…Так получилось в один из обычных дней, когда отношения Джовано Казановы и Генриетты длились уже семь месяцев, Ромео был на мели, а так как из постоянных дружеских писем знал, что сейчас Джовано живёт в усадьбе леди Риччи, новой пассии, решил прийти и напроситься на обед к другу. И, собственно, без труда нашёл имение Генриетты…
… Дверь открыла пронырливая молоденькая горничная Линда с кокетливым вопросом:
— Как вас представить хозяевам дома?
— Дитя наивное, доложи Джовано Казанове, что к нему пришёл его лучший друг Ромео, да пошустрей, он будет рад увидеться со мной! — слегка поправив сильной крупной рукой свои непослушные взъерошенные каштановые волосы, ответил басом Ромео, бывалому крепкому куртизану уже исполнилось тридцать четыре года.
… Генриетта же в это время стояла и отдыхала на балконе столовой в домашнем симпатичном бордовом платье, поправляла любимые цветы.
Когда она услышала, что этот грубоватый незнакомец и есть тот самый лучший друг Джовано, Ромео, конечно же заинтриговалась, как пройдёт встреча двух друзей, и, вообще, какой этот Ромео в жизни. Она решила немножко проявить дамское любопытство и подслушать их беседу. Тем более ей с балкона прекрасно всё было и видно, и слышно, очень удобное место…
А на порог почти в тоже мгновение вышел сам Джованни и радостно обнял Ромео со словами:
— Ой, привет, Ромео!!! Рад тебя видеть, соскучился по другу! Ты чего скромничаешь, а. Ромео? Давай, проходи, сядем сейчас в столовой, пообщаемся, новостями поделимся! Ты просто по дружбе или на мели?
— Ой, — протянул устало Ромео — Я тоже рад тебя, друг видеть, а я ведь и, правда на мели, есть хочу ужасно…
Джованни лёгким жестом поправил свой хвост из длинных русых вьющихся волос и с лучистой улыбкой ответил:
— Тогда, друг, что о таких вещах молчишь? Конечно, сейчас же скажу Линде нам покушать накрыть, тебя накормлю, и сам чай за компанию попью. Будешь чай и шоколадный тортик или пирог с курагой?
— Ой, Джовано, мне давай сразу что-нибудь посущественнее, да и в плане напитка покрепче! — ловко подшутил Ромео.
— Не проблема, сейчас скажу, чтобы тебе принесли горячего овощного рагу с мясом, немножко вина тебе налили, ну, а себе скажу подать кусочек тортика с чаем! Ты не поверишь, Ромео, я завязал с этой гадкой диетой для мужской активности, и кушать то, что хочется, без надоевшего перца — это здорово!
Два друга прошли в столовую, Джовано тут же приказал Линде что подать им к столу, и два друга сели кушать и общаться, не зная, что Генриетта стояла на балконе и с большим интересом слышала каждое слово…
… Ромео шустро управился с большой тарелкой рагу с мясом, выпил немного вина, посмотрел на роскошную обстановку столовой, на дорогую картину известного художника, что висела рядом с украшенным золотой лепниной большим шкафом и весело произнёс:
— Эх, хорошо пристроился ты, Джовано, друг, у этой богатой леди Риччи, и усадьба у неё шикарная, и ты, я смотрю, так похорошел, кажется, помолодел: одет богато, со вкусом, без пудры, без парика такой юный, личико без этих ухищрений такое молодое нежное, да и выражение лица какое-то… непривычное для тебя. Глазки весёлые, улыбочка на пол-лица. И что-то странно ты долго с ней уже в отношениях, больше полгода! С тобой ещё такого не бывало! Что, неужели так хорошо платит, какая жизнь богатая, что уходить не хочешь быстро?
— Ромео! Что за ушлый цинизм, сразу о деньгах!!! — возмутился Джовано — Да, конечно, моё содержание у неё не сравнишь с мелкими подачками прошлых пассий, но меня совершенно не это привлекает в Генриетте. Ты знаешь, этот период в моей жизни сильно изменил меня. До романа с Генриеттой я уже увядал, мне казалось, что я опозорен, обесславлен на всю жизнь, никому не нужен, и, как все авантюристы, обязательно в ближайшие годы кончу свою жизнь на эшафоте или в тюрьме. Да и в женщинах я был совсем разочарован, мне казалось, что после сотни любовных интриг я уже знаю о женщинах всё. И я невольно вёл себя, как зрелый мужчина лет сорока и выглядел не лучшим образом, лет на двадцать пять — двадцать семь, но никак не на свой юный возраст, а рядом с ней мой мир изменился. Генриетта совершенна не такая, как все эти светские знатные напудренные пустышки. Во-первых, она никогда не относилась ко мне, как к обслуге, у нас настоящие отношения, по взаимной симпатии, а деньги для нас уже стали формальностью, хотя она с первого дня вела себя, как истинная леди именно с любимым человеком, а не просто куртизаном, такая милая, гостеприимная, общительная, внимательная. Вдобавок, она меня очень сильно расположила к себе внешностью. У неё такая редкая природная красота, такая яркая и женственная, просто идеал, очень красивые густые длинные каштановые волосы, большие ярко-карие, похожие на шоколад, глаза, нежное юное личико, ей всего двадцать лет, стройная, фигуристая! А с каким вкусом и шиком она одевается! Сразу видны манеры и вкус настоящей благородной леди! И при этом совсем не пользуется косметикой, что мне лично, как её любимому мужчине приятно. Вот так и начались наши отношения, а потом с каждым днём мы узнавали друг друга всё больше и больше, и она раскрылась для меня, как изумительный человек! Она умная, образованная, с неординарными хобби, с ней нам очень интересно проводить время вместе, активная, жизнерадостная, не какая-нибудь кислая девица, при этом такая нежная, женственная, не гордая, заботливая, чуткая. Если у нас какая-нибудь неприятная ситуация из-за моей непутёвости, всегда найдёт слова поддержки, знает, как ободрить. Если я куда-то ухожу на весь день, вечером всегда заботливо встречает меня с ужином, водой для умывания и другими хозяйскими вещами, будто жена мужа, а не знатная дама любовника. Мы с ней так увлекательно вместе время проводим! И много читаем вместе, обсуждаем прочитанное, мне нравится, как она мудро рассуждает, и свои кое-какие работы я ей тоже прочёл, она оценила! Она красиво музицирует и рисует, и я вместе с ней полюбил музыку и рисование, пытаюсь иногда вместе с ней написать пейзажи, смешно выходит, всё-таки голова у меня лучше, чем руки работает. Мы с ней обожаем посещать оперный театр, ездим и на балы, маскарады. Любим и подвижные развлечения: конные прогулки, спортивные игры, пикники, лодочные прогулки, я дал ей уроки фехтования, представляешь, ей понравилось и у неё неплохо получается! О такой женщине можно только мечтать! Я не понимаю, как другие мужчины не замечают её достоинств! Рядом ней я совсем переродился, я вкус жизни почувствовал, представляешь, я научился искренне смеяться, не стесняться быть неидеальным, бросил эту ненавистную диету из моей системы «Кухня Казановы», и почувствовал вкус и аромат еды! Мне кажется, что я только начал по-настоящему жить, когда встретился с Генриеттой! И бросил эту пудру глупую, и парик не ношу, я молодой, зачем мне себя портить только? И Генриетта сказала, что этот винный кафтан-жюстокор мне идёт. Теперь, Ромео, понимаешь, почему я тут так долго и уходить не собираюсь, и что деньги в этой ситуации роли никакой не играют?
Ромео слушал рассказ восхищенного младшего друга, вальяжно облокотившись на стол с недовольством во взгляде и с выражением скептика на лице.
