Про "логику" и "философию" "обер-лейтенанта" Степинского...
«Студенты за глаза называли его «Агдамыч», переиначив отчество «Абрамович» и еще (примета времени) - ассоциативная связь с модным в студ. среде напитком - «Где-то там, где-то там продают вино «Агдам». От курса к курсу ходили легенды о том, что сдать Агдамычу экзамен с первого раза - нереально. Сдавали по три, пять, восемь раз. На его экзамен по основам научного атеизма все приходили с учебниками и списывали беззастенчиво. Агдамыч не препятствовал. Прикрыв глаза за толстенными стеклами очков, вежливо выслушивал ответ и начинал задавать вопросы не по билету. Вот тут то экзаменуемому и приходил ожидаемый конец!
Но мне удалось сдать предмет с первого раза. Уверенно отвечал по вопросам билета, предварительно сверившись под партой с увесистым томом учебника. И тут Марк Абрамович прервал: «Хорошо, а скажите, какие религии, кроме традиционных, вы знаете?». В то время я активно занимался карате и интересовался всем, что связано с Японией, потому бодро ответил: «Синтоизм». «А какое главное божество в этой религии?» «Богиня Аматерасу Амиками». Агдамыч молча взял зачетку, уткнувшись в нее носом, коряво, мимо строчки, написал: «хорошо» и расписался на пол страницы. «Отлично» он не ставил практически никому, справедливо рассуждая, что его предмет на отлично студент знать не может.» -
Это я цитирую своего мужа, истпедовца. Человека, к наукам относившегося серьезно. У меня же отношение к учебному процессу (кроме литературы, само собой) было более легкомысленное.
И потому, пять - не пять пересдач, но атеизм я одолела не с первого раза. В первый, помнится, меняла билет под носом у Степинского раза три, пока не выбрала наиболее отвечающий моим знаниям. Как раз в этот момент М.А. поднял на меня глаза и пригласил сесть на место - готовиться к ответу.
Свободное было как раз под его светлыми очами, как в первом моем классе – за первой партой среднего ряда, напротив учителя. Поскольку он ни разу в мою сторону больше не посмотрел, я быстренько пролистала в учебнике темы обоих вопросов, тезисно зафиксировала на листке, и, отвечая, бойко и с чувством пересказала. Вернее начала было пересказывать. А дальше… все, как у всех.
И карате я, как назло не занималась, чтобы убить препода словом «синтоизм» и добить окончательно именем богини Аматерасу Амиками. (К слову, наш истпедловец всегда поражал воображение тем, что легко держал в памяти немыслимые для запоминания не говоря уж о произношении десятки экзотичных исторических имен, к примеру, египетских фараонов или китайских императоров и ассирийских царей, в честь иных из них были названы многочисленные наши котята, числом 65, из потомства кошки Клотильды).
Но я «добила» Марка Абрамыча другим. В другой раз. Сыграв на одной из ахиллесовых пят философа Степинского. Я свою оценку по атеизму вытанцевала! И честно заслужила, как подтвердили свидетели того танцевального марафона.
Истпедовцы первых поколений, а именно - Любовь Федоровна Шанина (в пору студенчества Люба Сорокина) рассказывали мне потом, как любил Степинский танцевать на всех студ. мероприятиях, вечера ни одного не пропускал, и в их группе была у него любимая партнерша. Не знаю, правда, пользовалась ли она в «корыстных целях» умением перелетать через бедро философа – одно из коронных рок-н-рольных па М.А. А я так воспользовалась.
На традиционном вечере встречи истпеда в конце марта, куда я пришла с друзьями, Марик (это наше, девичье, ласковое - Марик) проникся ко мне «хореографическим доверием». Он танцевал со мной цыганочку и барыню, вальс и танго времен НЭПа, а все быстрые танцы исполнялись нами в стиле рок-н-ролла с весьма опасными пируэтами. Но азартный препод ни разу меня не уронил.
