Расул Гамзатов - Разве тот мужчина?
...Кто смертельно не влюблялся,
Ни с одной не целовался, –
Разве тот мужчина?
Кто любую звал "голубкой"
И за каждой бегал юбкой, –
Разве тот мужчина?
Кто готов подать нам стремя
И предать нас в то же время, –
Разве тот мужчина?...
Расул Гамзатович Гамзатов ( 8 сентября 1923 — 3 ноября 2003) — советский поэт, прозаик, публицист, советский и российский общественный и политический деятель, переводчик. Герой Социалистического Труда (1974), Народный поэт Дагестанской АССР (1959). Лауреат Сталинской (1952) и Ленинской (1963) премий, кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного (2003) и четырёх орденов Ленина (1960, 1973, 1974, 1983).
1983 год
Рассказ о моей встрече с поэтом начну издалека, чтобы дать Вам, дорогой читатель, чуть-чуть проникнуться атмосферой той, застойной Брежневской поры.
Я родился, жил и работал в Ленинграде. На своём небольшом, но очень важном для города предприятии, я был избран от своего отдела в заводскую профсоюзную организацию. Раз в неделю все представители заводского профкома собирались вместе, чтобы обсудить важные проблемы, как то: выдать или не выдать денежную ссуду, подавшему заявление на неё, или для посещения заболевшего товарища выдать 3 рубля, или разрешить кому-то из нужных работников, приобрести за его же деньги, полученную по разнарядке на предприятие, легковую машину, какого-то работника по, так называемой, путёвке профсоюза, послать на отдых, а кого-то и просто послать.
Решил и я воспользоваться своим положением, и взять путёвку в один из санаториев. На дворе в ту пору стоял ноябрь месяц и было очень заманчиво сменить на несколько дней сырой, холодный Ленинград, на южный теплый Пятигорск. Мне предложили такую поездку.
Я уже настроился и предупредил жену, что уезжаю. Но тут, вдруг, мне сообщили, что путёвка нужна одному важному работнику нашего предприятия. Этот человек нездоров и поездка для него может стать спасением от мучающего его недуга. Но председатель профкома пообещал мне, что сам позвонит в организацию, где распределяют путёвки. У него там есть близкая знакомая женщина.
Через день мне уже сообщили, что путёвка есть, и тоже в Пятигорск.
Поезд дальнего следования. В купе нас четверо и все едем в Пятигорск, в различные санатории. Все стали хвастаться, показывать свои путёвки. У всех путёвки на 10 дней. У меня на 14 дней. У всех красочные бланки с видами их санатория. У меня сухой бланк с названием санатория и всё. Ни картинки, ни адреса. Все смеялись надо мной, мол, ты сам напечатал себе путёвку.
Вокзал Пятигорска. Всех моих знакомых по купе, встречают представители их санаториев и приглашают в автобусы. Человек, распределяющий отдыхающих по автобусам, попросил, чтобы я отошёл в сторонку и ждал. Там уже стояла одна милая девушка. Я подошёл к ней и, поздоровавшись, заметил, что мол сейчас, нас отправят обратно домой.
Но, нет. К нам, вскоре, подошёл мужчина в чёрном строгом костюме и чёрном галстуке и сказал, чтобы мы следовали за ним, с вещами. Я пошутил идущей рядом девушке, что сейчас нам подадут персональную чёрную автомашину "Чайка".
Мы направлялись к стоящему на площади автобусу. Я засмеялся - чуда не произошло. Но, сопровождающий нас мужчина, обошёл автобус. Мы следовали за ним. Обогнув стоящий автобус, мы увидели стоящую в тени чёрную блестящую автомашину "Чайка"!!!!!
Девушка лишь сказала со вздохом восхищения: "Дошутились."
Ну, в общем, чего "размазывать кашу по тарелке", этот санаторий принадлежал центральному комитету коммунистической партии СССР и построен был для партийных работников. Но те ездили в санаторий в летние месяцы. А в несезон, чтобы не пустовало здание, его заполняли подобными мне, простолюдинами.
Здесь предоставляю вам самим представить и интерьер того санатория, и обслуживание, и еду, и, и, и, и... Я могу лишь сказать, что всё там было великолепней великолепного!
Теперь я подошёл в своём рассказе к встрече с поэтом.
Момент нашего знакомства был очень забавен. Но, судите сами.
На втором этаже в санатории была телефонная комната. Там стояли удобные кресла и рядом с каждым из них, на столике, телефон. Отдыхающий мог снять трубку и попросить телефонистку, оказавшуюся на связи, соединить его с любым городом нашей страны. Телефонные разговоры были бесплатными. На второй день после приезда, я звонил жене в Ленинград.
