ПРОЛОГ
Город выглядел вымершим. Улицы были пустынны,
однако машину, вёзшую врачей в аэропорт, то и дело
останавливали, шумя и крича, какие-то люди. Они
тщательно старались разглядеть сидящих на заднем
сидении, допытываясь у водителя, куда едет, кого везёт.
Но белая ленточка, повязанная бантом на рукаве рубашки
водителя, действовала на них успокаивающе. Это был
условный сигнал - «свои».
Рустам же при каждой такой остановке вёл себя
спокойно (казалось бы), но чуть отъехав, повторял
снова и снова:
- Не волнуйтесь, девчата, всё в порядке, доедем.
Ленточка и платки нам помогут. Слышите?! Только,
пожалуйста, не высовывайтесь из-под них. Они для нас
спасение. Да и халаты, конечно, тоже, не
говоря уже о ленточке...
Подъезжая к аэропорту, Рустам, держа одной
рукой «баранку» автомобиля, снова повернулся к ним:
- Ну как вы?
- За тебя волнуемся
- Не волнуйтесь, ведь я же таджик....
Только мне очень стыдно за всё происходящее. Никогда
бы не подумал, что в наше время может случиться
такое безобразие. Потом Рустам, наклонившись слегка
вперёд, открыл левое стекло и прошептал -
Мухаммад Салалоху Алайхи Вассалам, а потом,
обращаясь к кому-то невидимому, уже громче сказал:
«Ох, подумайте ребята, дружба наша — это свято.
Бог един. Он нам сказал - жить всем вместе. Завещал»
ЧАСТЬ 1
День с самого утра как-то не задался. Почему,
не понятно. Правда, больных с утра было больше, чем
всегда, но сотрудники Республиканского
кардиологического центра работали в обычном
режиме: всех осмотрели, распределили по палатам.
Вообще РКЦ имел, да и имеет, огромное значение в
оздоровлении граждан Таджикистана. Расположен он в
одном из зданий Медицинского городка, что находится
на плато, которое носило и носит название Караболо -
"чёрное, плохое" место. Так оно и было. Но с приходом
Советской власти, когда древний Туркестан
стал Таджикистаном, превратившись в одну из республик
Советского Союза, произошли большие изменения. Тогда
много чего понастроили по всей Республике, не считая
Нурекской ГЭС, Алюминиевого завода, завода
Текстильного машиностроения, Коврового завода ...
А сам кишлак "Душанбе" превратился в цветущую столицу
Таджикистана. И в Караболо, в этом когда-то гиблом месте,
кроме Медгородка, вырос прекрасный жилой комплекс.
Через всё плато был проведён канал для орошения
близлежащих земель, а через него, со временем,
построили большой красивый мост, к которому вели
прекрасные подъездные пути. Двенадцать лечебных
корпусов Медицинского городка (один к одному), словно
корабли, стоящие вдоль дороги, как бы реки, по
бе её стороны, стали не только основой здравоохранения
столицы, но и украшением этого плато. Во всех лечебных
корпусах находились кафедры Медицинского института.
Таким образом, чёрное плато стало светлым.
И всё было хорошо. Все работали на своих местах.
Студенты мединститута, после его окончания, проходили
интернатуру на кафедрах этой больницы. Здесь молодые
люди из «интерна» превращались в настоящих врачей.
Старшие передавали свой опыт молодым. Весь коллектив
работал слаженно, не смотря на то, что здесь
трудились люди разных национальностей. Например, главный
врач был выходцем с Памира, а на кафедрах и в
клиниках выполняли свой долг медика таджики, узбеки,
русские, татары, армяне, евреи... Всем хватало
работы, и все были как бы в одной связке - никто не
предполагал, и ничто не предвещало, что настанет
день позора, день бури в «некоторых» умах...
ЧАСТЬ 11
Не предполагали, но он настал...
Марина, молодой начинающий врач, идя по коридору
отделения, стала ясно слышать шумные, не совсем
обычные, разговоры больных, доносившиеся из палат.
Но когда она входила туда, разговоры сразу резко
прекращались — люди замолкали, поглядывая друг на
друга. Беспокойство и смятение чувствовалось в их
взглядах.
