знакомства.
Сергей нервно искал пачку сигарет, то доставал ее, то прятал обратно в карман.
- Так мне расскажи, мастер психологических атак, - гневно, но ехидно поинтересовался он.
- Рассказать, расскажу. Я ничего не понимаю, я запутался, - хладнокровно сообщил Андрей, устав думать в одиночку.
- Может ты еще скажешь, что это не она жучок поставила? – рассерженно Сергей кинул пачку на стол. Сигареты рассыпались, раскатились по столу, попадали на пол.
- Я бы сказал, если бы все так не было очевидно, - упрямо смотрел в окно Андрей.
И на мгновенье все показалось нереальным и чужим: и корпорация, и Сергей, и он сам, спокойно сидящий за столом и скупо отвечающий на вопросы: что-то невыносимо чудовищное и беспощадное заключали теперь в себе давно привычные понятия, и нужно было вспомнить постоянную утечку информации, точно рассчитанные покушения, заплаканную Веру, чтобы понять весь ужас происшедшего и поверить, что это случилось на самом деле.
- Нет, ну ты в себя придешь? Запутался он, я тебя сейчас быстро распутаю. Расскажи мне, кто мог пломбу на двери приемной взломать, чтобы сигнализация не сработала? - закричал Сергей и яростно стукнул кулаком по столу.
От усталости и пережитого нервного напряжения у него разболелась голова, и минутами все застилало бредовым туманом, но мысли и чувства были ярки до болезненности.
- Я не знаю, - упрямо повторил Андрей услышав в голосе Сергея не только раздражение, но и злость, даже ненависть.
- Может уборщицы поработали? – кричал Сергей, не замечая, что он кричит.
- Прекрати, Сергей, - угрюмо попросил Андрей, точно не смел стать раздражительным и грубым.
- Тогда может я информацию сливаю, а? – хватая со стола сигареты и заталкивая опять в пачку, кричал Сергей. Сигареты ломались, сыпались, а он ничего не замечал, только пристально искал взгляд Андрея.
- Перестань я сказал,- сдавленно повторил Андрей, не поворачивая головы. Что-то усталое появилось в его голосе, движениях и даже желаниях. И насколько уверен и взвинчен был Сергей в своей правоте, настолько у Андрея все в мыслях путалось и угасало.
- Тогда ты остаешься. Давай признавайся. Охрану позвать? – Сергей резким движением сдавил пачку так, что ее можно было выкидывать, ни одной целой сигареты в ней не осталось.
- Уходи Сергей,- с плохо скрываемым раздражением в голосе, велел Андрей.
Но даже это, резавшее слух обстоятельство, не остановило Сергея.
- Что, уходи? Скажи мне – кто, кто это сделал? – кричал тот не находя себе места от бурного волнения и безысходных мыслей о будущем корпорации. Уже с ожесточением и неприязнью смотрел Сергей на спокойно-замкнутый профиль Андрея и безмятежно положенные на подлокотники кресла руки.
Андрей повернулся и пристально посмотрел ему в глаза:
- Выйди из кабинета или я за себя не отвечаю, - чеканно проговорил он каждое слово.
Этот взгляд мог, наверняка, высосать душу. Сергей встал и быстро вышел.
Продолжение: http://proza.ru/2020/09/27/521