Римма Петровна ждала мужа с работы. Она сидела на лавочке у своего дома, то и дело, с беспокойством поглядывая в конец улицы. Ей не терпелось сообщить ему сногсшибательную новость!
Час назад сын радостный, возбуждённый, как на крыльях влетел в дом и огорошил её чуть ли не у самого порога:
- Мама, поздравь меня! Я женился! Мы с Наташей вот только что расписались! Римма Петровна не могла вымолвить ни слова, всплеснула руками и опустилась на стул. Смотрела на Алёшу полными слёз глазами. А тот опустился перед матерью на колени, уткнулся повинной головой в её ладони, тихо приговаривая:
- Мама, прости меня! Так получилось! Я знаю: вы с папой никогда бы не дали согласия. И чего вы её так невзлюбили!? Ну, закурила она при вас... Что это, преступление? Да, не курит она, бравирует. Добрая она, мам. Вы сами увидите.
- Ой, сынок! Не знаю, не знаю… А Наталья- то где? Не привёл чего? Боится нас, словно медведя в лесу. А жить в нашей семье как думает? Не уживёмся мы с ней на одной кухне. Ох, не уживёмся! С её-то норовом, - утирая слёзы твердила одно и то же Римма Петровна.
- Да кто сказал, что мы с вами жить будем?! Квартиру в городе сняли. Я за вещами пришёл.
- Ещё не лучше!- Римма Петровна вскинула на сына красные, воспалённые от слёз глаза.
- Что люди скажут: «Один сын! Не хватило места в большущем доме для его семьи». Она быстро поднялась со стула и побежала на улицу, чтобы встретить отца и предупредить скандал. Вот поэтому и сидит она на лавочке с грустными мыслями.
Алексей посмотрел в окно, и сердце полоснула жалость: мама показалась ему худенькой, беззащитной девочкой, которой только что причинили горькую обиду. Собственно, так оно и было. Волна раскаяния поднималась в груди. Алексей застыл над сумкой с вещами, не зная - закрывать её, или выгребать из неё всё обратно.
…Родители с первой встречи невзлюбили Наталку: не понравилось слишком открытое платье, да ещё увидели, как она демонстративно достала тонкую, длинную сигарету и картинно закурила. Она явно хотела показаться хуже, чем она есть на самом деле. Зачем? Он так и не понял. Настраивала родителей против себя, для чего?
Не зря Римма Петровна затеяла разговор с мужем, не заходя в дом: весь гнев она приняла на себя. Как могла, оправдывала молодых.
- Сейчас надо его поддержать, не оттолкнуть от себя, а там, глядишь, всё утрясётся. Ты же сам когда-то говорил «Маленькая искра может так полыхнуть, что всем достанется обоюдно».
Через две недели сыграли свадьбу молодым. Приглашённых было немного: несколько человек с работы Алексея и Натальи, близкие друзья и родственники.
Римму и Николая приятно удивили поздравления: все, как один, говорили о щедрой душе Наташи, о её доброте и милосердии. Однако не обошлось без инцидента: на второй день сестра молодухи, изрядно подвыпив, начала срывать красные бантики с родственников и петь непристойные частушки. Алексей быстро нашёл выход: шутя, взял сквернословку на руки и вынес за ворота дома. Что он там ей сказал? Но она в дом не вернулась. А весёлая свадьба продолжалась по накатанному сценарию.
Как не старались родители уговорить молодых жить с ними в большом, красивом доме, ничего у них не получилось. Наталья твёрдо сказала:
- Нет. Никогда! Оставим этот разговор раз и навсегда, - сказала, как отрезала. Этим посеяла в душе родителей обиду и неприязнь к себе.
*
Жизнь шла своим чередом. У молодой семьи родился чудный мальчонка. Малыш с огромным удовольствием гостил у бабы с дедом, а уж они в нём души не чаяли. Всё бы хорошо, но сестру Натальи, ту самую, что Алексей вынес на руках со свадьбы, посадили на восемь лет в тюрьму за распространение наркотиков. Её трёхлетнюю дочку Алексей и Наташа взяли к себе. Римма Петровна была против, старалась повлиять на сына. Налаженные отношения снова трещали по швам.
- Мама, как ты можешь быть против ребёнка!? Ты же МАМА! Женщина! Посмотри на этого ангелочка. Как такую кроху отправить в детдом?!
- Что, кроме вас родни нет? Будете помогать материально. Иначе хлебнёте горя с дитём от наркоманки. Гены никто не отменял. Алексей, рассуди трезво.
- Мама, прекрати. Я даже слушать не хочу. Бред какой-то. Ты так не думаешь, это в тебе обида за прошлое говорит. Увидишь Ксюшку и сама поймёшь, как можно ребёнка отдать незнакомым людям.
