Счастливая Стешка
12. На самом краю
Время шло, новая власть становилась на ноги, в селе стали строить новую школу, семилетку. В 1927 году активно заработала система по ликвидации безграмотности, так называемый ликбез. За каждым грамотным человеком закреплялось 10 - 15 человек неграмотных, которых учили читать, писать, ставить свою подпись, считать.
Дмитрий был грамотный, он окончил церковно-приходскую школу, мог читать, писать и считать, знал арифметические действия. Ему было вменено в обязанность обучать старшее поколение своей семьи грамоте. Младшие дети ходили в школу. Обучающиеся у Дмитрия Стеша и старшие дети, учились легко, и быстро осваивали премудрости науки. Нифонтовна же ни в какую не хотела учиться. Она, то смеясь, то ругаясь, говорила:
- Всю жизнь прожила неграмотной, и ничего, всё нормально, а тут время помирать пришло, так они ко мне пристали, давай, бабка старая, учи грамоту. Ну смех и грех. Не приставайте уже ко мне! - сердилась старушка.
Но Дмитрий не отставал:
- Партия и правительство постановили: всех обучить грамоте, бабушка! Вы что, против решений партии и правительства? - хитро спрашивал Дмитрий.
- Да на что она мне, ента грамота? На тот свет и неграмотных принимают.
Но всё-таки, несмотря на сопротивление Нифонтовны, Дмитрий научил бабушку писать своё имя "Паша", печатными буквами, чем Нифонтовна очень гордилась, и считала, что теперь она умеет и писать, и читать , и расписываться, так как подпись свою ставила она тоже этим словом, дрожащей рукой, коряво, но старательно, выводя каждую букву. На том обучение грамоте Нифонтовны и закончилось.
Примерно заполночь у Стеши начались схватки, которые длились неимоверно долго, на улице уже был светлый день. Изматывающие, и всё учащающиеся боли вымотали женщину, у неё уже совсем не осталось сил, изредка из её груди вырывался громкий стон. Дмитрий не знал, чем он может помочь жене, и только всё спрашивал у тяжело передвигающийся Нифонтовны, когда же всё разрешится, когда же закончится весь этот ужас. Но эти роды, у всегда легкорожавшей Стеши, оказались очень сложными, они сильно затягивались, что вызывало у Нифонтовны серьезные опасения. Она, видя что роды сильно осложняются, и могут появиться серьезные проблемы со здоровьем Стеши, послала Дмитрия в город за доктором.
Мужчина помчался к председателю, выпросил у него лошадь с подводой, и поспешил в город.
А дома, сама уже еле ходящая Нифонтовна, не отходила от Стеши, прилагая всё своё мастерство для облегчения её участи, но её помощь не оказывала никакого действия. Стеша лежала совсем обессиленная, и периодически, когда по телу проходила волна схваток, громко стонала.
Наконец, приехал Дмитрий с доктором, который долго мыл руки, потом тщательно осмотрел роженицу, сделал ей несколько уколов, и сказал что её немедленно надо везти в больницу, состояние больной очень тяжелое.
Дмитрий вместе с доктором попытались переложить женщину на носилки. Из груди Стеши вырывались уже не стоны, а крики. И, то ли под действием уколов, то ли от бабушкиных стараний, то ли под действием нервной встряски, у неё вдруг начались роды, и перевозить сейчас женщину было невозможно.
Наконец-то родился ребёнок. Это была девочка. Доктор хлопнул её по спинке, но девочка не закричала, а как-то неестественно закатила глазки, её дыхание было прерывистым и свистящим. Не прекращалось кровотечение у Стеши, её состояние тоже было тяжелым. Доктор ставил уколы матери, а
Нифонтовна пыталась привести в чувство ребенка, но дыхание девочки становилась всё более слабым, начал сбиваться пульс.
Вытирая слёзы, Нифонтовна принесла икону, смазала крестообразно лобик девочке маслицем из лампадки, прочитала молитву, и окрестила маленькую внучку Клавдией, прикрыла её пеленочкой.
Примерно через полчаса Стеше стало чуть легче, кровотечение уменьшилось. И доктор настоял, чтобы её срочно везли в больницу, девочка тоже нуждалась в безотлагательной помощи.
Мужчины переложили Стешу на подводу и накрыли её одеялом.
Нифонтовна спеленала малютку, вдруг девочка сильно дернулась, вытянулась в струнку и затихла. Пульса у неё уже не было. Когда мужчины пришли за ребенком, он был уже мертв.