Народ собирался в круг и аплодировал. Марк Абрамыч был в ударе. Я выдохлась первой. И скрылась с танцпола в коридор, где курили у подоконников мои приятели и отдыхали другие веселые компании. Но неугомонный Степинский хотел танцевать! Он подбегал к каждой компании и горестно восклицал: «Пропала моя феечка! Вы не видели мою феечку?»
Народ смеялся и «феечку не видел». Но тут мой спутник(еще не этот, что специалист по «синтоизму» и его символам) меня выдал: «Так вот же ваша феечка, Марк Абрамыч!»
- "Феечка-феечка"! А как экзамен у феечки принять!..» - решила я не сдаваться так легко.-
- Кто? Кто не принимает у моей феечки экзамен!» - Марик был полон негодования: мол, где этот нехороший человек! Подать его немедленно сюда!
- Вы же, Марк Абрамыч, и не принимаете.»
- Но у феечки же с собой и зачетки нет.»
- Все у вашей феечки есть, - мой товарищ вынул из внутреннего кармана зачетку. Степинский был человек чести. «Богатыри - не мы». Он лихо, от угла к углу, расписался через всю страницу и победно посмотрел на своих недавних выпускников. Мол, ну что теперь? Вон, какая зажигательная ламбада там звучит.
– А отметка?.. - Компания тактично растворилась в недрах второго этажа, предоставив нам место у подоконника для «экзамена».
Марк Абрамыч совсем уже было собрался вывести рядом со своей залихватской подписью то же, что и моему грамотному мужу - и уже писал первую букву, но я опередила: «Что, я на «хор» только натанцевала? И я учила. Я страсть как люблю научный атеизм и все религии знаю!».
Препод махнул рукой: мол, - сгорел сарай - гори и хата! – и написал в моей зачетке жирное, уверенное «отл»! И мы пошли танцевать под радостный гул знакомых и незнакомых истпедовцев.
…Небольшого роста, сутуловатый, в толстенных круглых очках, подвижный, как ртуть, он все время бегал между рядами во время экзамена. Но ни у кого шпаргалок не отнимал.
А на лекциях по логике, раскрасневшийся и взлохмаченный от азарта, преподаватель, быстро передвигаясь от стола к доске и обратно, вдохновенно объяснял, страстно жестикулировал, и, подтверждая свой рассказ схемами-таблицами, писал и писал на доске, кроша мел, и сам весь в мелу.
«Над ним посмеивались и очень уважали. Уважали за огромную эрудицию (к нему по вопросам религии ходили за консультацией священнослужители), за принципиальность и справедливость. В принципе, все знали, что он ветеран войны, но мало кто мог рассказать что – нибудь конкретное», - это снова муж - истпедовец Тихонов.
Из официальной биографии...
=========================================================
Марк Абрамович Степинский. Советский философ. Специалист по истории философии. Преподаватель высшей школы (лекции по логике, атеизму). Родился 4 декабря 1921 года в г. Прилуки Черниговской области в семье служащих. «Из мещан»,- как писал в советских анкетах.
В 1939-41 годах учился на философском факультете МИФЛИ (Московский институт философии, литературы и истории). В сентябре 1941 ушел добровольцем на фронт, окончил курсы разведчиков – переводчиков. Служил помощником начальника разведотделения штаба 21 гвардейской стрелковой дивизии, помощником начальника разведотделения в штабе 3-й ударной армии. С ноября 1943 года и до конца войны помощником начальника разведотделения 326 Рославльской стрелковой дивизии. Участвовал в боях под Ржевом, Великими Луками, Невелем, по прорыву блокады Ленинграда, под Псковом, Островом и Тарту, в освобождении Польши и Германии. М.А.Степинский – первый военный комендант г. Любтеен в Германии. Служил также референтом и переводчиком Советской военной администрации в Германии. Там же участвовал в проведении земельной реформы. Инвалид войны,
награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги».
