«В зале гаснет свет, на авансцене появляется мальчишка, раздаётся его залихватский свист. Мальчишка машет рукой кому-то за сценой и перед нами появляются дети – эдакие городские Гавроши в клетчатых костюмах и кепках. Они расклеивают на театральных тумбах премьерные афиши «Женитьбы». Справившись с работой, дети танцуют, увлекаемые странным созвучием аккордов необыкновенной, непривычной для слуха мелодии. Это «Ревизская сказка». Музыка: взрывная, экспрессивная, непредсказуемая, как и сам её автор - Альфред Гарриевич Шнитке, как и автор пьесы - Николай Васильевич Гоголь, как и режиссёр спектакля - Борис Мартынов, как и всё творчество этих без сомнения талантливейших представителей 19, 20 и 21 столетия.
Отрывки из «Ревизской сказки» будут звучать на протяжении всего спектакля. Это как раз тот случай коллективного творчества, когда спектакль сочиняют все. Каждый старается привнести что-то своё, предложить, что-то оригинальное, найти какую-то деталь оформления. Музыка Шнитке была предложена Валерием Лукьяновым, исполнителем роли Кочкарёва.
Во время детского танца под эту музыку из оркестровой ямы с двух сторон спинами к зрителям поднимаются исполнители. Они замирают на ступеньках и начинают просто поочерёдно синхронно поднимать и опускать плечи. Казалось бы: что тут такого. Но получается танец. Перед нами ожившие ступеньки, ведущие куда-то вверх на пик какой-то неведомой пирамиды.
И вот, дети скрываются за сценой, актёры спускаются вниз, музыка замирает, и мы видим Подколесина, мечущегося в раздумьях, и слугу читающего ему «Дубровского». Этого нет в пьесе, но так было в те давние времена. Людям свойственно замещать жизнь - иллюзией. Зачастую, они живут чужими, книжными страстями, оберегая свою жизнь от ненужных им житейских стрессов, а недостаток их возмещают чтением душещипательных романов.
Трепетным голосом Степан читает сцену объяснения Владимира с Марьей Кирилловной, она прерывается резким возгласом барина: «Нужно жениться!»
Затем Марья Кирилловна умоляет отца не выдавать её за нелюбимого. Степан кидается к ногам хозяина, обхватывает его за колени, изображая мольбы бедной девушки. Он кричит в отчаянии: «Папенька! Не губите меня!», и снова нетерпеливые вопросы разрывают мелодию повествования: «У портного был?» «А не спрашивал ли он: «Зачем барину фрак?» «Ваксу купил?»
Понятно, что Подколесин не слушает, он думает о своём. В эту минуту он решает вопрос: менять или не менять ему такую привычную, обыденную, размеренную жизнь, на нечто новое, непредсказуемое, неизведанное… Он решает: «Начать жить самому(?) или остаться пассивным слушателем чужих историй?»
Нерешительность...
Это одна из тем данного спектакля. Он о мужчине, не способном на поступок, даже тогда, когда за руку его ведёт сама счастливая судьба.
Кто не способен сделать шаг вперёд, тот делает прыжок назад… Делает прыжок, перечёркивая своё будущее, свою судьбу, чтобы вернуться к прежней беззаботной, унылой, привычной жизни, познаваемой только из книг и рассказов знакомых…
Роль Подколесина исполняет Юрий Грищенко. Степан – Александр Савченко».
(Таня Белова. «Женитьба» Н.В. Гоголь. Проза. Ру)
Зачем такая длинная цитата? Для того,чтобы проиллюстрировать мысль, которая принадлежит не мне, но с которой я согласна на сто процентов. Если мир когда-нибудь погибнет, он погибнет оттого, что уже достиг абсолютного совершенства. В спорте соперничество решают уже не минуты, а доли секунд. В искусстве… литературной критики, например, некая неведомая мне Таня Белова приближается к уровню Неистового Виссариона.
Виссарион очень любил Гоголя, пока видел в нём себя. Но когда Гоголь позвал его выше, чем «Я» Виссариона, Белинский ответил ему злобным письмом. За чтение этого письма при Николае Первом можно было угодить на каторгу, как это случилось с Достоевским.
