Инна стояла посреди большой, можно даже сказать огромной пещеры, высокий свод которой уходил вверх темно-синим, почти черным куполом. По всему своду были густо рассыпаны маленькие светло-голубые точки, напоминающие звезды, они даже тихонько мерцали, как настоящие. И если смотреть только вверх, то можно было подумать, что она в планетарии. Но на этом сходство кончалось.
Инна переступила с ноги на ногу. Под ногами захлюпала вода. Весь пол пещеры был залит водой, так, чуть-чуть, едва покрывая пальцы ног, и точки-звезды отражались в ней как в зеркале. На голову и плечи падали тонкие, почти невидимые в сумраке, прозрачные, теплые струи воды. Крохотная дождевая тучка висела прямо над головой Инны темно-серым, с размытыми краями, комочком. Струи плескались в воде, разбрызгивая отражения точек-звездочек и шелестели дождем. И если бы не твердая поверхность пола под ногами, падающие струи воды, да шелест дождя Инна ощутила бы себя в бездне космоса, окутавшего ее скоплениями звезд.
Тихо, еле слышно, зазвучала музыка. Мелодия очень робко пробивалась сквозь шелест струй. «Что у нас сегодня? Ах, да, вальсы из Щелкунчика», - вспомнила она. Вальс снежинок постепенно набирал силу. Точки-звезды пришли в движение. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, словно подхваченные сильным порывом ветра, образуя вихри и водовороты, умчались они прочь. А мгновенье спустя пошел снег. Маленькие снежинки неторопливо скользили по своду-экрану пещеры вниз, искрясь, словно в свете фонарей.
Сначала снежинки были маленькими, затем они стали расти, но Инне казалось, что это не снежинки растут, а она становится все меньше и меньше и теперь уже может хорошенько разглядеть их. Снежинки были разными, ни одна из них не повторяла узор другой. Четкие прямые лучи, ощетинившиеся иголками, напоминали еловые веточки. Звездочка из двенадцати лучей, казалась собранной из птичьих перьев. Самая удивительная снежинка словно была выложена из разных древесных листьев, а самая смешная напоминала, расходящиеся во все стороны, растопыренные перепончатые гусиные лапки.
Музыка звучала все громче, а затем к ней присоединились детские голоса, придав ей прозрачности и чистоты. Инна ощутила удивительную легкость во всем теле. Голоса словно вливались в нее, вымывая остатки усталости суматошного вчерашнего дня.
Вальс зазвучал в полную силу и, сменив темп на более быстрый, закружил снежинки, складывая их в узоры. Едва образовавшийся узор тут же разлетался, уступая место новому. Этот калейдоскоп узоров заворожил и поглотил Инну.
Но вот музыка вернулась к прежнему темпу, снежинки остановили свой полет. Темно-синий фон свода стремительно становился все светлее и светлее, пока не приобрел небесную голубизну. Огромные снежинки теснили друг друга, заполняя собой все пространство свода. Детские голоса устремились ввысь и Инне казалось, что и она поднимается вслед за ними и тело ее становиться невесомым.
Мелодия стихла. Под шелест струй голубой свод постепенно становился бирюзовым, а снежинки плавились, словно под лучами солнца и, теряя кружевной узор, каплями стекали вниз. Вода скапливалась у пола и поднималась все выше и выше, словно свод пещеры состоял из двойного стекла, и кто-то заполнял водой узкое пространство между стекол.
Когда вода дошла до самого верха, Инне показалось, что она находится под водой, где-то в море, в необычном, наполненном воздухом аквариуме, а морские обитатели приплывут сейчас поглядеть на нее, на странное и удивительное существо, так не похожее ни на кого из них. Но обитатели не приплыли, а в воде появились пузырьки. Они мелким бисером струились из-под пола и поднимаясь разрастались и начинали переливаться всеми цветами радуги. Пузыри в центре свода сливались в один, который становясь все больше вытеснял воду. Бирюзовый цвет уходил вместе с водой, уступая место зеленому.
Вода ушла, а зеленые стены свода прорезали тонкие короткие черные линии. Сначала они были похожи на мелкие трещины, затем они стали складываться в рисунок и скоро глазам Инны предстал свод, усыпанный зелеными листьями. Она словно оказалась в шалаше, построенном из веточек роз.
На смену вальсу снежинок приходил розовый вальс, также тихонько, как и его предшественник, как будто сначала пробуя свои силы. А на веточках стали появляться бутоны. Зеленые чашелистики разомкнули свои объятья и выпустили на волю розовые лепестки. Бутоны набирали силу, а с ними и мелодия вальса. Распустившиеся цветы пришли в движение и закружились в венках-хороводах, а затем выстроились в линии и змейками заскользили между листьями и стеблями. Музыка зазвучала в полную силу. Волны вальса то обрушивались всей мощью, то отступали. Вереницы цветов замысловато сплетались узорами. Их движение становилось все стремительнее и стремительнее. Вскоре цветы слились в одну сплошную розовую пелену, окутавшую весь свод пещеры и вытеснившую зеленый цвет. Инна словно оказалась в розовом облаке. А сквозь розовый цвет уже брызгами фейерверков пробивался золотой.