После окончания войны закончил философский факультет МГУ, аспирантуру по кафедре логики. В 1952 году защитил кандидатскую диссертацию. С 1948 по 1953 гг. преподавал в I Московском артиллерийском училище, университете марксизма-ленинизма при Доме офицеров Московского военного округа.
С 1954 г. – преподаватель, затем доцент (1962) кафедры философии и научного коммунизма Курского государственного педагогического института.
Профессор Щавелев в своем известном труде «Историки Курского края» добавляет факты о Степинском –краеведе, в частности об открытии им курского периода видного русского логика и философа профессора Леонида Васильевича Рутковского (1859–1920) .(Теория умозаключений, классификация логических выводов, методы исследования причинных связей). «Работы Степинского о Л. В. Рутковском цитируются во многих энциклопедиях и словарях по истории отечественной философии».
И взгляд Сергея Щавелева на старшего коллегу и учителя: "М. А. Степинский долгие годы (значительно дольше пенсионного возраста - Т.Л.) преподавал историю и теорию мировых религий, логику, историю мировой философии нескольким поколениям студентов КГПИ. Преподавал с энтузиазмом и высокой научной культурой».
В книге, составленной профессором медуниверситета А.Ю.Друговской «Человеческие документы войны» (муж отрыл ее недавно среди других из библиотеки моего папы. Как-то в свое время она прошла мимо) - молодой портрет Степинского в военной форме (Нашла потом в правильном разрешении на одном из военных сайтов. Какие они трогательные - мальчики той войны!)и его военные воспоминания («Судьба военного переводчика» - так озаглавлена глава).
Избранные эпизоды из них:
….В начале января 1942 года моя дивизия в наступательной операции Калининского фронта форсировала Волгу, перерезала дорогу Ржев - Великие Луки и вела бои в направлении Сычевка-Вязьма. Затем велись активные боевые действия против ржевской группировки фронтом на север и северо-восток. В течение почти полугода дивизия вела сражения в тылу ржевской группировки врага. Немецкое командование стремилось уничтожить наш плацдарм в своем тылу, а 21 гвардейская стояла у «горловины», отделявшей наши части от Большой земли. В авангардной группе прорыва из вражеского кольца действовали наши гвардейцы. Основные силы, хотя и с большими потерями, вырвались из окружения. Все же некоторая часть гвардейцев осталась в тылу врага и выходила самостоятельно. Такова была и моя участь. Я выходил со взводом разведроты. Мы встретили кавалерийскую часть и присоединились к ней. Почти месяц мы шли с этой частью. Перед самым прорывом из вражеского кольца встретили своих гвардейцев и соединились с ними. Выход из вражеского окружения проводился волнами по 10-15 тысяч человек при поддержке фронтовой артиллерии. Мы выходили из леса по болоту, а затем прорывались между двух рядов немецких огневых позиций, в том числе огня артиллерии, минометов и танков в засаде. Я чудом спасся, так как шел по гребню холма, а минометы вели огонь по лощинам. На утро мы увидели толпы вышедших из окружения воинов. Мы спасены!
После переформирования нашу дивизию сначала направили на смоленское направление, а затем на Великие Луки, где мы вошли в состав 3-й ударной армии. Нашу дивизию ввели в авангардную группу по блокировке и уничтожению Великолукского гарнизона.
Памятна операция по захвату пленных и взятии высоты в районе ст. Чернозем. где наши разведчики захватили пленных и взяли высоту. В этом бою я с бойцом подключились к немецкой телефонной линии и давали нужную информацию на наш НП. После этой операции меня взяли в разведотдел штаба армии и включили в группу по подготовке Невельской операции - захвату базы снабжения всей группы войск «Север». Это была дерзкая операция. После прорыва линии обороны на узком участке командование посадило на машины в виде мотопехоты бойцов 21 гвардейской дивизии, и они вместе с танками ринулись на Невель. Немецкие регулировщики в городе, не осознав происходящего, давали дорогу машинам и танкам.