Что есть тема «Женитьбы»? Конечно, русский человек на рандеву. Русский мужчина имеется в виду, который не готов отвечать за женщину, или не хочет, или не может…
«Женитьба» Гоголя ставилась разными режиссёрами многажды. Каждый спектакль имеет свою историю и трактовку великой пьесы. Театр русской драмы под руководством Михаила Щепенко узрел то, что обычно остаётся вне поля зрения режиссёров, вне досягаемости их творческой интуиции.
Вся-то суть пьесы сводится к обещанию Кочкарёва женить Подколесина так, что тот даже не заметит: «Я тебя женю так, что и не услышишь». Перл Гоголя подхватили Достоевский и Ахматова.
У Достоевского в «Дядлюшкином сне»: «Мы (князя) женим так, что он и не услышит. Пожалуй, обманом и женим».
У Ахматовой: «Я научилась просто, мудро жить. Смотреть на небо и молиться Богу. И долго перед вечером бродить, чтоб утомить ненужную тревогу. Лишь изредка разрезывает тишь крик аиста, слетевшего на крышу. И, если в дверь мою ты постучишь, мне кажется, я даже не услышу».
У Достоевского злая ирония, у Ахматовой молитвенное состояние.
Точнее, у Достоевского пародия на Гоголя, а у Ахматовой – молитвенное озарение.
У Гоголя много аллюзий. Почему у Чичикова фрак брусничногно цвета с искрой? Чтобы читатель запомнил символ. Почему Оксана просит у Вакулы черевички? Потому что черевички такой же символ, как и фрак.
Чичиков должен был преобразиться в третьем томе, обратиться ко Христу, как торговка пурпуром, обращённая ко Христу Апостолом Павлом.
А черевички? С ними тоже всё понятно. В Покаянном каноне Андрея Критского прямым текстом говорится о том, что люди предпочитают кожаные доспехи духовным.
Оксану Гоголь реабилитировал. За ночь, пока Вакула добывал в Петербурге черевички, отправившись туда верхом на чёрте, Оксана влюбилась в кузнеца и готова была выйти за него замуж и без башмачков с царственной ножки. Символ башмачка, вообще, очень популярен в сочинениях писателей, работающих в самых разных жанрах: «Золушка», русские народные сказки, герои которых изнашивают башмаки чугунные в поисках счастья, семимильные сапоги, сапоги в доме Плюшкина – одна пара на всех дворовых людей…
А как нежно писал о любви Юрий Батяйкин, упомянув башмачок своей возлюбленной, «о которой мечтал, когда башмачок ещё не оставлял следа».
Тишина, покой… В «Альтисте Данилове» Владимира Орлова композитор изобретает направление «тишизм». На самом деле «тишизм» давно обозначен, как философская категория.
Едва начав открывать подлинного Гоголя и обнаружив у него в творчестве обилие исихастских мотивов, я поделилась радостно находкой с однокурсницей по филфаку – МГУ, разумеется, Юлей Мыслевец. Дело было давно, в начале двадцать первого века. А, кажется, вчера. Пятая честь века промелькнула, как дорожная станция в девятнадцатом веке, современным языком говоря, остановка.
«Подумаешь, удивила», - ответила мне Юля, писавшая тогда кандидатскую по Гоголю, работа над которой завершилась, по-моему «тишизмом». Мы с тех пор с Юлей не встречались. Она долго после распада СССР жила в Германии и сказала мне, что немецкие литературоведы давно об этом говорят.
А я по-прежнему радуюсь моему открытию. Уже много лет.
В Театре Щепенко «Женитьба» начинается с немой сцены, когда на подмостках появляются все герои, застывшие в разных позах, но выстроенные при этом во взводном порядке. Как красное знамя они подняли над толпой красную розу.
К ним на сцену выходит Гоголь, узнаваемой по крылатке, увековеченной скульптором Андреевым – автором знаменитого памятника писателю в Москве. Гоголя играет руководитель театра, он же отец актрисы, игравшей роль Агафьи Тихоновны.
Совершенно естественно в канву спектакля укладываются фразы из «Выбранных мест из переписки с друзьями», которые цитирует Гоголь-Щепенко. О страждущей нравственности. В «Выбранных местах» Гоголь изрёк фразу, на которую обиделись многие его современники «дрянь и тряпка стал теперь всяк человек».