Это беспокойство передалось и ей. Будучи
человеком спокойным, уравновешенным, Марина стала к
разговорам прислушиваться, удивляясь происходящему.
В чём же дело, - спрашивала она себя? Что могло
произойти? Может по радио что-нибудь узнаю... Но
радиоприёмник молчал. Ничего себе! Молчит! Почему?
И тут зазвонил телефон, заполняя своим
трезвоном всю ординаторскую. Взяв трубку, она
услышала знакомый голос:
- Марина, Мариночка...
- Тётя Валя, это Вы? Почему Вы звоните и голос
какой-то взволнованный. Что-нибудь с мамой моей или
Димкой, Сашкой? Они звонили вам?
- Нет, нет, с мамой и братьями всё в
порядке. Просто я хочу предупредить тебя о том, что
может произойти, если они ворвутся в ваш Медгородок.
- Кто они? Что случилось?
- Они, они...Ты только никуда не выходи из своего
корпуса, - голос её сорвался. От спокойной, более
или менее, речи не осталось и следа - Валентина
говорила уже почти рыдая:
- Они всё громят на своём пути. Это же надо! Кто
мог подумать, что случится переворот в жизни и
сознании этих людей, что они поддадутся проискам
идолов — иначе никак не назовёшь тех смутьянов и
провокаторов...
- Тётя Валя, я никак не пойму. Какие идолы?
- Марина, не хотела тебя расстраивать, но всё-таки
скажу. Когда мы с Наташей и дядей Вадимом глянули в
окно балкона, то то, что там увидели, повергло нас в
шок - мимо наших окон прямо по шоссе шли празднично
одетые мужчины (таджики), без женщин, но с детьми.
Дети несли портфели, полные камней (вместо книг).
Эти камни с одобрения взрослых они бросали в русских
прохожих, хохоча и гикая. Вся эта дикая гогочущая
толпа шла вверх по улице Путовского, а через
несколько минут мы увидели дым и пламя от горевших
магазинов на рынке. Там, по всей видимости, уже
"хозяйничали" эти нарядно одетые
"правозащитники". И это длилось всё,
Марина, в течение двух часов. Затем от здания ЦК
понеслись вниз, в нашу сторону, легковые автомобили,
которые сигналили во всю мощь и давили тех, кто
попадался на их пути. Это были машины таджиков. Все
же остальные автомобили, уже перевёрнутые, горели на
обочине дороги. Началась паника. Нельзя было понять,
что творится на улице, кто кого бьёт. Люди,
спасаясь, побежали в вашу сторону, к медицинскому
центру.
Марина, они идут в Караболо, к вам.
Тут телефон замолчал... Образовалась какая-то
непонятная тишина, но вдруг послышался шум за окном
и раздирающий душу крик. Когда Марина посмотрела
вниз со своего третьего этажа, то поняла, что этот
день разделил жизнь очень многих людей на «до» и
«после».
ЧАСТЬ 111
Казалось, что времена неразберихи, как клановая
война, исчезли, канули в вечность, но не тут-то было.
Крики людей с улицы и с нижних этажей были
страшными, надрывными. Для всех работающих в клинике
это было непривычно, ведь в его здании всегда стояла
тишина, хотя и рабочая. А тут, глядя из окна, все
ужаснулись: внизу на улице была паника - люди
бежали, прятались кто куда. В чём дело? Почему?... И
тут с гиком - криком появились разодетые в
праздничные одежды мужчины - таджики, в руках
которых были палки и платки с камнями. Они швыряли
камни в убегающих людей, хватали отстающих и
избивали. Не щадили никого, кто попадался на их
пути. Люди забегали
в двери первых этажей больничных корпусов, но
бандиты, а иначе их и нельзя было назвать, заняли
первые этажи, разгромив всё, что попалось на их
пути. Настал "закон толпы", когда её люди
уже не владеют сами собой, а подчиняются лишь
звериному инстинкту стаи, которую ведёт,
"козёл". Жестокий и умный.
В один такой день было уничтожено только
скорых медицинских автомобилей 11 штук, не говоря
уже о другом медицинском оборудовании. Разгромлены
все первые этажи больничных корпусов.
