Мотька

 
                Несколько дней назад во дворе Зои появилась серая бродячая кошка. Она забилась в заднем углу двора и старалась не показываться на глаза. Прошлую зиму пережила где придется - везде на нее покрикивали, гнали, давая понять, чтобы она убиралась куда подальше.

                За свою недолгую кошачью жизнь кошка встречала немало злобных людей, которые не привечали ее едой или скромным местечком во дворе.

                Некоторые, покормив несколько раз, избавлялись от нее окриками или недобрым взглядом, к которым она привыкла. Кошка терпеливо перебиралась с места на место, скрашивая свой скудный паек неосторожной мышкой или насекомыми.

                Зоя, хорошо зная повадки таких бродяжек, не навязывалась к ней с общением, а только периодически ставила еду около старых ящиков, где поселилась гостья. Та недоверчиво ежилась в своем скромном уголке и выходила, как только стихали шаги хозяйки. Впервые кошка наткнулась на человека, который не машет руками, не кричит да еще ласково называет Мотькой, но на контакт все же не шла, помня, как иногда в голодные времена излишняя доверчивость выходила ей боком.

                Проходили дни, недели, а отчужденный диалог между говорливой хозяйкой и настороженной кошкой не менялся, лишь все чаще Зоя замечала пойманную мышь на пороге дома.

                - Хвастунишка ты, Мотька! Я же не гоню тебя, выходи уж из своей пещеры, посмотрю на тебя, - возвращая обратно в убежище кошки ее добычу, дружелюбно ворковала Зоя.

                И будто понимая хозяйку, уже к вечеру в наступающей темноте Мотька обнюхивала двор и огород, осторожно, будто по струнке, обходя ровные грядки помидоров. Доброту новой хозяйки кошка переняла как главную норму поведения. Если Зоя ей говорила "нельзя", кошка извинялась ушами, хвостом и ложилась. Если женщина работала в огороде, Мотька рядом устраивала свое небольшое тело и как монумент наблюдала за ее работой со стороны.

                Самое удивительное, что никто ее этому не учил, не дрессировал, а она с первого раза все понимала и делала, как велела хозяйка. Душевное отношение к случайному животному, которое излучала обычная женщина, безо всякой дрессировки почти мгновенно усваивалась и кошкой.

                Она очень ценила, когда Зоя с нею говорила, и подолгу могла ее слушать. Мотька дорожила обществом хозяйки и ,привычная к уличным путешествиям в былые времена, горда была ее повсюду сопровождать, как обычно это делают собаки. А если Зоя все же принуждала кошку остаться дома, та стояла, глядя вслед, и подчинялась, понимая, что противиться, значит доставлять ей неудобство.

                Медленно и верно они совсем уж подружились, но к наступлению зимы Мотька еще упорно сопротивлялась и не заходила в дом. Прежнее недоверие к людям отражалось в ее огромных зеленых глазах, и Зоя, повинуясь ее нежеланию, смастерила домик, обшитый изнутри старыми пуховыми подушками, в котором кошка благополучно поселилась.

                К зиме Мотька и сама превратилась в огромный ком серого пуха, напоминающий подушку, который при беге смешно подпрыгивал. Стало очевидно, что из нищей бродяжки она преобразилась в породу, называемую сибирской.

                С мартовским теплом по утрам у домика Мотьки собирались коты, устраивающие жесткие дуэли, за которыми она наблюдала, казалось, с привычным спокойствием. И вдруг убедительным резким движением лохматых лап давала "кавалерам" понять, что им здесь не место.

                - Гордая ты дамочка! - подшучивала Зоя, объясняя гордость кошки нежеланием иметь потомство из-за прежней бродячей неустроенности или гибели котят.

                Весна совсем вступила в свои права: солнце светило подолгу, и Мотька все чаще грелась на припеке. Домик пустовал, но однажды в нем появилась больная кошка с огромным животом, которую оберегала Мотька, сама в прежние времена познавшая бродяжничество. Вскоре появились три котенка, а через некоторое время их мать умерла. Когда Зоя обнаружила трех кормящихся от Мотьки комочков, то поняла, что из-за ее пушистости не заметила не случившееся по какой-то причине материнство. Подросшие котята были отданы, как говорят, в добрые руки.

                А на следующий год Мотька заболела.

                - Видно стара стала и лечение не помогает, - виновато говорила Зоя.

                - Успокойся, что ж ты так над кошкой убиваешься, - успокаивала Зою соседка.

                - Да, любовь к животным мы теперь не ставим ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеемся. Но разве, разлюбив сперва животных, не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей? - утирая слезы, горевала Зоя.

                Мотька угасала на глазах, исчезала на несколько дней и почти ничего не ела. Ее исчезновения Зоя объясняла себе приметой - перед смертью кошки уходят из дома. В один из вечеров Мотька принесла домой серенького котенка, который из ее миски лакал молоко. Кошка сидела рядом, печально смотрела на хозяйку, впервые позволив ей прикоснуться к шикарному меху. Ее взгляд был полон чудесной, слабой от болезни нежности, означавшей покорность перед нерастраченным материнством и надежду на заботу о малыше.

                - Будь спокойна, у него будет все гораздо лучше. И не думай, что ты отправляешься в свой последний путь, - со скорбью в голосе прошептала Зоя, взяв котенка на руки. 

                Исчезнув в очередной раз, Мотька уже не вернулась.

                - Я смотрю, свято место пусто не бывает! - разглядывая резвящегося кота, в точности до мелочей внешне напоминающего Мотьку, улыбалась соседка на молчаливое согласие Зои.

                - Его зовут Мот - первые три буквы от клички матери... Он все понимает, только не умеет говорить. А мысли у него общеприродные, только более чистые и честные, -Зоя на мгновение прижала к себе кота, и столько было в этом коротком движении нежности и ласки, и столько было преданности во взгляде и тихом, еле слышном писке котенка, что соседка почувствовала что-то вроде зависти.

                Освободившись из рук хозяйки, он ушел обходить свои владения, потому что у него была уже другая жизнь.