Из повести "Шаг до трибунала"
Игорь торопился. При спуске со скалы несколько раз упав, старался не думать о нестерпимой боли от ушибов в колене и локте. Нога и рука двигались, а значит, переломов не было, и нужно отвлечься от мысли о боли, тогда она через некоторое время станет привычной, а потом забудется. Так было всегда. Тем более, думать есть о чем.
Двадцать семь душманов он насчитал, двигавшихся со скалы в сторону виноградного поля. Это были именно те душманы, которые подчинялись Сарбуланде, так сказал Бахтияр. Все моджахеды были одеты одинаково в черные васкаты (жилеты), штаны, а на голове у них черные чалмы. Вот в тот момент он и вспомнил, что местные бачата говорили о душманах, грабивших их кишлак, были одеты в черную одежду, и их банду называли летучей мышью.
Вот наконец-то он, Князев, и наступил на их тень, и если сейчас их не остановит, то этого себе никогда не простит. Тем более, солдаты и без слов поняли своего командира, увидев эту летучую мышь, и готовы догнать этих бандитов, чтобы прикончить их.
Теперь единственный остается вопрос, как можно это сделать его группе в два с половиной раза меньшей по составу и не обладающей преимуществом в тактическом положении? Нужно думать, думать и думать.
Во-первых, если точно известно, что они идут к кишлаку, расположенному посередине района, то от этого участка гор до него расстояние не такое уж и большое – восемь-десять километров. Через шесть-семь километров виноградники пересекает дорога с расщелиной шириною около пятнадцати метров. Она создана природой, весенними и осенними паводками, и идет прямо отсюда, со скалы. Сначала небольшая, глубиною около двух, местами четырех метров, дальше - у дороги, в несколько раз глубже и значительно шире.
То, что душманы пойдут в кишлак именно по этой расщелине, не верилось. Это профессионалы, а не горные козлы, скачущие по камням. Тем более, по винограднику им идти легче, и намного безопаснее. Это, во-вторых.
А, в-третьих, чтобы группе разведчиков достигнуть так необходимой внезапности, то эту банду летучих мышей нужно обогнать хотя бы на минут пять, а лучше на десять, до того, как они доберутся до кишлака. А как это сделать, когда группа Князева отстает от них уже на драгоценных минимум полчаса?
- Товарищ лейтенант, - обратился к Князеву бегущий в затылок за ним Киселев.
- Говори, слушаю.
- Справа от кишлака находится дорога с постом царандоя, помните? Мы там стояли около них, они еще нас на своем БТРе катали?
- Да, Эдик, об этом как раз и вспоминаю, - соврал Игорь, приревновав бойца к тому, что тот мыслит обширнее своего командира.
- Так там у них рация. Если мы с Мусой туда пойдем и передадим по ней нашей роте, которая нас ожидает в том районе, то может получится какой-то результат. Нет, так хотя бы царандоевцев подключим к себе в помощь.
- Молодец! А вдруг их там нет, этих царандоевцев, или они вас не поймут, посчитают шпионами? Тем более не забывай, что не все солдаты в их рядах поддерживают нынешние власти, а некоторые просто запуганы за своих родственников, которых душманы грозятся убить, если они не будут помогать бандам. И это делают.
Ладно, Эдик, - вздохнул лейтенант, - у нас есть время об этом подумать. Отсюда я вас с Мусой все равно не отпущу туда, слышал же слова Бахтияра, здесь везде у них, душманов, глаза. Скала рядом. Так, что вперед, для всех говорю, - лейтенант повысил голос, - идем направо в глубину триста-четыреста метров. Потом на девяносто градусов поворачиваем налево и легким спринтом двадцать минут бежим. Понятно?
- Так точно, - ответил за всех Константинов, - только бы, товарищ лейтенант, задрать повыше эти юбки от халатов, мешают же бежать.
- Тоже верно, - согласился с ним Князев, и дал команду остановиться.
Этой передышки на полминуты, со смешками, для его бойцов было вполне достаточно, чтобы настроиться, как говорится, на новую волну. И бежать с поднятой «юбкой» намного легче, тем более, что ткань штанов защищает ноги от секущей их при беге сухой травы. И, смешно, когда глядишь на солдат с задранными до пояса халатами…
- Все готовы? Тогда вперед! – скомандовал лейтенант, и, поправив на спине гранатомет с тремя выстрелами, перекинув в правую руку автомат, побежал первым.
