1. Вояж Матвея Кузьмича
Дед Кузьмич, как звали его соседи, решил досрочно умереть. Однако срока он этого не знал, но дожив до 85-ти лет, подумал, что этого хватит. Оформив завещание на квартиру для сына и дочери, стал размышлять над способом ухода из этого мира. Варианты прямого суицида он начисто отмел поскольку был не то чтобы очень верующим, но слышал, что это великий смертный грех. После длительных раздумий он решил уйти из жизни естественным путём, отказавшись от приёма лекарств, которые ему прописывали врачи от многочисленных заболеваний, сопровождающих его последние двадцать лет жизни.
Самым главным врагом своего здоровья считал гипертонию. С ней он безуспешно боролся на протяжении многих лет, но коварная болезнь завоёвывала всё новые позиции в его организме и теперь остановилась на последней стадии, когда показания тонометра 180 на 100 Кузьмич считал вполне нормальным для себя и никакого страха от этого не испытывал. Именно благодаря гипертонии он получил другие болячки, которые омрачали его существование. Стенокардия, ишемическая болезнь и сердечная недостаточность привели его к инвалидности. Поэтому Кузьмич решил отказаться от лечения гипертонии, а всё неизбежное, думал он, быстро придёт само собой.
Жена умерла пять лет назад. Она была его ровесницей и тоже болела гипертонией и всеми сопутствующими болезнями. Дети – дочь и сын, имеют свои семьи и квартиры. Живут и работают далеко в Сибири. Несколько раз приезжали в гости. Раньше писали письма, но сейчас стало возможным переговариваться по сотовому телефону. Звонят часто. Когда Кузьмич овдовел, дочь приглашала его жить у неё, но он отказался, ссылаясь на разницу в климатических условиях.
Приняв решение отказаться от лечения гипертонии, Кузьмич стал с нетерпением ожидать последствий. Через несколько дней артериальное давление стало нарастать. Появились головокружение, ухудшились зрение, слух. Последнее не входило в планы Кузьмича, потому что он, как говорится, сильно повёлся на телевизионные политические программы и, полулёжа на диване переживал перипетии, происходившие на этих передачах. Когда возникшие проблемы со зрением и слухом начали мешать Кузьмичу воспринимать происходящее на экране, он решил воспользоваться народными средствами, улучшающими мозговую деятельность. «Умирать надо в здравом уме», – подумал он и стал принимать отвары из трав, которые ранее принимала жена.
Как ни странно, но это дало положительные результаты. Даже давление перестало подниматься. Сначала остановилось на вполне приемлемых цифрах, а затем начало снижаться до нормального для его возраста уровня. Настроение у Кузьмича тоже улучшилось. О своём решении умереть он вспоминал с иронией: «Туда всегда успею, а вот очень хочется узнать: чем же закончится гражданская война на Украине?» Он, украинец по материнской линии, сильно переживал за народ Донецкой и Луганской республик. Плакал, когда видел гибель детей. Очень возмущался, как ему казалось, пассивностью России. «Давно пора признать Республики. Хватит жевать сопли! Доиграемся, пока американцы не окажутся у самых границ со своими базами», – сердито ворчал он. Международные события разворачивались именно так, к его глубокому сожалению.
Возмущение нарастало, и он уже не мог равнодушно слушать заверения политиков о необходимости выполнять Минские соглашения. «Неужели не видят, что мира там не будет? Нет, умирать в постели не стану. Поеду на войну. Если в окопы не пустят, буду в тылу помогать ополченцам», – думал он.
Снял со сберкнижки все «гробовые» деньги. Передал соседям ключи от квартиры. Детям позвонил и сказал, что уезжает в санаторий. Автобусом приехал в Ростов - на- Дону и далее автобусом отправился в Донецк. Пограничникам говорил, что едет проведать родственников. Его благообразный вид внушал доверие, и никто не сомневался в правдивости его слов.
В гостинице сбрил бороду и усы и внешне помолодел лет на десять, но, как назло, обострился радикулит. Пришлось несколько дней пролежать в номере гостиницы, который был на пятом этаже здания в центре города. Выходил на балкон и смотрел на улицу. Внизу была обычная шумная жизнь большого города и ничто не говорило о войне. Но по ночам была слышна далёкая канонада и это не давало ему уверенности в том, здесь будет мир и спокойствие.