Затем Ромео проворчал:
— Всё мне ясно! Ты, Джовано, — влюблённый дурачок!!! Ты просто-напросто влюбился в свою пассию! А я ведь тебя, дурачка, не раз учил: нам, куртизанам, нельзя влюбляться в женщин, с которыми мы спим, так же, как куртизанкам нельзя влюбляться в своих мужчин! А ты сам себе беду накликал! Почему? Да потому что она не является таким идеалом, она кажется такой именно тебе, потому что ты, как мальчишка, наивно влюбился в милую леди, но это вовсе не значит, что она влюбилась в тебя! Все эти твои трогательные рассказы о том, как вам интересно вместе, сколько у вас общих увлечений и любимых занятий, ещё ничего не говорят. Роман может быть интересным, быть может, ты симпатичен ей, и как мужчина, и как личность, но замуж она выйдет всё равно за другого! Вот увидишь! Как только у неё на горизонте появится знатный и богатый мужчина, граф, барон, герцог, маркиз или лорд, да предложит ей законный брак, а не сожительство, да посватается с дорогими подарками, ты вылетишь из этого дома в ту же секунду! Она сразу забудет о тебе, и тебя даже на свадьбу не пригласят! А ты, влюблённый дурачок, придёшь с разбитым сердцем плакаться ко мне! И сам будешь виноват, потому что мы не в сказке, а в обычном мире живём, родовитая и богатая леди не выйдет замуж за простого безродного бродягу, она выберет достойного человека, который будет ей ровней! Поэтому, пока ещё не затянул, расставание ещё будет терпимым, порви эти отношения, достань снова рубиновый перстень и вернись, обратно к своей жизни!
Джовано от возмущения подскочил с позолоченного большого стула и раздосадовано прикрикнул:
— Ромео!!! Ты что такое говоришь?! Ну, вот было у человека такое чудесное настроение, обязательно нужно было испортить! Слушай, ты хороший друг, но ужасно циничный ворчливый человек, и с тобой лучше общаться, когда ты занят едой! Так что не учи меня, я всё-таки взрослый человек, сам разберусь со своей жизнью, а ешь!
Джовано подвинул к Ромео бутылку с вином, но бывалый куртизан отодвинул демонстративно вино и спокойно продолжил разговор:
— Я понимаю тебя, друг, я, конечно, сейчас грубо сказал, но, увы, правдиво. Просто, как взрослый мужчина, рассуди сам. Задай сам себе эти вопросы. Хоть какие-то перспективы у ваших отношений есть? Нет, и это сам понимаешь, всю жизнь она любовницей быть не захочет, она согласилась, потому что молоденькая ещё совсем, наивная, потом всё равно ей захочется замуж, и за равного себе, не за тебя. Ну, а ты? Если ты её любишь, то почему всё ещё не сделал предложения обвенчаться? Да потому что, хоть и стараешься сохранять лицо, ты боишься сам, потому что знаешь, что откажет. Ты как представляешь своё сватовство? Придёшь свататься к леди с букетиком цветочков, что на рынке у цветочницы купил что ли? Или попросишь на обручальное кольцо и какой-то подарок, тоже ювелирное украшение, денег у неё же? Это же смешно! Так только мальчишка-гимназист может рассуждать, но не взрослый мужчина. И, подумай, а зачем ей такой муж, как ты? Ну, допустим, вы влюбились, у вас общие интересы и всякое такое, ты ей приятен в статусе любовника, но быть мужем — это совсем другое дело. Это, значит, нести за жену и детей ответственность, обеспечивать свою семью. А если ты завяжешь с куртизанством и сделаешь ей предложение, ты подумал, что дальше с вами будет? Ты уже знаешь, что с твоей испорченной репутацией на работу тебя не возьмут, получается, ты будешь мужем-иждивенцем на шее у жены, содержанцем, а зачем ей такой муж? Ей же стыдно перед людьми в обществе будет, она начтёт стыдиться такого брака, попрекать тебя, и любовь у вас быстро пройдёт. Тебе же самому тяжело и унизительно будет жить на деньги жены, и просить на все мелкие расходы неё деньги. Слишком у вас разный статус, у леди и бродяги, чтобы у вас, вообще могло быть общее будущее! И я не порчу тебе настроение, я говорю суровую правду жизни!
Джовано нервно поправил свой длинный волнистый русый хвост, опустил взгляд в пол и тихо ответил:
— А Генриетта верит, что у меня получится изменить свою жизнь, считает, что я достаточно сильный духом и умный человек, чтобы самому изменить свою жизнь! Она первая, кто поверил в меня! Первая, кто оценил мои личные качества! И почему ты так упрямо считаешь, что сословное неравенство сразу ставит крест на наших отношениях? Может, ей всё равно до титула, главное, чтобы человек был достойный! Что толка в громком титуле, если нет благородства в душе? А она ведь что-то оценила во мне, раз решилась на сожительство! Она — умный человек, и, если она снизошла до меня, значит я, как человек, имею важные для неё положительные качества! И почему ты считаешь, что знатная леди выйдет только за того, кто к ней с бриллиантами и золотом посватается? У неё осталось от родителей шикарное состояние помимо имения, ей совершенно не нужно и бесполезно выходить замуж по расчёту!
— Влюблённый ты дурачок! Ну, предположим, влюбилась она в тебя, такого обаяшку, согласиться потом выйти замуж даже, но скажи, зачем ей в мужья содержанец, который будет жить за её счёт, выдержишь ли ты, как мужчина, постоянных унизительных упрёков и сколько вас продержится брак? Ты подумал о том, зачем ты ей нужен? Мне, кажется, пока ты не успел привыкнуть к ней так, чтобы сосем голову потерять, уходи от неё, а то, когда она тебя выгонит ради своего знатного и богатого жениха, будет тебе же плохо! Я видел такие истории не раз, как ребята и девицы из публичных домов влюблялись в тех, кого обслуживали, а потом при разрыве отношений страдали. И в монастырь уходили, и в воду бросались, юноши становились пьяницами, и в тюрьмы попадали из-за драк, мало кто справлялся с болью достойно и продолжал своё ремесло. И я волнуюсь за тебя, я тебе, тогда, шестнадцатилетнему мальчишке спас жизнь. И я чувствую себя ответственным за тебя, я не хочу тебе ещё одного разочарования в жизни, поэтому так серьёзно предупреждаю! Решать, конечно, тебе, но я тебя предупредил, как и с Парижем было три года назад…
Джовано с ноткой уныния на лице с тяжёлым вздохом протянул:
— Ромео, быть может, ты и прав, но мне слишком хорошо рядом с Генриеттой, не знаю, что из этого получиться в итоге, может, у нас ещё будет какая-то положительная перспектива, пусть сначала этот знатный богач появится, я его на дуэль вызову! Я просто так теперь её не отдам. А если это будет действительно достойный человек, и она сама скажет, что с ним ей будет лучше, по её мнению, тогда… только тогда я сделаю то, что должен сделать любой любящий человек в после таких слов, отпущу…, только что я вот буду потом делать, не знаю. Не хочу возвращаться к блудной жизни куртизана, не хочу снова прятаться за маской, не жизнь это, а, так, существование пустое, здесь я обрёл что-то более значимое, душой обогатился…
… А Генриетта стояла на балконе, слышала каждое слово. И её переполняли такие разные чувства…
… С одной стороны, от тех похвал, от всех красивых слов Джовано, которыми он сейчас так романтично славословил о ней, Генриетта чувствовала ликование, настоящий фонтан радости. Ей комплименты Джовано и то, что она не ошиблась, дав ему шанс, что у него есть планы приближать отношения к чему-то серьёзному, были, как бальзам на душу.