Сначала сгоряча он бежал быстро, что тут же сказалось мощным потовыделением. А все потому, что виноградное поле не давало ветру освежать в своих зарослях воздух. Здесь в низине воздух сильно прогрелся. Из-за этого пришлось сбавить ход, и слушать не себя, а дыхание бегущих солдат за ним. Это тоже очень важно, так как группу нужно воспринимать, как один цельный организм. Кто будет задыхаться, его не бросишь. И вот это дыхание минут через семь выровнялось. Это хорошо. Скинув с головы чалму, Игорь Князев почувствовал в волосах головы свежесть, и немножко прибавил ход.
Скорость, с которой они двигаются, около восьми-десяти километров в час, а значит, буквально через полтора-два часа будут у дороги. Судя по тому, как под ногами шелестит трава, душманы идущие от них даже в пятидесяти метрах, этого топота не должны расслышать. Главное, чтобы минимум пятьдесят метров эта дистанция была между ними.
А Эдик прав, предлагая ему с Мусой выдвинуться к посту царандоя. Но это с одной стороны прав. Все ли удастся, как мечтают, вот в чем вопрос. Два человека, это уже не просто сила, а еще и мобильность для группы в целом. За счет этих двух человек, душманов можно окружить и, не дать им уйти от прямого соприкосновения в бою, а также рассредоточиться, организовав оборону. Нет, нужно быть вместе.
Эта мысль с одной стороны успокаивала еще и потому, как говорится, чтобы голова не болела за безопасность этих бойцов. Это, раз. Хотя он тоже не сможет им предоставить этой самой безопасности, как командир. Он, командир, должен это сделать, как говорил их преподаватель по тактике, выбрав из самого опасного, самое безопасное решение. Легко это говорить, стоя у карты. Хотя эта местность от нее нисколько не отличается, а только материализованным состоянием Виноградное поле разрезает его напополам расщелина с небольшим арыком, которая от них сейчас в ста или двухстах метров.
Душманы, наверное, сейчас, спустившись к нему, умываются, наслаждаясь прохладой воды, и пьют ее от пуза, столько, сколько им хочется. Счастливцы!
Об эту мысль лейтенант и споткнулся и, перейдя на шаг, надев на голову чалму, остановился.
- Три минуты отдыха, - и достав флягу, сделал несколько глотков, задержав воду под языком, ждал, когда она насытит влагой нёбо, а потом проглотил ее. Возникает противное чувство, когда сдерживаешь живительную влагу во рту, не отдавая ее сразу жаждущему организму.
- Тихо! – громко прошептал Кислов. И тут же все уши бойцов превратились вслух. Первое, что начинало приятно раздражать барабанные перепонки, это шелест листьев легкого ветерка, а глаза – редкие виноградные грозди. Рука лейтенанта невольно потянулась к одной из них, янтарно лоснящейся в лучах солнца. Да, он прекрасно понимал, что есть виноград нельзя, так как организму тут же захочется употребить в себя большое количество воды. Но, если именно об этом не думать, как о болях в руке и ноге, кстати, которые уже прошли, то, просто необходимо съесть хотя бы небольшую гроздь винограда для того, чтобы наоборот придать организму сил. Сахар он в таких случаях полезен.
- Показалось, - опустив указательный палец, прошептал снайпер.
- Что это было? – сорвав виноградную лозу и подав ее Кириллу, спросил Князев. – Всем кушать виноград, нужны силы, и еще три минуты отдыха.
- Был такой шум, будто кто-то упал, - прошептал Кирилл Кислов.
- В смысле? – не понял слова солдата лейтенант.
- Ну, вскрикнул, словно за что-то зацепился, и смех раздался.
- Понятно. Нет, боец, такое не покажется. Расстояние большое от них до нас, как думаешь?
- Та нет, товарищ лейтенант, тридцать-пятьдесят шагов.
- Ч-ч, - шепнул лейтенант. – Не сорить, тихо поднимаемся и за мной! –Поднявшись на ноги, поправив въевшийся в плечо ремень гранатомета, Князев потихонечку стал ускорять свой шаг, прислушиваясь, к легкому шелесту травы от ног его бойцов.