Наконец, почувствовав себя несколько лучше, он узнал адрес областного военкомата и попал на приём к военкому. Его встретил полноватый, средних лет военный. Усадив Кузьмича за стол, просматривая его паспорт и военный билет, спросил:
– Матвей Кузьмич, я вижу, что Вы приехали к нам из России. По какому вопросу?
– Хочу конкретно помочь вашей Республике в борьбе с фашистским режимом Киева. Могу служить бойцом, поваром, водителем…
– Дорогой, Матвей Кузьмич, – потеплевшим голосом заговорил военком. Я очень высоко ценю Ваш благородный порыв, но Ваш возраст сильно ограничивает Ваши возможности… Поймите меня правильно, но я даже не могу представить Вас в рядах ополчения… Даже в хозяйственных частях… Извините…
Получив такой вежливый отказ, Кузьмич шел по улицам Донецка. Никакой маскировки, обычная жизнь большого города. Много молодёжи. Мамы с детьми, никаких признаков войны. Но чувствуется, что достаточно одной искры и город ощетинится боевыми подразделениями. Зашёл на главный почтамт города, где увидел агитационный щит благотворительного фонда с призывом оказывать денежную помощь для лечения детей. Отправил на указанный расчётный счет фонда почти все свои «гробовые», оставив себе минимум на питание и обратную дорогу домой.
2. Мысли Матвея Кузьмича
Обратный путь домой для Кузьмича оказался не очень утомительным. Сосед не сразу узнал его, когда отдавал ключи от квартиры. «Кузьмич, ты случайно не влюбился там в санатории? – спросил он удивленно, – помолодел и без бороды выглядишь, как жених». Конечно, сосед не знал куда ездил Кузьмич, а он не особо распространялся об этом.
Вечером, устроившись удобней у «ящика», весь ушел в очередное телешоу – словесные баталии между сторонами, бурно отстаивающими свои взгляды на очередную проблему, которую им предложил ведущий. Закрыв глаза, чтобы не утомлялись, он по голосам угадывал очередного из выступающих, которых он уже знал по частым их присутствиям на всех дебатах, а когда они орали все вместе, приглушал звук, потому, что понять все равно ничего было невозможно.
Так изо дня в день потекла привычная жизнь. Болезни не очень беспокоили, и стал Кузьмич задумываться о своём вояже в Донецк. Посмотрел на себя со стороны, и обида, появившаяся после отказа от его услуг, ушла в глубины его сознания. Взамен появилась тоска от бессилия что-либо изменить в развитии событий на Украине. А события, по его мнению, развиваются совсем не в пользу ЛНР и ДНР. «Неужели сдаём республики? А как хорошо начали?.. Люди нам поверили, а мы оказались такими нерешительными… Прозевали момент…Санкций испугались…Трубу тянем немцам, чтобы газ продавать, а пол Сибири топят печи дровами и углём…».
Вечером в гости пришёл сосед и огорошил Кузьмича:
– Дед, ты вот каждый месяц отсылаешь деньги больным детям на лечение, а в Думе какой-то депутат сказал, что детей с патологиями надо запретить рожать. Современная медицина может определить это на ранних сроках беременности…
– Санёк, большая разница между родившимися калеками и родившимися здоровыми, но впоследствии заболевшими. Это страшная трагедия для родителей. Другое дело, что приходится всем миром собирать деньги на лечение. Тут я совсем не понимаю государство… А если не удастся собрать нужную сумму?.. А депутата можно понять – он отчасти прав… Сколько женщины делают абортов, убивая совершенно здоровых детей? А родив заведомо неизлечимо больного, сама будет обречена на муки и ребёнок будет страдать… Тут много разных нюансов и не нам с тобой вникать в эти тонкости.
Матвей Кузьмич имел высшее образование и был человеком, как говорится, подкованным во многих вопросах. А сосед не унимался:
– Кузьмич, на какой хрен нам выдают полисы медицинского страхования? Разве государство не может найти деньги на покупку лекарств или на операцию за границей для больного ребёнка?