Белинский просто пришёл в бешенство от этой фразы. А писатель всего-навсего призывал соотечественников повернуться лицом к Христу. Только это он имел виду и не хотел никого обижать. Без Веры человек как корабль без парусов (двигателей).
Немая сцена плавно перетекает в действие. Подколёсин лежит на диване и решает мучительный вопрос: жениться - не жениться. Мясоед он опять пропустил.
На премьерном показе в 1842 году пьеса не была понята ни актёрами, ни зрителями.
Но потом она всё-таки вошла в фавор и держится высоко на репертуарном Олимпе.
Современные режиссёры пьесу осовременивают. Не избежал этого и театр русской драмы. Но сделано это так тонко, что можно и не заметить. Сценография «Женитьбы» решена в тонах латте. Сейчас в моде свадьбы в цвете шоколада или кофе.
Одно только платье Агафьи как впечатляет. Смотришь на неё и представляешь свадебный торт, украшенный шоколадом и сдобренный сливочным кремом: нежнейшее сочетание коричневого с цветом пудры.
А грим свахи до чего выразителен! Губы нарисованы чердачком. Так и видишь усадебные замки новых русских.
Пять женихов приходят сватать Агафью Тихоновну. Из них только два бескорыстны: Подколёсин и Жевакин. Остальным нужны «елтажи» и «хлигели». Корысть довела Россию до революции, которую предсказывал Гоголь и которой панически боялся.
Потом Блок напишет в «Двенадцати»: «Закрывайте этажи, нынче будут грабежи». Революционеры оказались падкими на чужое добро. Придя к власти, они тут же освоили экспроприированные дворянские и купеческие именья. Ленин жил в Горках – именье вдовы купца Саввы Морозова Зинаиды. Это было одно из самых роскошных гнёзд Серебряного века.
Впрочем, говорят, что большевики только вовремя подсуетились. Главные виновники революции богатые русские купцы-старообрядцы, у которых в руках сосредоточился огромный капитал. Купцы держали зуб на Царя Николая Романова за то, что Романовы преследовали раскольников (старообрядцев).
Кстати, Морозов завещал огромную сумму актрисе Марии Андреевой, поддерживавшей большевиков, как и её поклонник купец-миллионщик. Савва Морозов умер во цвете лет при невыясненных обстоятельствах.
В дворце Морозова на Спиридоновке в Москве разместились после революции и размещаются теперь государственные учреждения высокого уровня.
Действие «Женитьбы» происходит, как известно, не в Москве, а в Петербурге. На берегах Невы Гоголь заронил лирическое зерно в тему купечества. В лирическом отступлении о «Птице-тройке» в конце первого тома «Мёртвых душ» он упоминает купца, несущегося по делам вместе с чичиковской тройкой и со всей Россией.
Купчихи, оказывается, как и крестьянки, тоже любить умеют, страдать и чувствовать. Эту ноту перенял у Гоголя Островский в своих прославленных пьесах о русских купцах.
Игра актёров Щепенко так прекрасна, что можно утверждать: это спектакль звёзд. Когда в финале на сцену выходит Агафья в подвенечном платье, зрители уже ждут её появления с восторгом, который оправдывается ожиданием.
Она в роскошном пышном белом платье и фате. Свадьба же всегда бывает красивой. Она – таинство.
И, когда таинства не происходит – жених сбежал, а невеста падает без чувств на подмостки, зритель сочувствует Агафье до слёз. Сострадание зала естественно, потому что мало, кто из нас не переживал крушение надежд.
Агафья ждала своего принца на белом коне, а не купца бородатого, пропахшего лабазом. И он пришёл – Подколёсин. Они разговаривали, не замечая времени, когда остались одни. По сцене дул ветерок с Невы. Подколёсин сделал предложение, а потом сбежал – через окно.
Этим обмороком и заканчивается спектакль. И что-то громадное видится за образом несчастной невесты. Может быть, сама Россия, которую столько раз обманывали надежды.
Музыкальное сопровождение спектакля играется на разбитом рояле. Отголосок тишизма? Покой перед Воскресением?