К счастью, трава в этих местах была тонкой, громкого шелеста не было. Главное, чтобы вместе с этим и мин. Последняя мысль стала новым раздражителем мыслей. Для этого, если понадобиться, можно использовать и свои гранаты, поставив их на растяжку. Кстати, за это нужно сказать спасибо Смернихину, взявшему с собой несколько мотков тонкой проволоки. Что говорить, каждый в своем деле профессионал. Смернихин - сапер, берет с собою все, что может в этом деле ему пригодиться, снайпер – внимание, лейтенант - знания по тактике и организации боя, которыми его хорошо напичкали в военном училище.
Отбросив эту мысль в сторону, как мешающую думать, лейтенант еще чуть-чуть прибавил шаг. И, просчитав, что с того места, где Кислов услышал передвижение душманов, они отошли метров на тридцать, а это еще мало. Через полминуты, сделал шаг короче и быстрее. Неужели им удалось догнать душманов? Это здорово! Только еще нужно прибавить хода, теперь, чтобы подальше оторваться от душманов, а потом, немножко сбавив скорость, продолжать бежать более легким темпом до самой дороги.
И зачем он разрешил солдатам есть виноград, как и самому себе? До невыносимости хотелось пить. Но, в принципе, это можно сделать и на бегу, и достав флягу, лейтенант сделал пару глотков. Теперь ему легче стало.
- 2 –
На преодоление дороги потребовалось всего несколько секунд, после афганского грузовика, ехавшего на небольшой скорости и поднимавшего за собой плотную пыль. Что делать дальше? Ждать здесь прохода душманской банды глупо, это хорошо понимал лейтенант: дорога узкая, а сквозь виноградник ничего не видно. Значит, преодолев ее, душманы тут же укроются в его зарослях, и расстреляют своего противника, как мишени в тире.
Выстрелы, раздавшиеся со стороны кишлака, несколько удивили Князева. Выходит, опоздал, душманы уже там.
- За мной! – дал команду лейтенант, и побежал между виноградных лоз в сторону кишлака. – Рассредоточиться в цепь через проход, я посередине.
Бойцы сами рассчитались на первого второго, и разбежались – «первые» направо, «вторые» налево, как их учил на тактических занятиях Князев. Добравшись до конца виноградного поля, остановились. От него до кишлака совсем чуть-чуть, метров сто-двести.
- Блин, это тир у них, что ли? - чуть ли не рассмеялся стоявший справа от лейтенанта Кирилл Кислов. – Вон они, товарищ лейтенант, человек десять лежат, а один стоит. Вон, у стога сена, смотрите.
И тут же раздалось несколько выстрелов, по их звуку Игорь и нашел глазами стрелков.
- Муса, идешь со мною, всем остальным оставаться здесь, - сказал лейтенант и, пригнувшись, прячась в высокой траве, направился к стрелкам.
К счастью, это были дехкане. В основном - взрослые люди, и несколько юнцов. Это отряд самозащиты, буквально неделю назад сформировавшийся в кишлаке. Было у этих добровольцев всего две винтовки и одноствольное ружье, с которых и палили по глиняным кирпичам, наложенными друг на друга. У остальных людей оружием были вилы и лук с неровными стрелами.
Они с большим интересом рассматривали шурави, одетого в их национальную одежду, а к Мусе относились как к своему человеку.
- Товарища лейтенанта, были здесь царандой, час назад, уехала она в тот кишлак, последний, у скалы.
- Последний, - повторил за Мансуровым Князев. - Зачем? Спроси, зачем они поехали.
- Душманы туда нападут, сказала бобо.
- Бобо? – не понял Князев. – Кто это?
- А, деда, старик, по-вашему. Вот он, - Муса указал головой на улыбающегося худощавого, седовласого старика, стоявшего напротив лейтенанта.
Князев ему поклонился и протянул руки для рукопожатия.
- Что же получается, Муса, Бахтияр нас обманул? – прищурившись посмотрел на старика Князев. – Он сказал, что они пошли именно в этот кишлак.
- Не зная, - ответил Мансуров.
- Вот, блин, - покачал головой Игорь. – Спроси их, можно мы у них отдохнем, ну, часик, не больше, и уйдем назад. И извинись перед ними, что вот так вот пришли к ним без приглашения. И еще, спроси, они помнят то, как мы к ним в кишлак приезжали недели две назад.
- Да, да, они помнят шурави и рады, что мы их защитники, - закивал головой, переводя ответ бобо.
- Ну, и ладно, - еще раз пожимая всем афганцам протянутые ими руки, лейтенант, улыбаясь радостным афганцам, повторял одну и ту же фразу: «Ташакор, извините, ташакор, извините».