– Ты знаешь, тут я сам не понимаю, но мне кажется, что всё дело в оперативности. Люди могут быстро собрать нужную сумму, хотя, закрадывается мысль: а вдруг не соберут? Подстраховка должна быть… Я думаю, из тех доходов, которые страна получает от продажи нефти и газа, можно было бы создать резервный медицинский фонд именно для таких случаев…
«Хрущёвка» Кузьмича находилась рядом с политехническим Университетом. Часто по пути в магазин он, проходя мимо групп студентов, задумывался: «Где будут работать выпускники Университета, эти молодые инженеры?.. Вон, в нашем «Магните» на кассе работают два инженера… Ведь ни один завод, ни один комбинат в городе давно не работают. А сколько было предприятий в городе двадцать лет назад!.. Крупнейшие в стране станкостроительный и приборостроительный заводы, огромный завод сельскохозяйственных машин, хлопчатобумажный и камвольно-суконный комбинаты… Проблем с трудоустройством не было, а сейчас?.. Как будто Мамай прошёл по стране…».
Вечером позвонила дочь, которая жила в N-ске и работала врачом-педиатром в одной из городских клиник. Как всегда, вопросы о здоровье Кузьмича стояли на первом месте. Поговорили, а в конце дочь спросила:
– Папа, Дима закончил в этом году школу и думает поступить учиться в ваш медицинский институт. Что скажешь на этот счёт?..
– Скажу, что только за. Если поступит, то никаких общежитий не надо. Будет жить у меня. А на какой факультет хочет поступить?..
– Хочет пойти по моим стопам…
Кузьмич и сам давно хотел поднять вопрос о подселении к нему родственников. Приезд внука был самым желанным. Две дочери сына были уже замужем, работали тоже врачами и менять место жительства не собирались. Правнучки учились еще в школе. Так что, это был самый благоприятный вариант. Кузьмич приготовился ожидать гостя. Внук вскоре приехал, на экзаменах недобрал один балл на бюджетное отделение… На платное – пожалуйста. 75 тысяч за полугодие. Кузьмич сокрушался: «При острой нехватке врачей в стране, делается всё, чтобы их не хватало ещё больше. Буду отстёгивать от пенсии… О бесплатном образовании надо забывать… Бесплатная медицина тоже скоро себя изживёт. Кругом автоматика и компьютеризация… Записался в поликлинике к хирургу. Получил талон на приём… Очередь три недели… В платной клинике – на второй день. Приём к врачу – 1200 рублей, анализы – тысяча…».
А «ящик» ежедневно по двум центральным каналам подбрасывал всё новые и новые треволнения. Кузьмич очень переживал за наших в Сирии. Полностью поддерживал все действия Правительства, но тоже считал, что недостаточно жестко отвечаем на все поползновения Америки. «Обстреляли аэродром ракетами, мы только утерлись и промолчали в тряпочку…Американцы поддерживают террористов и говорят, что это оппозиция… Какая к чёрту оппозиция, когда в руки берёт оружие?.. Убили нашего генерала… За это надо уничтожить все базы террористов месте с американскими инструкторами…».
Засыпал Кузьмич всегда после глубоких раздумий. Очень сожалел, что не удастся быть свидетелем событий через пять – десять лет. «Войны, конечно не будет, но хорошего ожидать от сложившейся обстановки не стоит. Одна Россия всех голодных на Земле не прокормит, всех обиженных не защитит. У самих дома ещё не всё благополучно…».
3.Матвей Кузьмич о футболе
А ещё Кузьмич безумно обожал футбол. Он в нём понимал очень много. В молодости ему эта игра едва не стоила жизни, когда его, левого крайнего нападающего, одиннадцатого номера сборной Закавказского Военного округа едва не убил свой же центральный защитник. И даже не в ответственном матче, а на очередной тренировке… Кузьмич, а тогда просто «Мотя» (такая кличка в команде была у него), на двусторонней тренировке, в падении головой пробил по воротам, но повстречался своей челюстью с правой ногой защитника…
Месяц пролежал в госпитале и был отстранён от футбола навсегда, но, как оказалось, только от «большого футбола», где он достиг звания – «кандидат в мастера спорта», а дворовой футбол был спутником его жизни ещё очень долго. Даже на пенсии, по выходным играл на университетском стадионе с такими же фанатами футбола как он сам, где имел уже более благозвучную кличку – «Гарринча» в честь известного бразильского футболиста.
