Дед Никифор плохо спал этой ночью. Старый пёс Трезор то ли скулил, то ли выл. Дед выходил на крыльцо, гладил пса, тот на какое-то время успокаивался.
Весь сентябрь шли дожди, но вчера тучи разбежались по своим неотложным делам в другие районы, и над полузаброшенной деревней появились звёзды. Мутнеющим взором пёс встретил свой последний рассвет, закрыл глаза и отправился за радугу, в лучший собачий мир.
Трезор верой и правдой служил хозяину шестнадцать лет. Ещё щенком он любил сопровождать Никифора в лес. Там пёс принюхивался к посторонним запахам, охраняя дорогого человека. Будучи взрослым и смелым, он даже отогнал кабана, рискуя попасть под мощные клыки.
Да, счастливые были времена! Дед Никифор и его жена, баба Валя, жили дружно. Имелся и сад, и огород. Только детей Бог супругам не дал. Когда умерла Валентина, старик загрустил. Душу ему согрели диковинные птенцы, которых он привёз с какой-то фермы. «Индоутки» - гордо хвастался дед перед односельчанами. Крепкие ладные утята росли быстро. Вскоре выяснилось, что два из них селезни, а три уточки. В июле две утки привели по выводку. Одна девять, другая аж четырнадцать штук. Дед оборудовал двор, затянул сверху сеткой, чтобы сороки и вороны не воровали малышей. Выкопал небольшой прудик, где довольные питомцы могли плавать и нырять.
Но однажды произошло то, что Трезор не мог простить себе до конца жизни. К тому времени пёс постарел и ослабел. Конечно, он лаял для порядка, если мимо двора кто-то проходил, но на этом его возможности заканчивались. В лес дед теперь ходил один.
Так вот, в этот день Никифор ушел за грибами. И тут началось. К забору подбежала стая бродячих собак. Трезор знал, что такие существуют, но в деревне раньше они не водились. Пару минут спустя через дыру в заборе вся свора проникла на участок. Трезор, разумеется, гавкнул как хозяин. Два молодых здоровых кобеля кинулись на охранника и вырвали внушительный клок шерсти на его спине. Остальные добрались до кур и уток. Трезор заскулил от боли и забился под крыльцо. Оттуда он смотрел, как летели перья, хлопали крылья, рычали озверевшие псы, издавали предсмертные хрипы утки и пищали утята. Вскоре всё закончилось. Удовлетворив жажду крови, свора удалилась через ту же дыру в заборе.
Трезор побоялся покинуть укрытие, когда вернулся хозяин. С болью в сердце пёс наблюдал рыдания и причитания старика. Дед ползал по огороду, собирая трупики своих любимцев. Никто не уцелел. Только одна уточка пропала, видимо, её эти звери с собой утащили.
В любой деревне нет лучше лекарства от душевных болезней, чем самогон. Им и начал лечиться Никифор. Но неожиданно его трехнедельный запой прервался из-за внезапной болезни единственной самогонщицы бабы Шуры. Жилых дворов в деревне осталось около десятка. До ближайшего магазина пешком идти пять километров, а потом ещё ехать на автобусе, который не всегда соблюдает расписание. Это оказалось слишком сложно для Никифора и последние несколько дней он вынужденно не выпивал.
Утро проникло в старую избу мягким тёплым лучиком бабьего лета. Пёс уже замолчал навсегда, и за окном стояла тишина.
Никифор ощутил всю тяжесть одиночества. Ни одной живой души рядом. Валюша, наверное, там заждалась. Что его ещё может удержать в этом мире? Вот только Трезора надо похоронить…
Всё окончательно решено. Никифор поставил у калитки лопату, с которой не успела осыпаться свежая земля. Старик прошел в дом в грязных сапогах. Кому теперь нужна чистота? Нашел мыло и побрёл в сарай, где на всякий случай лежал моток крепкой веревки. Отмерил нужную длину. Отрезал, натер веревку мылом и начал мастерить узел. Скрюченные пальцы не слушались, руки дрожали. Но Никифор не отступал. Наконец получился узел, который легко скользил по веревке и затягивал петлю. Удовлетворившись работой и выкурив последнюю сигарету, дед вышел из сарая и направился к дому.
Но что это? Яркое пятно посреди дорожки. Никифор прищурил слезившиеся глаза. В слепящем солнечном свете неуверенно топталась уточка со своим многочисленным выводком. Только что вылупившиеся бархатные утята желтые, желто-рыжие и в крапинку напоминали живую цветочную клумбу.
«Да как же?.. Да что это я?..» - Никифор отбросил веревку, взял стоявшее рядом ведро и стал собирать утят. «Что это ты на зиму удумала? Поздно уже. Померзнут.» Дед с ведром ковылял к дому, а за ним семенила беспокойная мамаша. «Ничего… Ничего… Сейчас печку растоплю…»