…С другой стороны, ей было больно и до слёз жаль любимого, когда Ромео так жестоко раскритиковал его планы, и в грубой, унизительной форме указал , что его мечты несбыточны, она видела, как сразу сник молодой человек. Было видно, как ему верилось в грядущее счастье, и какое разочарование и уныние у него появились во всём облике и в голосе, когда он поверил почему-то циничному другу. Её сердце разрывалось о любви и желания подскочить к Джованни и скорее заверить его в том, что он ей нужен, и она никогда не предаст его, и всё, что Ромео говорит о каком-то неравенстве, о том, что из-за этого их брак обречён — совершенная глупость.
Только статус леди мешал ей первой озвучить эти слова любви своему возлюбленному.
И, конечно, её поразил такой неожиданный поворот в беседе: ей бы впору сомневаться в верности и надёжности Казановы, ведь всё-таки он уже избалован женским вниманием, а получилось наоборот, сейчас усомнились в её надёжности и верности!
… Юная леди с трудом дождалась окончания разговора, и, когда услышала слова Ромео: «Всё, друг, как видишь, и так за новостями два часа проговорили, спасибо за вкусный обед, ты не торопись, подумай над всем, что я говорил, а я пойду потихоньку к себе, потому что мне на другой конец города сейчас пешком добираться…», она решилась догнать непутёвого друга и поговорить.
Генриетте нужно было наладить дружбу с Ромео, чтобы тот, как лучший друг, поддержал их союз и изменения Джовано в лучшую строну, а не пытался его уговорить бросить её и вернуться к прошлой жизни.
… Ромео шёл по гранитной мостовой для карет, когда Генриетта всё-таки смогла догнать его и остановила, позвав:
— Ромео, постой! Я хотела поговорить с тобой…
Бывалый куртизан от удивления только своей каштановой густой бровью повёл, но обернулся узнать, кому он понадобился. Он посмотрел на юную леди, вспомнил описание Генриетты со слов своего друга, и понял, что эта молодая особа с роскошной гривой каштановых мелко завитых волос и есть та сама Генриетта.
— Эм,… моё почтение. Я не ошибся, леди Риччи? — уточнил Ромео слегка хрипящим голосом.
— Да, Ромео, приятно познакомиться. Мне бы было приятно перейти на «ты» и общаться с тобой неофициально, как друзья, и, соответственно, обращаться просто по именам без всяких формальных званий, если ты непротив… — спокойно, своим нежным голосочком изрекла Генриетта с дружелюбием в больших глазах-шоколадках.
— Что ж, Генриетта, я непротив, мне тоже приятно познакомиться. А о чём ты хотела поговорить? — доброжелательно произнёс Ромео, Генриетта расположила его своей не горделивостью, тем, что относится к нему, простому уличному бедняку, как к другу, несмотря на свой громкий титул.
— Знаешь, я хотела тебе попросить: не отговаривай, пожалуйста, Джованни от отношений со мной. Просто я вышла отдохнуть на балкон и случайно услышала ваш разговор… — начала речь Генриетта.
— Хм, как интересно у вас, дам, получается, всё, что вам интересно, вы слышите всегда «случайно»! — сыронизировал Ромео и ухмыльнулся.
— Да, я понимаю, забавная вышла ситуация, что я случайно оказалась на балконе в столовой, когда вы за столом общались, наивно с моей стороны. Однако, знаешь, я отдыхала и совершенно не скрывала своего присутствия, вы сами в эмоциях меня не заметили, если бы захотели скрыть что-то, могли бы выйти просто в другую комнату! Так что это пустое бравирование, Ромео, лучше оставь для своих дам, я с тобой, как с другом хочу поговорить. И разговор будет на очень важные для нас обоих теперь темы, так что прошу тебя отнестись серьёзно… — совершенно спокойно своим мелодичным голосом ответила юная леди.
Надо отметить, Ромео очень понравилось, с каким достоинством истинной леди сейчас Генриетта вышла из неловкой ситуации, и бывалый куртизан сменил ухмылку на своём грубоватом лице с большим носом на внимательное и вдумчивое выражение лица, и произнёс мягким голосом:
— Извини, пожалуйста, что перебил, для нас с тобой действительно очень важно благополучие Джовано. Меня обрадовало, что ты так отнеслась к нему, и что ты дорожишь им, для меня это приятная новость, я никак не мог подумать, что ты действительно такая серьёзная, как о тебе отзывался Джованни. Но, объясни, а почему ты хочешь продолжать эти отношения? Как бы вам не было хорошо вместе, всё равно замуж-то ты выйдешь за ровню…
— Ромео, мне очень обидно слышать твои сомнения по поводу моих чувств к Джованни, я не понимаю, почему ты считаешь меня такой меркантильной! Я люблю его и готова принять таким, какой он есть, меня нисколько не смущает его сложное прошлое, я понимаю, с каким человеком я хочу связать свою жизнь, и я готова к тому, что в браке наша семья будет жить, конечно, на мои деньги, раз не по его вине, он попал в трудную ситуацию. Я совершенно не ищу брак по расчёту, я всегда мечтала о таком интересном спутнике, как Джовано. Не наговаривай ему на меня, лучше, наоборот, поддержи, ведь он так хочет семью, ты, как лучший друг, значим для него, и, если ты скажешь ему обратное, что он, несмотря на недостатки, он — прекрасный человек, личность, у которого очень много положительных качеств, за которые его можно полюбить, ему же легче будет. Он ведь не любит свою работу куртизана, да и всю жизнь так не получиться, когда-то возраст заставит его оставить любовные похождения, и на что тогда он будет жить? А мы любим друг друга, и я верю, что, если мы оба приложим старания, у нас всё сложится, так что лучше помоги ему, чем отпугивать…
Ромео с большим удивлением сейчас взглянул на Генриетту, с вытянутым от изумления лицом. Он не ожидал, что для неё всё это настолько серьёзно! Он вообще не мог предположить, что такая любовь существует. А уж тем более не думал, что обидел её своими сомнениями!
Отойдя от шокового состояния, Ромео ответил:
— Извини, если я обидел тем, что не лестно выразился о тебе, я… понимаешь, я не думал, что могу обидеть тебя, и что с твоей стороны всё это так серьёзно. Я испугался за него, потому что он смущается в этом признаться, а мне со стороны видно, что он влюбился в тебя просто до потери сознания, а я бывалый куртизан, уже мне всё-таки тридцать четыре года, я такого в борделе повидал! Сколько раз я видел такие истории, что куртизан или куртизанка молодые влюбляются наивно в свою даму или своего мужчину, и всё, у них все мысли о любви, а потом клиент разрывает отношения, выплачивает деньги, и всё, за дверь. И всегда для того юноши или девушки, которых выставили с разбитым сердцем, это плохо кончалось, кто-то сбегал от неразделённой любви в монастырь, и пьяницами становились, и в воду бросались, в тюрьмы попадали, и я, конечно, испугался, Джовано ещё такой молодой, горячий, чтобы он не натворил у меня чего-нибудь. В тюрьму ещё угодит или на дуэли с твоим кавалером погибнет, он ещё больше чувствами, чем разумом живёт в двадцать три года, вот, ровно через неделю ему двадцать четыре исполнится…
У Генриетты сразу мысль интересная появилась, у неё глазки-шоколадки загорелись, и она промолвила:
— Ой, Ромео! А как же так получилось, что он мне ничего о своём Дне Рождении не сказал?
— Просто он никогда не справлял его. С шестнадцати лет я знаю его, и ни разу у него не было праздника… — ответил Ромео.