Если признаться честно, то он не был страстным почитателем какой-то одной команды, хотя за своих переживал очень бурно. Когда был помоложе, то, как любитель футбола, не пропускал ни одного матча своей городской команды, а уж игры сборной страны для него были (и остаются) святым делом. Не будучи приверженцем какого-либо клуба, он страстно болел за «красивый футбол». О том, что такое «красивый футбол» Кузьмич мог рассказывать часами… Глядя на матчи, которые смотрел теперь только по телевизору, он вспоминал свой футбол:
«Конечно, футбол нашего времени нельзя сравнить с нынешним. Сейчас футбол более скоростной и более прагматичный… Мы играли, если можно так сказать, в «романтический» футбол. Защитники не бросались в жутких подкатах в ноги нападающим, грозя их вырвать вместе с мячом, не перекатывали подолгу мяч друг другу, и тем более, считалось зазорным, отпасовывать мяч вратарю без всякой на то надобности… Только вперед!.. А для нападающих это была эра демонстрации своей техники.
«Из-за полученной травмы, – вспоминал далее Кузьмич, – мне не удалось прославиться на футбольном поприще… А очень хотелось!.. Меня пьянила атмосфера стадиона, возбуждали крики болельщиков. Я чувствовал себя артистом и мне порой доставалось от тренеров за излишнюю игру на публику… Я воображал себя тореадором на испанской корриде, когда, владея мячом, уходил от бросавшихся на меня противников… А какие имена были для подражания: Всеволод Бобров, Константин Бесков, Игорь Нетто, Слава Метревели!.. Всё это в прошлом…».
О игре нашей российской сборной Кузьмич думал с явной горечью: «Печально сознавать, что рейтинг ФИФА нашей сборной сейчас опустился на 64–е место в мире. Совсем недавно были на 62–м. В Европе тоже, к сожалению, сейчас не блещем… В хоккее дела у нас получше, но ведь раньше и в футболе мы не были мальчиками для битья… Что произошло?..
Думаю, что виной тут рост цивилизации. Сидят дети часами у компьютеров. В мои годы ребятня кроме футбола ничего не знала. С утра до вечера гоняли мяч и выходили из них звёзды футбола… Вон бразильские пацаны на своей Капакабане, есть такой пляж у них, пропадают круглый год. В школах головы не заморачивают, а стремятся добиться места под солнцем при помощи футбола… И это у многих получается… Проиграли мы сборной Мексики, сборной Коста- Рики, зато у Ганы выиграли, ай, молодцы!»
Конечно, Кузьмич ожидал чемпионат мира в 2018 году, хотя не видел особых перспектив. «Легионеры в наших клубах премьер-лиги играют на ключевых позициях, – сокрушался Кузьмич, – а когда надо собрать сборную команду, то тренеру приходиться выбирать из хороших отечественных игроков, но не суперзвёзд. А против них играют суперзвезды мирового футбола... Печально смотреть, как «возят» по всему полю наших середнячков. Да дело еще не только в том, что избыток легионеров в клубах угнетает наших отечественных футболистов. Легионеры не дают продвижения нашим, которые сиднем сидят на скамье запасных и появляются на поле, в лучшем случае, на десять – пятнадцать минут на замену».
А тут еще сосед, приходивший по вечерам в гости, подливал масла в огонь мыслей Кузьмича:
– Дед, ты смотрел турнирную таблицу нашей премьер лиги? У кого денег больше, тот и пан. Газпром шагает впереди…
– Да, Санёк, купить дорогого футболиста не каждому клубу по карману. Но это ещё не самое главное. Ты посмотри, какая отвратительная культура паса у игроков, катают мяч поперёк поля, в обводку боятся идти, нет мыслей, нет фантазии, не говоря уже о игре без мяча… Ходят как беременные коровы по полю…
– Кузьмич, я думаю, что наша сборная может быть кого-то и обыграет, но до финальных игр она вряд ли дойдёт.