Дмитрий повёз Стешу в больницу,управляя лошадью, доктор сидел на подводе вместе с больной, чтобы оказать ей своевременно помощь.
Девочку похоронили во дворе дома. Нифонтовна успела окрестить её Клавдией.
Потом бабушка позвала всех детей: и больших и маленьких, и не замечая катящихся в три ручья слез, сказала:
- Внучики мои дорогие, родненькие вы мои, мать ваша родила вам сестричку, да она померла, слабенькая была совсем. Так что помолитесь за упокой души новопреставленной Клавдии. Да и сама, матушка ваша, бедненькая, измучилась вся, совсем ей плохо, деточки вы мои ненаглядные, мать ваша тоже может умереть, как и сестричка ваша, - Нифонтовна разрыдалась, - помогут ли ей доктора не знаю, на все воля Божия, просите деточки Господа Бога да матушку Богородицу, чтобы оставили в живых матерь вашу. Слезами горю не поможешь, а молитва деточек невинных быстро к Богу доходит, идите детки и молитесь, чтобы Господь мать вашу в живых оставил. Молитесь детушки, молитесь! - всхлипывая, говорила Нифонтовна.
- А как молиться, бабушка? - спрашивали дети, со страхом слушая причитания бабушки...
- А как Бог на душу положит, так и молитесь, так и просите здравия рабе Божией Степаниде.
И Нифонтовна, и все детки стали все как один перед иконами на коленочки, и молились, кто как умел, и просили оставить в живых им невестку и мать. А Нифонтовна обхватила икону, прижалась к ней лбом, и запричитала:
- Возьми меня, Господи, оставь рабу твою, Степаниду с деточками её, не лишай малых деток матери.
Царица небесная, матушка Богородица, забери меня негодную, но оставь деткам рабу божию Степаниду. Оставь её деткам! Оставь её, матерь Божия! - рыдала Нифонтовна. А дети, глядя на бабушку, жались от страха друг к другу, плакали, крестились, просили оставить в живых их мать.
Дмитрий приехал уже поздно вечером, почти ночью. Все кинулись к нему навстречу, повскакивали с постелей старшие дети, только младшие продолжали спать. Мужчина был бледен, руки его тряслись, у Нифонтовны упало сердце.
- Что со Стешей, - кинулась она к внуку.
- Доктор сказал, что будет жить, -ответил Дмитрий, он немного помолчал, и продолжил:
- Кровь у меня брали, и Стеше её переливали. Доктор сказал, что у меня кровь хорошая, первый номер говорит, она всем подходит, а у Стеши второй номер. Говорит много ей крови надо вливать. Я им говорю: "Берите хоть всю, детям без матери никак нельзя, помрут они без неё. Ну видать всю не взяли, видать хватило и мне и Стеше. Обещал доктор мне,что будет Стеша жить", - Дмитрий вдруг прислонился к стене, закрыл лицо руками, плечи его тряслись, он плакал.
Дети молча и со страхом смотрели на Дмитрия. Они ни разу не видели как плачет их отец.
Он резко смахнул слёзы, и ни на кого не глядя сказал:
- Устал я, пойду спать.
Дмитрий ушёл.
- Идите, детки, и вы ложитесь.
А старушка осталась возле икон бить поклоны, и благодарить Бога за спасение Стеши.
Дмитрий попросил Фёдора навещать Стешу в больнице, оставил ему кое-какие домашние продукты, чтобы подкармливать Стешу, пока она лежит в больнице,а самому ездить к ней каждый день было невозможно, работали в колхозе ежедневно, у людей не было ни одного выходного дня.
Стеша вернулась домой через две недели, её доставил Фёдор на шикарном новом автомобиле. Он открыл черную, блестящую дверцу шикарного средства передвижения и помог Стеше выйти из машины.
Все кинулись к автомобилю, её просто облепили дети, а ребята невольно поглядывали на невиданную технику. Стеша подхватила на руки маленького Феденьку, остальные дети тоже тянули к ней ручки, пытались обнять, хватались за ноги и юбку. Стеша, одной рукой пыталась обнять сразу всех детей, потом счастливая и улыбающаяся подошла к Дмитрию, он обхватил их с Федюшкой крепко и прижал к себе. Стеша прильнула к мужу, вдыхая такой родной и любимый его запах, закрыв от счастья глаза. Дмитрий так крепко прижал её к себе, что она ойкнула, и мужчина сразу отпустил руки и обеспокоенно взглянул на жену:
- Сильно придавил? Прости, Стешенька.