— Ой! Как же так? Ну, ничего, мы ему сделаем настоящий праздник, настоящий День Рождения! Мы теперь два самых близких для него человека, возлюбленная и лучший друг, я знаю, как устроить весёлый праздник! Специально не будем устраивать бал или званый обед, это слишком чопорно, да и некого приглашать особо, а я знаю идею лучше! Ну, что Ромео, будешь мне помогать? — воскликнула Генриетта, ей так хотелось устроить любимому Джованни настоящий праздник!
Юной леди было очень жаль сердечного друга, что он за всю жизнь ни разу не справлял свой День Рождения, её любовь так и фонтанировала идеями, что можно придумать в этот день особенного, Ромео же слушал внимательно, подхватывал её идеи, предлагал свои.
…В конце обсуждения Генриетта и Ромео по-дружески крепко пожали друг другу руки.
— Я только одного не могу понять в этой истории, Генриетта. Если вы и, правда, так сильно любите друг друга, вам приятно быть вместе, вас не смущает сословное неравенство, почему ты первая не признаешься ему в любви и не предложишь пойти в церковь обвенчаться, чтобы кончить странное сожительство и вступить в законный брак? — спросил Ромео.
Генриетта трогательно смутилась, слегка замялась от такого нескромного вопроса и ответила:
— Ну,…, как бы точнее сказать..., мне, как леди неудобно делать в этом плане шаг первой, я всё-таки жду, что со временем Джованни, как настоящий благородный мужчина, сам сделает мне предложение руки и сердца…
Ромео тяжело вздохнул и проворчал:
— Генриетта! Ну, правда, ты рассуждаешь, как наивная девочка! Ты должна понимать, что человек, переживший столько травм, и домогательство, и голод, и холод, и работа в публичном доме с юных лет, постоянные унизительные насмешки, что его самооценка опущена ниже некуда, и у него не хватит смелости первому сделать тебе предложение! Он ведь всё равно считает себя недостойным тебя, у него явно заниженная самооценка, он боится отказа, он первый не решится ещё долго, поэтому, если любишь его, прошу, прекрати ждать, оставь женскую стыдливость и предложи ему обвенчаться сама, первая. Нет, вы оба, право, настоящие влюблённые дурачки, но я постараюсь вам как-то помочь. Ты смогла меня убедить, что способна на настоящую любовь, на такую любовь, когда интересы любимого человека становятся важней своих. А уж поверь мне, бывалому куртизану, убедить в этом меня, такого циника и скептика, очень сложно…
… Неделя пролетела за привычными занятиями быстро, но Джованни даже не подозревал, какой праздник, какое настоящее чудо готовят ему любимая Генриетта и лучший друг Ромео! Какую настоящую добрую сказку и океан смеха и положительных эмоций они готовят для него в его двадцать четвёртый День Рождения! Первый в его жизни праздник!..
…И вот, этот день настал…
…Джовано ещё крепко спал утром, а нарядная в яркое лиловое платье с розовыми вставками и бантами Генриетта вместе с Ромео заканчивали последние приготовления: развешивали по всему дом красивые цветочные гирлянды. В одной корзине у них уже было всё собрано для весёлых игр на пикнике в честь Дня Рождения, и там же Генриетта спрятала свой подарок, стихи, которые она сочинила в честь любимого Джованни, а в другой Ромео спрятал вместо подарка очень смешной розыгрыш, решив подшутить по-доброму над другом. Линда же собрала большую корзину с разными вкусными блюдами на праздничный пикник, и, по указанию Генриетты, в отдельную большую нарядную корзину она поставила шоколадный торт.
— Всё! — вдруг с радостным блеском в огромных глазах-шоколадках и обаятельной улыбкой на нежном личике со вздёрнутым носиком воскликнула Генриетта — Уже всё готово! Можно начинать праздник! Ромео, пойдём и разбудим нашего сонного именинника и в путь!
И с весёлым дружным смехом юная леди и Ромео ворвались в спальню…
…Молодой человек крепко спал, он был большой любитель подольше поваляться, когда вдруг его резко пробудили радостные крики Генриетты и Ромео:
— С Днём Рождения, Джованни!!! С Праздником, наш дорогой и любимый!!! Вставай, а то проспишь свой День Рождения!!!
Молодой человек потешно соскочил с кровати с огромными круглыми от удивления и ликования светло-табачными глазами и воскликнул:
— Эй, милая Генриетта, Ромео, дружище, вы что это задумали?!
— Как что?! У тебя же День Рождения, праздник! Будем отмечать! Мы уже всё собрали на праздничный пикник, так что не спи, мы ждём тебя внизу, одевайся, спускайся, и едем на наше любимое место!!! — ликующе ответила Генриетта, и пошла на первый этаж вместе с Ромео.
А молодой человек, напрочь забыв про сон, бодро соскочил с роскошной кровати, быстро умылся, привёл внешний вид в прядок, оделся в костюм для верховой езды, и с задорным смехом поспешил к своим близким. Сказать, что он был счастлив, значит, ничего не сказать! Настоящая эйфория переполняла Джовано, ведь в первый раз в жизни он будет отмечать свой День Рождения!..
…Когда Джовано спустился, Генриетта и Ромео дружно обняли его. Первой, томно прикрыв глазки, слова поздравления нежным голосочком:
— Милый, любимый, дорогой Джованни, с праздником тебя. Я желаю тебе здоровья, солнечного настроения, успехов в твоих писательских и научных трудах, уверенности в себе и в тех, кто тебе дорог, того счастья, которое ты пожелаешь сам себе, исполнения твоих мечт, и никогда не принижать себя, помнить о том, какой ты удивительный…
Ромео же после этого басом произнёс своё поздравление:
— Друг, Джовано, мой замечательный, самый лучший и надёжный друг, поздравляю с Днём Рождения и желаю, чтобы были жизнь преподносила только приятные сюрпризы, обязательно были перемены и только в лучшую сторону. Желаю понять до конца самого себя и свои мечты, и обязательно добиться всех целей, и стать более уверенным в себе, смелым, увидеть, какой ты чудесный человек…
Джовано со странным умиротворением и неземным ощущением полёта от счастья в душе улыбнулся и ответил:
— Спасибо, спасибо вам, два самых моих близких и дорогих человека, моя возлюбленная и мой лучший друг, я… никак не ожидал о вас сегодня таких удивительных сюрпризов, ваше внимание мне дороже всего, а ваше старание — самый лучший подарок на день Рождения…
… Потом они оседлали коней и отправилась к месту пикника, там втроём дружно накрыли поляну с разными деликатесами вкусными и шоколадным тортом посередине, все покушали, а потом Ромео объявил:
— Так, а теперь мы с Генриеттой каждый придумал свой оригинальный подарок! Генриетта посвятила тебе стихотворение…
Генриетта красиво прочла милое трогательное стихотворение о любви, а потом вручила Джовано красиво украшенный, разрисованный амурчиками и купидончиками лист, на котором было чернилами, изысканно выведен текст стихотворения и слова поздравления после самого стихотворения, а сам лист был свёрнут в свиток и украшен ярким алым атласным бантом.
Джованни просто светился от счастья, его обаятельная улыбка и безмерная благодарность во взгляде говорили о его чувствах лучше слов. Он галантно поцеловал Генриетте ручку и произнёс:
— Благодарю, милая, я на седьмом небе от счастья от таких нежных, трогательных и романтичных признаний, для меня твоя искренность дороже всех богатств…
После этого Ромео сделал смешнее выражение лица и с хитринкой продолжил:
— Так, друг, а я вместо подарка решил подшутить над тобой и подложить свинью!