– Не сыпь мне соль на рану, Саша. Может быть лет через десять, когда в наших футбольных академиях подрастут новые поколения игроков и сменят нынешних корифеев, что-нибудь изменится, но это только в том случае, когда легионеров в командах будет на много меньше. Хотя бы вдвое…
Конечно, в глубине души Кузьмич надеялся на чудо. Ему хотелось дожить до начала чемпионата и посмотреть на мировых звезд. Он видел игру Пеле, Эйсебио, но больше всего восхищался игрой Эдуарда Стрельцова и Олега Блохина и считал, что таких игроков у нас пока не появилось.
4. Матвей Кузьмич о козлах
Очередная передача на первом канале телевидения была посвящена высказыванию чешского Президента о Крыме. Показали симпатичного чёрного козла, которого потомки недобитых бандеровцев приволокли по ошибке к словацкому посольству. Кузьмич смотрел на всё это с печалью и думал: «Когда же будет положен всему этому конец?.. И причём здесь козёл?» Ему стало совсем не жаль этих и им подобных выродков, которые гибнут сейчас на Донбассе. Но козла он пожалел…
Внук Дима пришел с занятий и поинтересовался:
– Дедушка, ты почему сегодня какой-то грустный?.. Нездоровится?..
– Нет, внучок, со здоровьем всё нормально. Я вспомнил сегодня свое послевоенное детство и что-то стало на душе тяжело…
– Дедунь, расскажи что-нибудь о своём детстве, мама так мало о тебе рассказывала…
– Ну, хорошо… После ужина я тебе расскажу одну забавную историю…
Кузьмич свое обещание выполнил и вот, что он рассказал. «Это случилось летом сорок пятого года. Твоя прабабушка, а моя мать после гибели отца на войне, осталась одна с тремя детьми. В Крыму с продовольствием было очень тяжело, хлеб выдавали по карточкам. На нашу семью приходилось один килограмм, четыреста граммов чёрного, не очень качественного хлеба. На рынке можно было купить кукурузную и перловую крупы, но стоили они очень дорого. Пенсия на погибшего отца была небольшая, её хватало всего на две недели. Я среди братьев был старшим, мне шёл тринадцатый год. К началу войны я закончил в школе всего два класса, а после войны готовился пойти в третий.
Мать работала в городском райисполкоме уборщицей и это давало небольшую прибавку к пенсии. Деньги всегда хранились за небольшой иконкой, висевшей в углу комнаты. В городе был единственный рынок, на котором продавалось всё: и вещи, и продукты, и животные… Однажды я забрёл туда в надежде что-нибудь стянуть у зазевавшейся какой-нибудь торговки. Мое внимание привлекли цыгане, они продавали нескольких коз. Покупателей было немного, но всё же были. Все интересовались породой коз, удоем и задавали вопросы продавцам, которые вовсю расхваливали свой товар. О козах я имел очень смутное понятие, а тут услышал, что коза может давать до трёх литров молока и это меня очень заинтересовало…
К тому времени мать стала жаловаться на боли в желудке и ей требовалось диетическое питание, и я подумал, что молоко ей очень поможет. Но цена самой дешёвой козы была равна всей материнской пенсии. Недолго думая, я побежал домой чтобы рассказать матери о козах. Матери дома не было. Пенсию она вчера получила, и деньги лежали не растраченные за иконой. Медлить было нельзя, и я принял самостоятельное решение – взять их. Пока бегал за деньгами, у цыган осталась только одна коза, самая дешёвая, но самая красивая. Рожки у неё были самые большие, а бородка самая длинная и вымя просматривалось сзади, правда, небольшое.
– Ну, что, пацан, долго думаешь? Покупай! Совсем дёшево продаём, – уговаривал меня пожилой цыган с большой серьгой в ухе, – Бери за рога и веди домой…
И правда, цена была доступной. У меня еще оставалось пять рублей, если куплю козу… Купил. С большим трудом приволок во двор животное, которое всю дорогу упиралось и, то и дело, бодало меня в зад рогами. Наломали с братьями веток акации с листьями, которые коза с удовольствием начала есть, поставили ей тазик с водой и стали ожидать мать.
Вечером пришла мать. Я всё ей рассказал и стал ожидать похвалу за рвение. Но когда мать внимательно осмотрела мою покупку, то вместо похвалы стала меня ругать:
– Ты куда смотрел?.. Это не коза, а козёл!