Но как только после взмаха руки бойцы Князева, пережидавшие в винограднике, выбежали к ним, прозвучала пулеметная очередь из кишлака. Бойцы тут же залегли, а старик, только разговаривавший с лейтенантом, тут же выбежал из толпы и, повернувшись к кишлаку, начал махать руками.
Стрельба тут же прекратилась, лейтенант со стариком, которого звали Абдулахад, направились к лежавшим у виноградника бойцам Князева, и вернулись к столпившимся афганцам.
- Товарищ лейтенант, - обратился к Князеву рядовой Кислов. – Их пулеметчик слишком открыт, нужно спрятаться ему за камнями, что ли, или мешками с песком, - и показал Князеву на один из близлежащих домов.
Игорь эту огневую точку нашел сразу, по темному цвету на фоне светло-серых и рыжих глинистых квадратных строений.
- Да, да, ты прав. Не пойму, что-то вроде «максима» у них, пулемета.
- Так точно, товарища лейтенанта, - доложил Мансуров, - еще с войны с англичанами у них он, «максима».
- Да, уж. Муса, скажи этим людям, что душманы вот-вот на них нападут. Это та же самая банда «летучей мыши», которая нападала на них в прошлый раз, - сказав это, Князев смотрел на старика, следя, как он воспримет эту новость.
И Абдулахад, выслушав Мансурова, нахмурившись, покачал головой, и что-то сказал своим. Те, в ответ, начали ему что-то говорить, тряся руками и показывая на Князева.
- Они говорят, что нужно вас попросить их защитить, - тихо говорил Мансуров. – Вы, русские, умеете воевать, у вас есть бомбы, - показав рукой на гранатомет.
- Что, бойцы, задержимся? – посмотрел на свих лейтенант. И получив согласие от каждого, в виде кивка головы, лейтенант это передал Мансурову.
Старик тут же подхватил Князева под руку, и что-то ему быстро говоря, повел за собой к кишлаку.
Остановились во дворе того дома, на крыше которого стоял пулемет.
Его хозяин, рассадил бойцов Игоря на расстеленный во дворе широкий ковер, на котором тут же стали появляться восточные яства, в виде нескольких кувшинов с молоком и двух больших лепешек – наан.
Глиняные кружки, наполненные пенившимся молоком, ребята тут же расхватали и, держа в другой руке разломанные лепешки, приступили к трапезе.
- Муса, - проглотив кусочек лепешки и запив его молоком, Князев продолжил, - спроси у Адула…, - и, сбившись, замолчал, вспоминая имя старика.
- Абдулахад, его зовут, - заулыбался Муса.
- Так вот, они нам рассказывали, что душманы убили дуканщика. А у его магазина остался хозяин? Ну, сын там, или какой-то другой из родственников.
- У него, товарища лейтенанта, семеро бача. Старшая сына теперь дуканщик, его зовут Алим. Ему шестнадцать лет, он взрослая, помогала отцу всегда. У них еще козы есть и коровы. Он в дукане, у него есть автомат.
- Понятно.
- А вот молоком нас угощает, Адула...
- Абдулахад, его зовут, - снова Муса напомнил лейтенанту имя старика.
- Так спроси, где он его взял это молоко.
- Это козье, - перевел слова старика Муса. – Это от его коз. У него их шесть. Скоро будет плов из цыпленка, Абдулахад просил подождать.
- Спасибо. Передай ему большое спасибо! Абул-ла-хаду, – приложив правую ладонь к сердцу, и поклонившись старику, Игорь замер, наблюдая как в узкий проход дувала, к ним спиною проталкивался кто-то, что-то держа в руках. Это оказался такой же пожилой мужчина, одетый, как и Абдулахад в поношенный и потертый до дыр халат. А в руках у него был поднос наполненный горой белого риса, с которого шел пар.
Солдаты тут же освободили середину ковра, и с громкими возгласами захлопали в ладоши.
- Встать и всем руки помыть, - приказал Князев.
А Абдулахад, словно понял слова русского офицера, позвал солдат к дувалу, у которого стоял высокий кувшин. Выбежавшие неизвестно откуда бачата, подняли кувшин с широким горлом, и, улыбаясь, ждали гостей. Первым умыл руки и лицо лейтенант, за ним – Муса, потом - все остальные.