После чего Ромео открыл одну из многочисленных корзин, и оттуда с потешным хрюканьем выбежал живой маленький забавный поросёнок с бантиком на шейке! Все оценили оригинальное чувство юмора Ромео, и втроём залились звонким смехом, розыгрыш, который вытворил бывалый друг, удался, всех рассмешил!
— Ха-ха!!! Ну, и смешной розыгрыш! И, правда, свинью подложил! Ха-ха!!! А ты, друг, Ромео, оказывается, умеешь так удачно шутить! Что ж, большое спасибо, что подарил такой искренний смех, я так мало смеялся в жизни… — воскликнул счастливый Джовано, а потом обратился ласково к Генриетте — Дорогая, а давай оставим этого поросёнка нашим питомцем, путь у него свой загон на конюшне будет, очень забавно! А кличку дадим… Бантик!
Юная леди звонко рассмеялась, её и насмешила идея Джованни, но и понравилась, всем троим, вообще, нравилась эта непринуждённая атмосфера праздника, смеха, это веселье было таким искренним…
… А затем Ромео стали организовывать одну весёлую игру за другой! Они играли и в жмурки, и в фанты, и в тарелочку, и в буриме, и в шахматы, и в конкурс пародий, потом, ближе к вечеру, сели и попили чай с тортом и покатались в лодке…
Джовано просто, казалось, летал от счастья, забыв все формальности, он настолько искренно радовался этому празднику, во взгляде больших светло-табачных глаз Казановы читалась безмерная благодарность и любовь к своим двум самым главным людям в жизни: лучшему другу Ромео и самой любимой, самой лучшей женщине, Генриетте…
… И весь день погода была солнечная, жаркая, на ярко-бирюзовом небе ни облачка, лишь среди зелени тихо что-то бормотал лёгкий тёплый ветерок, будто бы и природа старалась не потревожить счастье этой весёлой компании, этому маленькому чуду. И только сейчас, часам к семи вечера очень быстро стемнело, небо закрыли сизые дождевые тучи, а втер стал прохладным…
— Всё, ребята, скоро ведь дождь начнётся! Давайте-ка, собираем вещи по корзинам, убираем место пикника, Бантика с собой в корзинке и по коням, в имение… — скомандовал Ромео, и все трое дружно взялись убирать стол, принадлежности для игр по корзинам, Бантика тоже в корзинку, и, оседлав своих скакунов, двинулись к усадьбе Генриетты…
… И, когда они уже добрались до имения, всё-таки их застал дождь! Проливной, тёплый, он лил, как из ведра, застилал водой глаза, стучал усердно по крышам и карнизам, создавая незабываемую атмосферу тайны и волшебства…
Джованни и Генриетта встали рядом и сразу вспомнили тот прекрасный ласковый поцелуй по дождём, который у них так спонтанно получился после фиаско с маскарадом в издательстве, и почему-то им обоим показалось очень романтичным целоваться под дождём и захотелось повторить тот незабвенный миг счастья…
… Юная леди лучезарно улыбнулась и протянула изящные нежные ручки к Джовано, намекая на свое желание, и тень густых ресниц упала ей на нежное личико, молодой человек тоже улыбнулся и прикрыл глаза…
… Влюблённые соединили уста в нежном поцелуе, который казался для них слаще всего на свете.
— Эй, два влюблённых дурачка! — обаятельно рассмеявшись, крикнул Ромео — Вы так и будете мокнуть под дождём, или лучше в дом целоваться пойдёте? Ладно, друзья, до свидания, славный праздник вышел, но мне надо спешить по своим делам, надо сейчас как-то к себе добираться…
… После чего Ромео поспешил уйти, тяжело вздыхая. Да, он видел, что это — настоящая любовь, теперь бывалый куртизан был рад за друга, и Генриетта виделась ему теперь в другом свете: нежной и любящей юной особой, а не заносчивой дворянкой, но чувство тревоги не покинуло Ромео, он серьёзно опасался, как бы в порыве чувств молоденькая парочка не натворила бед.
Ведь для всех посторонних они казались просто обычными любовниками, грешащими сожительством. Хватит ли у них сил и
смелости изменить свою жизнь к лучшему и вступить в законный брак?..
… Новые злоключения постучались в их дом, когда спустя несколько дней поле фееричного Дня Рождения. Джовано в своём кабинете был занят чтением научных работ Аристотеля и Гиппократа, и написанием своей новой медицинской работы, а Генриетта решила проведать свою давнюю подругу графиню Викторию.
…Генриетта восседала на бархатном диванчике за изящным позолоченном столиком, где всё было накрыто для чаепития подруг, и юная леди была хороша, как никогда.
Шикарное невероятно пышное платье из ультрамаринового яркого шёлка с парчовыми вставками на лифе и юбках украшали белоснежные кружева и белые бантики, в женственной причёске из каштановых локонов было закреплено павлинье перо. Заканчивал образ на изящной шейке кулон ввиде рубинового сердца на тонкой золотой цепочке. Генриетта была в чудесном настроении, мило щебетала с подругой, её нежное личико так и сияло счастьем.
… Виктория сидела, нервно поправляя напудренный парик, роскошные сверкающие бриллианты и ярко-зелёное пышное платье, даже они не могли сейчас помочь спесивой графине хоть как-то дотянуться до роскошной красоты юной и счастливой Генриетты, Виктория Крит так и пылала от зависти, слушая рассказы юной леди об их любви с Джованни. Зависть так и душила Викторию коварной змеёй.
Тем более, что у самой Виктории в отношениях о своим супругом, графом Критом, после того, как он узнал об её неверности, начались серьёзные проблемы, и ни о каком настроении и речи не шло, а Генриетта своими счастливыми историями ещё больше злила графиню Викторию.
Тогда графиня решила зло съязвить над молодой подругой:
— Ой, Генриетта, подруга, ты так нежно хвалишь Казанову, рассказываешь какой он, якобы, интересный человек и галантный кавалер, неужели ты так наивна в двадцать лет? Он же куртизан, он не умеет любить, а спать и говорить всякую галантную ерунду в угоду своей даме, это его работа падшего, все они, куртизаны и блудники одинаковы. У него до тебя уже сто женщин было, среди них были и редкие красавицы, что-то он ни с одной под венец потом не пошёл. И всем этим его пафосным речам о любви меньше верь, потому что скажу, как его бывшая пассия, что он всем своим женщинам одинаковые комплименты говорит, одинаково демонстрирует, как он красив и умён, просто это его работа. Не верь ты этому альфонсу из подворотни, чтобы он там тебе ни обещал, это ложь, ты для него просто ещё очередная, сто первая в его списке. Сто до тебя было, и ещё столько после тебя будет! Сама убедишься в этом, когда будете расставаться…
Генриетта слегка побледнела, с негодованием на нежном личике взглянула в сторону подруги и с достоинством истинной леди прошипела на Викторию:
— Что ж, ты отчасти права, и не надо думать, что я глупа и не понимаю, что с его профессией куртизана я, как ты выразилась, сто первая у него. Я всегда точно знаю, на что иду, не надо меня наивным ребёнком считать и поучать. Но, знаешь, ты поймёшь сама, в чём ты сейчас была не права, когда задумаешься над моим вопросом: если для него просто очередная, почему же тогда он уже больше полгода состоит в романе со мной и не собирается говорить пока о расставании, хотя ни с тобой, ни с одной другой он не прожил больше трёх месяцев? Значит, во мне есть что-то особенное, что его привлекает, чего не хватало всем другим его женщинам? Вот, задумайся сама над тем, что во мне такого нового и приятного для него, что такой заядлый ловелас хочет продолжения отношений!