А когда узнала, сколько я заплатил, посмотрела на меня с грустью и заплакала. Ругать не стала. Решила зарезать козла, чтобы как-то прокормиться до новой пенсии… Вечером в гости к нам пришла соседка, подруга матери. Конечно, мать ей всё рассказала и показала козла. Но к удивлению матери, подруга одобрила мою покупку:
– Фрося, – так звали мать, хотя, полное её имя – Ефросинья, – ты даже не знаешь, как вам повезло. К осени, все, у кого есть козы, будут вас просить разрешение на их спаривание с вашим козлом. Будут предлагать деньги, но ты можешь потребовать козочку от приплода. Козы очень плодовиты, рожают от двух до четырёх козлят. А ваш козёл, я вижу, породистый, смотри какое у него солидное хозяйство… Не горюй – будет у вас коза!..
Мать повеселела и стали мы думать, как благоустроить содержание нового члена семьи. Срочно пристроили к дому теплый и просторный сарайчик из камней, которых было полно в окрестности, а будку собаки Куклы перенесли поближе к двери сарая, чтобы воры не увели козла. Воров –то, может быть, и не было, но, как говорится, бережёного Бог бережёт. Наш козлик оказался довольно прожорливым, ел всё подряд, но очень любил пойло, которое ему мать готовила из остатков нашей еды. А это был, в основном, борщ из картофельных очисток, лебеды и крапивы. Всё лето мы с братьями пасли его у подножья скал северной стороны бахчисарайского ущелья, а когда начались занятия в школе, обязанность пасти козла легла на плечи младшего шестилетнего Ивана.
И точно, в октябре к нам зачастили сначала ближние владельцы коз, а затем и дальние, прослышав о феноменальной производительности нашего Васьки, такое имя мы ему дали, и наш бизнес, правда, такого слова мы тогда не знали, начал процветать. В марте нам принесли месячную козочку от козы симментальской породы. Сказали, что эта порода менее прихотлива к условиям содержания и даёт хороший удой. Мать взяла на себя все заботы о козлёнке. Жила козочка в сенях нашего дома – по ночам еще было довольно прохладно. К осени она подросла и Васька стал на неё поглядывать с большим интересом. Сарай мы перегородили на две части. Мать нам строго приказала не позволять козлу приближаться к Муське, такое имя дала она ей, но спаривание произошло, когда мы играли в футбол, увлечённо гоняя резиновый мяч.
Это произошло в конце октября, а в апреле Муська окотилась и принесла двух козлят. У нас образовалось целое стадо коз. Мать уже не работала. Здоровье с каждым днём ухудшалось. Козлят продали, а Муська давала около двух литров молока в день. Но никакая диета матери не помогала. Рентген желудка долго не делали – в поликлинике не было бария, контрастного вещества для этой цели. А когда сделали, то срочно отправили на операцию в Симферополь.
Пока мать лежала в больнице, козу доила соседка. Мать вернулась с улучшением здоровья, но через несколько месяцев болезнь, а это был рак желудка, снова стала прогрессировать. Мать уже не ходила и для дойки я подводил Муську к постели матери. Сам я пытался доить козу, но она меня не переносила на дух, брыкалась и норовила боднуть рогами…
Мать умерла. Братьев взяли в детдом. Козла я продал на базаре, а Муську отдал соседке, которая поила меня молоком, если я приходил к ней. Такая вот козлиная история у меня была в жизни».
5.Все болезни от еды
Матвей Кузьмич в свои молодые годы, а молодым он считал себя до шестидесяти лет, совершенно не знал, что такое аллергия. Нет, он слышал, что она существует, но считал, что к нему это не относится.
В годы советской власти было принято посылать рабочих городских предприятий на уборку овощей и фруктов в пригородные колхозы. Чаще всего это были помидоры. Если кто-то думает, что на полях были ухоженные ровные грядки этой культуры, то он сильно ошибётся. Амброзия высотой почти в человеческий рост и прочие сорняки укрывали помидорные кусты, на которых, как ни странно, гроздьями висели сочные, ароматные помидоры. Такое сожительство вредных и полезных растений, оказывается, шло только на пользу помидорам. От южного палящего солнца сорняки укрывали их и не давала погибнуть.
