В училище Нину выбрали комсоргом курса. Самые активные комсомольцы – Нина называла их «мои комсомольцы» - постоянно окружали девушку, были верными помощниками в делах, которые притом, что их и так было немало, постоянно росли относительно их активности с геометрической прогрессией.
Неуемность и энергичность комсорга заражала студентов, к концу первого курса Нина стала безусловным авторитетом – без нее не решался ни один вопрос, слово ее было веским, к ней прислушивались, ею гордились, за ней шли. Девчонки-комсомолки стали Нине хорошими подружками. Они вместе жили в общежитии, что еще больше сближало их, поскольку обсуждать комсомольские дела можно было, не выходя из дома.
После концерта в АТУ, в устроении которого Нина принимала активное участие, девушке пришла мысль познакомить своих комсомолок с Сашкиными друзьями. Нина и Саша решили устроить это знакомство в первомайский праздник. Договорились, что Саша приведет своих друзей после демонстрации к общежитию.
Первомай был любимым праздником. Уже с утра из громкоговорителей, развешанных по городу, звучала задорная советская музыка. Она бодрила и создавала праздничное настроение. На демонстрацию положено было идти с красными флагами, транспарантами и портретами пролетарских вождей. Все это политически-красное великолепие разбавлялось нежно-салатовыми свеже-распустившимися листочками березы, ветки ее загодя срезали и ставили в трехлитровые банки с водой, чтобы они успели дать почки и расправить их к пролетарскому забастовочному празднику, поскольку сама береза по природе своей имела обыкновение распускаться к Троице, что совершенно противоречило установленным атеистическим обществом правилам.
Нине стало жаль березу, и когда партком училища передал комсоргу приказ приготовить ветки березы к демонстрации и украсить их красными бумажными цветами, Нина решила сделать и березу бумажной, пришлось дособрать деньги с комсомольского актива, благо ребята никогда не возмущались подобным денежным поборам. Словом, из гофрированной креп-бумаги и обычной проволоки девчонки за два дня, вернее за два долгих вечера, наделали огромную кучу искусственных березовых веток и огромных гвоздик. Каждую гвоздику полагалось приложить к ветке березы, чтобы получился радостный первомайский букет. Букеты комсомольский актив раздал демонстрантам накануне в общежитии, правда, осталось еще целая куча бумажных цветов для городских студентов.
«Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…», - неслось из репродуктора. Под громкий утренний марш девчонки с огромными вязанками искусственной березы в красных цветках выбежали из общежития. День обещал быть теплым, поэтому студентки надели светлые легкие платья, завязали банты. Нина бантов не любила, из косичек она сделала «корзиночку» и с одной стороны прикрепила к волосам красный цветок из бумаги, чуть меньшего размера, чем в первомайских букетах. Шли к училищу пешком, движение троллейбусов уже было перекрыто. Шумными стайками стекались демонстранты к положенным местам, чтобы потом стройными рядами пройти по главной улице города, мимо трибун с партийными боссами города, выкрикивая радостное майское «Ура-а-а!».
Активистки из общежития раздали букеты пришедшим горожанам. Потолпившись возле здания училища, праздничная студенческая ватага не без помощи кураторов распределилась в колонны и двинулась по узкой улочке к центру города. Центр находился вовсе не в центре, поскольку он был политическим, а скорее внизу города на широкой площади, как полагалось, имени Ленина. На повороте к главной улице, ведущей к ленинской площади, пришлось долго ждать. Даже на демонстрации существовала своя очередь. В авангарде, конечно, шел рабочий класс, то есть работники 8 заводов и 5 фабрик, затем представители образования и культуры, причем школы, вместе с директорами, завучами, учителями и многочисленными классами пропускались вперед. Наконец дошла очередь до институтов и техникумов.
Вышло солнце и засветило, и заиграло в нарядной толпе. Училище культуры, представленное хоровым, танцевальным, режиссерским и оркестровым отделениями, презентовало на демонстрации свои художественные умения – оркестр играл марши, пестрая колонна танцоров и режиссеров изображала «дружбу народов», хоровики дружно пели.
Когда демонстрация свернула с площади за сквер, парторг училища Кузьменко Илья Ильич подозвал комсоргов факультетов, в том числе и Нину, скомандовал проследить за первомайскими атрибутами, которые еще не раз пригодятся, подчеркнул особую важность портретов и разрешил расходиться. Нину, правда, задержал:
- Позвольте полюбопытствовать, товарищ комсорг, где же вы раздобыли материал на Вашу березу? Насколько я помню, было указание срезать живые ветки и вырастить листву. Другие факультеты выполнили распоряжение.
Нина не смутилась.
- Извините, Илья Ильич, за самовольство. Береза – это наша национальная гордость! Пусть растет. Мы же неплохо ее сымитировали. А деньги на бумагу я собрала с актива дополнительно.
- Ого! Какой у Вас активный актив! И потрудиться пришлось, наверное, не один день.
- Два вечера, - гордо рапортовала Нина.
- В следующий раз не самовольничайте, товарищ комсорг, советуйтесь со мной. Особенно, когда это касается сбора денег. Вы же свой актив фактически наказали. А если бы еще березовая имитация не получилась, получился бы хороший скандал. Понимаете?
- Понимаю. Буду советоваться.
Нина понимала, что ей крупно повезло. Дело обошлось предупреждением, а могло бы развернуться в долгое и неприятное разбирательство, как в прошлом году, когда Нина еще не училась в училище. Комсорга факультета за несанкционированную инициативу не только исключили из комсоргов, но и выгнали из училища. Дело было громкое и Нине о нем стало известно в первые же дни ее комсомольской власти.
- А идея Ваша лично мне нравится! Надо беречь национальное достояние. - завершил разговор Илья Ильич.