-Да ничего, - улыбнулась женщина.
Дмитрий почувствовал, что дети дергают его за штаны, и наперебой говорят:
- Отпусти маму, папа, мы тоже хотим её обнять!
Дмитрий выпустил Стешу, она наклонилась к детям, обнимающим её со всех сторон, и вытирая слезы говорила:
- Ну что вы испугались, все хорошо, все уже хорошо.
Нифонтановна стала звать всех к столу, стала зазывать и Федора, который потихоньку сел в машину и курил, чтобы не мешать семейной встрече, но он отмахивался:
- Не могу, мать, извини, времени нет совсем, на работу тороплюсь. Отпросился только Стешу привезти.
И уже громко, обращаясь ко всем сказал:
- Ну, прощевайте все! Будьте все здоровы!
И Фёдор потихоньку стал выезжать со двора, за ним кинулись Стешины дети, а когда выехал со двора, за ним гурьбой побежали соседские ребятишки, пытаясь догнать машину, которой до этого никто в селе и не видел. Это был первый автомобиль, разработанный и выпущенный в Советском Союзе НАМИ-1.
Все Сорокопудовы махали вслед уежающему Фёдору руками, а потом все вместе направились в избу. Стеша несла на руках Федюшку, а Дмитрий обнимал одной рукой их обоих.
- Где же доченька моя маленькая? - спросила Стеша.
Нифонтовна взглянула на Дмитрия, как бы спрашивая, говорил он ей о смерти дочери или нет. Дмитрий опустил голову.
- Слабенькая девочка совсем родилась, не жилец она была,
Стешенька, совсем немного пожила и умерла. Да успела я её окрестить Клавдюшкой, чистым ангелочком на небо ушла. А схоронили её во дворе, пойдём покажу.
Стеша смахивала слезы, возле небольшого холмика земли, украшенного цветами, где упокоилась её маленькая доченька Клавочка, рядом стояла вся семья: муж, бабушка, дети.
Стеша тихо сказала мужу:
- Последняя это наша девочка. Доктор сказал, детей больше у меня не будет.
Дмитрий обнял Стешу и крепко прижал её к себе:
- Хватит нам с тобой детей, этих бы поднять , вырастить, выкормить, поженить, да замуж выдать. Пошли в дом, пошли в дом, Стешенька, там обо всём и поговорим. Живым надо жить, хоть поешь с дороги, а то на лице, вон смотри, одни глаза остались.
- Ну что ты, Дмитрий, я так всем вам благодарна, Федор с женой все время проведывали. Аксинья в воинской части в столовой работает, так она все время мне обеды приносила, подкармливала, дай Бог им здоровья, - перекрестилась Стеша.
- Добрый мужик Федор, - сказал Дмитрий, уводя Стешу в дом, за ними пошли и Нифонтовна и все дети.
Пока Стеша была больна, Нифонтовна еще держалась. Просыпалась она рано, кряхтя слезала с печи, еле волоча ноги шла на кухню, осматривала своё хозяйство, будила детей. Дети поднимались неохотно, вставали с полузакрытыми глазами и шли на зов бабушки. Нифонтовна каждому раздавала задание: кому что сготовить, кому убраться во дворе, кому накормить, напоить животных, кому постирать, кому заняться огородными делами. Хотя сама Нифонтовна уже ничем заниматься не могла. Также тяжело ступая, она укладывалась на лавку в горнице.
А потом правнуки бежали к ней с отчётом, наперебой рассказывая, кто что и как сделал. Нифонтовна всё строго контролировала, и помощь в этом её была просто неоценима. После приезда Стеши, она и с утра подолгу лежала на печи, потом спускалась покушать да выйти во двор. Но детвора не оставляла её в покое, вечером собирались все вокруг прабабушки, и она начинала, лежа на печи, рассказывать удивительные сказки, то ли сама их придумывала, то ли помнила старые сказания, то ли перепутала их уже все, и они выходили всегда непохожие и захватывающие.
Нифонтовна всегда на ночь забиралась на печь с младшими детьми, а днём укладывалась прилечь на лавку.
В тот день она осталась ночевать одна, в дальней комнате, на лавке.
Рано утром, перед работой, Стеша подошла к Нифонтовне, чтобы о чём-то с ней договориться, но увидела что бабушка уже мертва. Рядом, на другой лавке, лежала стопочка аккуратно сложенного погребального белья.
Нифонтовну отпевали в сельском храме, а потом всем селом отнесли на кладбище. За ней горевали все. Не было дома, в которой не приходила бы Нифонтовна со своей помощью.