Так вот, большинство рабочих, приезжавших убирать помидоры, заболевало поллинозом, или сенной лихорадкой, но на Матвея Кузьмича пыльца амброзии абсолютно не оказывала никакого действия. Никакого действия на него не оказывали тополиный пух, цветы каштанов и прочие аллергены. Начал гордиться своим организмом.
Всё это было до поры, до времени. Как-то, работая на дачном огороде, Кузьмич, спиной прикоснулся к соцветию пастернака. Получил травму. Рана на лопатке была чуть ли не до кости. Но в травмпункте сказали, что это не аллергия, а типичный ожог эфирными маслами растения. Но когда такой же ожог получил от соприкосновения с петрушкой и сельдереем, то он начал думать о своей невосприимчивости к воздействию некоторых растений совершенно по-другому.
Окончательно разочаровался в своём «железном» организме, когда стал замечать, что от еды некоторых вполне безобидных продуктов, ему становилось и «кюхельбекерно и тошно». Почти по Пушкину. Первыми проявили себя лимоны. Очень любил Кузьмич чай с лимоном. Но стоило бросить в чай более трёх долек лимона, так сразу же сердце начинало какую-то «свистопляску» с замедлениями и ускорениями ритма. Пришлось исключить из рациона.
Но самую неожиданную подлость ему подложил чеснок. Кузьмич чеснок обожал. Употреблял его ежедневно. Так уж выпало, что ему пришлось лечить гипертонию. Участковый терапевт первым делом дал направление на кардиограмму, а когда увидел результат, то тут же вызвал скорую и «загремел» Кузьмич в краевую грудную хирургию. По мнению терапевта, жить Кузьмичу оставалось считанные часы, если не сделать ему стентирование сосудов сердца. Так называется операция по вставлению в сосуд расширяющей пружины. Его сердце выдавало все виды аритмий, вплоть до атриовентрикулярной блокады – одного из самых грозных заболеваний сердца.
Перепуганного Кузьмича уложили на носилки и привезли в приёмный покой краевой больницы. А там всё было поставлено на поток. Чётко работал конвейер. В помещении приёмного покоя работало две бригады сестёр, проводивших приборное обследование сосудов. Очереди не было. Его раздели до гола, побрили, поскольку пружину вставляют в области паха, и доставили сёстрам.
Стоял июль месяц. Жара была несусветная. В приёмном покое сплит- систему включать запрещено чтобы не застудить голых пациентов. Поэтому сёстры имели минимум одежды под халатиками. Когда на почти бездыханного Кузьмича навалилась грудью сестра и стала водить по его рёбрам ультразвуковым датчиком, передавая данные другой сестре, сидящей за монитором, то Кузьмич увидел прямо перед глазами шикарный бюст, о котором можно было сказать, что он и мёртвого подымет из могилы. Его правая рука, которая свисала с узкого топчана, интуитивно скользнула под халат сестры и стала обследовать выпуклости, расположенные ниже её пояса.
– Больной!?.. Это что за безобразие!?..
– А разве я еще не в раю?..
– Пока только в чистилище, – в тон ему сострила сестра.
Шутки шутками, а обследование показало, что стент ставить Кузьмичу абсолютно не надо. Все сосуды имели нормальную для его возраста проходимость. Более того, и сердце не имело отклонений. Однако врачи решили понаблюдать необычного пациента и оставили Кузьмича в больнице.
Через два дня его выписали с диагнозом хроническая гипертония второй стадии и всё… Аритмии никакой у него не было. И тут Кузьмич начал подозревать, что виной всех его приключений является чеснок. Решил провести домашнее расследование. За обедом съел сначала два зубчика, а затем решив, что для полноты эксперимента этого недостаточно – съел ещё один. Результат был более чем убедительный. Всё повторилось один к одному. Пришлось удалять из рациона ещё один очень полезный продукт. Но самым болезненным ударом оказалась непереносимость лактозы, а это молока. Правда, кефир, сметану пока есть можно, но лекарства, содержащие лактозу – принимать нельзя.
6. Судьба – индейка.
