Из сборника "Окликая по имени"
Небо зовёт, тянет, не отпускает,
Вцепилось, словно бульдог, мёртвой хваткой,
И засыпает снегопадом писем с пометкой «авиа»,
Что ты ждёшь, что ты тоскуешь,
Что пора бы мне исполнить данное сгоряча обещание
И явиться пред светлы очи Создателя
По первому твоему зову.
А я… Я оглядываюсь назад,
И нахожу там обугленные остатки
Крепостных стен,
Вспаханное и посыпанное солью поле
На котором уже ничто никогда не взойдёт.
Ничто, кроме белены, дурмана и вороньего глаза.
И значит, семена правды, однажды
Бездарно брошенные мною в почву
Пропали зря,
Солнце вытравило всходы ложью,
И рассчитывать на будущее уже не приходится.
Хорошо, что у меня есть
Твоя свадебная белая туфелька,
С незаметной царапинкой под позолоченной пряжкой,
На ней-то и отправлюсь к тебе в поднебесье
К хмельным рекам и творожным берегам.
Усажу на носочке чёрную гибкую кошку,
Распознающую подводные камни и коварные мели,
Подниму алый с траурным крепом парус,
Просигналю флажками бородачу на кирпичном маяке:
«Счастливо, Васильич! Я не вернусь»,
И в последний раз улягусь вздремнуть,
Прежде чем умолкнет сердце, и я
Приподнявшись на локте, не увижу тебя, милая,
Бегущей навстречу моей лакированной лодочке
По опрысканному бессмертником откосу,
Ничуть не изменившуюся
С последнего нашего свидания,
В венке из ромашек и одуванчиков
Босоногую и заливисто смеющуюся,
На весь необъятный небосвод:
«Наконец-то!»