- Вот в чем вопрос, Абдулахад, - посмотрев на старика, продолжил разговор Князев,
- как же душманы уносили награбленное: мясо, мешки с рисом?
- Они не уносили, - перевел его ответ Мансуров, - она коз в-взяла живой, живыми, привязав канатом к корове и быку. А на них ложила мешки с крупой, и уходила, туда, в гора. Бачат забирала с собою. Двое из них вернулись, другие двое, которые сыновья убитого дуканщика, нет.
- Так, значит, те мальчишки знают, куда уходили душманы?
- Нет, - помахал головой Муса. – Они по дороге их била по голове и оставляла лежать на земле без сознания. И когда бачата пришла в себя, она вернулась в кишлак.
- Понятно. А еще есть богатые люди в кишлаке, у кого есть козы, барашки, коровы, куры? – лейтенант посмотрел на старика.
Тот закивал головой.
- И другие дуканщики еще есть в их кишлаке?
Старик пожал плечами, и, немножко подумав, что-то начал рассказывать Мусе.
- Да, есть, но они в Кабуле, продают мясо. Это сыновья Абдурахмана. Они привозят из Кабула то, что их просила дехкана, за афгани, деньги. У них тоже есть овца, корова. Они покупают их у нас, и в других кишлаках, товарища лейтенанта, - не торопясь рассказывал Муса.
Во двор Абдулахада вбежало несколько запыхавшихся и испуганных мальчишек.
- Душманы пришла. Летучая мышь пришла, - кричал Князеву вместе с ними Муса. – Она зашла в кишлак с арыка, в дом Абдурахмана. В доме все кричат, а сейчас тихо стала.
- Спроси, сколько было душманов.
- Четверо…
Это понял и сам Игорь, увидев четыре раскрытых пальца, в вытянутой ладони одного из бачат, лет восьми-десяти.
- Смернихин, Муса и Кислов, вы со мною. Остальные остаются здесь, Константинов у вас старший. Мы, пока будем недалеко. Связь поддерживаем посыльным. Если будут наступать, решение принимаете самостоятельно. Все, пошли!
Мальчик бежал впереди, за ним еще несколько ребят, которые все время мешались под ногами лейтенанта, пытаясь еще что-то ему рассказать. Но это делали тихо, шепча, и на их лицах читался испуг.
До того дома, куда ворвались душманы, было метров триста. У дувала их встретил еще один бача, он сказал Мансурову, что душманы, больше не выходили из двора этого дама.
- А кяриз у них есть в доме? – спросил Князев.
Мальчишка закивал головой.
- А куда он ведет?
Князев побежал за мальцом, пожелавшим показать им, где находится выход из подземного тоннеля Абдурахмана. Выбежали на набережную часть кишлака. Река, в которую слева впадал арык, неширокая, находилась от кишлака в метрах пятистах.
Вход в кяриз семьи Абдурахмана находился недалеко от кишлака, в кустарниках маслины. Но, мальчик с Князевым до него не добежали. Бача, что-то заметив, ухватив Игоря за локоть, потащил его за останки от разрушенного глиняного забора. Из кустарника вышел афганец в черной одежде. Он, отряхнувшись от пыли, осмотрелся по сторонам, и побежал к окраине кишлака, через дикий кустарник. Прямо в руки Князева, но Игорь, вскинув автомат, пропустил его, и, показав бачатке, чтобы тот остался на месте, отпустив моджахеда подальше от себя, начал красться за ним.
Тот скрылся в низине. Князев, подождав с минуту, не рискнул двигаться к тому месту, где исчез душман. Слева, вся окраина кишлака была заросшей деревьями и кустарниками. Вот, прячась в них, он и подкрался к расщелине, в середине которой, пенясь, бурно катилась через каменные глыбы вода неширокого арыка.
Душман, перебравшись через арык, остановился, и присел. Он тер колено, которое переходя через арык, скорее всего ушиб, или поскользнувшись в нем, растянул мышцы ноги.
Отложив автомат в сторону, Игорь аккуратно снял со спины гранатомет, вытащил снаряд из подсумка. Но вставлять его в ствол не торопился, ожидая, когда появится хоть небольшая часть той самой банды - «летучей мыши», которая, скорее всего, где-то недалеко от этого места ждет своего разведчика.
Наконец-то моджахед поднялся и сильно хромая, пошел на ту сторону расщелины, плотно заросшей кустарником. То, что эта банда может прятаться где-то вблизи, Игорь уже не сомневался.