Так в семье Алексея и Натальи появилась дочка. Думали на время, оказалось навсегда. Отсидев три года, сестра умерла от крупозной пневмонии. Ксюше говорили, что мама в командировке, старались реже вспоминать о матери. Но в четырнадцать лет девочка узнала правду. Ксюшу как подменили: она начала дерзить, не слушала ни Наталью, ни Алексея, на всё отвечала: «Вы мне не родители. Нечего мной командовать». Отлично окончила девять классов, но дальше учиться не захотела. Без труда поступила в медицинское училище и стала совершенно неуправляемой: толи училась, толи гуляла, домой приходила поздно. Алексей и Наталья ломали голову, как образумить девчонку. Была бы своя, нашлись бы методы. А на Ксению даже не накричишь… Она сразу предупредила:
- Убегу и не найдёте. Надоели со своими нравоучениями. Воспитывайте своего Серёжу, а я вам никто, и вы мне никто.
Алексей старался скрыть от родителей семейные проблемы. Но разве материнское сердце обманешь. Римма Петровна и Николай Иванович в выходной день отправились навестить семью сына.
Наталья радушно их приняла, затеяла на скорую руку испечь шарлотку к чаю. Вся семья была дома. Мужская компания играла в шахматы, а Римма Петровна завела разговор с Ксенией:
- Ксюша, ты умница, я знаю. Рассуди, хорошо ли это, когда больной после электрофореза, массажа трясётся домой в холодном транспорте, иногда стоя на ногах. Есть ли толк от такого лечения?
- Да, что ты, бабуля, такое говоришь! Конечно, лучше полежать в тепле и покое. А кто у нас лечится?
- Так дед приболел, ему витамины и диклофенак назначили в уколах. Кто уколы ставить будет, не знаю…
- Бабуль, так я могу. И массаж сделаю. Вот как быть с электрофорезом? Дайте мне направление, я его покажу нашему преподу по нервным болезням, может, можно заменить парафином или «Алмаг» подойдёт, у нас же есть он.
- Да, моя ты хорошая, - Римма Петровна обняла внучку, прижала к себе и поцеловала.
Девушка благодарно припала к бабушкиному плечу.
- Ксюша, а перебирайся ты к нам. Тебе удобней и нам веселей. С Наташей я поговорю.
За чаепитием было решено, что Ксюша на время лечения Николая Ивановича переедет жить к деду с бабушкой. Наталья беспокоилась, что своенравная девочка доставит много хлопот родителям. Ксения второй месяц живёт у них. Всё никак не могут без неё обойтись старики, да и она домой не рвётся. Наташа каждый день узнавала, как у них дела. С удивлением выслушивала восторг бабушки: Ксюша и умница, и помощница, и лучше может быть только Серёжа, а так она самый замечательный ребёнок. Бабушка упорно просила их не навещать, дать всем отдохнуть друг от друга.
- Лёша, поехали к родителям, что-то мне не вериться в их благополучие, Ксюшку нахваливают сверх меры. Подозрительно всё это, - Наталья, не дожидаясь ответа, укладывала в сумку продукты из холодильника – гостинцы, и новую блузку для дочери. Они давным-давно считали её дочерью, в мыслях не было делить детей.
Зайдя в дом, Наталья мысленно прошлась по всему дому, как будто в первый раз увидела убранство комнат. Они никогда не задерживались надолго у родителей: погостят и – домой. Её мысли оборвала Ксюшка, она повисла на Наталье и Алексее, приговаривая:
- Как я соскучилась! Даже поругать некому! А где Серёжа?! Я его больше всех хотела увидеть, - она строчила словами, как из пулемёта. То и дело целовала Алексея и Наталью. Чувствовалось: действительно, соскучилась.
Такой встречи они не ожидали, у Натальи навернулись слёзы, Алексей начал подкашливать.
- Внученька, приглашай родителей в комнату, что ты их у порога держишь! – Римма Петровна выглянула из кухни, лицо её озарилось улыбкой, глаза лучились счастьем.
- Мама, папа, проходите. Ба, что тебе помочь? – радостная Ксения побежала к бабушке.
- Лёша, что это было!? Наша ли это дочь?! За полтора месяца так измениться!
- Дорогая, ты не забывай, что она не всегда была строптивым ребёнком. Давай спишем всё на переходный возраст…
- Нет, Лёшенька. Какая же я дура: столько лет фордыбачила перед родителями. Прости меня, Господи! И ты, Лёша, прости. Мама наша – золото! Настоящий Макаренко! Сорок лет педагогического стажа с весов не сбросишь! Пойду-ка я к милым дамам на кухню, а тебя отец заждался на лавочке.