Викторию аж перекосило от такого достойного ответа, графиня демонстративно фыркнула и отвернулась, а Генриетта суховато поблагодарила подругу за гостеприимство, накинула красивый плащ из шоколадного атласа и села в карету, чтобы направиться в усадьбу, но настроение у Генриетты как-то снизилось…
…Когда же она прибыла домой, её вышел встречать радостный Джованни с милой улыбкой:
— Дорогая, здравствуй, полдня не общались с тобой, а я уже успел ужасно соскучиться! А почему ты такая невесёлая? Ты же говорила, что поедешь к подруге, пока я занят работой…
Генриетта внимательно и серьёзно посмотрела на Джовано своими большими глазками-шоколадками, а потом решилась начать разговор издалека:
— Милый, знаешь, я разговаривала со своей давней надёжной старшей подругой, с которой из-за её возраста и жизненного опыта часто советуюсь в жизненных вопросах, и она обронила одну фразу, о которой я раньше не задумывалась, хотя знала этот факт, но сейчас меня её слова немножко смутили и заставили растеряться. Она назидательно подчеркнула, чтобы я не доверяла куртизану, что мужчины такой профессии умеют красиво говорить о любви своим женщинам, но они не искренны, и что я для тебя просто очередная, просто ещё одна, уже сто первая, сто до меня было, и ещё столько после меня будет. И я как-то задумалась: а, правда, что во мне такого необычного и достопримечательного, что наши отношения уже так далеко на эмоциональном уровне зашли. Ты точно уверен, что хочешь продолжать наши серьёзные отношения?
Джовано тяжело вздохнул со светлой грустью в огромных светло-табачных глазах, он заволновался, что, если у Генриетты появится причина сомневаться в его надёжности и искренности, она ведь и разорвать отношения не побоится, столь самостоятельная и умная леди одна долго всё равно не будет, и стал думать, что же такое сказать возлюбленной, чтобы она не сомневалась в серьёзности его чувств. Признаться в любви и позвать замуж? Ах, Джовано был бы рад, если бы этот план легко реализовывался, но мужества ему сейчас на это никак не хватит, лгать что-то он тоже принципиально не собирался Генриетте…
Любовь — великое чувство, она сама помогла подобрать нужные слова молодому человеку…
— Генриетта, милая, я ни в коем случае не хочу, чтобы ты так говорила. Я бы мог солгать любой другой своей пассии, но только не тебе. Да, ты знаешь мою репутацию Ловеласа и альфонса, и мою работу куртизана, что у меня уже такой список…, ты, конечно, не первая, не единственная, а сто первая женщина, ты это знаешь и сама же так сказала. Но не вздумай считать себя очередной женщиной!!! Ни в коем случае не приравнивай себя, самую благороднейшую и чистую душой, любящую, умную, душевную, самую лучшую, самую удивительную и мудрую, и красивую, уникальную, с этими пустышками в пудре, которым до тебя, как служанкам до королевы. Ты особенная, главная женщина моей жизни! Неповторимая, та, чья неземная красота совпала с неземной широтой души и огромным любящим женским сердцем! Все другие недостойны сравниваться с тобой!!! И я даже не представляю, что буду делать, когда я, бродяга, тебе надоем, у тебя появится боле достойная кандидатура, и мы расстанемся. Я ведь не смогу потом даже быть куртизаном, каждый раз, встречая очередную, я буду вспоминать тебя, главную, настоящий свет моей души, и не смогу больше разделить постель ни с одной другой. Ты меня научила другой жизни, другой любви, более высокой и многогранной. Не слушай Викторию, ты — самая лучшая, а если честно признаться, то несмотря на мой блудный образ жизни, ты — единственная, которую я люблю искренно…
Генриетта нежно улыбнулась, этот ответ сразу развеял все сомнения, что пыталась зародить завистливая Виктория и лишь с тихим смехом спросила:
— Милый, а как ты догадался, что эта старшая подруга — графиня Виктория?
— Дорогая, — заливисто засмеялся Джованни — что ты думаешь, я характер своей бывшей не знаю? Это ж главная язва и сплетница Венеции! С ней нормальный мужчина общаться вообще не может, она все нервы изведёт, а спать с ней можно только с завязанными глазами, чтобы не видеть её неприглядного брюзгливого лица! И, признаться честно, я ведь своих пассий не по красоте, уму или чувствам выбирал, я деньги зарабатывал куртизанством, я богатых выбирал. Поэтому всякие бывали, бывало и ничего, сойдёт, а бывали часто возрастные дамы, подобные Виктории, а бывали и богатые знатные вдовы, которые старше меня раза в два, а то и больше, годились в матери или бабушки даже! Так что жизнь известного куртизана далеко не такая уж приятная, как её некоторые мужчины представляют, очень даже жестока и прозаична…
Генриетта в ответ лишь нежно обняла Джовано и обаятельно улыбнулась, подумав: «И, правда, Виктория мне просто позавидовала, милый Джованни не солгал мне о её несносном характере, и я должна больше доверять ему, ведь сейчас он сам признался в том, как много я для него значу…».
… Влюблённая парочка продолжала жить в своём счастливом мире и не знала, какая гроза на них надвигается…
А тем временем обманутый и разочарованный старый граф Крит мечтал как-то отмстить Казанове за свой позор, за то, что жена обесславила их родовитую семью, по его мнению, «с этим последним продажным жигало, блудником без стыда и совести, Казановой!».
Виктория очень хотела сейчас как-то загладить свою вину перед мужем и наладить отношения, а то без его денег и подарков ей придётся туго, а завить к Генриетте, которая так счастлива с Джовано, мужчиной, которого Виктория когда-то считала своим воздыхателем, подогревала желание мести…
… В то утро горничная Линда по указанию своей госпожи Генриетты ходила на рынок, прибрести все необходимые в хозяйстве покупки, и в чепчике и симпатичном простеньком бежевом платье с фартучком шла уже с рынка в сторону имения, когда ей перегородила дорогу разнаряженная богатая дама в шёлковом малиновом плаще и золотой маске. Как вы догадались, дорогие мои читатели, это и была графиня Виктория.
— Дитя наивное, ты же ведь горничная леди Риччи, не правда ли? — вкрадчиво начала разговор Виктория.
Линда испуганно протараторила:
— Моё почтение, сеньора. Да, так и есть, но откуда вы знаете?
Незнакомка (а точнее очень хорошо замаскировавшаяся Виктория) ухмыльнулась ядовито со словами:
— Так получилось, что я, вообще, много общалась и хорошо знаю твою госпожу леди Риччи, так что не удивляйся, я прекрасно знаю, что она сожительствует с альфонсом Джовано Казановой, и у меня есть ним личные счёты, в прочем, как и с молодой леди, и мне нужна кое-какая твоя помощь. Я очень щедро уплачу тебе за твои услуги, милое дитя, две тысячи золотых луидоров, задумайся…
Линда покраснела и съёжилась: таких денег она в жизни в руках не держала!!! А с другой стороны это было так низко — предать так легко любимую хозяйку. Линда помнила, как Генриетта всегда уважительно относилась к ней, платила очень хорошее для горничной жалование, всегда шла навстречу, если нужна была помощь, например, дать жалование авансом или повысить жалование, отпустить пораньше домой, и сейчас предать её? А денег хотелось, да и Линда не умела хранить секреты, она и без денег многое смешное и неприглядное из жизни леди Генриетты своим подружкам рассказывала…
— Эм…, сеньора, а что именно я должна сделать? В чём, собственно месть и чем могу помочь я?