- Товарищ лейтенанта…
Слова Мансурова были настолько неожиданными, что Игорь, невольно вздрогнув с испуга, нажал на курок гранатомета. Раздался громкий щелчок, и к счастью, реактивного снаряда в его стволе не было.
- Фу ты. Муса, как ты-ы догадался, что я здесь? – Игорь смотрел в глаза солдата.
- За вами шла. Бача сказала, что вы видела душмана.
- Да, да, он туда ушел, - Игорь указал рукой на кустарник, с той стороны расщелины. – Чего ты за мной побежал?
- Та, - сплюнул Мансуров, - Коля и Киря их того, по голове. Связал и это, - показал рукой на рот.
- Кляп в рот засунули душманам? – догадался Князев.
- Та, та. Они убила бобо и ханум, есе бача.
- Еклмн! – покачал головой Князев.
- Екелемене, - повторил фразу лейтенанта Мансуров.
- Не знаю, что и делать, - задумался Князев. – Ладно, Муса, оставайся пока со мною.
- Там еще кяриза, - в самое ухо прошептал лейтенанту Мансуров. – Тама, - и показал в сторону реки.
- Где, покажи рукою.
- Тама, - указательный палец Мусы, показывал в сторону бугра с кустарником, с этой стороны расщелины. – Бачата сказала.
- Думаешь, душманы пойдут по кяризу?
- Та, та, бача, сказала, - затараторил Муса.
- А те, которых вы связали, что-то говорят про это? Вы их допрашивали?
- А, да, Киря ему сюда, - ткнув себе в грудь, - гранатомета поставила с гранатой. Душмана испугалася, поверила, сказала, что скоро придут сюда душмана.
- Как придут?
- Так, по кяризе, товарища лейтенанта. Они слышала стрельба, хотят невидно придти в кишлак.
- Скорее всего, Муса, у душманов здесь, в кишлаке, есть свои люди, которые им обо всем сообщают, - предположил Князев. – Не интересовались у пленных об этом?
- Так сосед Абдурахмана сказала им про царандой. Душманам. Поэтому и убила его моджахеда.
- Абдурахмана убили? – переспросил Князев. – Того мясника?
- Да. Она много барашек продала, корову и коз. Денег много, а душманам не давала, тогда убила Абдурахмана. Бача Абдурахмана испугалася и отдала им деньги отца. И его тоже убила душмана.
- Убил бача, пацаненка? Ты об этом говоришь? – покачал головой Князев. И потом, вздохнув, сказал. – Что же тогда получается, Муса. Если дети знают, что душманы придут по кяризу в кишлак, то знают об этом и дехкане кишлака. Так?
Муса пожал плечами.
- Неужели эти вояки не боятся того, что обозленные люди кишлака их там, просто засыплют землею?
- Вон, - Муса ткнул лейтенанта в плечо.
Игорь тут же вжавшись в камни, стал искать того, кого ему показывал Мансуров. Это был мужчина в простой афганской одежде, вылезший из того самого кяриза, о котором говорил Муса. Он вытолкал из него двух детей.
- Ой, это бача, товарища лейтенанта. Та бача, которая вам показывала тот кяриз.
- Еклмн. Надевай на ствол глушитель. Быстро! – и сам потянулся к поясу, в котором были завернуты с одной стороны граната, с другой – глушитель для автомата.
Прицелился. Афганец с бачатами находился от них недалеко. Но, что было непонятно, тот не торопился перейти арык, и не толкал мальчишек, они шли впереди, а афганец не запугивал их винтовкой, а нес ее на плече. Остановились у арыка, стали умывать лица.
- Не стрелять, - дал команду Мусе лейтенант, - подождем, что будет дальше.
А дальше, произошло то, чего не ожидал Князев. Афганец скинул с себя одежду, голым зашел в арык и стал плескаться в нем вместе с бача.
«Не наживка ли?», - почему-то к Игорю пришла эта глупая мысль. А через несколько минут, оказалась не такой глупой, как подумал, а получается, угадал.
С той стороны расщелины, из кустарника выскочили три душмана в черной одежде, а значит - из банды летучей мыши, и, вскинув свое оружие, целясь в купающихся людей, спустились к арыку. Что-то кричали, и, не дав афганцу с бачатами вернуться на тот берег, где лежала их одежда, заставили их выйти на свою сторону берега арыка. А к их одежде через минуту пошел один из душманов. Поднял винтовку, рассмотрел ее, и, подняв вверх, что-то крикнул.
