В тот год на праздник брат мне ружье подарил. Он сам охотой баловался, да и меня пристрастил. Поначалу как-то свое старенькое ружьишко мне давал, а сам с новой «ижевкой»* по таежным тропам хаживал, все нарадоваться не мог. Так и промышляли. Осенью отпуска подгадаем, чтоб вместе и вперед. Браконьерством не занимались - лицензию всегда брали. На недельку-другую в тайге пропадем, уточек, гусей набьем, и азарт, и отдых и к домашним запасам прибыток. А в тот год, про который рассказ веду, брат мне на двадцать третье февраля новую двустволку преподнес.
- Слышал, - говорит, - где-то, что ружье, как и жену, никому доверять нельзя. Стало быть, про мою старую «тулку»* забудь! - и дарит мне «вертикалку»* ИЖ двенадцатого калибра. Красивое, удобное, надежное, и бой отличный, не ружье, сказка.
Я дальнобоем тогда водил КамАЗ-фургон по Приморской линии. А тут так совпало, директор мой попросил, товарищу его, что в Якутию дальними поставками занимается, пособить, груз срочно отвезти, чтобы контракт не сорвался, заболел у них там кто-то. А мне, что, крути баранку да крути, согласился. До Якутска путь неблизкий, места в основном безлюдные - сопки да тайга. Я и кинул ружьишко в кабину на всякий случай.
Груз вовремя доставил, деньги получил, не обидели, переночевал и обратно. Утро занялось бодрое, морозец трещит, путь вдаль вьется, настроение-песня. Дорога меж горных отрогов недолго попетляла, да вышла на открытое пространство прямиком по лесотундре. Тишина, никого, только КАМАЗ мой довольно урчит, утренний туман горячим радиатором прорезая.
Тормознул я через пару часов нужду справить. Вылез из кабины, воздух чистый, кругом ни души, морозец потрескивает, деревья редкие инеем серебрятся – красота! Решил на небольшой холм взобраться, руки ноги размять. Метров двадцать прошел вдруг вижу подо мной олени, с десяток не меньше. Пасутся себе тихо, мирно, мох-ягель из-под снега выковыривают. Честно признаюсь - ух как кровь во мне взыграла, азарт пошел. Бочком-бочком попятился я назад к машине. Рукой, от куража дрожащей, вертикалку из-под сиденья достал, расчехлил и два патрона с картечью в казенники загнал.
На холмик подниматься не стал, открыто слишком, на расстояние выстрела к оленям пока подойдешь, учуют, разбегутся. Крадусь стороной, обхожу возвышенность. Здесь лесная опушка небольшая прикрытием. Неспеша, от дерева к дереву, приблизился к стаду. Глазами ищу того, что покрупнее, помясистее. Вот он! И стоит удобно - промахнуться грех. Приложил я приклад привычно к плечу, прицелился. Да только мушку с целью совмещая, замешкался на секундочку, на все стадо взгляд бросил. Этот олень вроде как за вожака у них, там вон самка-олениха - мамка вроде, а остальные помельче, семейство похоже. Я как-то неуверенно, нервно даже, плечом повел. Вожак то ли почуял чего, то ли осмотреться, голову поднял и тут я глаза его увидел, пуговки черные. Взгляд глубокий такой, пронзительный, смотрит в самую душу. Не знаю, сколько времени прошло, минуту, больше ли, мы с ним в гляделки играли. Палец на спусковом крючке холодном застыл, я и не заметил, зато сердце жаром обдало, аж затрясло всего. Сказать, что незваным гостем себя почувствовал ничего не сказать, а вот убийцей и врагом это в самую точку будет. Опустил я ружье, что камень тяжелый сбросил. Развернулся уходить обратно, а сзади на краю рёлочки той, что прошел я, прямо за моей спиной у дерева старик-якут сидит. В руках ружье у него. И говорит:
- Хорошо, что олешка не стрелял, иначе бы я тебя стрелял.
Сделал я шаг еще - ни старика, ни дерева, только ветер снег переметает, да сухая трава колышется.
«Ижевка» - ружье Ижевского ружейного завода (просторечн.)(прим. автора).
«Тулка» - ружье Тульского ружейного завода (просторечн.)(прим. автора).
«Вертикалка» - ружье с вертикальным расположением стволов(просторечн.)(прим. автора).