— Я хочу сделать так, чтобы леди и её воздыхатель оказались на скамье подсудимых, и я даже знаю, за что их можно туда отправить. С тебя же нужно одно дело: ты должна тайком зайти в кабинет Казановы и стащить там для меня одну папку бумажную , поверх которой написано чернилами: «математические подсчёты доходов лотереи», и передать эту папку незаметно мне, а дальше я уже знаю, что делать, без тебя мне эту папку никак не достать. Поможешь?.. — с той же ядовитой ухмылочкой спросила Виктория, так не назвав глупенькой горничной своё имя.
— Хорошо, сеньора, — согласилась Линда, жадность взяла вверх над добрыми чувствами девицы — я достану нужную папку так, чтобы никто не узнал, но, где мы увидимся, чтобы я отдала её вам, и когда я получу свои деньги?
— Мы встретимся завтра в час дня на этом же месте, и ты отдашь мне ту папку, а я тебе — деньги. Ясно? Справишься? — последовал ответ.
— Конечно… — не без страха подтвердила Линда…
И, действительно, всё получилось, Виктория на следующий день держала в руках желанную папку, а её муж пошёл сразу же писать местным чиновникам жалобу на мошенников «Джовано Казанову и леди Генриетту Риччи»...
… Спустя два дня Джованни и Генриетта вечером возвращались в свою усадьбу в гондоле, они были в гостях у Ромео, и после дружеского визита настроение у них было чудесное. Нарядный, в сером, вышитом серебряной ниткой кафтане-жюстокоре и напудренном парике, Джованни укрылся сам суконным плащом из-за вечерней прохлады, и Генриетте поверх её пышного богатого платья накинул большой объёмный суконный плащ. Влюблённая парочка мило держалась за ручки и о чём-то щебетала, когда к ним подошли четыре стражника со шпагами, и один из них неприятно громко гаркнул:
— Так, прошу извинить, Джовано Казанова и леди Генриетта Риччи?
Оба влюблённых сразу напряглись, и Джованни немножко робко протянул:
— Да, вы не ошиблись, а что вам нужно от нас?
— У нас приказ арестовать и доставить в зал суда вас и леди Риччи! — гаркнул крепкий высокий солдат в треуголке.
Джовано заметил, как сразу побледнела и покачнулась Генриетта, быстро поставил её за себя, загородив своим надёжным плечом, и уточнил с волнением в огромных светло-табачных глазах:
— Эм, извините, здесь, должно быть, ошибка! Наверное, вам отдали приказ арестовать только меня, Джовано Казанову? Вы уверены, что упоминалось имя леди Риччи?
— Никакой ошибки, у нас точный приказ арестовать двух молодых особ, которые обвиняются в денежном мошенничестве, афёре, Джовано Казанову и его помощницу, леди Генриетту Риччи! Так что прошу за нами! А там судья разберётся, виновата леди или нет! — грубо крикнул крепкий солдат в треуголке.
Джованни обернулся к возлюбленной и ласково прошептал:
— Не волнуйся, милая, всё будет хорошо, я сделаю всё возможное, чтобы тебя как можно скорее оправдали и отпустили, так что тебе ничего не угрожает, защитить тебя — моя обязанность…
Генриетта же своими нежными изящными ручками ещё крепче вцепилась в руку Джовано, чтобы чувствовать себя под его защитой, и стражники повели их в судебный зал…
… Скоро они сидели в зале суда, а важный судья начал заседание с обвинения. И Джовано, и Генриетту винили в денежном мошенничестве с поддельными лотереями (да, именно та афёра с «безвыигрышной» лотереей, что незадачливый авантюрист провёл сначала с полным фиаско в Париже, а потом пытался и в Венеции).
Свидетелями обвинения умело выступили как и сам граф Крит, так и его жена, интригантка Виктория, а неоспоримым доказательством вины Джовано Казановы была эта старая папка, где Джованни тогда записал себе все свои денежные вычисления, связанные с этим мошенничеством.
… А несчастный Джованни сидел, взявшись за голову, бледный от переживаний и думал только обо дном: как ему сейчас доказать невиновность Генриетты, как помочь ей скорее быть оправданной и снова быть в безопасности…
Генриетта же, хоть и была напугана, глазки-шоколадки расширила по-детски, но, посмотрев на создавшуюся тяжелую атмосферу в зале суда, твёрдо для себя решила, что ей всё равно виноват Джовано или нет, она не хочет ещё больше страданий любимому человеку и, если надо, возьмёт его вину на себя, лишь бы помочь как-то…
Она сама ещё не понимала как именно, но всем любящим сердцем хотела облегчить сейчас переживания, выпавшие на долю её любимого Джованни…
От размышлений её вывел заботливый голос Джовано:
— Не волнуйся, милая, ты ни в чём не виновата, это я наивно четыре года назад натворил глупостей, я и буду отвечать, я сейчас объясню судье, что мы на тот момент ещё и знакомы не были, и тебя отпустят…
Генриетта нежно взяла его за руку и с сочувствием в огромных шоколадных глазах изрекла:
— Дорогой, я прошу тебя, не делай так, я хочу взять на себя вину, как будто ты только продавал, а организатором лотереи была я и отвечать самой, я очень боюсь, что тебе, как мужчине, могут вынести суровый приговор, и на помост отправить, ударов много назначить, к женщине же будут боле лояльной, пороть меня не имеют право, так что мне только тюремный срок может грозить. Будет лучше и легче нам, если отвечать буду я…
Джованни только с тяжёлым вздохом глаза закатил и ответил возлюбленной:
— Генриетта, милая, даже не вздумай так сделать! Во-первых, ты-то тут причём? Мы не были знакомы, когда я с этой лотереей, я виноват, а почему здесь, вообще, должна быть ты? Несправедливо, ты ведь ни в чём не виновата. Во-вторых, не вздумай строить сейчас из себя героя и Ангела милосердия, и даже ещё волноваться из-за меня. Ты — женщина, твоя женская обязанность просто морально поддерживать, а отвечать за свои ошибки — это уже чисто моя задача сейчас…
Генриетта, тихо шмыгая своим маленьким вздёрнутым носиком, попыталась настоять на своём:
— Джованни, милый, да, ты тогда натворил, но мне всё равно, я хочу солгать взять вину на себя, просто потому что мне жаль тебя. Ты и так за жизнь настрадался, хватит уже с тебя! Пойми ж ты, что нельзя жить постоянно на нервах, как ты, а я… я же женщина, меня на помост не отравят, только в тюрьму имеют право засудить…
Но молодой человек, хотя было видно, что волнуется: и побледнел, и осунулся, и слезинка пробежала, всё равно спокойно и уверено повторил:
— Не, Генриетта, милая, такого никогда не будет. Я очень дорожу тобой, и не позволю тебе идти на такие жертвы. И, ещё раз скажу: я — виновен, я и буду значит отвечать, а ты никак не должна быть осуждённой, потому что ты — женщина, я должен обезопасить тебя, твоя женская задача просто преданно ждать меня дома и всё, всё остальное — мои проблемы!
После чего Джовано выпрямился и со слезами на глазах обратился к судье:
— Ваша честь, это — несправедливый суд, юная леди Риччи ни в чём не виновна, она никак не могла быть моей помощницей в этой афёре, потому что, когда я занимался этим мошенничеством, мы не были даже знакомы, тем более мы никак не могли состоять в отношениях. У нас разница в возрасте три года, а как вы видите по всем документам, я увлекался этой незаконной деятельностью четыре года назад, когда мне было двадцать лет, соответственно, леди Риччи тогда даже не исполнилось полных семнадцати лет. Так что несправедливо в чём-либо обвинять её, я прошу оправдать её и освободить из-под стражи, судить меня одного. Графине Виктории было выгодно оклеветать леди Генриетту из оскорблённого женского самолюбия, ведь перед тем, как завести роман следи Риччи, я состоял в отношениях с графиней Викторией, что и послужило причиной их ссоры, подруг, не поделивших внимание одного мужчины. Что же касается только меня, я сознаюсь, что в юности этот проступок за мной числился…
… Кое-кто и доброжелателей подтвердили, что Джовано Казанова сейчас сказал судье правду, леди никак не могла участвовать в афёре по той причине, что тогда они даже не были знакомы, что они в отношениях меньше года. Виктория вместе с мужем просто сгорали от злости, что Джовано хотя бы Генриетту выручил, да ещё с каким достоинством, а над супругами Крит многие посмеялись, что сама графиня виновата, что мужу изменяла, нечего злиться на них, пусть за своей жизнью смотрят.
