Глава 20
– Что это? Что за криминальные страсти, как в дешёвом боевике? – Думал Максим, всё более разгоняясь по трассе в направлении Глендела. – Я не имел права вовлекать в эту историю семью Егора. Должен был предвидеть последствия. Но как? Всё произошло слишком неожиданно. К тому же я не органы правопорядка и не служба спасения. Я этому не учился. Каждый должен заниматься своим делом. – Неприязнь к Владу вновь напомнила о себе. – Правдоискатель, одержимый бредовой идеей изменить мир! – С сарказмом произнёс он вслух. – Мир не переиначить, он будет идти своей дорогой, а каждый человек должен идти своей.
- Не обманывай себя. – Прозвучало где-то так неожиданно, что Максим вздрогнул. – «Я тот, кто говорил с тобой, когда судьба приносила тебе испытания.» - Вдруг вспомнились ему слова, услышанные минувшей ночью, а невидимый собеседник продолжал. – Человек всегда часть, и никогда – единица. Он крошечная деталь гигантской мозаики, и есть лишь два пути вписаться в общую композицию: подпилить собственные грани, дабы чувствовать себя комфортно в предназначенном судьбой «гнезде», либо попытаться откорректировать конструкцию, подогнав под собственное «Я». Тот, кому не удалось ни то, ни другое, обречён вылететь из общего сюжета.
Когда стена, которую ты так старательно возводишь между собой и миром людей, рухнет, ты увидишь, что все мы узники и тюремщики одновременно, мы самоубийцы, мечтающие о вечной жизни, мы звери, скулящие о любви между кровавыми трапезами. Мы искренние лицемеры. Мы парадокс парадоксов. Мы абракадабра, понять которую можно, лишь лишившись рассудка.
Максим тряхнул головой, решив, что погружается в сон. – Только этого не хватало: уснуть за рулём.
Он попытался максимально сосредоточиться на дороге: пристально всматривался в дорожные знаки, встречные автомобили и старался запомнить. Он был на чеку и безжалостно выдёргивал всякую случайно залетевшую мысль, желающую укорениться в его мозгу. Максим представлял её этаким сорняком, который он хватал за дерзкий чуб и казнил. Он так увлёкся этим процессом, что не заметил, как оказался у дома, который покинул ещё недавно утром.
– Я всё улажу. – Сказал Влад, выслушав его. – Как связаться с этими господами? Они дали телефонный номер?
Максим вытащил из кармана блокнот, вырвал из него листок и передал его Владу.
– Мне необходимо несколько минут. – Произнёс тот вялым голосом и направился к дому тяжёлой, шаркающей походкой. Он вновь был похож на старика.
– Господи. – Прошептала Надя. – Что же делать?
– Рукопись надо отдать. Другого выхода нет. – Максим взял Надю за руку. – Вам лучше вернуться в свою комнату. В саду небезопасно.
Уже спустя пятнадцать минут автомобиль Максима стремительно мчался в направлении Кливленда, где на окраине города должен был состояться обмен жены и детей Егора на рукопись. По просьбе Влада была сделана остановка в местечке Хост. Молодой человек вошёл в старое, заброшенное здание и вернулся минут через десять с портфелем. Устроившись на своём месте рядом с Максимом, он с облегчением вздохнул. – Подарок я купил! Осталось передать его имениннику. – Затем Влад вытащил из портфеля блокнот и ручку и что-то торопливо начал писать. Периодически он останавливался и с отрешённым видом смотрел в боковое окно. Временами задумчивое выражение сменяла улыбка и тогда лицо его преображалось, как выцветшая чёрно-белая фотография под действием красок и мастерства художника.
– Какое замечательное небо сегодня! – Произнёс он, наконец, каким-то особенно радостным голосом. – Или небо похорошело, или я изменился в лучшую сторону?.. Ещё минут десять, и будем на месте.
– Может быть, всё-таки стоит обратиться в полицию? – Спросил Максим.
– Вас смутили мои мысли о небе? – С насмешкой спросил Влад. – Напрасно. Просто осуществился коварный план Нади. Я почувствовал вкус жизни. Но это никак не помешает мне завершить партию в начатой игре. Всё будет хорошо! Даже лучше, чем вы думаете. Зло будет наказано. Ваш господь, Надя, разрешает наказывать зло?