Стешина семья осиротела после смерти бабушки, трудно было поверить, что они её больше никогда не увидят.
В это время все люди работали в колхозе, кузня Дмитрия тоже стала колхозной, а он в ней продолжал работать кузнецом, а помогал ему Ваня, Стешин сын, хоть детей Дмитрий со Стешей никогда не разделяли, где чей. Коллективизация была в самом разгаре, поэтому хочешь или не хочешь, никто не спрашивал, а всех записали в колхоз. Молодая страна Советов набирала обороты, пыталась наращивать свою индустриальную мощь, стройки развернулись по всей стране, а строителей нужно было кормить. Стране нужен был хлеб.
В 1929 году собрали большой урожай зерновых. В погоне за прибылью в планы на 1930 год поставили такой же объем сдачи зерна государству. Но как известно год на год не приходится, в сельском хозяйстве это особенно заметно. А 1930 год был очень засушливым, неурожайным, зерна собрали очень мало по сравнению с 1929 годом, а отдавать зерна государству надо столько же, как и в прошлом году. Откуда же его брать? Пришлось сокращать семенной фонд, а это значит, что на следующий год посажено будет гораздо меньше зерновых, а значит и собрано хлеба будет тоже очень мало. 1931 год тоже был неурожайный. Колхозы рассчитались с государством зерном как смогли, а с колхозниками им рассчитываться было уже нечем. В стране начался голод.
Люди, проработавшие весь сезон в колхозе, не получили ни зарплату, ни продуктов в счёт зарплаты. А чем кормить детей, что есть самим? Семьи у всех большие, сколько голодных ртов! Осень люди еще держались на своих запасах. Но рано началась суровая зима, землю сковало льдом, засыпало снегом, из земли уже не откопать никаких корешков. Страшные настали времена. Стали умирать люди, в первую очередь старики и дети.
У Стеши в ход пошли травы, которые в сухом виде висели в мешках на чердаке. Тщательно перетирали корни пырея, добавляли другие травы, отруби, варёные картофельные очистки и пекли что-то наподобие оладьев. Варили чай из трав. Помогали травами соседям. За эту тяжелую зиму все отощали очень сильно, страшно было смотреть на эту бросающиюся в глаза худобу.
В январе 1931 года стояли сильные морозы. Наступило страшное голодное время. Отсутствие еды люди пытались заменить большим количеством питья, от этого они стали опухать. Очень много людей умирало. В селе видели разрытые свежие могилы, и объединенные трупы. Страшно было оставлять детей одних.
В это жуткое время председатель колхоза Петр Тимофеевич Четвергов выдал каждой семье по-немногу картофеля и зерна из семенного фонда колхоза. Это была несказанная роскошь. Зерно было дороже золота, это была жизнь, возможность дотянуть до весны. Люди толкли зерно, смешивали его с травами, корой, очистками, у кого что было, и пекли такие оладьи, чтобы как-то растянуть драгоценные продукты до весны.
Но через неделю, среди ночи Петра Тимофеевича забрали чекисты и увезли.
Все понимали, что может случиться с их председателем, боялись что его ждет расстрел. Трижды писали письмо-прошение самому Иосифу Виссарионовичу, с просьбой о помиловании Четвергова П.Т..
Но так и не узнали, что стало с их председателем. А уже 7 августа 1932 года вышел "закон о колосках", так переименовали в народе закон "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепление общественной (социалистической) собственности". Постановление предусматривало жестокие меры наказания за кражу государственной собственности, за несколько
срезанных колосков с колхозного поля могли отправить на 10 лет в лагеря, за бОльшие объемы краж расстреливали.
Весна, слава Богу, пришла рано снег стал таять "на глазах", земля быстро становилась мягкой и можно было выкапывать кое-где попадающиеся съедобные корешки, находить какие-то корнеплоды, потом появились первые почки, стала появляться зелень. Люди понемножку выкарабкивались из клещей смерти. Голодная смерть отступила.
Стеша с благодарностью вспоминала Нифонтовну, которой уже нет с ними, но именно благодаря её знаниям, которыми бабушка щедро делилась, благодаря силе всех этих трав, запасы которых Стеша не переставала пополнять, и выжила её большая семья, выжили близкие люди, которым помогала Стеша. "Царство Небесное рабе Божьей Пелагее" - тихо сказала Стеша и перекрестилась.
Глава 13 здесь:
http://proza.ru/2020/10/16/1227