Кардиоцентр, находясь на третьем этаже, был
как бы в относительной безопасности – врачи закрыли
все входные двери. До них, эти
"революционеры" (как себя они называли) не
добрались. Видимо, спал как-то накал - приустали
немного. Однако выйти со своего этажа никто никуда
не мог. Это касалось всех: как врачей,
так и больных. Пришлось всем ночевать прямо в
отделении. И такое состояние продолжалось двое
суток. Больные, имея у себя «запасы» еды, старались
помочь врачам. Они, извиняясь, приносили им еду
прямо в ординаторскую.
Сколько будет продолжаться такое состояние
дел, никто не знал и не мог предположить. Телефон
замолчал. Видимо, был обрезан. Радио тоже молчало,
так как правительство не знало, что сказать народу,
как защитить его. Но на третьи сутки всё-таки радио
заскрипело, и голос председателя правительства
Таджикистана стал объяснять, что они "бессильны
что - либо сделать" и что нужно защищаться
самим ("кто как может"). В общем,
"успокоил". Хорошо, что не соврал.
ЧАСТЬ 1V
А как же врачи:
Что делали? О чём думали? На что надеялись?
ДЕЛАЛИ врачи, что и положено им по статусу.
ДУМАЛИ о том, что так не должно быть, и НАДЕЯЛИСЬ
на то, что безумие охватило не весь народ, а только
какую-то часть его.
В общем, на третьи сутки, когда уже сил
сидеть, сложа руки, не стало, весь персональный
состав клиники попытался выбраться из создавшейся
"ловушки". Выбирались, кто как. А Марину
Татьяну (тоже врач-кардиолог) провели свои врачи
(таджики) через чёрный ход первого этажа прямо в
машину, надев на них национальные таджикские халаты
и платки.
Конечно, "Пуговские" БТР-ки, которые
как бы сняли главное напряжение, прибыв в Душанбе на
третьи сутки разразившейся вакханалии, не могли
отследить всё, так как власти в это время в
Республике не существовало, и везде
"хозяйничали" нувориши. Город был как
после бомбёжки - почерневшие стены зданий, выбитые
стёкла домов, сожжённые базары, магазины,
искорёженные и обгоревшие автомобили.
В Аэропорту, куда они всё-таки добрались,
царило относительное спокойствие. Самолёт был готов
к вылету в Москву и казалось, что всё благополучно,
как бы, заканчивается. Однако Марина, взойдя на трап
авиалайнера, почувствовала вдруг, что в груди её
что-то больно сдавило, а потом прорвало - слёзы, как
она их ни сдерживала, рекой потекли по щекам.
Зачем лечу? Куда? В какую неизвестность? -
вдруг подумала она, - ведь мои родители не в Москве,
а в Сибири. Они и не знают, что со мной, и где я
сейчас. Но почему же всё-таки лечу? Тоже не знаю
почему, но все говорят, что надо, что так безопасно.
Кто провожает? - Мои друзья (врачи-таджики). Что
оставляю? - Свою Родину, свой красивейший город,
разграбленный и изуродованный идолами. А ведь ещё
мой дед Александр Фёдорович(кузнец по профессии) в
тридцатые годы (двадцатого века) строил город,
железную дорогу от Ташкента до Душанбе, боролся с
басмачами, которые постоянно совершали набеги на
строящуюся тогда железнодорожную станцию. Отец мой,
Александр
Александрович, родился и вырос здесь, и всю
свою жизнь работал на благо Республики, защищая
рубежи её. Становлением же образования в Республике
занимался родной дядя моей мамы Борис
Александрович, работая в Министерстве образования
молодой республики. С тех самых времён и были
открыты высшие учебные заведения: Таджикский
Государственный университет, а также
Политехнический, Педагогический, Медицинский и
Сельскохозяйственный институты.
Сколько воды утекло, не мерено, но город за
годы Советской власти вырос и возмужал, не говоря
уже о народе. И теперь, покидая мой город, думаю -
возвращусь ли я когда-нибудь назад? - Не знаю, но
верю, что БЛАГОРАЗУМИЕ восторжествует, не смотря ни
на что, и добро победит зло. Таков закон сказок,
таков закон Природы.
Мы радовались: вместе все дружили -
Таджик, узбек, татарин, русский, белорус...
И каждый знал, что в дружбе наша сила,
И каждый помнил: Дом наш — это РУСЬ...
12.02.1990