Вскоре наша дивизия отправилась на прорыв блокады Ленинграда. Далее – бои под Псковом и Островом на реке Великая и затем в Эстонии. Здесь я получил две боевые награды. Затем мы отправились в Польшу и участвовали в боях на Наревском плацдарме. Потом бои за Данциг, Штеттин и бои на севере Германии. В немецком городке Любтеен я был назначен военным комендантом.
Через много лет, в связи с 35-летием ГДР, я вместе с женой был приглашен в Любтеен. Были дружеские встречи, воспоминания. О нашем пребывании сообщал журнал «ГДР», многие немецкие газеты. Одна статья называлась «Почему в Любтеене не забывают обер-лейтенанта Степинского?», в которой высоко оценивалась роль наших воинов в налаживании мирной жизни.»
Более скромного рассказа о себе представить трудно. Лишь только этот абзац чего стоит: «Статья называлась «Почему в Любтеене не забывают обер-лейтенанта Степинского?», в ней высоко оценивалась роль наших воинов в налаживании мирной жизни»… Подробностей мы не знаем, но можно представить, по кадрам фильмов и документальной хроники, как много сделал энергичный молоденький «обер-лейтенант» для спасения от голода и холода стариков, женщин и детей немецкого города, если его имя с благодарностью помнили там столько лет.
О личной жизни Марка Абрамовича известно мало. Любовь Федоровна Шанина вспомнила, что была дочка, ее ровесница. В другое время я бы провела журналистское расследование и вышла на нужных людей по цепочке, но не сейчас. Да и нет такой задачи. И – не сомневаюсь, семья у него была замечательная - М.А. был легкий, добрый и ответственный человек!
Но…великое дело инет! В поиске по его имени нашла в книге автора Малой Курской энциклопедии Гойзмана упоминание: тот по рекомендации жены Степинского вышел на М.А., когда готовил свою диссертацию - техническое что-то, но при сдаче кандидатского минимума предстоял экзамен и по философии. Степинского он в своем мемуаре охарактеризовал как непосредственного, искреннего и доброжелательного человека. И он ему тогда, конечно, помог - дал много дельных советов.
А у жены М.А. оказалось редкое имя-отчество при самой распространенной (по имени - отчеству и фамилия вычислилась) в России девичьей фамилии - Юлия Кондидовна Иванова. На сайте Союза возрождения Родословных традиций в ген. дереве Кузнецовых – ветка Ивановых, где есть и Юлия Кондидовна, ее муж Степинский и три их дочери, рождавшиеся с интервалом в три года , начиная с первых мирных лет: Алла Марковна, Елена Марковна и Ирина Марковна. Супруга Марка Абрамовича ушла на 4 года раньше него - в 1996-м.
Атеизм атеизмом (надо ж как-то в те годы было обозначить историю религий!), но когда я увидела на праздновании праздника Песах нашего Марка Абрамыча в кипе, сосредоточенно читающего молитву на иврите, то не сильно удивилась. Вернее совсем не... Кому же как не ему!И иврит, думаю, он, военный переводчик Степинский, комендант немецкого города Любтеен, знал с младых ногтей. Ничего, что девичья фамилия его жены - Иванова, а сам он со всеми своими потомками записан в ген. древо старинного рода Кузнецовых. У ТЕХ людей, личностей, настоящих патриотов страны, профи, все было гармонично и цельно.
А на подареной сыном моему папе к очередному Дню Победы книжке с говорящим названием - «Человеческие документы войны», что вдохновила нас на очерк о еще одном мальчике войны из родительского поколения(думала: уже не осилю больше ничего из "Куринианы"): "Дорогой дед! Спасибо, что ты там был, воевал и вернулся!" Папа моложе М.А. на 4 года. Он тоже ушел на фронт добровольцем, приписав себе два года.
...Они уже совсем ушли. Теперь таких не делают. "До свиданья, мальчики"!
("Курян моих прекрасные черты", том второй)