Суд удалился на совещание, в зале суда сразу повисла тяжёлая тишина, Генриетта и Джованни нежно прижались к друг другу…
… И, вот, наконец, вышел судья и громко объявил:
— Приговор суда почтенных сенаторов таков: Леди Генриетту Риччи признать невиновной и освободить из-под стражи в зале суда, Джовано Казанову признать виновным в денежном мошенничестве и приговорить к публичной порке на помосте розгами, положить пятьдесят ударов завтра на главной торговой площади в одиннадцать утра!
Расстроенная Генриетта нежно прижалась к любимому со слезами на глазах, её сердце просто разрывалось от сочувствия, ей так хотелось как-то помочь Джованни, но она не понимала как.
Молодой человек, конечно, сдрейфил и испуганно съёжился, он не ожидал столь сурового вердикта, думал, что за такие незначительные суммы ему больше сорока ударов не назначат, но быстро смахнул слезинку, бегущую на бледном личике и как можно спокойнее постарался сказать юной леди:
— Не переживай, дорогая, ничего, я — не последний задохлик, обыкновенного для молодого мужчины телосложения, справлюсь, ничего, состояние неважное сначала будет, но заживёт всё, а ты лучше купи мази, что я тебе написал на листочке, одеяло приготовь после помоста принимать, да возьми с собой Ромео, чтобы он забрал меня после помоста. Он крепкий мужчина, поможет тебе…
— Всё сделаю, милый, хороший мой… — нежно ответила Генриетта, и Джовано увели в камеру.
… А Генриетта вышла из зала суда с этим листочком, где Джовано написал, что нужно сделать, и расплакалась, так сильно она переживала за любимого, и первую очередь скорее купила нужные мази, потом дома нашла какое-то мягкое одеяло пуховое. Лишь затем вспомнила о Ромео, и несмотря на то, что уже было поздно и темно, сама, без чьей-либо помощи, решила найти друга…
…Ромео насторожился и испугался, когда увидел юную леди в таком растрёпанном заплаканном виде, ведь сегодня днём они с Джовано так весело гостили у него, поэтому сразу спросил:
— Генриетта, что такое случилось? Что у вас там за драма разыгралась? У тебя такой вид, будто ты долго рыдала…
Юная леди с неимоверной болью и переживаниями во взгляде огромных глаз-шоколадок пояснила всё:
—… Я не знаю, почему Виктория так жестоко предала меня, и как у неё оказалась какая-то папка Джованни, но её муж, граф Крит написал жалобу, будто бы мы оба занимались продажей поддельной лотереи. Милому Джовано удалось доказать мою невиновность, но его приговорили к помосту, пятьдесят ударов, вот я к тебе за помощью, завтра в одиннадцать само наказание, надо будет его потом забрать и домой привести…
Ромео тоже огорчился и, с нервно потирая своей крупной рукой грубоватую переносицу, серьёзно задумался, а потом резко прервал тишину:
— Слушай, Генриетта, у меня родилась неплохая идея, не уверен полностью, что сработает, но риск стоит того. У тебя же денег полно, давай пойдём вместе, возьмём у тебя хорошую сумму денег, и подкупим стражника, чтобы он отпустил тайком Джовано, так бы он избежал наказания! Главное, чтобы нам со стражником повезло, человек добросердечный, солжём, что ты невеста ему и ждёшь ребёнка, чтобы разжалобить солдата, а то есть очень принципиальные люди, что никогда взятку не возьмут, а так, может, разжалобим, лишь бы Господь помог, на нужного нам солдата наткнулись…
Генриетта обрадовалась возможности спасти любимого от помоста, и вместе друзья взялись выполнять свой план. Генриетта дома у себя взяла денег, под платье подложила диванную подушечку, а лицо скрыла вычурной шляпой яркими перьями и вуалью, и вдвоём с Ромео они отправились в тюрьму с одной мольбой к Господу: хоть бы стражник согласился взять взятку…
В тюрьме их встретил стражник, крепкий мужчина средних лет, от которого пахло табаком.
Ромео быстро пригладил свой смешной куцый хвостик из каштановых волос и тихо начал разговор, ловко сочиняя, что Джовано, яко бы брата Ромео, подставили завистники, а его невеста в интересном положении, одна очень знатная богатая дама, они готовились уже к венчанию, но в таком положении даме никак нельзя нервничать. И что они готовы предложить за свободу Джовано Казановы большие деньги, лишь бы он не угодил на помост…
Стражник слегка насупился и закряхтел от такого рассказа, с одной стороны, не хотелось ему брать взятку, а с другой стороны такие большие деньги так бы пригодились его семье, да и невесту этого Казановы… жалко, видно, любит его, переживает сильно, а ей ведь нельзя…
После продолжительного молчания стражник просипел:
— Ладно, я обычно взяток не беру, но в семье деньги такие не лишние будут, семью-то свою я люблю, и сеньору молодую, невесту очень жалко, так что вам я сделаю исключение. Бога благодарите, что я один, при других бы соратниках не стал бы принимать деньги! Пойду, опущу вашего Джовано Казанову, скажу завтра начальству, что сбежал он, когда я спал, только смотрите, будьте благодарными людьми, сохраните мою тайну…
— Что бы! За сохранение тайны дворянской честью ручается сама сеньора! — заверил стражника Ромео, передавая ему мешок с деньгами.
… А тем временем Джовано и не знал, что происходит у Генриетты и Ромео, он и не подозревал, что они могут как-то выручить его, готовился завтра идти на помост, конечно, нервничал сильно, мысли уж явно невесёлые были. Старался настроить себя, что трудный момент переживётся, раны заживут за какое-то время, и всё опять благополучно вернётся на свои места…
…Немножко переживал, конечно, сил никаких уже не осталось…
…Вдруг дверь камеры с грохотом открылась. Джовано удивился, что разве пора? Ещё же темно?..
— Эй, парень, давай выходи, за тебя выкуп заплатили невеста и брат, иди к своим… — просипел солдат, а обрадованный Джованни, который уже тут совсем от волнения обессилил и скис, как молоко, соскочил и с лучистой улыбкой поспешил к Ромео и Генриетте.
Конечно, он сразу догадался, что под предолгом брата и невесты два его самых близких человека, Ромео и Генриетта, выручили его. Этот неожиданный поворот событий вызывал и бурную радость, и, когда переживания кончились, ощущения сильной усталости и недомогания. Он обнял своих близких и начал благодарить, они вместе искренне ликовали, а потом обессиленный Джованни повис на Ромео, и бывалому другу пришлось его тащить на себе до самой усадьбы Генриетты…
… Уже у себя дома Генриетта и Джовано пришли в порядок, умылись, переоделись в домашнюю одежду, перекусили и легли спать, им нужно было восстановить силы хорошим сном…
Скоро они уже благополучно забыли о данном инциденте и продолжали привычный образ жизни, так уже подходил к концу девятый месяц их отношений, но перемен ни в плохую, и в хорошую строну не намечалось…