Шраманы («прилагающие усилия, подвижники») – так, появившиеся на десятки лет раньше Будды Шакьямуни, называли себя «протестные» философствующие аскеты, отринувшие свои дома, семьи, и всецело предавшиеся самосовершенствованию и поиску выхода из круга перерождений (сансара).
Большинство этих странствующих философов и мастеров йогических практик, принадлежали к сословию воинов (кшатриев), жрецы (брахманы) встречались в среде шраманов гораздо реже, но всех их объединяло неприятие исторически сложившегося деления общества на сословия (варны). Шраманы ратовали за то, чтобы считать всех людей равными, независимо от их происхождения и провозглашали, что добродетели человека утверждаются не своевременным и правильным отправлением жертвенного ритуала, но нравственным совершенствованием и приверженностью самоконтролю чувственных желаний. Позднее в сообществе шраманов сформировались неортодоксальные (настика) школы, отвергающие мудрость Вед: джайнизм, буддизм и локаята.
Джайнизм, основателем которого был Джина Махавира Вардхамана, появился несколько раньше буддизма. Остаётся только гадать, почему в своё время царевич Сиддхартха Гаутама - будущий Будда Шакьямуни - не присоединился к общине джайнов, а стал учеником мудреца Арада Каламы - одного из первых, если не самого первого, учителя йоги и санкхьи. Своё учение джайны именуют джайна-дхарма, что переводится как учение победителей, а сам основатель учения Вардхамана венчается титулом Джина, что означает Победитель - подразумевается победитель земных страданий. Второй его титул Махавира переводится как Великий герой.
В джайнизме считается, что их учение существовало всегда, и по преданию, его провозвестник являет себя в каждую мировую эпоху ради спасения всех живых существ и провозглашения истины. Такие пророки именуются тиртханкарами, что означает нашедшие брод через реку человеческих страданий. В историческом контексте Джина Махавира Вардхамана является последним из открывших себя миру тиртханкаром.
В те далёкие времена аскетизм был чуть ли не единственной универсальной стратегией шраманских движений для постижения высшей истины и победы над собственными страстями, источником которых считалось бренное человеческое тело, полагавшееся многими подвижниками лишь «надутым кожаным мешком». Не удивительно, что джайны взяли его на вооружение в борьбе за духовную власть. Руководствуясь принципом ненасилия (ахимса), который они довели до крайности, джайны в своём аскетизме и стремлении «непричинения вреда живому» порой доходили до абсурда, когда идеалом считалась добровольная смерть от голода. Хорошей аналогией, объясняющей подобный подход, могут послужить слова из грандиозного индийского эпоса «Махабхарата»: «Подобно тому, как следы всех животных растворяются в следе слона, все прочие дела дхармы - в ахимсе.»
Однако со временем джайны умерили свой радикализм, и главным принципом их философии стало учение, что нет ни абсолютной истины, ни абсолютного заблуждения.
Буддизм стал первой по времени возникновения мировой религией, характерными чертами которого можно назвать принцип «срединности», отсутствие крайностей и фанатизма, когда последователь учения Будды (дхармы) уповает не на веру или помощь свыше, а на собственные силы, знание и опыт.
Основоположником данного направления стал Сиддхартха Гаутама – человек знатного происхождения, принадлежавший к кшатрийскому сословию, увенчанный впоследствии религиозным титулом Будда Шакьямуни – «пробуждённый отшельник из рода Шакьев».
Его жизнь и деяния окутаны множеством легенд и преданий, а образ Первоучителя со временем претерпел изменения от обычного человеческого до почти божественного. Тем не менее, с высокой долей достоверности можно определить основные жизненные этапы Будды Шакьямуни.