– Не шутите так. – Тихо ответила она.
– Я понял и постараюсь всё сделать быстро и безболезненно для зла. А, вот мы и приехали! – Влад открыл боковое окно. – Какое прекрасное место для интимных встреч! Никого и ничего, как в моей жизни. – Он взглянул на часы. – Ещё пять минут. Продолжаем разговор, как говорил великий Карлсон, который живёт на крыше. – Он посмотрел на Максима. Однако, тот молчал. – Никто не хочет говорить, а меня, представьте, прямо распирает от желания поболтать. К чему бы это? Итак. На днях мне не спалось. О чём только я не думал: о том, что дому моему, наверное, очень одиноко без меня; о том, что давно не поливал деревья в саду, которые посадил когда-то с дедом и отцом; о том. – Влад замолчал, но спустя несколько секунд продолжил. – О том, что Надя очень красива, а Максим имеет гораздо больше шансов понравиться ей, чем я.
Максим кашлянул и провёл правой рукой по макушке, а Влад продолжал. – Небо в окне сначала было в горошек, а потом начало розоветь; и всё в комнате словно наливалось розовым соком, и я вместе со всем, вероятно, тоже наливался и розовел. Почему я так решил? Потому что в голову мою стали приходить странные мысли. Я вдруг понял, что всё так хреново в человеческом мире не потому, что люди плохи, а потому, что они не ведают, что творят. Правда, до меня это уже сказал Иисус на кресте, но в тот момент я как-то забыл этот факт. Люди не ведают, что творят, - сказал я себе, - как и подавляющая часть Вселенной и всего земного, как водоросли, лишайники, как мохо-, рако-, пауко– и человекообразные. Не ведают, как и То, что сотворило всё это сообщество «Не знающих что». Я так явно всё это представил, так явственно осознал, что сразу всех и простил, и пожалел. Но всё это – не про вас. Потому что вы, я верю, ведаете или стремитесь ведать, то есть мыслить, понимать, знать. И это следующее моё откровение. Ну, а теперь – резюме. – Влад протянул руку Максиму. – Благодарю вас за то, что однажды завернули в моё одинокое жилище. Существование таких людей, как вы в нашем мире, доказывает, что всё – не так безнадёжно, как порой кажется.
– Спасибо. – Максим ответил рукопожатием, пристально глядя в его глаза.
Правая половина лица Влада судорожно дёрнулась. Он отвёл взгляд.
С минуту молодой человек молчал, как будто решаясь на что-то. Наконец, он повернулся к Наде.
– Вы выиграли наше пари! Я открыл для себя, что жизнь бывает местами даже очень симпатична, а люди – милейшие создания, пока не роятся, не стадятся, не собираются в стаи. «Z» – Ваше. Однако, признаюсь, в том виде, в котором вы изъяли его у меня, оно не опасно. Это лишь промежуточный продукт, одна из ступеней в моём эксперименте. И всё таки, я советую вам его похоронить. Закопайте метра на два в землю, без надгробий и памятников, без опознавательных знаков, чтобы никогда не найти. Пусть живёт этот мир, если он вам так дорог. Правда, «Z» – не единственная и не самая страшная угроза его жизни.
– Подъехала машина. – Сказал Максим.
На расстоянии примерно ста метров, на открытом пространстве пустыря остановился чёрный «Мерседес».
– Пора. – Влад положил в карман боковой дверцы машины связку ключей. – Это – от моего дома. Заглядывайте туда, неизвестно, сколько и куда я буду путешествовать в этом мерсе.
– Влад. – Произнесла Надя, но молодой человек перебил её.
– Удачи Вам! – Он поспешно открыл дверь и вышел из машины.
– Влад! – Крикнула Надя, но тот даже не обернулся. – Он не вернётся. – Надя посмотрела на Максима умоляющим взглядом. – Пожалуйста, остановите его.
– Это невозможно. –Жёстко прервал её Максим. – Всё ли правильно я делаю? – Этот вопрос, как топор, вонзился в его сознание, разрубив его на "за" и "против". Сердце замерло, а потом сорвалось и побежало, сотрясая землю, толкая болью в виски.