В комнате, кроме меня, находился ещё пожилой мужчина. Он, очевидно, сидел в ожидании звонка. Я его не разглядывал, да и присутствие этого человека совершенно не смущало, ведь я же буду говорить со своей женой. А в таком разговоре нет секретов.
Поговорив коротко, я остался сидеть в удобном кресле, мысленно рассуждая сам с собой, кому бы ещё позвонить.
В этот момент, в комнату вошла средних лет женщина и направилась к сидящему в кресле мужчине. Тот, смеясь, стал что-то живо рассказывать вошедшей на непонятном мне языке.
Женщина ответила ему на русском с приятным кавказским акцентом:
- Расул, нехорошо говорить на дагестанском о человеке, при этом же человеке. Повтори всё, что ты мне сейчас рассказал, но по-русски.
Мужчина, неожиданно для своего возраста, легко поднялся и сделал пару шагов в мою сторону. Я встал ему навстречу. Он протянул мне руку со словами:
- Я Расул Гамзатов.
Теперь только я узнал известного всей стране дагестанского поэта. На ум пришли строки из песни на его стихи - "Разве тот мужчина..."
Я крепко, как мне казалось, должно быть в этот момент, пожал протянутую мне ладонь. И ошарашенный от неожиданной встречи с таким человеком, произнёс, чтобы скрыть своё смущение, возможно, слишком громко:
- Я, пока ещё, просто Борис.
- Прекрасно, просто Борис, я стал невольным слушателем вашего телефонного разговора. Я не слышал того, что говорили вам, но сейчас попробую повторить то, что вы говорили в ответ.
"Да. Доехал хорошо. Комната на двоих. Нет, с мужчиной. Да. Я сходил туда. Нет. Да. Нет. Да. Это не то что ты себе подумала. Но вернулся я оттуда без трусов ... "
Я вас не обидел?
В ответ я, представив этот мой телефонный разговор со стороны, громко и искренне расхохотался. Смешно было не только то, что говорил Гамзатов, но и то, как он это говорил. В его рассказе я говорил с сильным дагестанским акцентом.
- Борис, мы тут, с моей женой, Патимат Саидовной, ломаем свои головы в догадках, так откуда же вы всё-таки вернулись совсем без трусов?
Сквозь смех я стал объяснять, что же имел ввиду, беседуя по телефону с женой:
- Дело в том, что уезжая из дома в Ленинграде, жена забыла положить мне в чемодан, простите за интимную подробность, запасные трусы и наказала мне, чтобы я купил их здесь, в Пятигорске.
А моё правдивое объяснение жене, что после прошлой бессонной ночи, мне было вообще не до трусов, вызвало бы у супруги лишь дополнительные вопросы. Поэтому я ответил, что вернулся без трусов, имея в виду, что не купил их.
- А чем же это вы, уважаемый Борис, занимались прошлой ночью? - Хитренько прищурив глаза, не унимался Расул Гамзатов.
- Ох, это обычное санаторное приключение. И хотя, я лишь второстепенный персонаж в этом спектакле, но расскажу вам о самой, разыгравшейся в моей комнате в ночи пьесе. И о трагическом её финале.
Я уже два дня и две ночи нахожусь в санатории, и делю комнату с довольно интеллигентным шестидесятилетним мужчиной. Сосед, в первый же день, доверительно поделился со мной тем, что познакомился здесь с женщиной, которая моложе его на 25 лет и что они полюбили друг-друга. Но у них только возвышенные отношения, основанные лишь на духовном влечении и романтической чувственности.
Но уже во второй вечер, сосед повернул тему своей любви иным боком ко мне. Начал он с далеко идущего утверждения, глядя мне в глаза: "Вы, как мужчина, просто обязаны меня понять. Наш отпуск с моей любимой женщиной завершится завтра. Мы решили с ней, как бы это сказать? Стать близкими не только духовно. Но днём она стесняется. В связи с этим, у меня к вам огромная просьба, не могли бы вы, хотя бы на пару часиков, оставить нас одних ночью в комнате. Понимаю, что моя просьба, принесёт вам неудобства, да, собственно, кто я вам? Но ведь безразличие убивает. А, возможно, эта бутылка коньяка, поможет вам принять решение."