Исторически правдоподобным считается, что Сиддхартха Гаутама родился приблизительно две с половиной тысячи лет назад на территории современного Непала. Он был женат, и жена родила ему ребёнка, однако в возрасте двадцати девяти лет (по каким причинам мы можем только гадать), но против родительской воли покидает отчий дом и присоединяется к движению шраманов. Он проходит обучение у известных аскетов своего времени Арады Каламы и Удраки Рамапутры, однако, не удовлетворившись достигнутыми результатами, создаёт собственное учение, которое проповедует в течение сорока пяти лет. Умирает Будда Шакьямуни в возрасте восьмидесяти лет от пищевого отравления, оставив после себя обширную общину буддийских монахов и сформулированные им Четыре Благородные Истины: 1) существует страдание; 2) существует причина страдания – желание; 3) существует прекращение страдания – нирвана (угасание); 4) существует путь, ведущий к прекращению страдания – Благородный Восьмеричный Путь.
Эти Четыре Благородные Истины почитаются всеми школами и направлениями буддизма, который в многообразии своих форм порой может напоминать абсолютно разные учения, искусственно соединённые именем Будды. Тем не менее, мы имеем дело именно с разными формами, которые приняло в своём историческом развитии одно учение Будды.
На базе Четырёх Благородных Истин формируется школа Хинаяны («малая колесница» или «узкий путь») именуемая ещё Тхеравадой («учение старейшин»). На этом пути достичь освобождения из цикла перерождений (сансара) возможно только полностью удалившись от мирской жизни и став монахом, стяжая спасение лишь для себя лично и став в итоге архатом («достойным нирваны»). Вся боль и страдания остального мира остаются для такого подвижника как-бы за бортом. Собственно поэтому такой путь и именуется «узким».
Однако через пятьсот лет после смерти Будды, может чуть раньше, может чуть позже, своё развитие получила концепция священной пустоты, пустотности (шуньята). Возможно, это была самая революционная идея в буддийском учении, которая послужила основой для формирования Махаяны («большая колесница» или «широкий путь»). Если в Хинаяне понятие шуньяты хоть и было, но понималось как отсутствие вечной души в индивидах, то в махаянском учении под шуньятой стали понимать неописуемое абсолютное единство реальности с одной стороны и понятие всеобщей относительности и обусловленности с другой. Таким образом, раз нет ни одного явления (дхармы), существующей самой по себе и самой в себе, а всё имеет свою причину, значит, нет разницы между сансарой и нирваной, ибо всё относительно.
Посему не нужно удаляться от мира, дабы достичь нирваны, она уже здесь, нужно лишь обнаружить её, познав собственную природу ума. Идеалом подвижника Махаяны является уже не архат, а бодхисаттва («существо, предназначенное к просветлению») – тот, кто хочет стать просветлённым (буддой) и помочь другим существам остановить колесо перерождений и страданий. Здесь уже во главу угла ставится не конкретное действие (как то выполнение всевозможных обетов), характерное для Хинаяны, а намерение. Девиз бодхисаттвы гласит: «Я иду к просветлению ради блага всех живых существ!»
Локаята («мирская философия» или «точка зрения обычных людей») – так, в Древней Индии было принято называть философскую школу, основателем которой был некий брахман-вольнодумец по имени Брихаспати. Локаятики – это своего рода материалисты, даже можно сказать нигилисты древности, которые не признавали ничего, что нельзя было бы пощупать руками, увидеть глазами, услышать ушами и обонять носом. Что уж тут говорить о законе воздаяния (карма), который они считали всего лишь выдумкой или о святости Вед, кои были для них не более чем плодом художественного творчества людей, а не божественным откровением ниспосланным свыше. Признавая исключительно чувственное познание мира, локаятики единственной и достойной целью человеческого существования полагали жизнь в достатке и роскоши, наполненную всевозможными плотскими удовольствиями.
Возможно, они так бы и канули в небытие, ибо настолько не вписывались со своими взглядами в традиционные индийские ценности, если бы не разработали в шраманский период искусство полемики по мировоззренческим вопросам. Их искусство аргументировать, выдвигать тезисы, спрашивать оппонента и отвечать на его вопросы, ставили до поры до времени учёных брахманов в тупик, позволяя первым одерживать верх в диспуте. К слову будет сказать, локаятиками подчас называли просто профессиональных спорщиков и среди оппонентов Будды Шакьямуни такие встречались не раз.
Таким образом, мы видим, что шраманский период дал не только блестящих мыслителей и подвижников, но и способствовал формированию новых, пусть и неортодоксальных направлений.