Софья познакомилась с Дмитрием случайно. Нужна была чья-то помощь, не важно чья и он помог. Просто так пришел и сделал все, что мог, этого оказалось достаточно для одной секунды, что сближает людей. Так сложилось, что потом собирали они черную смородину на даче, ягоды были крупные, сочные и уже не помещались в ее ладонях. Он протянул ей свою пригоршню и высыпав сверху, подставил свои ладони, в которые легли ее и смородина больше не падала, и сложно было посмотреть друг другу в глаза.
Это только в книгах сложно, думала она через месяц знакомства, когда писала ему сообщение.
Я думала, будет легче когда тебя увижу, проще. Спадет как морок. Посмотрю в глаза и все пойму. Ничего не увидела в синих глазах с крапинками кофе, кроме молчания загнанного зверя. Ничего не услышала, кроме бешенного биения своего сердца. Минуты растянутые на года, ни конца, ни края этому времени. Он ждал, она ждала. Все движения проваливались в вату событий. Мелких, рутинных, жизненных. Всё время что-то мешало. Наваждение все затягивало и этой встречи хватило еще на меньший срок, чем предыдущей.
У старого дуба, на поздней зоре, в час, когда молчали птицы, пришла уставшая женщина наказать обидчика. Волосы ее были седы, вся согнулась она под тяжестью чужих бед, но посох ее был прям и пламя еще не погасло, что давало жизнь. Под рукояткой белка, вытесанная из березы, он был последним, кто помнил ее силу. Ударила она им о земь, трижды. Заалело все вокруг и без того кроваво-красным, ветер поднялся, набирая мощь словами и песнею, впился в мужчину, что горел ненавистью. Боль причинила она ему, равную той что испытала. Запечала род его. И не смог он больше подняться и сама она упала бессильная, отказавшись от себя навечно. Никто из ее рода не мог видеть теперь, не пускала она. Шрам остался у него на левом плече, что у всех мужчин в его роду появлялся по разным причинам спустя тысячелетия.
Соню всегда привлекали все эти необъяснимые вещи, она увлекалась чтением, модной одно время, изотерики, но это было так, скорее для того, чтобы было не скучно. Практика пришла позже, без проводника никак не смогла бы. Белая, но очень слабая, гораздо сильнее проводника, но ничего не помнящая. Он сказал, что сама сможет вернуть, когда время придет. Так она и забросила эти мысли, но иногда видела во снах женщину с височными кольцами, суровую, молчала та, только смотришь в глаза и падаешь в прошлое, как в колодец. А время все убыстряется и становится страшно. Соня научилась останавливаться и с тех пор не было ей пути туда снова. Будто страх закрыл ее от той женщины. Даже когда хотела, не могла увидеть, потому что стыла кровь в жилах у всех кто был под тем дубом.
Димка был высок, светловолос и без тени сомнений в правоте своих действий. Воевал, вечно противостоял людям, системе, за что и имел отметины на теле и душе. Он собирался отвезти ее на природу, на пару дней от суеты. И место выбрал уже, там где два озера соединяются в одно. Где этим летом снова прилетали лебеди, где шуршат летние травы, где вода плещется сказками, где небо не знает границ. Но все время что-то мешало. Сентябрь стал похож на марафон, на выживание. Он не находил сначала времени, потом сил, потом оправданий, так и спустил на тормозах пару встреч, катиться по ухабам оставшихся дней года. Если бы не остались в памяти ее пушистые кудряшки и как хотелось ее прижать к себе, чтобы россыпью в ладонях рыжие прядки.
Равновесие приходит тогда, когда одна сила сменяет другую, равную ей. Только проводник видел их на берегу и как спокойствие разливалось на километры вокруг. Только он знал, что это один из путей, который будет выбран. Ими ли или теми, кто будет после них.