- Что он сказал? – спросил у Мусы Князев.
- Мой бакшиш, сказала она, - ответил Муса. – А та ему сказала, чтобы быстро шел, а то скоро приедет царандой, нужно торопиться.
- Опа! – вскрикнул лейтенант. – Муса, тихонечко отползем назад и за мной бегом.
- Зачема? – невольно спросил Мансуров.
- Как «зачема»? – удивился лейтенант, и, обернувшись к солдату, широко улыбнулся, - так там на дороге душманов и накроем, пока они будут останавливать машину с царандоевцами. Муса, давай бегом за нашими ребятами и сюда их тащи вместе с этим, как его там этого старика, Абдуллой.
- Абдулахад, его зовут, товарища лейтенанта.
- Вот, вот, пусть всех своих берет, кроме того пулеметчика. И, Муса, смотри(!) незаметно сюда идите. Незаметно(!), чтобы еще какой-нибудь предатель вас не заметил, и не передал об этом «летучей мыши» Понятно?
- 3 –
Вера лейтенанта в то, что он сделал правильный расчет, с каждой наступающей минутой уменьшалась. Афганских дехкан послал по следу хромого душмана, и, передвигаясь со своей группой к дороге, постоянно прислушивался, нет ли стрельбы.
Но пока все было нормально, тишина. Значит, вооруженные дехкане незаметно продвигались к душманам. Хотя, не стоит забывать, что моджахеды – это военные профессионалы, и могли уничтожить этот отряд самообороны без выстрела: выскочив из засады и…
Дорогу разведгруппа Князева пересекла не в том месте, где вышли они к кишлаку утром, а намного дальше, после ее поворота, чтобы душманы не заметили их перебежек. Автобус, наполненный людьми, ехавший со стороны Кабула, поднимал за собой большую пыль. Пропустив его вперед, и, прячась в завесе пыли, лейтенант, не заходя в виноградник, побежал со своей группой за этой машиной по обочине.
Какая дистанция, которую они должны были сейчас преодолеть, будет безопасной, трудно сказать. Поэтому, лейтенант решил ее сократить до крайнего дома кишлака с тем пулеметом, стоявшим на крыше. А дальше? А дальше они углубятся в виноградник и пойдут до расщелины с арыком, и по зарослям проберутся в самом узком месте канала на другой берег. А дальше…
Очертание крайнего дома возникли неожиданно, и лейтенант, поторапливая своих солдат, побежал с ними между виноградными кустарниками вглубь. Через минуту остановились.
- До арыка, за мной, - приказал он.
- Товарищ лейтенант, а вдруг там все заминировано? - остановил его ефрейтор Смернихин.
- Коля, кому это надо, а(?) весь виноградник минами закрывать. Будь проще, - а улыбка у лейтенанта на лице, была больше похожа на оскал. И все из-за слоя дорожной пыли, плотно покрывшей его лицо. – За мной. Стоп! – лейтенант нашел все глаза своих подчиненных. – Осматривайтесь, будьте внимательными, - и, махнув рукой, пошел.
Несколько выстрелов, прозвучавших у дороги, не остановили лейтенанта. Шел средним шагом, гадая, кто стрелял. Скорее всего, это душманы остановили автобус. Зачем? Или, чтобы ограбить людей, едущих в нем, либо могут выгнать людей из него, а сами направиться в дальний кишлак. Скоро они об этом узнают.
Прикрывая глаза от веток, Игорь, посматривал то направо, то налево, на всякий случай. Но, на что обратил внимание, дорожного просвета не было видно, значит, глубоко зашли в виноградное поле, и нужно немножко переместиться вправо, поближе к дороге.
Но не успел, перед ним раскинулась та самая расщелина, шириною, не менее двадцати метров. Арык, бегущий по ней, петлял между каменными глыбами неширокой искрящейся в солнечных лучах змейкой, и местами его можно было перепрыгнуть, не замочив ног.
Так и сделал.
Кустарники, растущие по бокам расщелины, дали возможность это сделать скрытно, и идя в шаг за лейтенантом, направились к дороге. Где-то метров через пятьдесят стали слышны крики людей. Князев прибавил шаг, и через минуту заметил просвет в винограднике. Скорее всего, это и была дорога.
Крики людей были далеко справа. Высунувшись из кустарника, Игорь нашел тот самый автобус, стоявший посередине дороги, до него от них около ста метров.