Влад шагал уверенно, так, как давно уже не мог ходить; как будто какая-то невидимая сила поддерживала его. Когда до «Мерседеса» оставалось метров десять, он остановился и взглянул на небо. Из машины вышли двое мужчин. Один из них открыл заднюю боковую дверь и выпустил женщину и двух мальчиков. Влад махнул им рукой в сторону машины Максима. Женщина с детьми побежали. Молодой человек стоял до тех пор, пока не убедился, что жена и дети Егора в безопасности. Затем он в сопровождении двоих подошёл к «Мерседесу». Один из них грубо втолкнул Влада в салон. Машина сорвалась с места и, быстро набирая скорость, стала стремительно удаляться. Спустя минуты три раздался оглушительный взрыв. Максим сидел неподвижно. Ничто не изменилось в его лице. Он знал, что это произойдёт, как нечто неотвратимое, непоправимое, как приговор себе самому.
- Итак, мы узники и тюремщики одновременно. Мы самоубийцы, мечтающие о вечной жизни. Мы звери, скулящие о любви между кровавыми трапезами. Мы искренние лицемеры. Мы парадокс парадоксов. Мы абракадабра, понять которую можно, лишь лишившись рассудка. – Прозвучало в его сознании, словно эхо услышанного недавно, а спустя мгновение, мир вокруг него наполнился гулом машинных двигателей, криками сирен. В боковом, приоткрытом на половину окне появилась физиономия и бравый хрипловатый голос оглушил его.
– Приветствую вас, господин Тёрн!
Максим повернул голову в сторону говорящего и обжёгся о фонтанирующий радостью взгляд карих, блестящих глаз.
Некоторое время он смотрел в эти глаза, силясь понять, откуда они и зачем.
– Офицер Догиль. Надеюсь, вы не забыли меня? – Спросила голова, наполняя машину крепким запахом табака.
Услышав это имя, Максим, будто очнулся. Он огляделся, надеясь увидеть Надю, но место её было пусто.
– Вы бледны. – Продолжил офицер. – Быть может, позвать врача? Мы вызвали скорую.
– Нет. – Резко ответил Максим.
– Ну, что вы, право? – В голосе офицера зазвучали жалостливые нотки. – Не переживайте. Один подонок убил других подонков! И слава богу! Вы отказались нам помочь, мы нашли тех, кто согласился. Деньги по-прежнему для многих самый убедительный довод. Рукопись жалко. Этот сумасшедший перехитрил всех. Кто мог подумать, что он решится отправить себя и всех членов «экипажа» на тот свет? – Последовала нецензурная реплика, после чего офицер продолжил. - Ну, да, может быть, это и к лучшему. Кстати, ваш хороший знакомый Жорж Гринбер принял активное участие в этой операции. Уже сегодня вы сможете прочесть об этом и услышать во всех СМИ. Господин Гринбер скоро будет представлен к награде за помощь спецслужбам в обезвреживании особо опасного маньяка, представлявшего угрозу для здоровья и жизни людей. Вот это правильная гражданская позиция, достойная уважения! А ведь вы могли быть на его месте. Хотя. – Догиль сделал паузу, в глазах его сверкнула ирония. – Я, пожалуй, не прав. В конце концов, кто привёз этого психа к месту казни, как не вы? Так что и Максим Тёрн внёс в это доброе дело свою лепту! – Рядом раздались голоса людей. Голова в окне исчезла на мгновение, но затем появилась вновь. – Мне пора. Служба. Если понадоблюсь, обращайтесь. Буду здесь ещё минут тридцать. – Окно освободилось, а хлынувший сквозь него поток свежего воздуха принёс слова. – Жаль тратить время на этих уродов, вернее на то, что от них осталось.
Максим провёл правой ладонью по голове. Он вдруг почувствовал, что в нём просыпаются новые мысли, незнакомые ощущения. Что-то менялось, и эти перемены приходили не извне, а из глубины его существа, сдавленного чем-то, словно тугой паутиной. Кто-то невидимый, затаившийся затягивал её всё туже и туже. Задыхаясь, Максим сделал глубокий вдох, и тут лицо его преобразилось. В глазах заблестели то ли слёзы, то ли озарение, губы задрожали в странной улыбке. Ему показалось что он знает, как решить самую главную из всех решённых и не решённых им до сих пор задач.