Свод пещеры невероятно быстро окрашивался в темно-синий цвет, на фоне которого золотые шары-фейерверки, похожие на цветки одуванчиков, смотрелись еще красивее. Золотые одуванчики появлялись то там, то здесь. Их становилось все больше и больше, они накладывались друг на друга. Это было фантастическое зрелище! И в довершение всего, огромный одуванчик в центре свода распустил свои золотые лепестки до самого пола. У Инны было такое ощущение, что она просто летит ему навстречу и, вбирая в себя его золото, наполняется невиданной энергией. У нее даже дух захватило!
Прозвучали финальные аккорды и… Инна открыла глаза, выключила душ, отодвинула шторку и ступила на пушистый коврик возле ванны. «У тебя великолепное воображение!» - всплыли из памяти мамины слова.
За дверью ванной комнаты послышался топот пробегавших мимо детских ножек. Инна надела халат, улыбнулась своему отражению в зеркале и сняла шапочку. Освобожденная копна волос упала густой волной и рассыпалась по плечам. Инна расчесывала волосы и прислушивалась к голосам мужскому и двум детским. Голоса смолкли. Детские ножки снова пробежали мимо двери уже в обратном направлении. Инна выглянула любопытствуя куда же это они бегут и тут же попала в объятия мужа.
- С прошедшим днем рождения! – целуя Инну в висок сказал Владимир и, немного отстраняясь от нее, восхищенно заметил – Ты у нас вчера была королевой!
- Была? Вчера? А сегодня? Сейчас? – с утрированным пристрастием спросила она.
Владимир пристально и придирчиво оглядел Инну.
- Сегодня… сейчас…ты…
Инна, изображая капризную красавицу, надула губки.
- Прекрасная юная принцесса! – расхохотался он, глядя с каким видом жена ждет его приговора.
- Ура! Мама вышла из ванной! - выскочили в коридор Вика и Миша и сразу же облепили родительские ноги, обхватив их маленькими ручонками и прижавшись к ним всем телом.
- А сейчас все на кухню! Кормить маму! – скомандовал Владимир.
- А мы уже завтракали! – радостно затараторила Вика. – А потом помогали папе убирать в комнате и перетаскали вот такую гору посуды! - тут Вика широко развела руки, изображая эту самую гору посуды. – И ничего не разбили! Вот!
- Да, ничего не разбили, - солидно подтвердил Миша.
- Какие молодцы! – нежно обнимая и целуя детей похвалила Инна.
- На кухню! На кухню! – повторил Владимир.
Малыши с криком «Ура!» понеслись на кухню.
Скоро вся семья уютно расположилась за кухонным столом. Вика и Миша, ловко залезшие на свои высокие табуретки, в ожидании чая весело болтали ногами.
- Так, ну-ка, сели ровно и успокоились, - велел Владимир, подавая им чашки, наполненные ароматным чаем, и корзинку с рассыпчатым печеньем.
Затем он картинно подхватил большое блюдо, движением фокусника ловко скинул с него салфетку и поставил блюдо на середину стола. На блюде оказались довольно искусно уложенные его фирменные горячие бутерброды.
- О-о-о! – восторженно воскликнула Инна и захлопала в ладоши.
- О-о-о! – вторя ей воскликнули Вика и Миша и, побросав надкушенное печенье, потянулись к бутербродам.
- Интересно, - заметила Инна обращаясь к мужу, - это как же они у тебя завтракали?
- Ы атаали! – промычал невнятно Миша с набитым ртом, пытаясь оправдать папу.
- Понятно, - улыбнулась Инна.
Вика быстро проглотила кусочек бутерброда и сказала:
- Мы завтракали овсянкой, только папины бутерброды вкуснее! Вот!
- Это уж точно, - сказала Инна, вытирая помидорный сок с подбородка дочери.
Инна взяла с блюда аппетитный бутерброд и, откусив кусочек, слегка зажмурилась от удовольствия.
Допив чай, Инна оглядела кухню и заметила рядом с мойкой тщательно очищенную от остатков еды гору посуды. Вика не очень погрешила против истины широко разводя руки, изображая какую гору посуды они перетаскали, помогая папе. Инна вопросительно посмотрела на Владимира.
- Извини, посудомойка сломалась, чинить придут завтра, а ты ведь знаешь, как я терпеть не могу мыть посуду, - виновато ответил он на вопросительный взгляд жены.
- Сама справлюсь, - улыбнулась ему Инна.
Выпроводив всех из кухни, Инна мыла посуду, перебирая в памяти вчерашний день с его хлопотами, поздравлениями, телефонными звонками, неожиданными подарками, вспоминала веселые приветливые лица друзей и знакомых, шумное застолье, шутки, танцы… За чередой воспоминаний дело спорилось легко и быстро.