Люди, скорее всего пассажиры, сидели справа от автобуса, на дороге, Толпа душманов, их лейтенант узнал по черной одежде, окруживших машину, рылась в мешках, сумках. Кто-то бил ногами, прикладами сидевших на дороге людей.
- Блин, и дорогу здесь не перейти, увидеть могут. Что делать, что делать? – шептал лейтенант.
- К ним идти нужно. А с той стороны дехкане, - предположил Сменихин.
- Вот и я о том же, чтобы друг друга только не перестрелять. И навряд ли все душманы здесь находятся, не дураки же они. Хотя, кто его знает.
- Товарища лейтенанта, нужно туда идти, - посоветовал Муса.
- Ты прав, боец, ты прав. Там и разберемся, что будем делать. Приготовиться к бою, гранатометы зарядить, использовать только по моему приказу. А как, пока не знаю, - но последнюю фразу он вслух не сказал, а про себя.
Через несколько минут лейтенант снова аккуратненько высунулся наружу.
Душманы, вскинув винтовки и автоматы, целились в отползающих от них людей в виноградник.
Рука Игоря занемела на курке. Но стрелять не торопился, так как прекрасно понимал, что если он выстрелит, то душманы не только откроют по ним ответный огонь, но и перестреляют пассажиров автобуса.
- Тихо. Блин, что же делать, а?
Кто-то из душманов сделал несколько выстрелов вверх, кто-то за ним по убегающим в виноградник нескольким пассажирам.
- Тихо! – громко сказал лейтенант. – Не стрелять.
И его предчувствия оправдались, душманы начали садиться в автобус, который тут же двинулся к ним навстречу.
- Мужики! – громко крикнул лейтенант. – Внимание. Смернихин, Кислов, вперед на двадцать метров от нас. Стоп. Когда мы остановим автобус, сделаете выстрел из гранатомета под него, а не в него. Мы также. И чтобы душманы вас видели. Если что, то по ним второй выстрел из гранатомета, сожжем их. Вперед!
Автобус ехал медленно, давая отстающим душманам на ходу запрыгивать в его открытую дверь.
Когда до машины осталось около тридцати метров, никто уже за ним не бежал. Успокаивало это лейтенанта или нет, он уже об этом не думал, а быстро выбежав на дорогу и, наведя гранатомет на него, выстрелил. Взрыв произошел слева от автобуса, со стороны его дверей. Муса с Константиновым, стоявшие рядом с ним, навели свой гранатомет и пулемет в сторону приближающего к ним автобуса. Он остановился.
Лобовое стекло было треснуто, и оно тут же рассыпалось, открыв множество лиц душманов, смотревших на людей, остановивших их.
Лейтенант, вставив новый заряд в гранатомет, направил его в салон.
- Муса, скажи им, чтобы все свое оружие выкидывали в окна. Если что, сожжем их вместе с автобусом.
Муса громко перевел слова своего командира. Душманы молчали. Видно такой ситуации они просто не ожидали. Через несколько секунд внутри автобуса прозвучал выстрел.
- Терпение, мужики, - сказал Игорь, прицелившись, и только сейчас заметил, как его одеревеневшая рука, начала подрагивать, а указательный палец, не подчиняясь ему, начал нажимать на курок. Еще доля секунды, и реактивный снаряд, оставляя после себя дым, вырвется из ствола гранатомета, и, попав в салон, взорвется…
И вовремя успел скинуть с курка указательный палец. Что стало причиной этому, над этим вопросом некогда было думать. Скорее всего, потому, что из правого бока автобуса вылетели несколько винтовок с автоматами, как и из левого. За ними прозвучало еще несколько выстрелов в автобусе. Но, никто из его солдат не упал, не скрючился от попадания в него душманской пули.
Количество винтовок, лежавших по обеим сторонам автобуса, росло. К ним прибавлялись и автоматы, и пистолеты, и ножи. Даже - сабли.
- Не выходить из автобуса, а сесть на пол и поднять руки, - приказал Князев.
- Сзади грузовик едет, - крикнул кто-то из его солдат.
- Царандоевцы, - сказал Константинов. – Только бы по нам они не ударили.
- Муса, скажи им, что в автобусе душманы. Ну, Муса, что язык в ж… засунул, быстро переводи им, царандоевцам! – закричал Князев, и толкнул Мансурова в спину.