К полудню прозрачный воздух сгустился и притих, лишь изредка выдавая своё присутствие едва ощущаемыми колебаниями, как будто немолодой, полинявший до полной прозрачности, пёс с полгорода размером еле слышно всхлипывает во сне.
Крупные пыльные листья цвета густого малахита, темного аспарагуса, обмороженного укропа переговариваются едва-едва, словно усталые счетоводы или дипломаты, смирившиеся с неизбежностью отставки. Они обречённо нависли над широкими тротуарами, готовые равнодушно побуреть, налиться бронзой, охрой или киноварью и сорваться в своё первое и последнее путешествие – в шорох, в сырую стылость, в небытие …
Старый знакомый прислал песню собственного сочинения и исполнения. Довольно профессионально написанная и исполненная, песня как акт творчества вызывает неподдельное уважение. В ней говорится …
Нет! Не вспоминаются тягучие слова и не слишком оригинальные образы, но сохранилось впечатление правды людей, вышедших из прошлого и оказавшихся лицом к лицу с откровенной небрежно-уважительной современностью; в ней сквозит отголосок собственной беззаботной удали автора, растворившейся в глубине десятилетий. Могло бы главенствовать ощущение кольца: песня "изнутри-вовнутрь", ода отягощённой годами, начинающей облезать белки – пленницы заржавевшего (для неё) колеса истории, и это была бы ода безысходности, если бы не сам факт творчества, как прорыв из психологической западни, нежелание то ли "прогибаться" под тяжестью реальности, то ли всасываться в пустоту никчёмности…
Другой знакомый пенсионер (по форме, по справке, но не по духу и социальной активности) надолго попал в госпиталь; на старые раны, травмы, тревожные воспоминания наслаиваются свежие болячки и переживания. Но он и из госпиталя продолжает своё дело, печётся об общественном движении, о судьбе таких же – как он – ветеранов…
Близкий родственник в среднерусской глубинке, не блещущей особым благополучием, попал в нежданный финансовый переплёт. Но известно об этом стало, когда проблема разрешилась: брат из Сибири незамедлительно откликнулся и помог.
А другой брат соорудил новый витиеватый навес над входом в дом: я, говорит, пенсионер, мне делать-то нечего и торопиться некуда. И каждый день встаёт в шесть утра и работает до вечера. Размеренно, с перерывами на обстоятельный обед, приятный ужин, возню с внуками, помощь односельчанам…
Конечно, осенью можно найти поводы для грусти. Но вот самая старшая внучка, начинающая уже осознанно ценить жизнь, не могла дождаться, когда же начнётся учебный год, а самый младший внук начал всё подряд повторять, говорить, постигать имена и смыслы. И всё больше приветов и примеров – спасибо современным технологиям – от друзей и товарищей полувековой давности, которые берегут всё лучшее в себе и продолжают трудиться, строить отношения, новые ценности, любить жизнь, а, значит, и меня в ней…
Это счастье лучится в каждом мгновении и фрагменте бытия.
Но и без грусти человеку – никуда: и жизнь во всех своих проявлениях не оставляет без потерь. На чём сосредоточиться больше – выбор человека и его искусство преодолевать трудности, прислушиваться к главному, ценному для каждого.
Да и погода старается по-своему.
Солнце с утра заливает улицы, стекает в переходы, просачивается на эскалаторы метро, рассыпается искорками в уголках глаз и улыбками по лицам людей, порой и не замечающих небольших, но важных изменений в себе. Они становятся чуть счастливее и радостнее, а может, и весь день у них пройдёт от этого лучше, а у кого-то и жизнь изменится к лучшему.
Покой в душе и счастье – никогда не поздно и всем к лицу!
20 сентября 2020 г.