Сказать, чтобы Матвей Кузьмич был суеверным, так нет. Все приметы и поверья его мало волновали. К тому же он был закоренелым атеистом. Однако он верил в Судьбу, считая, что от самого рождения и до конца жизни она предначертала каждому человеку свой путь и управляет им в соответствии с этим предначертанием. Хотя в исключительных случаях, она может принимать решения вопреки своему предначертанию и производить корректировку событиями в жизни человека в ту или иную сторону.
Действительно, почему после крушения самолёта, выясняется, что кто-то из пассажиров опоздал к вылету и остался жив, а кому-то и вовсе не досталось билетов на гибельный рейс? И чем объяснить, что сосулька льда, падая с крыши дома, попадает точно в голову прохожему? Ведь задержись тот на мгновение и трагической встречи могло бы не состояться.
Таких примеров можно привести множество и все они будут мало объяснимы. Это случается в обыденной жизни, особенно в спорте и даже во всевозможных денежных лотереях. Кто-то может приобрести сотню лотерейных билетов и не выиграть ничего, а кто-то, купив всего один билет, вдруг выигрывает джек-пот.
У Матвея Кузьмича к лотереям было особенное отношение. Он периодически приобретал билеты, но если кто-то подумает, что с целью немедленного обогащения, то ошибётся. Он использовал лотереи в качестве предсказания своего дальнейшего бытия. В качестве основы для такого умозаключения он принял известный закон М. В. Ломоносова: «Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько у одного тела отнимается, столько присовокупится к другому. Так, ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте…». Какой-то писатель выразил это еще короче: «если где-то появится пупырышка, то в другом месте обязательно образуется ямочка».
Матвей Кузьмич применительно к себе выразил это так: Если Судьба подбрасывает в чём- либо удачу, то обязательно скомпенсирует неудачей. Короче, пришло счастье – ожидай несчастье. Чем больше первое, тем больше второе. Всё прямо пропорционально.
Так и жил последние десять лет жизни не выигрывая ничего. Контрольные закупки билетов «Русское лото» приносили одни убытки. И это давало ему успокоение – ничего плохого в жизни можно не ожидать. А выиграть порой очень хотелось. Сын и дочь имели квартиры, купленные по ипотечным кредитам, за которые ещё долго надо платить, внук учится в институте на платной основе. Деньги, конечно, не помешали бы. Очень хотелось им помочь. Но счастье проходило мимо, а это компенсировалось отсутствием несчастья.
Очередной тираж лотереи «Русское лото» был предновогодним. В нём был предусмотрен "Джек-пот", выигрыш одного миллиарда рублей. Билеты шли нарасхват. Матвей Кузьмич тоже купил один.
Проверив свой билет, он пришел в ужас. Бочонки принесли ему и какому-то счастливчику из Свердловской области – выигрыши по пятьсот тысяч рублей. «Это, не иначе – смерть моя, или кого-то из близких, – подумал он. – Стоит только взять эти деньги и – готовься к самому худшему». Конечно, он не желал «фатального исхода» родным. Скорее, для себя в свои восемьдесят пять. Тут вспомнил, как на телевидении грызутся родственники за наследство после смерти богатого родственника… Находятся даже внебрачные дети, а по его подсчётам их у него было не меньше трёх. Ему очень не хотелось, чтобы после его смерти родные разругались и стали врагами.
Сначала хотел деньги не брать, но вспомнив, что ежедневно на наших телеканалах дикторы взывают об оказании помощи больным детям, родители которых не имеют возможность оплатить дорогое лечение – решил помочь государству. Оно почему-то нашло миллиарды на безвозвратный кредит Украине, а два-три миллиона рублей на лечение больному ребёнку собирает у народа по рублику. Правда, он понимал, что организаторы лотерей получают колоссальную прибыль, но идёт ли хоть какая-то часть её на лечение детей?..
Решил деньги перевести в какой-нибудь фонд для борьбы с онкологией у детей. Так и сделал, оставив свой поступок в тайне от родных.
****
Автор решил шесть новелл о жизни Матвея Кузьмича объединить в одну повесть. Ранее на эти новеллы автор получил 25 рецензий, за которые очень благодарен их авторам. Заранее благодарю всех читателей, которые прочтут эту повесть.