Ну, что вам сказать, уважаемые Расул и Патимат? (По предложению Расула, мы обращались друг к другу по именам, опуская отчества.) Я бы, конечно, должен был просто, из мужской солидарности и из уважения к той молодой, хотящей близости женщине, согласиться и без коньяка, но это же был лучший коньяк "КВ". Да ещё и армянский.
И взял я тот коньяк и 2 часа 12 минут провёл в коридоре, в кресле. Нет, вы не подумайте плохого, я не прервал идиллии молодых, стуком в дверь, напоминанием о себе. Меня разбудила в коридоре, напуганная чем-то, женщина моего соседа. Она шептала с ужасом, что её возлюбленному вдруг стало плохо. Женщина ушла к себе в комнату, а я вызвал врачей. Вскоре моего соседа увезли в больницу с подозрением на инфаркт.
В общем, от моего соседа остался только коньяк и возможность мне оставаться теперь одному в комнате.
Так вот, о чём я сейчас подумал, а не распить ли нам с вами, за знакомство, ту бутылочку "КВ"? Нет, я не навязываюсь, а лишь делаю вам предложение.
Расул, потирая свои ладони, взглянув на супругу молящими взором, произнёс:
- Патимат, а мы же только по маленькой рюмочке. Так хочется пообщаться с молодёжью. Поговорим, споём наши песни.
- Как жалко, что нет здесь моей гитары. - заметил я.
- Не волнуйтесь, молодой человек - спокойно произнесла Патимат - я думаю, что для Расула Гамзатова здесь найдут и гитару и что-нибудь на закуску к коньяку.
Через час я уже стучался в дверь комнаты моих новых знакомых.
Там меня встретили радушные хозяева, гитара, стоящая на столе вазочка с чёрной икрой, белая булка и, нарезанный тонкими колёсиками, лимон.
Мы выпили по рюмочке коньяка и разговорились. Мне было интересно слушать рассказы пожилых людей. Им хотелось мне рассказывать. Но они с удовольствием слушали и мои рассказы. Потом мы пели под гитару. Конечно это были песни на стихи Расула. Так же я пел песни Визбора. А уж песню "Милая моя, солнышко лесное...", я пел раз 5 для Патимат Саидовны. Уж очень она ей нравилась.
Время подходило к 20 часам. В это время, для отдыхающих, должны были начаться в санатории танцы под оркестр.
- Борис, дорогой, пожалуйста иди на танцы. Ты сегодня же в комнате один. Настоящий Мужчина не должен упускать такую возможность - с азартом произнёс Расул Гамзатович.
- Нельзя сравнивать какой-то санаторный романчик, с роскошью приятного общения.- выпалил я театрально пафосно.
Точку, в нашем коротком споре, поставила Патимат. Погладив меня по щеке, она тихо сказала:
- Борис, мальчик, идите на танцы. Расул бы обязательно и сам бы сейчас побежал туда, но тут я, да и не молод он уже, чтобы по ночам не спать. Вон, что с вашим соседом по комнате приключилось. А вы уж сходите и отдохните по-настоящему и за себя и за моего мужа. А завтра Расул будет ждать вашего подробного рассказа. Вы очень образно умеете доносить слушателю ваши эмоции. Слушая вас, Расул, словно сам переживёт всё. Поэту нужны свежие эмоции.
И побывал я на тех танцах. И познакомился там с прекрасной Женщиной, но ...
Но после предыдущей бессонной ночи и выпитого коньяка, мне хотелось тогда только одного - спать. Просто спать "на себя". Мою новую знакомую я успокоил, что в эту ночь от меня всё равно мало толку, а у нас с ней ещё целый отпуск впереди.
На следующий день, после посещения всех назначенных мне медицинских процедур, я опять нахожусь в комнате моих милых знакомых. Патимат оставила нас одних с Расулом, сославшись на то, что ей нужно отлучиться куда-то по делам.
Расул с нетерпением ждал моего отчёта о проделанной ночью работе. Не мог же я ему рассказать правду, что всю ночь проспал один. Не этого ждал от меня известный поэт. Я, как мог образнее, выдумывал ему весь процесс, включив свой жизненный опыт, дополняя его фантазиями...
Во второй вечер был опять коньяк, песни, стихи и откровенные задушевные разговоры.
Наутро, семья Гамзатовых уезжала домой. На прощание, Расул подарил мне книжку своих стихов с дарственной надписью.
Эти два, проведённые вместе вечера, удивительно сдружили нас. Позже, мы обменивались письмами. Но на мои письма отвечала Патимат, Расул Гамзатов трудно писал по-русски. Потом письма становились всё короче и короче. Потом были только поздравления с праздниками...